Ах судьба-судьба

Я - уже не молодой человек. Не юный. И не старый, конечно. В душе, я еще ого-го! Но на лице видны возраста отметины – залысины, морщины небольшие, разумеется. Хотя, как посмотреть. При плохом освещении почти незаметно. Седых волос – почти половина. Это я к чему? Если не сделаю зарядку, то чувствую себя разбитым. Раньше легко обходился без физических упражнений. С возрастом распорядок дня изменился. Зарядка для меня не роскошь, а необходимость. Поэтому по утрам хожу, подпитываюсь положительными эмоциями, думаю о жизни прошлой и будущей, сжигаю лишние калории, смотрю на облака, на березки, на луга, вдыхаю ароматы луговых трав.
Хорошо ходить по лугам и лесам – тишина, никто не отвлекает, пылью или грязью не обдает. Но… Но мокрая трава от утренней росы или дождя перечеркивает удовольствие. Поверьте, я пробовал.
Я хожу по проселочной дороге от нашей деревни до соседней. Четыре километра по грунтовой, не везде ровной, но малооживлённой трассе. Что еще нужно? Дорога в полном моем распоряжении в любое время года: в снег, мороз и легкий дождик.
Участливые русские люди часто останавливаются и предлагают подвезти. Чего, мол, зря ноги топтать. Я отказываюсь, иду себе дальше. Как-то на меня обратил внимание один мужик на Ниссане и остановился:
- Подвезти? – спрашивает.
- Нет. Не надо. Я для здоровья.
- А то смотри, садись.
- Нет, спасибо.
Через день снова притормаживает:
- Привет. Ходишь?
- Хожу.
- Подвезти?
- Не надо. Я хожу для здоровья.
- Правда?
- Да.
- Ну, - говорит с удивлением, - пока.
- Пока.
Через пару дней - снова он, опускает боковое стекло:
- Как дела?
- Хорошо.
- Ходишь?
- Хожу.
- Молодец.
- Спасибо.
Потом останавливаться перестал. Теперь при встрече машет рукой, как старому знакомому. Мол, рад встрече. Положительный знакомец, в общем.
Но пару дней назад случилось новая встреча. Мне предложили помощь два мужичонка на серой «Девятке». В восемь часов утра они были уже веселые. Оба. Возможно, не уже, а еще не ложились со вчерашнего. Не знаю.
- Здорово! – радостно поприветствовал меня водитель.
- Здравствуйте, - ответил я.
Мужичок с пассажирского сиденья кричит:
- Привет, ты что меня не узнал?
Я его не узнал. Всматриваюсь, прищуриваюсь - не узнаю.
- Не узнал, - отвечаю.
- Да, это ж я, - говорит пассажир.
- А?! – загадочно говорю, - конечно.
Мужички радостные, в семейных трусах, в майках.
- А мы в Городище едем.
- Удачи вам.
- Можем подвезти.
- Я хожу для здоровья, - отвечаю, - спасибо. Не надо.
- Серьезно? – хором спрашивают они.
- Да.
- А то смотри.
- Спасибо, не надо. Я сам.
Мужички пожали плечами, газанули и укатили вперед. Куда? В магазин рановато. Алкоголь у нас продают с 10 утра. В гости к какой-нибудь Людке-Гальке-Нинке накатить еще, чтобы душа развернулась? Или за другом Сашкой ехали? За мной, то есть. Знали же братаны, что пропадаю. Что терзают меня сомнения о смысле жизни, о месте под солнцем, о предназначении, о бренности существования, о скоротечности человеческой жизни, об отсутствии взаимопонимания с близкими и родными людьми, о тяжелом положении в экономике, о коронавирусе и произволе властей, о законе про Борщевик Сосновского. Спешили, летели, бросили свои заботы – жен и детей, домашнее хозяйство, поднялись с теплых постелей ни свет, ни заря. А я? А я даже не признал. Вот такая бывает черная человеческая неблагодарность. А ведь шанс был.
Колян сидел, смотрел на меня с надеждой и без укоризны:
- Это ж я, Саня. Не признал, что ли?
А я и в правду не признал. Вдруг это мой друг из далекого детства или шальной юности? Подумает, что я зазнался и отвернулся от закадычного дружка? Не удобно как-то получилось. Я глянул вслед удаляющейся «Девятке», неловко махнул рукой… Но машина не остановилась, сквозь пыльный шлейф плохо видно. Парни бы остановились и вернулись, я уверен. Через пару секунд автомобиль скрылся за поворотом.
Нет, нет, нет. Что за наваждение? Конечно, я этих людей не знаю. Я в этой деревне не местный. Меня здесь вообще мало кто знает. В этом есть определенные преимущества, но недостатки тоже имеются. Со мной часто кто-то здоровается, я вежливо киваю в ответ. Но толком не знаю, что за добрый человек пожелал мне здравия. В деревне так принято.
Надо было сесть к ребятам, махнуть на проблемы рукой и загулять, подумал я. Почему я такой серьезный и ответственный?  Надо быть спонтанным, увлекающимся, как ребенок. Дети счастливы уже потому, что вышли на улицу и у них есть возможность бежать по зеленой травке. А мне уже мало. Я - взрослый.
