Никитин и Луна глава 1

Оконце в избе за ночь почти все промерзло, смотри в него не смотри все равно ничего не увидишь, одна пелена белая. Мне, впрочем в окно любоваться все равно особо некогда, хоть сегодня и воскресенье и идти к купцу Максимову не надо, но дел у меня все равно много, да и избу топить пора, а то тоже промерзнет.

Поднимаюсь со своего топчина и едва не падаю зацепившись ногой за ручку чемодана, что под топченом храниться, но все же удержался. Когда сюда ещё ехали и через речку перебирались чемодан мой плохо закреплён был так с возка в речку прямо и соскочил, я за ним и бросился, а вода по весне совсем холодная была, ноги свело, еле меня с чемоданом вытащили. Возница потом говорил, что чудной ты барин, вещи тебе себя дороже. Так если бы то вещи были, вещи я и на месте купить мог.

Так что поднявшись я печку растопил благо дрова ещё с вечера сложен были, за стол уселся он мне и обеденным и письменным служит, другого то у меня нет. Поел чего Бог послал, краюху хлеба значит с молоком, каши немного оставалось. Яиц, правда, совсем не было, за ними надо будет к бабке Аксинье зайти, я яйца завсегда у неё беру, да и молоко тоже. Дом бабки на другом конце посёлка идти через всю улицу, так что и прогуляюсь.

Мой дом он здесь самый дальний, других домов рядом по соседству нет, с одной стороны это и хорошо, не люблю когда у всех наведу торчишь как тульский пряник, а с другой стороны без людей все же одиноко, мне здесь в первую зиму тяжело пришлось, даже удивляюсь как жив остался.

Пора впрочем уже представиться, зовут меня Никифор Никитин, 29 лет, мещанского сословия. Родился я в деревне Ховрино недалеко от Москвы, отец мой всегда по почтовому ведомств служил, мать, конечно, дома была с нами детьми занималась, нас пятеро было, ещё двое в младенчестве умерли. Когда мне 15 лет исполнилось меня в Москву отправили там дядька мой жил на заводе Михельсона работал, там меня тоже подмастерьем пристроил. Не нравилось мне там, я с детства читать любил, бывало ещё когда в деревне жил лежу ночью под одеялом спрячусь, свечку осторожно пристрою, что бы не загорелось и читаю всю ночь.

В Москве я тоже книжки читал когда время свободное было, в театр несколько раз ходил, даже в Большом один раз был. Я ещё хотел бы в Петербурге побывать, но вот как то все не собрался, а теперь не знаю, возможно уже и не придётся.

Посёлок где я теперь обретаюсь Байконур называется, я тут уже второй год обитаю, привык немного. Повезло,что к купцу Максимову на работу удалось пристроиться, я у него и за писца и за приказчика. Позавтракав, собираюсь к бабке Аксинье, бабка раньше одна жила, детей у неё своих не было, теперь с ней Дуня живёт, племянница ееная, Дуня девушка молодая совсем, восемнадцатый годок всего пошёл, я когда на неё смотрю все думаю, что вот замуж выйдет, детей нарожает, оба биться, наверно. Я у бабки довольно много времени провел, они меня с Дуней ещё за стол усадили обедать, после на речку пошёл.

Плохо, что сегодня поздно поднялся в церковь опять не сходил, на следующей неделе обязательно на службе быть надо, а то батюшка Тихон суровый больно, я уже две недели не был, может от причастие и отлучить, купец Максимов тоже тогда недоволен будет, а мне с ним ссориться совсем не с руки.

Пока гулял как то уже и стемнело, здесь темнеет рано, я как раз во дворе ходил, на скамейку присел, самокрутку скрутил, сижу слушаю собаки где то неподалёку лают. Может мне тоже какого нибудь Шарика завести, тоже живая душа. Интересно какое в этом году лето будет, в прошлом весьма засушливое оказалось.

Я встал по двору прошёл, ночь уже почти, небо, правда, совсем бещвездное, одна Луна только по небу ходит как безтыжая красавица. Я ей даже кулаком погрозил, ей оно конечно все равно будет. Это, конечно, странно покажется, но то что я здесь оказался это как раз из за неё случилось. Из за Луны.