Брат

 
  Старшего брата в семье все мы - родители, младшие братья и сестра называли Витей, или просто Витькой, а его - не иначе, как Анатолий. Виктор был призван в 1939 году и прослужил до 1947 года. Анатолий был призван на службу в 18 лет только в середине войны - в 1942 году, как раз до моего рождения.
 Сестре Тамаре в это время было полтора года и Анатолию, вместо гулянок, иногда приходилось сидеть с ней.
- Что же она с тобой постоянно плачет? Удивлялась мама?
 А оказалось, он её втихаря специально щипал, чтобы плакала, чтобы не сидеть с ней.

 Воевал Анатолий в элитных войсках - в восемьдесят девятом гвардейском миномётном полку, с теми самыми знаменитыми "Катюшами".
 Рассказывал о войне неохотно и в основном - только положительные моменты.
- Ну и как, опасная это была служба?
- Да не опасней, чем у других. Выезжали на Студебеккерах (кстати, отличная машина, спасибо Америке) на позицию только для залпа. И всегда с незаглушенными моторами. Дали залп - и тут же сматываемся. Немцы потом бомбят пустое место... А уж как ревели эти снаряды... В кино и сотой доли того нет... Вроде и свои, а от залпа даже нам жутковато становилось.
  А первые снаряды ( я их уже не застал) вообще были с напалмом. От них горело всё : земля, камни, стены. Жуть! Немцы пригрозили использовать газы, если не прекратим напалм... А мы сами тоже готовы были использовать газы, если те начнут. Так, до конца войны и возили их с собой. Хорошо, что всё - таки их не использовали - ни мы, ни они...
  Особисты донимали - уж больно секретное это было оружие. До самого конца войны. Под страхом расстрела не могли допустить, чтобы оно досталось врагу. И однажды чуть не прошляпили... Уже в Германии, в занятом практически без боя небольшом городке отряд СС ночью атаковал наш расчёт. Машины, а главное - снаряды, могли быть захвачены немцами. Кругом стрельба, пули свистят. Голову страшно от земли оторвать, а командир мне приказывает: быстро на бортовую машину , там -станковый пулемёт.

- Прикрой очередями, а я подниму солдат в атаку, машины нужно отбить. Иначе – все равно хана! Не от немцев, так от своих...
  Лезть на бортовую машину под сплошным огнём - верная смерть, но приказы не обсуждаются, тем более - в бою. Повезло! Добрался до машины и забрался на борт, и даже успел дать несколько очередей, пока пулемёт от пули не заклинило. Тогда и ранило в руку. Этих очередей оказалось достаточно : воспользовались замешательством , выбили немцев и отбили машины. Может, за тот бой я и получил медаль "За отвагу". Кстати, среди фронтовиков она ценилась даже выше, чем, например, орден "Красной звезды".
  Со снарядами тоже не всё было гладко. Случалось - не срабатывал запал. Такие мы отбраковывали и потом восстанавливали. А было и хуже : не срывается снаряд с направляющей после залпа, а потихоньку сползает и падает рядом. А на земле он становится неуправляемым, и как поведёт себя - неизвестно. Бывали случаи, правда не у нас, что от такого снаряда погибал весь расчёт...

  Нужно было придумать такую штуку, чтобы снаряд оставался на направляющей, пока не наберёт полную силу. И я придумал. Сделал из автомобильной покрышки шторки, которые удерживали снаряды на старте. Нормальный легко отодвигал её и летел к цели, а дефектный задерживался шторкой до тех пор, пока ему не хватит сил её отогнуть. Если теперь он и падал, то далеко, что не опасно для нас.
Так вот, однажды у расчёта останавливается генеральский газик.
- Ты что ли, Третьяков?
- Так точно, товарищ генерал!
- Показывай своё изобретение...
- Да нечего показывать, товарищ генерал : вот железный уголок и на нём куски покрышек...
- Возьми образцы, поедем по расчётам делиться опытом.
Вот так с генералом мы объездили все расчёты, где я рассказывал и показывал, как устанавливать эти шторки от покрышек на "Катюшах".