Я медленно шел в сторону дома, пинал мелкие камушки и пылил кроссовками. Сознание вновь и вновь возвращалось на заднее сиденье серой «Девятки». Я представил, что мы с ребятами приезжаем в Городище к закадычному другу нашей детской банды – к Юрке.
Юрка - женатый. Все по чину. Жена суровая Нинка, бочкообразная баба с грудью пятого размера и тяжелой рукой. Мы ее побаиваемся. Поэтому к Юрке идет самый смелый и трезвый из нас. Это я. Кого вы могли представить в подобном положении?
Юрка живет в хрущевской пятиэтажке на третьем этаже в двухкомнатной квартире. У него два ребенка – девочка и мальчик, ходят в школу в начальные классы. Подъезд встречает меня затхлостью и казённым запахом многоквартирного дома. В нем перемешаны борщ и чесночные котлеты с пятого этажа, машинное масло от велосипеда, дешевые духи «Москва», немного нафталина, сырость и плесень из подвала.
Легко взбираюсь на третий этаж, как в юные школьные годы. На втором пролете понимаю, что время берет свое. Одышка. Перехожу на неспешный шаг. На лестничной площадке третьего этажа останавливаюсь. Вдох-выдох. Нажимаю на кнопку звонка 14-й квартиры. Слышу кто-то идет открывать дверь, задевает тазик, тот с грохотом падает.
- А это ты? – утвердительно спрашивает Нинка без приветствия.
- Здравствуй, Нинуль, - откуда у меня эти подхалимские нотки?
- Чего надо? – Нинка не рада меня видеть, это точно.
- Юрка дома? – спрашиваю.
- Дома.
- Он нам нужен.
- Он всем нужен. Чего тебе надо? Мужик устал, дома почти не бывает. Все время на работе. Сегодня выходной день. Когда вы от него отстанете?
- Такое дело, понимаешь, - начинаю заискивающе я, - у Коляна бабка умерла на прошлой неделе. Слышала?
- Баба Катя?
- Точно.
- Земля ей пухом. Не слышала.
- Ага. Так приехали внуки. Имущество, значит, делят. Там мелочь всякая – шкафы, диван, два кресла, холодильник, и этот, как его – сервант.
- И что?
- Что-что? Внуки, как назло все как один внучками оказались, таскать мебель некому. А Коляну одному несподручно. Вот он друзей и зовет, подсобить. Понимаешь?
- Без Юрки никак?
- Без твоего Юрки, мы никак. У него одного из нас голова на плечах, у всех других говночерпалка, между нами говоря. Только для брехла и приспособлена – лаяться и жрать. Повезло тебе, Нинка, с мужиком-то.
Нинка расплывается в улыбке, утвердительно качает головой.
- Хорошо. Сейчас позову. Стой здесь. В дом не зову, только полы помыла.
- Я ничего. Я подожду. Иди, Нин, за Юркой.
Дверь медленно прикрывается перед моим носом. Нинка что-то говорит Юрке. Я смотрю облупившуюся штукатурку лестничной клетки. Много надписей: «Верка – шлюха». «Здесь был Петька». «Есть лишь любовь и есть смерть». Некоторые надписи не понять, как написали: или великаны, или специально приносили стремянку?
Юрка вышел через минуту. Мы обнялись.
- Сашок!
- Юрка.
- Где пропадал?
- Я тоже соскучился по тебе.
- Это здорово, что ты пришел.
- Взаимно.
- Кирнем сегодня?
- Обязательно…
Потом мы поедем на дачу к Коляну. Разведем костер. Будем жарить на углях сало и закапывать обернутую фольгой картошку в угли. Мы будем бороться на руках и рассказывать неприличные анекдоты. Я буду рассказывать, что прочитал в последнее время, где побывал, какой у меня в огороде виноград. Юрка расскажет, какие у него замечательные дети и вкусные пельмени, приготовленные Нинкой. Колян расскажет, как выбил верхний слева зуб, когда ремонтировал пристройку и упал с крыши лицом на кирпич. И такое бывает. Леха расскажет, как соблазнил очередную соседку в гараже прямо на сваленной в углу зимней резине. Мы одобрительно покиваем головой. Леха – ты самый крутой из нас. Настоящий мужик!
Разойдемся мы глубоко под вечер. Нинка будет ругаться. И не только Нинка. Все жены будут ругаться. Только счастливый Леха пойдет к Тамарке из Митинок, она всегда его ждет, с восьмого класса…
Говорят, что жизнь человека состоит из работы, семьи и друзей. Если у есть три составляющие, то мы счастливы. Для женщин обычно семья на первом месте. Для мужчин, в наш прагматичный век, – работа. А друзья на каком месте?
Я подумал, а ведь у меня практически нет друзей.
Был в школе друг Олежка. Олежка пошел в армию.  Я уехал в Москву в институт. Работал, женился. Так и разошлись пути дорожки.
Был друг Сашка в институте. Умер год назад от онкологии.
Был еще друг Вовка на работе, тот умер пятнадцать лет назад от разрыва желчного пузыря.
Остались приятели и коллеги по работе. Поэтому я не обжигаюсь горячим мясом с углей и не прыгаю через канаву на «слабо», а сижу и пишу этот рассказ. Собственно, все на сегодня….


24.07.2021