Фантасмагория. Гей-парад

Никогда не думал, что в городе столько педиков. А вот собрались мы с моим дружком Лехой по кличке Режиссер пива попить, а по нашему проспекту имени космонавта Алексея Леонова идет гей-парад.
Я, конечно, далек кого-либо осуждать – каждый живет как хочет, и как хочет проводит свое свободное время. А тут ребята выделываются тем, что они, дескать во как живут…
Нафига они это делают, лично я не понял. Леха тоже. Он вообще плюнул на асфальт, почти под ноги нетрадиционным ребятам, и предложил продолжить выходной распитием не пива, а более крепких спиртных напитков, чем пялиться неизвестно на кого.
Когда мы вышли из магазина, прихватив еще и кильки в томатном соусе за двенадцать рублей, парад еще продолжался. Пришлось продираться через колонны геев, поскольку парк со скамейками находился на противоположной стороне проспекта.
На другую сторону добрались невредимыми. Никто даже слова не сказал, хотя мы умудрились нескольким демонстрантам отдавить ноги и угостить локтями по ребрам. Не нарочно, конечно.
Нашли скамейку с видом на детскую площадку и трех молодых мамашек с колясками, и только налили по первой, закусили килькой, вдруг подъезжает полиция, какие-то незнакомые менты, и со свистом нас забирают.  При этом водку и закусь почему-то оставили нам.
В момент погрузки в отделение для арестантов милицейского «бобика» я умудрился обляпать свои белые штаны, первый раз надел, томатным соусом из открытой консервной банки, которую держал в руке. Поэтому настроение сразу и резко испортилось. А тут еще Режиссер, паразит:
- Это всё штаны твои белые, как жупел, привлекают нездоровое внимание силовых структур внутренних органов правопорядка.
Что такое жупел, я не знал, но слово показалось обидным.
- На рубашку свою розовую посмотри! И кепку дурацкую свою!
На Лехе была рубашка поносного розового цвета и бейсболка козырьком назад с надписью «ЛДПР», действительно несколько нелепо смотревшаяся на башке здоровенного бывшего десантника.
Пикировку пришлось прервать в связи с необходимостью реализации имеющегося провианта, до райотдела было уже рукой подать, и неизвестно, как там всё повернется. Поэтому мы в два приема заглотили водку и доели кильку.

Надо сказать, с белыми штанами у меня вообще всю жизнь какая-то непруха. Один раз, при коммунистах еще, меня прямо с первомайской демонстрации, куда тоже поперся весь в белом, друзья загрузили в электричку и увезли на природу, на три дня.
Другой раз тоже купили несколько бутылок портвейна «Агдам», положили в «авоську» - в пакет с ручками, только из болоньи, многоразовый. Решили поехать на дискотеку, подъехал автобус, начали грузиться, а там посреди двери такая держательная ручка железная.
Евген и дрябзнул об нее авоську. Все на него принялись лаять, а он:
- Да ладно вам, они не бьются.
Свободное сидячее место было всего одно, и на него сел я по праву вошедшего первым. Естественно, мне, как сидящему, водрузили на белые брюки «авоську» с «Агдамом».
Запах портвейна я почувствовал почти сразу. Приподняв авоську с колен, я понял, что белые брюки стали частично красными. Возможно, навсегда…
А теперь вот килька.

…Любезно подбросив нас до районной ментуры, патруль проводил нас в комнату дежурного. В «обезьянник», отделенное решеткой помещение, куда мы было по привычке направились, нас почему-то сажать не стали, посадили на стулья перед пультом дежурного.
Морда милиционера с повязкой «Пом. деж.», сидящего за пультом, показалась знакомой.
- Это Колян, на Слейтона живет, в частном секторе, в тридцать седьмой школе учился, - вспомнил Леха.
На всякий случай Колян делал вид, что впервые видит наши рожи.
Почти вслед за нами в комнату энергично ввалился Пит - заместитель начальника районной полиции полковник Петр Геннадич Хвостов, плотный, розовощекий, жизнерадостный и немного опасный, как щенок питбуля.
- А вы чего приперлись? – спросил он, пожав нам руки, - если опять водку, то мне еще час дежурить. И предупреждаю, что всё будет не так, как в прошлый четверг.
В прошлый четверг меня срубило одним из первых, и подробностей я не знал. Поэтому поинтересовался, что же было-то.
Пит ударился в такие подробности, типа «а она, одетая в одну мою фуражку, открывает дверь, а там, угадайте, что за двое мудаков?», что помощнику дежурного пришлось перебить своего начальника:
- Между прочим, это задержанные, товарищ полковник, - и постучал в окно, за которым курил доставивший нас патруль.
Милиционеры вошли в дежурку и натолкнулись на вопрос Пита:
- Чего вы их притащили? Нам мало гей-парада что ли? И план по алкашам мы еще на той неделе выполнили.
- Так, товарищ полковник, мы в связи с этим парадом их и… Они вышли из их толпы, повернули в парк, стали нарушать распитием…
- Не ожида-ал, - протянул Хвостов, покосившись на мои брюки в томатном соусе. Впрочем, рубашку и бейсболку Режиссера он тоже вниманием не обошел, что порадовало, - Выходит, вы…
До нас с Лехой стала доходить истинная причина нашего визита в ментовку. Ну, действительно, не за распитие же на территории родного микрорайона. Где милиция, которая в соседних домах живет, вполне лояльно к этому относится. Если не орешь и драться не лезешь.
- Пит, ты серьезно считаешь… - начал Режиссер.
- Это не я считаю, - сказал Пит, - это вон докладывают должностные менты при исполнении служебных обязанностей.
- Блин, Хвостов, мы из гастронома в парк шли, поперек! Что, ждать что ли их, пока пройдут?!
Пит еще раз посмотрел на мои штаны в красных пятнах
- Это килька! – предостерег я.

- Надеюсь, вы сохранили невинность? Спина к спине пересекали парад? – спросил Хвостов, - В общем, так: штраф – один литр. Давайте в ларек, а я сейчас переодеваюсь и выхожу.