Три яблока

    Вот и к нам заглянула добрая весна. Днём солнышко победило ночной холод и слегка прогрело всё вокруг. Не забыло оно и старую добрую яблоню на даче пятилетней Маши.
    И одним чудесным утром три почки, соседствовавшие на одной из веточек той самой яблони, проснулись и мило улыбнулись сами себе.
    – Как же хорошо! – радостно воскликнула одна из почек, ни к кому не обращаясь, но на это откликнулась другая почка и охотно подтвердила:
    – Да! Теперь по-настоящему прекрасно! Тепло и светло!
    – И меня переполняет счастье! – поддержала разговор третья почка.
    Она и сама не понимала, насколько оказалась права. Все почки действительно переполнялись, только живительными соками. Тепло заставило соки подниматься от корней яблони к каждой её веточке. Потому скоро все почки набухли и напряглись, готовые взорваться от внутреннего напряжения. И они действительно стали взрываться одна за другой, хотя ничего страшного из-за этого не случилось. Просто в каждой стали видны аккуратно спеленатые лепестки крупных цветков.
    Скоро лепестки развернулись полностью, распрямились, разгладились, и тогда стало заметно, что они не совсем белые, какими виделись поначалу, а бледно розовые, под цвет фламинго. И всё большое дерево стало празднично нарядным.

    – Какими красивыми мы сделались! – обрадовался цветок, который ещё вчера считался почкой. – Но почему эта невоспитанная пчела обращается с нами столь бесцеремонно? Неужели она не замечает, как топчет нашу красоту?
    – Да! Она ведёт себя так, будто мы ее сюда приглашали! – согласилась другая почка.
    – И всю нашу желтую пыльцу она неряшливо стряхивает с наших тычинок, будто неаккуратная хозяйка! – поддержала их третья почка.
    А озабоченная важным делом пчела всё время напряженно жужжала и не обращала внимания на роптание яблоневых цветков. Она перелетала от одного к другому и неуклюже ворочалась в каждом из них, задевая прозрачными крылышками и стряхивая жёлтую пыльцу с тычинок. К ее мохнатым лапкам и брюшку прилипло уже премного пыльцы, но пчела не переставала ее собирать.
    Наконец, она нагрузилась столь тяжело, что жёлтая пыльца местами виднелась даже на крылышках, и только тогда направилась восвояси.
    – Вот так-то лучше! – обрадовался наступившему покою один из цветков.
    – Безусловно, так нам легче! – подтвердил второй цветок.
    – И всё же без пчелы стало скучновато! Будто никому наша красота больше и не нужна! – опечалился третий цветок.
    Но долго скучать цветкам не пришлось. Через минуту другая пчела с желтой пыльцой от соседних цветков принялась хозяйничать у наших знакомых. Она тоже напряженно жужжала, как и первая, и, видимо, была не очень довольна тем, что до нее здесь успели похозяйничать. От досады пчела собрала оставшуюся пыльцу, одновременно обронив с мохнатых лапок принесённую, возможно, издалека, и перелетела на другие цветки. Там она рассчитывала обнаружить значительно больше нетронутой никем сладкой цветочной пыльцы.
    Несколько дней подряд к бледно-розовым цветкам пчёлы слетались со всей округи. Вблизи яблони постоянно слышался их непрерывный рабочий гул. Пчёлы тщательно подбирали каждую крошечку драгоценной пыльцы, называемой нектаром, и по воздуху доставляли ее в свои домики-ульи. А там другие пчёлы превращали всё это добро в пахучий сладкий мёд, заготавливаемый на долгую и холодную зиму всей пчелиной семье.

