Выборы

Г. КОЗЛОВ




ВЫБОРЫ


Действующие лица
Антон Павлович – кандидат.
Константин Георгиевич – начальник избирательного штаба.
Виктория – секретарь.
Роман Петрович – имиджмейкер.


Действие происходит в штабе кандидата по выборам в городскую думу. Комната, два стола, один большой окружен стульями, второй маленький для секретаря. На большом столе графин для воды и стаканы. На маленьком – компьютер. На стене плакаты с фотографией кандидата.

ЛЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

За столом работает на компьютере Виктория.
Входит Константин Георгиевич.
Константин Георгиевич. Привет, красавица!
Виктория. Здравствуйте, Константин Георгиевич.
Константин Георгиевич. Наконец-то солнце показалось. Уж месяц, как не было.
Виктория. И не говорите, сплошные дожди. Тоску навевают.
Константин Георгиевич. А где наш кандидат?
Виктория. Они с Романом Петровичем сейчас будут.
А вот и они.
Входят Роман Петрович и Антон Павлович. Здороваются по-военному и садятся за стол.
Константин Георгиевич. Какие новости?
Роман Петрович. По последнему опросу, результаты пока скромные. За нас около двух процентов.
Виктория (разочарованно). Месяц назад было столько же.
Антон Павлович. Не знаю, стоит ли вообще продолжать?
Константин Георгиевич (строго). Отставить! Тебя выдвинуло офицерское собрание. Это дезертирство в чистом виде! У нас еще два месяца, надо бороться, а не раскисать!
Антон Павлович. Было уже восемь встреч с избирателями, а толку чуть. Приходят одни злобные бабки с жалобами: тут высотку вместо сквера построили, там двор в стоянку для машин превратили, здесь крыша течет, мусор плохо убирают. Как будто я во всем виноват.
Константин Георгиевич. Вот и хорошо, теперь знаешь нужды и чаяния народа. Будешь с этими безобразьями бороться.
Я ты как хотел?
Антон Павлович. Я им объясняю, что это симптомы, а бороться нужно с причинами.
Константин Георгиевич. Конкретнее!
Антон Павлович. С коррупцией, воровством и жульничеством.
Константин Георгиевич. По сути – прав, но толку от этого мало.
Антон Павлович. Это почему?
Константин Георгиевич. Потому, что твоим старушкам не дожить, пока ты с коррупцией разберешься. Их волнуют конкретные проблемы сегодняшнего дня.
Антон Павлович. Что же мне дом сломать, что в сквере построили?
Константин Георгиевич. Это уже разговор. Пообещай найти виновных, строго наказать, потребовать компенсацию для жителей.
Антон Павлович. Как можно скомпенсировать сквер?
Константин Георгиевич. Крыши отремонтировать, окна пластиковые поставить, цветы развесить.
Антон Павлович. Какое это имеет отношение к скверу?
Константин Георгиевич. Сквер – это повод проявить заботу о людях.
Роман Петрович. Он прав, люди должны уходить с надеждой на реальный результат. А на темы коррупции и воровства профессионально будут говорить твои конкуренты. (Смеется.)
Виктория. С тем, чтобы потом сразу забыть. Такая у них предвыборная забава.
Константин Георгиевич. А что у них с рейтингом?
Роман Петрович. На первом месте Загребалов – тридцать пять процентов, но думаю, это преувеличено.
Константин Георгиевич. Из администрации?
Роман Петрович. Да. Второй – Прохиндеев. Этот всем известный вице-мэр.
Константин Георгиевич. Сколько у него?
Роман Петрович. Двадцать восемь. Третий Верхоглядов – двадцать пять.
Константин Георгиевич. А этот откуда?
Роман Петрович. Олигарх.
Виктория. Выходит, не из власти.
Роман Петрович. Из власти, из самой главной – денежной власти.
Роман Петрович. Два процента, что мы имеем, – это люди служивые. Они исходно за нас. Нам нужен какой-то нетривиальный ход.
