Новая кровать и тахта с воспоминаниями

В июле мы с папой купили мне кровать. Папа уже давно подумывал купить мне новую кровать, потому что моя тахта-раскладушка, на которой я спала с 3-ёх лет, стала уже совсем потрёпанная. Кроме того, что Мао на неё не раз пописал, а спинку её хорошо ободрали и Мао, и Аурум, и Крошша, тахта уже была, как папа выразился, "совсем пролёжанная".
Эта тахта многое повидала. Не сосчитать, сколько я на ней выучила уроков и прочитала книг, а тем более, увидела снов. Спал на ней и папа, когда маленькая я сильно простужалась, и мама желала спать со мной на большом диване, время от времени щупая мой лоб. Мама тоже спала на моей тахте. Это бывало, когда я уезжала в деревню.
Особенно запомнилась мне одна история, связанная с этой тахтой, которая произошла, когда мне было 11 лет. Это очень приятная история. Она связана не только с тахтой, а ещё с нашим с папой последним отдыхом в Болгарии.
Когда мы летали в Болгарию первые 3 раза, рейсы туда были очень ранними. Для того, чтобы попасть на них, нужно было вставать в 2 часа ночи. Но маленькую меня это совсем не напрягало. Наоборот, я это обожала! "Это так здорово - встать среди ночи для того, чтобы полететь на море!" - считала я. Да уж, это совсем не то же самое, что вставать каждый день в школу, пусть и не среди ночи, а в 7 утра. Когда встаёшь ни свет ни заря, чтобы отправиться на уроки, подушка словно превращается в суперсильный магнит, а чтобы на море поехать - это запросто! И подушка в этом случае совсем обычная... В общем, подпрыгиваешь при первом звуке, издаваемом будильником.
Помню, всю ночь перед отлётом в Болгарию я не могла толком заснуть. Моё бурное воображение неутомимо рисовало разнообразные картины: каким будет пляж, как будет волноваться море, каким будет отель и так далее. Я лежала, ворочаясь с боку на бок, представляла себе всё это, и мне не терпелось узнать, каким всё будет на самом деле. Поэтому я так радовалась тому, что подъём предстоит такой ранний!
В очень радостном настроении я была и по дороге в аэропорт. Контроль в аэропорту мне настроение, конечно, не поднимал, особенно тётеньки, проверяющие паспорта, с их глупыми, на мой детский взгляд, вопросами, вроде "Как зовут твоего папу?". "Разве Вы не можете сами посмотреть имя в его паспорте?" - думала я, но вслух послушно отвечала на вопрос. Правда, при этом я боялась: "А вдруг я случайно скажу что-нибудь не то, и мы никуда не полетим?" Когда контроль заканчивался, и мы входили в большой зал, где все люди ждали свои рейсы, я выдыхала и снова давала волю своему воображению.
Мне очень нравилось, что вылет был ранний, ещё и потому, что, когда мы садились в самолёт, всходило солнце. Я смотрела, как небо озаряется его яркими лучами, на окнах аэровокзала играют солнечные зайчики и думала о том, что скоро мы увидим море, и о том, что вообще всё лучшее впереди. И я спрашивала у папы: "А скоро уже этот самолёт взлетит?" И он отвечал: "Ну, судя по тому, что в билете написано, должен бы уже, но, наверное, что-то ещё не совсем готово. Скоро взлетит, не переживай!"
В обратных рейсах, конечно, я такой романтики не видела. Точнее сказать, я её вообще не видела, потому что воображать и мечтать было не о чем, и вообще домой возвращаться я не хотела. Маленькой мне всегда хотелось ещё на море побыть. И хотя вставать на обратный рейс нужно было совсем не в 2 ночи, а гораздо позже, папе стоило немалых трудов меня растормошить.
Когда мы летели в Болгарию в последний раз, рейс был уже не таким ранним, и вставать в 2 ночи было не нужно. Но нетерпение у 11-летней меня было такое же, как и раньше. В 13 лет я стала спокойнее относиться к поездкам на море: то есть, я, конечно, всё так же очень ждала их, но спала ночью накануне вылета крепко, как в любую другую ночь, и воображение моё так сильно не разыгрывалось. Но в 11 лет такое душевное равновесие ко мне ещё не пришло.
Крутилась я, крутилась до двух ночи, а потом встала с постели, притащила все свои мягкие игрушки и плед на свою тахту и стала устраивать на ней домик из постели и принесенных мною вещей. Получилось очень даже неплохо. Когда довольная я залезла в свой домик, проснулись родители. Они проборматали что-то вроде: "Что, как всегда, не спится тебе перед поездкой на море?", и стали спать дальше. Наигравшись с домиком, я уселась читать поэму Лермонтова "Мцыри", которая была одним из пунктов школьного списка литературы на лето, причём почему-то на родительскую постель. Но родители не были против, они сказали, что я им не мешаю.
В 7-ом часу утра я устала от своего ночного бдения, глаза мои стали слипаться, и я заснула на родительском диване. На тахте красовался забытый мною домик из одеял, подушек и мягких игрушек. И тут прозвенел будильник. Я открыла глаза. Оказалось, родители уже встали: мама готовила завтрак, а папа допаковывал чемоданы. "Ну всё, теперь мы с папой поедем на море!" - подумала я, и сон как рукой сняло...
В своём первом сне на новой кровати я оказалась у бабушки с дедушкой в деревне, и у нас было очень много собак. Я строила им будки, кормила их и играла с ними.