Приключения в селе Бузаево. История пятая

История пятая,
в которой говорится о самоубийствах,"материнском капитале", почему нельзя пить водку, и как я вообще оказался в глухой мордовской деревне и купил там столетний дом.

 2007 год выдался очень суровым. У тёщи умер брат, затем повесилась средняя дочь.

  Тещин дом на краю Химмаша, вообще считают нехорошим. Как и следующий за ним. Говорят, там поселилась нечистая сила, потому что дома эти были построены на месте захоронения. Как бы то ни было, но уж слишком часто люди здесь заканчивали жизнь самоубийством.
 
  Последний официальный муж Валентины Петровны, моей тёщи, тоже повесился, чем может быть дал пример своей дочери. У него был цирроз печени, он испытывал адские муки.

 Пьянство до добра не доводит. Громадный мужик превратился в малоподвижную гнилую тушу. Обузу для семьи, как он думал. И не выдержал.

  Так вот, в этот самый год Людмила и вынашивала дочку или как это говорят в американских фильмах:"у неё была незапланированная беременность вторым ребенком".
 
  Когда в мае расцвели сады, родилась Надя.

 В тот же год,2008, появился и "Материнский сертификат", который породил кучу всяких иллюзий, и столкнул нас по ходу развития этой истории со всякого рода аферистами. (Сразу замечу, что дом в Бузаево мы купили на свои кровные).

 Бабушкин дом в Ромоданово, который Людмила считала своим, она, как ни надеялась,не получила: бабулька его продала чужим людям. Вот тогда и встал вопрос о домике в деревне.

    Никогда не надо отчаиваться, всегда есть пространство, которое без тебя было бы пустым...


  Прочитав объявление о продаже дома по сходной цене, я с утра пораньше толкнул храпящую супругу в руку, которую она для удобства подкладывала ладошкой под щеку, раздувающуюся как маленькие кузнечные меха.

  Людмиле снился сон:"Она хлопает в ладошки, и поднимается на шесть метров над землёй, и летает. Над людьми летает.

  А женщины задрали
в небо голову и кричат ей:"Здесь нельзя летать, надо вызвать МЧС, пусть заберёт её от туда... Вдруг, кто-то в небе стал её трясти, и она, как опавший плод, стремительно понеслась вниз. Дух захватило. Приближалась земля".
 
  - А?! Чего?

  - Поеду дом смотреть, у нас же есть 110 тысяч рублей?! - сказал я с таким видом, как будто у нас был миллион.

  - Да изжай! Нетопырь! Дай поспать.

  Осень. Ветер гоняет, как младенец карамель за щекой, желтую листву. Пожухлые листья собирались в кучу, и ворчали под метлой дворничихи. Или она бурчала?

  Я сел в рейсовый ПАЗик у рынка, и в пустом автобусе на заднем сиденьи  разглядел двух подвыпивших мордвинов, брянчащих стаканами и бубнящих финно-угорской речью.

  - Адя, выпьем,- пригласил один из них, с обветренной морщинистой кожей на лице, острыми умными колючими глазами, немного грустными и добрыми. Тело сбитое, крепкое, руки похожи на кувалды. Звали мордвина "Ваня-Ураган".

  Другой, щупленький, похожий на студентика, налил в пластиковый стакан водки. Возражения не принимались.

  Выпили. Разговорились.
Ваня-Ураган работал на ЖБК стропальщиком, когда-то его зацепило плитой по голове (слава Богу, что был в каске), с тех пор у него всегда был загадочный вид, и что удивительно - он чувствовал энергетику человека.
 
 Пообщавшись с кем-нибудь, Ваня мог сказать:"Что-то мне плохо с тобой, друг". И это почти всегда означало,что человек или болен, или у него плохая энергетика, или он без пяти минут труп.
  Ваня после несчастного случая оформил инвалидность, получал компенсацию с ЖБК.

  В деревне Ураган-Ваня появлялся незаметно, и так же исчезал. Забегая вперед, расскажу один эпизод: однажды, у Васи, моего соседа в Бузаево, че-то сперли, а вечером Иван-Ураган привел двух подростков с украденным. В деревне это был один человек - авторитетный, видный, скала. А в Саранске совсем другой - оказывается, он жил с одной преклонных лет барышней, и как сам Ваня похвастал  - на полном ее попечении. Видел я его последний раз под Новый год, Ваня с грустным видом поедал шашлык на улице Советской, разглядывая в нем жилы.

  Другой мордвин, вертлявый, работал в гостинице "Саранск" охранником и знал там все ходы и выходы. Пил он гораздо больше нашего, не смотря на свой глистообразный вид, с какой-то жадностью и благовением.

  "Коза молят?" ( Куда путь держишь? ) - спрашивают в унисон меня эти два хитрых мордвина.

  - Дом хочу посмотреть в Бузаево, вот и адрес - улица Советская.

  - А, вадря! ( хорошо ). А, знаю - знаю! Это Гали-продавщицы дом, Тамара, мачеха её, померла недавно, дом Галке и остался.

 Тамара неродная мать,приемная. Родная мать  её утонула, когда Галина  ещё была маленькая,лет пять, а то и меньше.
 
 Пошли они на озеро, а там две девчонки вдруг стали тонуть. Мать бросилась их спасать. Сняла с шеи красные бусы и дала дочке в руки, чтобы та не плакала.

