Мои вершины Часть 1

  На снимке изображён Эверест - высочайшая вершина мира. В первой части моего рассказа до него мне было дальше, чем до Луны. Но подняться через много лет на него мне так и не пришлось, хотя попытка была сделана через много лет спустя. Было много вершин. А про эту вы узнаете отдельно. 


 В апреле 1956 года мои родители переехали в Алма – Ату – тогда ещё столицу Казахской ССР, сегодня она называется Алматы, но она уже и не столица.  И я, и мой брат, и сестра пошли доучиваться в среднюю школу. При этом судьба или случай развёл нас по разным школам. Я учился в школе, которая была на линиях, как в Питере, брат недалеко от дома, а сестра – в центре города.
 И, самое забавное, что сидела она за партой с Вовкой Жириновским. Да, тем самым Владимиром Вольфовичем, который до сегодняшнего дня возглавляет партию ЛДПР в Государственной Думе. Много позже он сыграет в жизни сестры положительную роль в части устройства её на работу. А пока, как она потом рассказывала, она часто засовывала его под парту и держала там долго. Он ей этого потом не припомнил.


Алма - Ата в ту пору была настолько демократичным городом, что мы даже не замечали, что живём в Казахстане. До этого времени мы жили в Уст-Каменогорске – Восточный Казахстан, а ещё до этого в посёлке Майкаин Павлодарской области, куда мы при помощи друга отца приехали с Дальнего Востока.
Я с этими переездами закончил десять классов в одиннадцати школах. Так уж получилось – судьба бывшего морского офицера – моего отца.
В 1958 года я закончил школу. У нас были прекрасные преподаватели особенно по математике, физике и химии. Мы учились не по школьным учебникам, а по специальным учебникам для подготовки в ВУЗ. Эти знания были настолько уникальными, что я помню школьную программу до сих пор. И чуть позднее, а точнее, через два года я сдам экзамены в Ленинградский институт связи на двадцать пять баллов.

Но не это главное, хотя и очень важное, было тогда в моей жизни. По какой бы ты улице в Алма-Ате не шёл, всегда на горизонте вставали заснеженные вершины Заилийского Алатау – одного из отрогов горной системы Тянь- Шаня, протянувшаяся на две с половиной тысячи километров.
Они – то эти горы и притягивали меня с того момента, когда мы переехали в Алма-Ату. Отец тогда уже работал в Госплане Казахской ССР. Его очень ценили. Мать работала в кадрах одного из НИИ.

Я поступил на работу (устроил меня отец через друга – зам. министра связи Каз. ССР) в секретную службу связи. Работали по суткам, трое – отдыхали. Алма-Ата в ту пору была ретрансляционным пунктом для связи Москвы с государствами Юго -Восточной Азии, Индонезии, и Австралии, А также Новой Зеландии и Океании.
Спутников связи ещё не было и связь с этими государствами осуществлялась путем ретрансляции радиосвязи из Москвы через Алма –Ату. Мы управляли мощными передатчиками по пятьдесят киловатт мощностью. Путь радиоволн в Австралию и Новую Зеландию лежал через Индийский океан. Чтобы донести качественную информацию до этих стран и нужна была большая мощность передатчиков.

Дело в том, что на годы моей работы в этой службе пришлись поездки Н. С. Хрущева в страны Юго-Восточной Азии,  Австралии и Индонезии. За качество связи мы отвечали «головой», во всяком случае за срыв информации ТАСС начальник смены нёс бы уголовную ответственность. Но этого не случалось и на следующий день все центральные газеты, а их было тогда тринадцать, выходили на первых полосах с фото Хрущева с руководителями тех стран и репортажами наших корреспондентов.
В это была наша скромная заслуга, но мы были засекречены, и о нас никто не знал.

 С тех пор я уже знал, что пойду учиться в институт связи в Ленинграде, хотя бредил медициной больше. Я ходил домой мимо медицинского института, заглядываясь на его здания. И эти два года я специально никуда не поступал, чтобы решить окончательно: радио или медицина. В армию меня пока не брали: мой вес в 19 лет всех поражал – пятьдесят килограмм – следы ленинградской блокады. И врачи тогда мне говорили, что я войду в силу только
к сорока годам.

А страсть к горам никуда не пропадала. И, наконец, мне достали путёвку на горную турбазу на двадцать дней. Когда на утро начальник турбазы выстроил в линейку будущий контингент горных восходителей, то, остановившись возле меня, он потрогал выпирающие кости моих плеч и ключиц, провёл пальцем по рёбрам и сказал: «Тебе бы, молодой человек, в балет идти надобно, а с такими костями, через час подъёма на перевал ты просто умрёшь от тяжести рюкзака. Твой объём лёгких, который вчера проверили на медицинской комиссии никуда не годен 2500 кубиков. Это не лёгкие, а воздушный шарик. Заключение комиссии: «К высокогорному походу не пригоден».

Я чуть не плакал. Можно было позвонить отцу. И через разные министерства пришёл указ: «Взять с испытательным сроком на два дня похода». Начальство лагеря подчинилось. Когда начальник проходил мимо меня и смотрел как я собираю рюкзак, то громко ухмылялся и садился рядом, показывая, как нужно делать. Он вообще был добрым человеком. В составе группы были три женщины – мастера спорта по горному туризму. Им- то и поручил меня начальник лагеря на подъёме по перевалу. А потом я узнал, что подъём до ледников Туюк – Су будет длиться четырнадцать часов.

 Несколько дней мы занимались на спортивных площадках, и я там не блистал. Но никто не смеялся, все знали, что я – блокадник. Даже повар в столовой предлагал всегда лишнее второе. Я ел. Но как –то ничего не прибавлялось.
Наступил день, когда группа выстроилась на линейке. Перед нами лежали рюкзаки с консервами и нашей одеждой. Нам выдали альпинштоки, ледорубы и кошки на ботинки, а ещё защитные очки от горного солнца с боковыми стёклами. Потеря очков на фирновом снегу в горах могла привести к слепоте. Подъём флага. Команда: «Надеть рюкзаки». Честно: я не мог его поднять на себя. Помогли женщины. Они так и будут помогать мне весь поход.

 И, когда встанет вопрос о моём спуске обратно при помощи альпинистов, эти женщины упросят начальство не снимать меня с похода.


Мы пошли.
 Сразу начался крутой склон.  Я с женщинами был связан репшнуром. Так тройками ходят в горах. И мой шнур через некоторое время начал натягиваться. Жутко давили лямки рюкзака. Больно. Мама дала мне много платков, и на маленьком привале я все их достал и подложил под лямки. Женщины улыбались и меня подбадривали.  Дышать было тяжело. Уже сказывалась высота. А вершина перевала даже не была видна. Прямо скажу, что я очень пожалел, что пошёл в этот поход. Но какое –то упрямство не давало в этом признаться и меня бы быстро спустили вниз. У альпинистов есть такой приём – спуск раненых и больных. В нашем отряде с нами шли двое мужчин – альпинистов. Они позже будут учить, как ставить палатки на льду, как рубить ледорубом ступени, как надевать кошки на ботинки и как подвешивать себя на каменной стене для ночёвки, когда вокруг одни скалы. Для этого в рюкзаке лежали крючья с зазубринами. Я тогда не знал зачем я все это несу.

1 августа 2021 год

Продолжение следует.