Константин Георгиевич. Дак и думай, на то ты у нас и имиджмейкер. Так вроде зовешься?
Роман Петрович. Так-то так, только вот соперники больно серьезные с административным и финансовым ресурсом.
Константин Георгиевич. Этим ресурсом им и нужно дать по физиономиям.
Роман Петрович. Нет, еще рано, это ближе к выборам. Сейчас нужно известность Антону наработать.
Константин Георгиевич. Троица что надо. Кого мэр поддерживает? Зама?
Роман Петрович. Открыто – пока никого.
Виктория. Он человек порядочный.
Константин Георгиевич. Чего же тогда у него окружение такое?
Роман Петрович. Этот порядочный, как вступил в должность, объявил себя коллекционером.
Константин Георгиевич. Деньги коллекционирует? (Смеется.)
Роман Петрович. Нет, пока картины.
Виктория. И что?
Роман Петрович. После первого же юбилея у него целая галерея образовалась. Причем серьезные работы, подлинники. Вот так у нас вынуждены власть уважать да ублажать.
Антон Павлович. Такие дорогие подарки запрещено принимать.
Роман Петрович. У нас много чего запрещено. Сам посуди, не с лубком же к нему пойдешь.
Виктория. Может, как Третьяков, соберет художественный музей и передаст народу.
Антон Павлович. Ага, скорее как Вишневская, – в президентскую резиденцию за очень кругленькую сумму.
Виктория. Был бы жив Ростропович, этого бы не случилось.
Роман Петрович. Очень сомневаюсь, чтобы голос посмел подать.
Константин Георгиевич. Еще хорошо, что картины. У нас один высокий генеральский чин собирал самурайские мечи, так приходилось агентуру в Японии подключать.
Ладно, вернемся к нашим баранам. Думаю, эта троица нас с двумя процентами в расчет не берет. Будут между собой бодаться. Мы их пока тоже трогать не будем, но материал подбирать нужно. Наверняка наследили.
Виктория. Фамилии просто так не дают.
Роман Петрович. Мои ребята работают. Доступ куда надо имеем.
Константин Георгиевич. А ты как оцениваешь выступления Антона?
Роман Петрович. Выглядит убедительно, говорит складно, но нужно, действительно, быть ближе к конкретным нуждам людей. Аудитория, конечно, мала, зал полупустой да и контингент не тот.
Константин Георгиевич. В каком смысле?
Роман Петрович. Бабули голоса традиционно отдадут коммунистам.
Константин Георгиевич. Не скажи. В эту категорию за двадцать лет влились свежие силы. Здесь ускоренная ротация.
Роман Петрович. Что-то не похоже. Старушки у нас самые живучие. Нам бы хорошо расшевелить средний возраст. Но эти, к сожалению, на встречи не приходят.
Антон Павлович. Я бы молодежь не списывал со счетов. Сейчас авторитет армии существенно вырос. Уже не шарахаются, как черт от ладана.
Роман Петрович. Молодежи подавай зрелища. Надо бы тебе в «ящик» попасть.
Виктория (испуганно). В какой ящик?
Роман Петрович. Не пугайся. В телевизор.
Виктория. Какой же это ящик?
Антон Павлович. Вот, новое поколение уже не застало ящиков из красного дерева с черно-белым экранчиком.
Роман Петрович. Такого рода изменения тоже приходится принимать во внимание.
Константин Георгиевич. С нашими финансами вся надежда на Интернет. Молодежь вся там, да и средний возраст его освоил. На телевидении для нас – только дебаты.
Роман Петрович. Дебаты – это момент истины, я на них основную ставку и делаю. Тут у меня есть задумка.
Константин Георгиевич. Докладывай!
Роман Петрович. Давайте, пока не будем, до них два месяца.
Антон Павлович. В Интернете я пару своих книг выложил, но обращений пока немного, к тому же понятно, что большей частью не из нашего округа, с разных мест.
Константин Георгиевич. Книги какие?