- Что ещё осталось в памяти? Вот этот городишко и остался... Как покончили с теми эссесовцами, в городке стало совсем спокойно. Наши ушли дальше, к Берлину, а меня и ещё нескольких солдат оставили для восстановления снарядов и ремонта техники. Немцы - законопослушные граждане. Никаких тебе эксцессов и партизан... Я, как сержант, оказался самым старшим по званию в этом городке, и ко мне они обращались не иначе, как герр комендант. Поневоле пришлось исполнять эту должность несколько дней.
 Нашёлся немец, который немного болтал по - нашему. Он был со мной как переводчик. Разместились мы в брошенном хозяевами двухэтажном особняке. Признаться, как увидел его – обомлел: наша Первая школа, где я учился в Борисоглебске! Только ровные дорожки, аллеи и белки прыгают с ветки на ветку. А это здание школы в Борисоглебске раньше, до революции, принадлежало немцу В. Л. Леймеру- владельцу пивзавода.
  Когда он получил лицензию в 1870 году на строительство своего  завода в Воронежской губернии, то всюду брал пробы воды- по всей губернии сверлил скважины, остановился на Борисоглебске, где вода оказалась лучше всего. Там, на слиянии рек Вороны и Хопра в 1878 году и построил свой завод и в городе- особняк. Завод работает до сих пор, и пиво наше славится не зря, хотя немец выдерживал его в подвалах месяц или больше, а мы - несколько дней.

  На хоздворе этого особняка остались брошенными свиньи. Голодные, визжат. К ним страшно подойти - загрызут. Так этих свиней я раздал самым малоимущим, многодетным и просто рабочим. Не хотели брать - требовали расписку и печать! Так и пришлось на каждую свинью писать расписку: мол, от Советской власти в дар... Дата, подпись и печать - звёздочкой от пилотки.

  Как- то мой солдат и говорит:
- Товарищ сержант, а в городе работает ресторанчик.
- Пойдём, проверим...
Действительно. Как будто и нет войны. Несколько человек спокойно сидят за столиками с белыми скатертями, и тут же крутится в белом переднике хозяин. Увидел нас - засуетился. Слов не понять, одно только ясно - герр комендант. Ну, я ему по - простому:
- Водку тащи и закуску.
- Водка - найн, мол, только шнапс...
- Тащи свой шнапс!
  Приносит графин и маленькие, чуть больше напёрстка, рюмочки.
- Ну ты, фриц, совсем обалдел. Кто же пьёт из таких напёрстков? Тащи стаканы.
Он сгрёб рюмки и убежал. Ждём. Появляется, и опять с этими же рюмками.
- Ну ты что, совсем дурной, тебе ясно сказали - стаканы...
  Убежал опять, и нет его минут пять.
- Петров, сходи, поторопи фрица.
  Он заглядывает за перегородку, сдерживает смех и машет нам, чтобы подошли, только тихо. Подходим, и что же мы видим? Наш немец усиленно протирает полотенцем эти рюмочки изнутри и снаружи, и всё смотрит через них на свет. Тут мы не выдержали и заржали. Немец с испугу рюмку выронил. Объяснили ему на пальцах кое как, что нужна посуда побольше. Стаканов, конечно, не нашлось, но обошлись пивными кружками.

P.S.На самом деле медаль "За отвагу" получена за конкретный бой в г.Бреслау, про который брат и не вспоминал, считая, что это обычные фронтовые будни: 

Анатолий Дмитриевич Третьяков (1924 г. р.)
Согласно приказу      N 7 от 10.06.1945
Звание: гвардии сержант
Должность: командир орудия 3-й батареи 89-го гвардейского минометного полка

Награда:

Медаль "за отвагу" (удостоверение N 154 883)

Описание подвига ( из наградного листа):

"В боях за г. Бреслау (ныне Вроцлав) 22-25.04.1945г., несмотря на сильный артиллерийский обстрел противника, точно корректировал огонь своей "Катюши".
В результате было уничтожено:
2 пулеметных точки
1 наблюдательный пункт
До взвода пехоты противника
Лично вынес с поля боя раненного товарища.
Достоин награждения медалью
"За отвагу".

Дополнительная информация:

Подпись: Командир 89 гв. минполка- гвардии подполковник Зайцев
Приказ подтвержден: 7-й гвардейской минометной бригадой 5-й артиллерийской дивизии прорыва.

(Кроме медали "За отвагу" Третьяков Анатолий Дмитриевич награжден "Орденом Отечественной войны  II степени" и медалью "За победу над Германией").

14.03.2005.