 Мать полезла в воду, стала девонек тех вытаскивать, лет по 10-12 им было,  да они её на дно то и утянули.
 
  Утопла мама. Галину пастухи подобрали вечером: та сидела на берегу, смотрела на черное озеро, которое покрывала рябь.

 В глазах девчонки застыли слёзы с горошину, а с нитки веригой сыпались красные шары бус, похожие на кровавые гроздья рябины. Шары эти пастухи собрали и положили ей в руку, она их до сих пор носит как память.

  У Тамары своих детей не было,мужа не было, и она девчонку приютила.

Галина выросла в хорошую, но хитрую бабу. Недаром в магазине продавщицей работала, вроде и видишь, что она тебя крутит, а всё по-честному...

Вот такая история.

  Мы все также ехали в пазике и пили водку.В конце пути дорога стала совсем разбитая, и мы стали подпрыгивать в урчащем автобусе, отрыгивая и икая. Сделав последний рывок, ПАЗик замер, как замученный волчок, который устал крутиться.

  Мы вышли в широкие дикие мордовские просторы, с остановки нам улыбался смайлик:"Бузаево, я по тебе скучаю!"

   По склизкой дороге распутной осени, через лужи в которых ни одна машина потеряла свои колёса, мы с Ваней-Ураганом прошли к каменному дому.

  Грязная, как свинья, собака разглядывала себя в луже. С нечеловеческой тоскою посмотрела она на нас с Ваней и тявкнула, робко-обязательно. Её лай подхватили матерые псы, и уже вскоре все в пустой деревне знали, что я приехал, Покупатель.

  Большой палец Урагана нажал на звонок. В ответ из глубины дома послышался звон металлической посуды, хлопок двери и стали приближаться шамкающие шаги шустрой хозяйки. Открылся затвор, и на встречу нам хлынула волна теплого дома.

  Небольшого росточка, с подвижным лицом, по которому перебегали из стороны в сторону внимательные прищуренные маленькие глазки, симпатичная мордовка разглядывала нас в упор.

  - Шумбрат, Галя! Кода теветь?( Здравствуй, Галя! Как дела?)

  - Сюкпря, вадрясто.(Спасибо, хорошо.)

  Село Бузаево - эрзянское. Находится оно в 30 км. от Больших Березников: проезжаешь Симкинский заповедник, Шигурово, сворачиваешь налево от деревни Паракино - и ещё минут пять колесишь по ямкам разбитого асфальта.

 В самой деревне дорога укатана щебнем и шифером. Шифера много -Чамзинка,где его производили на таком же расстоянии,что и Большие Березники, только ехать надо в горку. Соседний район - Дубенский. Именно туда местные везут на ярмарку мёд, картофель и все, чем богата земля.  Скотину, в основном, держут для себя.

  За домом Галины располагались хоз.постройки, баня, а за ней пашня. На краю пашни стоял стол, за которым пели песни и отмечали праздники.

  Позже, когда я здесь обжился, мне очень полюбилось слушать звонкие мордовские голоса. И как же далеко летела песня, и уходила в напоенное закатной кровью небо. Я  слушал, мне казалось со мной разговаривают языческие мордовские боги.

  Из-за спины Гали показалось розовое, налитое здоровьем лицо её мужа, которого я принял за сына продовщицы: так они были отличны.
 
  Лицо мордовки было сухое, землянистое, похожее на кожуру старой картошки. Она напоминала цыганку, до времени состарившуюся, и хранившую много тайн.
 
  Галя нам вынесла по рюмашке, мы выпили.

 -  Уледе шумбрат! Кода леметь?( Будьте здоровы! Как звать?), -обратилась ко мне хозяйка.

  - Я не местный. Не понимаю. Зовут Алексей, - проговорил я, уже изрядно набравшись.

  - Ну что ж, Алексей, пойдем дом смотреть?

   - Адя,- ответил я по-эрзянски.

   Смеркалось. Брякая ключами, поправляя цветастый платок, Галина шустро виляла бедрами в чёрной фуфайке и шмякала галошами по липкой дороге.

  Мы подошли с ней к воротам, за которыми стоял незатейливый деревянный дом. Впереди него стояли два громадных сарая, в них раньше держали лошадей. Побоку также шла вереница сарайчиков. Строился дом в те незапамятные времена, после Октябрьской революции, когда люди мало чем отличали себя от скота.

  Основная изба 4 на 4 была сложена из громадных дубовых бревен, и в ней стояла русская печь, занимавшая пол избы. Со временем избу поставили под одну крышу с летними постройками. Всё строение крепилось на громадных дубовых пеньках.

  Нахваливая дом мачехи, Галина поглаживала громадные бревна:

  - Смотри какие! А сараев сколько!Баня! А где-то  в доме Тамара спрятала клад... Может повезёт, найдёшь. Ну что, договорились?

  - Ну, если цену скинешь, договоримся,- ответил я.

 И зачем я стал торговаться? Принесла меня нелегкая... Так Галина меня и уговорила. А дом дешевле не вышел, потому как за оформление документов ещё ушла десятка. Так он и вышел - 110 тысяч за обманутые мечты. Дом на краю Мордовии, в чахлой деревне.
 
  Соседка меня все время спрашивала:"Не помирать ли сюда я приехал? Ведь самая последняя деревня - Бузаево!"

  Я не знал, что ответить. Человек, иногда, устав от поисков благополучия, привычно сваливается казалось в яму. Или может это провидение божье?

 Бог всё исправит...