Сгущенка

В детстве я ненавидел молоко и все жидкие молочные продукты. Тогда их было не так много: кефир, ряженка, кумыс. Все в одинаковых стеклянных бутылках, только крышечки разного цвета. Вкус их был для меня отвратительным. Если мама меня посылала в магазин за молоком и там было молоко в бумажных треугольных пакетах и в бутылках, как Вы думаете, какое я выбирал? Правильно, всегда в бутылках, потому что сдача стеклотары была основным источником моего подросткового дохода. Иногда я сожалел, что мои родители почти непьющие, ведь бутылка из-под алкоголя стоила дороже, чем молочная.
      Ровно с той же силой,  как я ненавидел обычное молоко, я обожал сгущеное. Маленькая железная баночка с синей этикеткой со знаком качества никогда не оставляла меня равнодушным. Тем более,  что сгущенка была жутким дефицитом и покупалась по большому блату на праздники. Само появление сгущенки в нашем доме было уже самостоятельным праздником. Вы думаете, я открывал ее и ел ложками? Как бы не так!  Консервной открывашкой я проделывал по краям крышки две небольшие дырочки ровно друг напротив друга, после чего присасывался к одной и начинал впитывать в себя тягучую, вязкую и сладкую субстанцию. Мы даже не встречались со сгущенкой взглядом, прямиком из темных внутренностей банки она попадала в мое чрево. Кстати, второе отверстие в банке было технологическим и служило для подсоса воздуха. Без него все усилия по высасыванию молока сводились на нет. Так, не зная еще законов физики, я во всю их использовал для достижения своей цели. Сначала поток сгущенки был густым и плотным, молоко быстро заполняло полость рта, но постепенно, через несколько подходов сила течения ослабевала и мощность всасывания приходилось увеличивать. Голова вместе с банкой запрокидывалась назад, но печальная финальная стадия с характерным звуком наступала неизбежно. Этот звук, когда в твой рот вместо сгущенки врывается поток воздуха, невозможно описать словами. Это звук обманутых надежд и разочарования. Но ты знаешь, что этот конец еще не конец. Ты открываешь консервным ножом изможденную  обескровленную банку и уже традиционными методами добываешь из нее 2 а то и 3 ложки последней надежды. Но она почему-то уже не такая вкусная, как та, из дырочки. Такой способ поедания сгущёнки всегда вызывал недовольство моих близких, но я никогда не изменял ему. Некий ореол таинства и неизвестности окружал сей процесс. Ты ни когда не знаешь, какой твой подход окажется последним, сколько еще доек выдержит эта банка. А вареную сгущенку я не любил, тем более, что у меня с ней связаны не самые лучшие, но смешные воспоминания.