    Но однажды ветер стал срывать с цветков лепестки. И скоро они, как ни пытались удержаться, белыми пятнышками украсили под деревом тёмную землю. Только от красоты этой самим цветкам сделалось очень грустно:
    – Как же мы теперь без наших бело-розовых нарядов? – огорчилась бывшая почка, которая уже перестала быть даже цветком.
    – Да! Мы теперь совсем голыми себя чувствуем! – поддержали ее прочие почки-цветки.
    Но напрасно они печалились – это не было концом их жизни. Очень скоро они превратились в маленькие зелёные шарики, упруго торчащие на веточках вместо цветков.
    С каждым днём шарики слегка подрастали, становились круглее и тяжелее. Они глядели на себя и на другие шарики, и всё больше нравились себе и новой формой, и солидными размерами.
    Только и на том их неприятности не закончились. Часть шариков не удержалась на яблоне, они оторвались от веточек и упали вниз.
    Маша, увидев их на земле, очень расстроилась.
    – Если и остальные шарики упадут, то у нас совсем не будет яблок! – чуть не заплакала она.
    – Не переживай, доченька! – успокоил папа. – Это лишь падалица. Яблонька ведь наша мудрая! Она сама знает, сколько сможет вырастить яблок, потому и избавляется от лишних завязей. А ты, Машенька, очень поможешь яблоньке, если подметешь под ней, не оставляя всяким вредным гусеницам и жучкам ни одной падалицы.
    Маша так и поступила. Она полдня, оставив куклы под надзор постоянно дремлющей кошки Мурки, старательно работала под яблоней граблями и совком. Маша очень устала, но у неё набралось полное ведро падалиц. Среди них оказалась и знакомая нам одна почка-цветок-падалица.
    Папа старательную Машу похвалил:
    – Молодец, доченька! Яблонька тебя обязательно отблагодарит! Надо лишь подождать до августа.
    И Маша с нетерпением его ждала, всякое утро интересуясь, какое сегодня число, чтобы узнать, как же отблагодарит её яблонька.
    Несмотря на падалицу, яблок на дереве осталось очень много. И все они наливались соком прямо-таки на глазах. И каждое из них старалось повернуться бочком к солнышку. Вот только не всем это удавалось. То мешали соседние яблоки, то зеленые листочки заслоняли, то тенистое место попалось в глубине кроны. Но если удавалось, то припекаемая солнышком сторона каждого яблока краснела от удачи и удовольствия.

    Тем временем очередное яблочко из оставшихся на дереве двух, знакомых нам со почек, упало вниз, как говорят, ни с того, ни с сего. А с ним на земле оказались и другие яблоки, на вид почти спелые, даже румяные с одной стороны.
    Это опять взволновало Машу, и вечером она, едва дождавшись отца с работы, всё ему выложила:
    – Папа, пойдём же поскорее к яблоньке, посмотришь, что с нею творится! Там опять падалицы свалились! Очень мне их жалко! И почему только яблонька не смогла их удержать?
    Папа повертел упавшее яблоко в руках и сразу во всём разобрался:
    – В этом случае причина другая. Видишь, Машенька, это крохотное отверстие?
    – Да! Я эту дырочку сама разглядела, но кто ее проковырял!
    – Молодец, доченька, что разглядела! Её проковырял совсем маленький вредитель-цветоед. Он уже давно в яблоко забрался. Оно тогда ещё цветком было.   Там цветоед жил и всё подгрызал изнутри! Подгрызал, подгрызал, и однажды яблочко настолько от этого вредителя обессилило, что упало с дерева! А цветоед, сделав своё дело, выбрался через это отверстие наружу и превратился в бабочку. Вот такая история у этого яблока вышла!
    – Ой, мне его так жалко, так жалко, что даже плакать хочется! А вредителя-цветоеда я поймаю и раздавлю!
    – Не получится, Машенька! Он уже в безопасности и готовится к тому, чтобы в следующем году забраться в другое яблоко!
    – Ух, какой же он вредный вредитель! – притопнула ножкой Машенька. – Портит наши яблочки! И что теперь с ними делать?
    – Собери их, Машенька, и отнеси маме. Она нам сварит вкусный компот. Не пропадать же этим яблокам напрасно, раз уж выросли такими большими и красивыми!
    – Не пропадать! – обрадовалась такому решению Машенька и стала живо собирать яблоки в свою корзинку.

    Много дней подряд прибегала Маша под яблоню и всякий раз ее спрашивала, не созрели ли яблочки, на что папа иной раз срывал с дерева любое из них и глубоко надкусывал. Из яблока брызгал сок, но семечки пока оставались светлыми.
    – Рановато их срывать! – говорил папа Маше, и она с сожалением убегала ждать следующего дня, чтобы можно было опять проверять спелость яблок.

    В августе жизнь Маши сделалась веселее, так как в гости к ним пожаловал одногодок Витька, её двоюродный брат. Он оказался безудержным сорванцом и всюду таскал за собой Машу, которой их совместные проказы тоже казались забавными.
    Наконец, в какую-то субботу оба папы, Машин и Витькин, взобрались на стремянку и принялись собирать урожай, укладывая яблоки в вёдра и тазы.
    Витька наугад взял одно яблоко, крупное, румяное, тяжёлое, единственное, сохранившееся из трёх знакомых нам почек, и предложил Маше бежать с ним на Волгу.
    Так они и сделали.

