Деталь солнца

В скверике у памятника Пушкину я увидел волшебника.
Он ничем не отличался от обычного пенсионера: сухопарый, седой, с бородкой клинышком, с выпученными стёклами очков. Розоватая от времени шляпа была сдвинута с тонзуры на затылок. Мятые оранжевые брючки. Малиновая майка-сеточка. Облезлая тросточка.
Я прогулочно-ленивым шагом продефилировал мимо лавочки, на которой и притулился маг. Весь в ожидании колдовства, я даже не удивился, когда в его руках появился прямо из воздуха бумажный пакет с алой розой «Let's save nature».
Тут же налетели голуби. Пенсионер сыпал понемножку из пакета крошки, птицы садились по очереди на его тремороидальную раскрытую ладошку, получали свою порцию, взлетали и, сделав круг, возвращались на кормёжку. Картина была идиллическая и странная.
Я остановился, открыл ради приличия удивлённый рот, потом его закрыл и уселся рядом со старичком. Естественно, в полутора метрах.
Тот хитро взглянул на меня, и тут я ощутил (одновременно с ментальным пинком), что у меня в кармане что-то топорщится.
Это был пакетик с солёным арахисом. Я его машинально раскрыл, сжевал пару бобов, а потом сообразил, что от меня требовалось.
Часть голубей стаи клюнули на мой жест. Они привычно тупо подлетали к моей ладони, хватали арахиску и отлетали. Правда, один молодой голубь всё время норовил сквозь босоножку склюнуть у меня ноготь на мизинце. Я потешно отбрыкивался.
– И охота вам кормить дармоедов?
– Мне жаль крошек, которых за неделю собирается многовато. Я их спасаю от мусорника.
– Как вы ловко сунули в мой карман арахис! А что ещё вы умеете?
Старичок ухмыльнулся и подмигнул как бы намекая, что чародейская сила у него безмерная, а он – несказанно щедр.
Голуби суматошно порхали и порхали.
Я задумался. Волшебник был налицо. Это обстоятельство поставило меня в положение старухи у разбитого корыта. Одно не получалось: я никак не мог придумать, что у него выпросить. Не владычицы же морской!
Но постепенно мысль стала выкристаллизовываться.
Я был связан с литературой, а звёзд с неба не хватал. Стишки получались убогими и наивными. Я читал кучу литературы, штудировал классиков, посещал ЛИТО, научился сносно рифмовать со словарём и даже правильно высчитывать мудрами стопы, участвовал в конкурсах, читал вирши на праздниках... Но всё это было не то.
Обычно авторы считают, что пишут если не гениально, но талантливо. Если их кто-то ругает, то исключительно из-за зависти и недалёкости: критик априори ничего не понимает в поэзии. Со мной было сложнее. Я писал бездарно, но ничего с собой поделать не мог: писал и всё тут. Ну не так у меня устроены мозги. Ну не было у меня головы Пушкина. Не может она сочинить ничего такого, чтоб нравилось хотя бы мне. И никакая Болдинская осень мне – увы! – ни разу не помогла... А что если?..
Я для приличия посмотрел сквозь порхающую стаю на памятник. На кудри выдающегося поэта гадил голубь. Он почему-то не принимал участия в суматохе. Сытый гад! И тут он клюнул в темя солнца нашей поэзии! Тут же птичий базар закончился сразу, внезапно, будто его и не было. Треск крыльев, дуновение воздуха и всё.
Я повернул голову: старичок исчез. Я вскочил, посмотрел вправо-влево-вперёд-взад-вверх-вниз, но старика будто голуби начисто склевали. Так что я не успел выпросить ничего! Вот бездарь так бездарь!
И я побрёл домой. Всё-таки невезение в литературе для меня было фатально очевидным с вероятностью единица.
В раздумьях я дошёл до своего подъезда, поднялся по лестнице, вошёл в квартиру, вымыл руки с мылом, выпил воды на кухне. И тут мне захотелось написать очень простое стихотворение, как старик кормил голубей, как к нему подсел поэт, как он выпросил себе талант...
Я переступил порог комнаты и обалдел: на столике возле принтера лежала ножовка по металлу и стояла бронзовая в белых голубиных подтёках бакенбардовая голова Пушкина!
И тут же сразу в двери настойчиво зазвенели и застучали...

Суд оштрафовал меня за хулиганство и взыскал в пользу государства ущерб от вандализма с учётом стоимости похищенного в магазине пакетика арахиса. Хорошо, что я, предатель русской литературы, у которого за душой не было ничего святого, который покусился на членовредительство памяти солнца русской поэзии, не успел, слава богу, сдать голову во вторчермет. А то нашли бы её в Эстонии, а её интеллигентнейшие знатоки русской литературы с помпой бы вернули бесценную невосполнимую потерю России, уронив её достоинство окончательно!..
Я безуспешно пытался обратить внимание её чести судьи на то, что не нашлось свидетелей преступления. Как мне удалось при всём народе отпилить у памятника такую важную деталь?..

Июль 2021