Антон Павлович. Рассказы для взрослых и сказки для детей. Романы сейчас не читают.
Роман Петрович. Понятно, прежде книга была самым интересным и доступным времяпрепровождением. Теперь масса других возможностей.
Константин Георгиевич. Сказки для детей – это правильно, пока со сцены не сошли. А сказки для взрослых другие кандидаты напишут. Они руку набили. (Смеется.)
Роман Петрович. Надо как-то привлечь к ним внимание. Давайте пустим утку, что эти рассказы запрещены. Там у тебя есть что-нибудь острое?
Антон Павлович. Правдивые рассказы про нашу жизнь. Куда острее? (Смеется.)
Константин Георгиевич. Тогда какой вопрос? Это сработает. Может, тебя для убедительности арестовать на пару дней? Могу устроить.
Виктория. Да вы что?
Константин Георгиевич. Шутка.
Виктория. А, киргуду.
Антон Павлович. У меня еще крутая пьеса есть.
Константин Георгиевич. Это не успеть. Разве что к следующим выборам.
Роман Петрович. Она длинная?
Антон Павлович. Нет, короткая и довольно смешная, про молодежь. Можно без декораций.
Роман Петрович. Знаешь, давай театральных студентов подыщем, пусть на твоих встречах разыгрывают. Это народ привлечет, в том числе молодежь.
Константин Георгиевич. Идея неплохая. На студентов денег хватит, они гонорары звезд не нюхали.
Антон Павлович. У меня в ГИТИСе есть знакомый – заведует кафедрой сценического мастерства. Мы из Парижа вместе летели, теперь семьями дружим.
Виктория (лукаво). Сейчас во Франции это принято.
Все смеются.
Антон Павлович. Ну ты и озорная. Надо тебя на встречи брать для привлечения молодежи.
Константин Георгиевич. Парни точно потянутся.
Роман Петрович. Я бы не стал рисковать. Виктория – лицо нашего штаба.
Константин Георгиевич. Тем более. Чего скрывать?
Забойная пьеса – то, что надо. Свяжись со своим французом прямо сегодня.
Виктория. Я бы не против сыграть, если роль найдется.
Роман Петрович. Пьеса молодежная – значит, с эротикой. (Смеется.)
Виктория. Если для дела…
Антон Павлович. Тут еще мои сказки выдвинули на премию Бажова. Но, думаю, шансов мало.
Константин Георгиевич. Сказки хреновые?
Виктория. Что вы?! Сказки отличные, меня сын уже замучил читать, хотя все наизусть знает и приятелям пересказывает. Весь подъезд за книжкой в очереди стоит.
Константин Георгиевич. Так надо раздать. Сколько у тебя книг есть?
Антон Павлович. Осталось пара десятков.
Роман Петрович. Надо срочно допечатать. Объем большой?
Антон Павлович. Триста страниц. Сорок сказок.
Роман Петрович. Плодовит! Если с цветными картинками, то это в копеечку влетит.
Константин Георгиевич. Можно издать не все – пяток лучших, на остальные – ссылку в Интернет. Пару тысяч тиснуть и раздать по школам. Эта лучшая агитация, для родителей наверняка дойдет.
Как считаешь?
Виктория. Да, это выигрышно и ненавязчиво. У конкурентов таких ходов нет. Обычно фотографии по подъездам разносят. Неделю на полу валяются, а потом в мусор идут.
По школам я могу сама разнести.
Константин Георгиевич. Нам агитаторов занять нечем.
Антон Павлович. В жюри мои позиции слабые: мало кто знает.
Виктория. Небось, все куплено. По-другому сейчас не бывает.
Роман Петрович. Кто конкурс проводит?
Антон Павлович. Союз писателей.
Константин Георгиевич. А ты из писательской братии один на выборы подался?
Антон Павлович. Не знаю, про других не слышал. В нашем округе – точно.
