Что-то пропало?

Что-то пропало?

- Ну, Калдырь! Соляры в генератор ему жалко, - я развязал рюкзак.
Сначала я просто перебирал вещи. Потом меня бросило в холодный пот. Я стал вытряхивать рюкзак на пол.
- Жить остаёшься? – Женька наблюдал за моими манипуляциями. – Можешь весь шкаф занимать. Я распаковываться не буду.
Мне было не до шуток. Я перерыл вещи и заглянул в опустевший рюкзак.
- Что-то пропало? – Женька тоже посерьёзнел.
- Карт нету.
- Каких? – он заглянул в мой рюкзак.
- Никаких, - я вытер лоб. – Новых нет, и старой, колчаковской тоже нет.
- Где они были? – Женька тоже принялся ворошить мои вещи.
- Новые карты – сверху, вместе с компасом. Я с ними всё время сверялся, - у меня опустились руки. – А колчаковская на дне. В полиэтиленовом пакете.
- Помнишь, когда последний раз доставал?
- Помню, - задумался я. – Последний раз я ходил в радиалку от нашей стоянки. Это была копия старой карты. Мы ещё дома на квадраты её расчертили.
- Назад ты её положил? – Женька с сомнением посмотрел на меня.
- Конечно, положил. Застегнул даже, - я хотел уже на десятый раз перевернуть свои вещи, но понимал, что бумажные листы, вложенные в пластик, было бы видно и так. – Это бред, Жека! Положил, не положил! Какая разница! Старую карту я вообще из рюкзака не доставал. Она точно не могла пропасть.
- Куда же они делись?
- А ты, Жека, не брал, случайно?
- Ты что, Македонский! С дуба рухнул? – Женька вскочил с пола и глядел на меня испепеляющим взглядом.
- Жека, прости. Не знаю, что и думать, - я сел на кровать.
- Не знаешь на кого думать, подумай на меня. Так что ли? – он сел напротив.
- Ну, прости! Я же сказал: прости! – руки у меня затряслись. Я обхватил ими лицо. Только бы не заплакать.
- Проехали, Македонский, - Женька долго не злился. Он уже преобразился в Шерлока Холмса. – Если никто из нас не брал карты, то взял кто-то чужой. Чужих здесь немного – шофёр Витёк и этот упырь, - он кивнул в сторону ворот. – Пошли-ка.
- Куда?
- К нему, - Женька вскочил и выбежал из комнаты.
Я еле успевал за ним.