Машка

Он ее разбаловал с самого раннего детства. Играл с нею как ребенком, дурачился по-всякому и она выросла своенравная, непослушная, свободно выражающая свои эмоции. После того, как она родила пару телят, ее норов не изменился, хотя в общем, Машка была уже обычной спокойной коровой. Молока она давала стабильно и много, и на вкус ее молоко как-то непонятно отличалось от молока других коров.

Марина боялась ее доить. Во-первых, у нее были очень тугие соски и для женских рук это было большое напряжение. Кроме того, во время доения Машка не могла стоять спокойно: то хвостом вильнет, да так что больно шлепнет по голове, то ногой дернет. Потому Машку доил Алик. Теперь он с нею уже не  церемонился. Хвост во время доения  привязывал к столбу, но так, чтобы была некоторая свобода движения, а если она дергала ногой, то на этот случай у него была веточка, которой Машка хорошо получала по этой ноге.

Сегодня он задержался в поле, и Машку доить было некому. Деревенское соседство порой на уровне дружбы, разумеется, если соседи сами по себе нормальные. В этом уголке как раз и собрались четыре таких двора. Женщины бегали друг к другу на кофе, или что-нибудь одолжить, просто посплетничать, а мужики то в поле друг за друга поработают, то дрова помогут наколоть. В сумме действовал «бартер»: сегодня один в чем-то поможет, завтра ему помогут, так многие и живут.
Марина вышла не крыльцо и через улицу позвала соседку, Элико.

-Элико, попроси пожалуйста Гоги подоить Машку, а то Алик сегодня поздно придет.
Гоги, - муж Элико был с Аликом в очень хороших отношениях и не в первый раз приходил чем-то помочь. А про Машку и ее дрыганье знала вся деревня, так что это не было неожиданностью.

Маленький Нукри – сын Элико и Гоги, - дружил с Димой, соседским сыном. Им было по шесть лет и они хорошо между собой ладили, тем более, что вокруг других детей их возраста не было. У Димы мать, -Татьяна – была русская, но прекрасно говорила и по-грузински, а отец грузин так же хорошо владел русским. Так что в семье было двуязычие. Шестилетнему  Нукри было так же непонятно далеко до взрослых и глобальных проблем, как нам до инопланетян, и он решил для себя кое что выяснить. Придя домой он с детской наивностью спросил у Элико:

-Мамочка, а вот то что они говорят по-русски, - они оккупанты? – Элико от души рассмеялась, ласково потеребила волосы на детской головке.
-Нет, детка, они хорошие люди, они ведь наши соседи. Ты ведь ладишь с Димой, он мне тоже нравится, очень вежливый и воспитанный мальчик. А оккупанты не потому, что говорят по-русски, оккупанты совсем другие.

Гоги пришел доить Машку. Зная ее норов, он не садился на стульчик, а доил сидя на корточках. В этот раз он ленточкой привязал хвост к ноге. Когда он неожиданно вскрикнул и послышался «легкий» мат, Марина перепугалась и побежала к нему, но увиденное заставило ее рассмеяться. Гоги стоял с ног до головы в молоке. Машка, вероятно, хотела вильнуть хвостом, но одновременно дернула ногой, ударила и перевернула полное ведро молока.

-Черт с ним с молоком, - сказала она, - главное, что тебя не лягнула. Элико меня убьет,- пошутила она, - теперь ей стирки прибавилось.
Со временем Машку продали, нет, не на мясо. Такую корову жалко на мясо….