Константин Георгиевич. Тогда нужно тебе обсудить в своем союзе предвыборную программу. Пообещай не обделить вниманием. Больше о них никто и не вспомнит.
В каком состоянии сейчас Союз?
Антон Павлович. В убогом. Если раньше первый секретарь был государственной фигурой, имел шикарную квартиру, дачу, служебную машину, то сейчас даже зарплату редко получает. Хорошо, раньше преподавал, теперь на пенсию перебивается. Сейчас писательский труд даже в стаж не идет.
Роман Петрович. Раньше видный писатель имел еще секретаря и повара. Гонорары были будь здоров! Самыми богатыми были.
Антон Павлович. А теперь книги за свой счет издают, и их никто не покупает.
Виктория. Да, у нас книжный магазин закрылся в полном изобилии. Полки просто ломились. Чего душе угодно.
Антон Павлович. Лет тридцать назад все бы в день смели.
Виктория. Вместо него теперь аптека, уже третья на улице. Теперь их больше, чем булочных, хлеб поискать надо.
Роман Павлович. Лекарств столько, что болеть не успеваешь. Телик всю голову продолбил.
Константин Георгиевич (возмущенно). Это же форменное безобразие. Писатели формируют душу народа. Твоя задача во весь рост встать на защиту тружеников пера.
Антон Павлович. Об этом я упоминаю в программе.
Роман Петрович. Нужно усилить, расширить, углубить.
Константин Георгиевич. Вот и отлично. Победа в конкурсе будет очень кстати. Через нее можно и на канал «Культура» пробраться. Там у меня есть человечек.
Виктория. Тоже вместе летели? (Смеется.)
Константин Георгиевич. Нет, отдыхали.
Виктория. Красивая?
Константин Георгиевич. Вот язва!
Антон Павлович (лукаво). А все же?
Константин Георгиевич (гордо). Привлекательная.
Роман Петрович. На телевидении других не бывает.
Константин Георгиевич. Ну что же, выбираем литературу в качестве направления превентивного удара.
Роман Петрович. Орудие малого калибра. Нестандартный ход.
Виктория. Главное – точно попасть.
Роман Петрович. У тебя нет оснований для  сомнения. (Пошленько смеется.)
Константин Георгиевич. Итак, что мы наметили?
Роман Петрович. Примерно так.
Первое. Встречи продолжить и дополнить пьесой. ГИТИС за Антоном.
Второе. Издаем избранные сказки и распространяем. Сказки выбери сам. Печать за мной, распространение за Викторией. Срок – две недели.
Третье. Выступление в Союзе. Тут Антону и карты в руки. Программу нужно доработать, размножить и раздать.
Четвертое. Канал «Культура» берите на себя.
Антон Павлович. Сначала хорошо бы премию получить.
Константин Георгиевич. Ты пообещай премиальные деньги пожертвовать на нужды союза.
Там много?
Антон Павлович. По их масштабам – прилично.
Константин Георгиевич. Я вот еще что подумал: чтобы зал заполнить, надо на твои встречи наших агитаторов приводить.
Виктория. Ага, строем. (Смеется.)
Константин Георгиевич. Вот язык! Хотя права. Для маскировки – с женами и тещами. Подготовить вопросы повыгоднее, артистам – аплодисменты, цветочки, как у них принято.
Антон Павлович. Отлично, а то перед пустым залом и у меня куража нет. Да и пришедшие неловко себя чувствуют в одиночестве.
Роман Петрович. Вот что значит генерал! Ума папаха!
Константин Георгиевич. Тебе все шуточки! Сам бы мог сообразить, имиджмейкер хренов!
Виктория, все замыслы записала? Ничего из гениального не упустила?
Виктория. Можете не сомневаться, товарищ начальник штаба.
Роман Петрович. Я проконтролирую.
Константин Георгиевич. Ты с этим контролером поаккуратнее. Как бы он тебе имидж не изменил. (Смеется.)
Виктория. Я женщина хоть и молодая, но, по вашей терминологии, стреляная.