    Река была не очень далеко. Стоило всего-то пробежать по дачному переулку до шумящей на ветру лесополосы, стремительно проскочить ее поперёк, чтобы не успели покусать комары, а затем спуститься к Волге по крутой тропке с осыпающимися земляными ступенями.
    Но Витька снова спутал все планы. Он вдруг замер на тропке, напряженно глядя в сторону утёса.
    Утёс был могучим. Он мощно нависал над берегом и, видимо, уже не однажды от него отрывались большие глыбы грунта, а на месте образовавшихся ран трава еще долго не росла.
    С вершины тропки виднелся лишь далёкий-предалёкий горизонт, а над ним синело огромное небо. Даже реки, удивительно широкой в этом месте, не наблюдалось ни крошки. Зрелище выходило неожиданным и очень красивым. И, конечно же, Витьке сразу захотелось приблизиться к самому краю утёса. Это было опасно, но очень интересно.
    Витька уже сделал несколько шагов к пропасти, но Маша всё поняла и вскрикнула:
    – Нельзя туда! Туда нельзя, Витя! Папа говорит, что там головы не сносить!
    – Думаешь, я от этого струшу? – с усмешкой обернулся Витька.
    – Нет! Не надо, Витенька! Я тебя очень прошу! Давай просто так спустимся или вообще уйдём! – захныкала Маша.
    На это Витька остановился и, целясь в недостижимый горизонт, зашвырнул в него надкушенное яблоко, то самое, из третьей почки. Но яблоко до края земли не долетело. Оно подпрыгнуло и замерло в траве, не скатившись с обрыва.
    – Жаль, что мало яблок взяли! – посетовал Витька, присматривая у тропки хоть какие-нибудь камни. Но и камней не нашлось. Видимо, они давно скатились вниз.
    – А такого красивого яблочка тебе разве не жаль? – спросила Маша удивлённо. – Неужели нисколечки-нисколечки?
    – А ну его! – махнул рукой Витька. – Тебе их не хватает, что ли? Целое дерево у вас!
    – Ну и пусть целое, а беречь всё равно нужно! Мне каждое яблочко жаль! Жаль, когда его напрасно срывают, когда его кусают, и особенно жаль, когда его вот так выбрасывают! Без всякой пользы! – возмутилась Маша. – Ты ведёшь себя, как очень плохие дети!
    – Ну, вот! Приезжай потом к ней в гости! И что ты так разволновалась?– засмеялся Витька и совсем миролюбиво предложил. – Побежали?
    – Побежали! – уверенно согласилась Маша.
    И они поскакали по тропке, всё сильнее разгоняясь, притормаживая, что было мочи, чтобы с разбегу не разбиться. И всё же у Маши неожиданно порвался сандалик. Она кувыркнулась, покатилась, сильно разодрала коленку, локоток и плечико. А когда увидела свою кровь, то расплакалась и от обиды, и от боли, и от жалости к себе.
    – Не реви! – сумел остановиться рядом Витька. – Всех слёз не выплачешь! – произнёс он, видимо, отцовские слова.
    Потом Витька нашёл подорожник, сорвал несколько листков и посоветовал Маше:
    – Сейчас всё залечим! Только поплюй на подорожник и приложи к ранкам! До свадьбы заживёт!
    – Дурной ты! – сказала Маша. – Это когда же теперь? – но листочки приклеила. Однако боль не прошла, потому Маша опять безнадёжно заплакала.

    Пришлось возвращаться домой.
    Первым ковыляющих детей заметил Витькин папа:
    – Вот те раз! Как же это ты, ухажёр, допустил такое? – сразу озаботился он, выходя навстречу детям и обращаясь к сыну.
    – У неё сандалик порвался! – оправдался Витька.
    – Ничего! За одного битого двух небитых дают! – поддержал другой папа. – Пойдём-ка, дочка, в дом. Ранки мы промоем и смажем йодом… Скоро всё заживёт!

    С тех пор прошло пять лет. Они, казалось, совсем не изменили ни дачу, ни хозяев, ни гостей. Только Машу и Витьку теперь не узнать – очень выросли и изменились детки!
    – Помнишь, как мы упали, спускаясь к Волге? – спросил как-то Витька.
    Маша взглянула на него насмешливо:
    – Положим, падала тогда только я! Потому что сандалик подвёл! Но всё зажило даже без свадьбы! Если хочешь, я тебе покажу здесь своё самое настоящее чудо!
    – Конечно, хочу! – загорелся Витька, но сразу сдержанно добавил. – Хотя, враки это всё! Чудес на свете не бывает!
    – Конечно, не бывает! Но одно у меня завалялось! Или, если точнее, оно когда-то было, а теперь от него лишь кое-что осталось! Но посмотреть всё равно можно. Пойдём?
    – А у тебя с обувью как? – язвительно спросил Витька. Но сразу добавил таким тоном, чтобы не обижать Машу. – Что уж там! Веди! Только не торопись! Теперь я тебе упасть не дам!
    После этих слов Маша поглядела на Витьку с иронией и произнесла:
    – Да! Я заметила, что ты очень изменился! Прямо-таки богатырь!
    – Не задирайся! – отмахнулся смутившийся Витька.

    Они, как и в тот памятный день, но уже степенно, не бегом, прошли сквозь притемнённую прохладную лесополосу. И сразу обыденность закончилась. Как только мрак деревьев оказался позади, Маша и Витька попали в иной мир, наполненный ярчайшим солнечным светом, даже сощурились от неожиданности и притормозили.
    Впереди открывался простор без границ, пустота необъятного небесного пространства, в котором глазу не удавалось за что-нибудь зацепиться. Лишь край утёса впереди обозначал горизонт, будто самый настоящий Земли. И во все стороны тянулся один лишь небосвод, залитый голубым и синим цветом! И больше ничего! Ничего!
    От яркости у обоих защипало глаза.
    – Теперь ты видишь моё чудо? – спросила Маша, с интересом и ожиданием поглядывая на Витьку со стороны.
    – Ничего не вижу! – засмеялся Витька. – Шутишь надо мной, что ли?
    – Неужели ничего не видишь? – опять со смехом уточнила Маша. – Ничего-ничего?
    – Конечно, ничего! А ты разве что-то видишь?
    – И яблоньку на краю обрыва тоже не видишь? – удивилась Маша.
    – Ну и что? Дерево я вижу. Ну и что?
    – Так это ты его посадил! Почти на краю! – Маша и сама загорелась от этого воспоминания. – Помнишь, как ты туда наше яблоко швырнул? Это его семечки и проросли. Это и есть часть моего чуда. Показать его полностью я не в силах – такое не повторяется, но я могу рассказать! – предложила Маша.
    – Подумаешь! Может, это и не моё яблоко проросло! – не согласился со своей ролью Витька. – Только чудо-то где?

    Маша принялась горячо изливать свои воспоминания, наблюдая за реакцией Витьки. Ей постоянно казалось, будто она никак не может понятно объяснить самое главное, а Витька никак не может это главное понять.
    Вот ведь как бывает, если человек за твоими словами готов видеть совсем не то, о чём ты рассказываешь, а то, что он заранее себе представил. Тогда ничем это ошибочное представление из него не выбить! Пустой разговор получается!

    – Понимаешь, тогда был май! Самое его начало, – чеканила каждое слово Маша, надеясь, что именно так Витьке будет понятнее. – Я пришла сюда, как мы сегодня. Рассчитывала просто полюбоваться Волгой. А там, впереди, где виден только горизонт, чёрное-пречёрное грозовое небо. Понимаешь, как было страшно?! Солнце спряталось за лесополосой, и только единственный блик просверлил всю толщу деревьев и, надо же, он подсветил яблоньку. А она стояла в белом цвету. Вся! Представляешь?! И будто в один момент вспыхнула на грозовом небе! Было очень страшно, но и очень необычно и красиво! Меня даже трясло от таинственности ситуации и собственного ужаса. Я хотела убежать, но боялась темноты, которая уже всё охватила сзади, и черноты впереди! И одна лишь яблонька, словно маяк, светилась белыми фонариками в этом бесконечном чёрном мире и меня успокаивала, будто всё будет хорошо…

    Удивлённый Витька смотрел на Машу по-новому, но думал не о том, что она рассказывала ему с таким воодушевлением, а о ней самой. Как выросла, какой стала красивой и интересной. Инициативная, возвышенная, с богатым воображением. Вот где настоящее чудо! Вчера ещё бегала за мной и ревела от вида своей крови, а сегодня…

    – Представляешь? – продолжала Маша, воодушевляясь своим же рассказом. – За обрывом угольно чёрное небо дышит грозовыми тучами, а на его фоне светится яблонька в белом-белом платьице! И больше везде ничего! Яблонька в цвету, и черное небо вокруг! Ты представляешь? И больше ничего в этом мире не видно! Ни людей, ни Волги! Даже птиц не видно! Только яблонька и я напротив. И она только для меня одной светится чудесным внутренним светом! Разве не чудо? Скажи мне, разве то было не одно из чудес природы?! Молчишь? Но я-то знаю, тогда и тебе стало бы интересно, потому что ты эту яблоньку сам и посадил!
    – Говоришь так, будто я волшебник какой! – смутился Витька.
    – Я потом столько раз сюда прибегала, столько раз, столько раз, только для того, чтобы всё повторилось, но никогда уже этого чуда не видела. Да и все лепестки с яблоньки скоро опали, и она сделалась обычным деревцем, как сейчас. Понимаешь теперь, о чём я хотела рассказать? Или ты чудес принципиально не понимаешь? Неужели они тебя не удивляют?
    Витька ничего не ответил. Он старательно заглядывал за горизонт, пытаясь разглядеть невозможное явление природы.
    – Жаль! – искренне огорчилась Маша и уже решительно закончила. – Тогда возвращаемся на дачу! Там все яблоки уже без нас собрали! Скажут теперь, будто мы с тобой бездельники!

    До дачи шли молча, но приблизившись к ней, Маша, чтобы прервать долгое молчание, всё же сказала, словно о самой себе:
    – Я тоже всегда молчу, если скучаю по дому.
    – Я не скучаю. Я понять не могу… Как такое в жизни случается – моя глупость, твоё деревце, какое-то чудо природы, теперь и мой приезд…
    – Не понимаю, о чём ты? – удивилась Маша.
    – Вот и я не понимаю. Я однажды швырнул яблоко, куда попало, а у тебя через многие годы это вызвало столько положительных эмоций! Ну, и погода немного помогла! В огороде бузина, а в Киеве дядька, как говорит мой папа. Ведь всё несвязанное вдруг оказалось тесно связанным! Почему? Бесполезное движение руки вызвало прекрасное чудо! Совсем уж странно. Сделано нечто плохое, но оно способствовало рождению хорошего… Выходит, можно поступать плохо, а получится хорошо! Так?
    – Да ты просто философствуешь на пустом месте! Ничего на самом деле не связано! Ничего не способствовало! Просто всё существует само по себе! А мы сейчас будем обедать! Я-то думала, что ты с ложным чувством героизма можешь только по чужим садам шарить, да стёкла мячом разбивать, а ты, как оказалось, ещё и оцениваешь, что такое хорошо, а что такое плохо! Прямо, удивил меня!
    – Всё равно, очень странно это! – не согласился Витька уже перед самыми воротами дачи.

    – А вот и наши помощники явились, не запылились! Наверное, обед унюхали! – засмеялся Машин папа.
    – И чем же эти помощники вам помогли? – поддержала шутку Маша.
    – Хотя бы тем, что не мешали! – ответил ее папа. – Ты забыла, дочка, пожалуй, как бегала каждый день к своей яблоне и допытывалась у неё: «Яблонька-яблонька! А твои яблочки уже созрели?» О каждом упавшем яблоке до слёз переживала и очень уж хотела сама урожай собирать! А сегодня тебя и не заставишь!
    – Ну и к чему ты меня перед гостями в таком свете выставил? – с показной обидой засмеялась Маша.
    – Так ведь, смотри, дочка, как быстро всё в нашем мире меняется! Вчера получалось так, а завтра всё станет совсем даже наоборот! – не сдался папа.
    – И почему это все мужчины так любят философствовать?! – поддела Маша.
    Папы, видимо, о чем-то догадываясь, поглядели на Витьку, но и он сразу нашёлся:
    – Потому что им интересно найти такой универсальный ключ, чтобы он был сразу для всех проблем!
    – Э, нет, дорогой мой! – вступил в разгорающийся спор уже Витькин папа. – Такого ключа нет и быть не может!
    – Почему же? – одновременно удивились Витька и Маша.
    – Да потому, что он никому не нужен! – со смехом ответил Витькин папа. – Если есть ключ, который ко всем замкам подходит, то кому тогда нужны замки, и кому интересны такие проблемы?! Они, считай, уже все без труда разрешены!
    – Эй, философы! – с крыльца раздался окрик хозяйки дачи. – Мойте руки, и за стол!
    – Вот и вся философия жизни! – засмеялся Витька! – Чтобы быть, нужно есть!
    – А чтобы было, что есть, – вставил своё слово папа Маши, – нужно сначала хорошо поработать! Так что после обеда всех философов приглашаю на прополку грядок, а то мы совсем сорняками заросли!
    – Спасибо за приглашение! – засмеялась Маша. – Мы так рады! Так рады!

                Август 2021 г.