Константин Георгиевич. Смотри, чтобы еще раз осколок в живот не залетел. (Смеются.)
Виктория (обиженно). Шутки у вас, Константин Георгиевич, солдатские.
Антон Павлович. Бери выше – генеральские.
Константин Георгиевич. Ладно, Антон, пойдем попьем пивка и кое-какие сплетни из высоких сфер обсудим.
Константин Георгиевич и Антон Павлович уходят.
Роман Петрович. Знаешь, давай завтра с утра займемся делами, а то сейчас мысли ориентированы на другое.
Виктория. Они у тебя всегда на это другое ориентированы, а мне нужно сына из садика забрать.
Роман Петрович. Успеем.
Виктория. Твои военные подходы – «оделась – разделась», точнее, наоборот, «разделась – оделась» – меня не сильно привлекают. Да и вообще…
Роман Петрович. Что вообще? Не могу же я бросить больную жену.
Виктория. Никто и не заставляет.
Роман Петрович. Кто же виноват, что ты такая красивая?
Виктория. Этот твой приемчик я уже раскусила. Придумай что-нибудь новенькое.
Роман Петрович. Это не приемчик, а непреложная истина. Ты не только безумно красива, но и безумно обворожительна.
Виктория. И это ты уже говорил.
Роман Петрович. Как солнца луч среди ненастья.
Виктория. Это плагиат чистой воды.
Роман Петрович. Звезда в созвездии Девы страстной.
Виктория. Сам придумал?
Роман Петрович. Только что, вдохновленный твоей неземной красотой.
Виктория. Ладно, льстец, поехали.


ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Виктория и Роман Петрович за столом.
Виктория. Хватит обниматься. Ты совсем с ума сошел. Сейчас придут.
Роман Петрович. Они люди военные, раньше времени не явятся.
Виктория. Ты свои часы проверь, особист.
Роман Петрович. А, да.
Входят Константин Георгиевич и Антон Павлович.
Константин Георгиевич. Здравия желаю. Не помешали?
Виктория. Как раз вовремя.
Роман Петрович с огорчением. По вам часы можно ставить.
Константин Георгиевич. Точность – вежливость королей.
Рассаживаются.
Константин Георгиевич. Ну, порадуй. Что дал свежий опрос?
Роман Петрович. Есть чем! За месяц взмыли до девяти процентов. Почти в пять раз!
Константин Георгиевич потирает руки. Это дело! А конкуренты?
Роман Петрович. Загребалов потерял пять, двое других по одному.
Константин Георгиевич. Что сработало?
Антон Павлович. Конкретно сказать трудно. Думаю, все замыслы пошли на пользу.
Константин Георгиевич. Студенты не подвели?
Антон Павлович. Нет, народу с каждым разом прибавляется. Играют отлично, я сам смотрю с удовольствием. Зал неистовствует.
Константин Георгиевич. Вот видишь, сработало!
Антон Павлович. Даже второй состав появился. Им как экзамен идет.
Константин Георгиевич. А с книгами?
Виктория. Сказки разошлись в момент. Еще просят.
Константин Георгиевич. Надо допечатать. А конкурс?
Антон Павлович. Как раз сейчас заседают.
Константин Георгиевич. Ты выступил?
Антон Павлович. Как положено. Собралось полсотни поэтов и прозаиков. У некоторых вид бомжовый, но глаза еще не погасли. Три часа разговоры говорили.
Роман Петрович. Мы еще поляну накрыли. Смели в момент, видно, давно колбасу не ели. Думаю, сработает.
Константин Георгиевич. Ну что же, я на телевидении знакомство освежил. (Улыбается самодовольно.)
Виктория. Кто бы сомневался. (Смеется.)
Роман Петрович. Настало время переходить к решительным действиям.
Константин Георгиевич. Рукопашной?
Роман Петрович. Да. Сейчас начнут с землей ровнять. Понимают, что если за оставшийся месяц еще раза в три дернем, то пролетят вместе со всем своим административным и финансовым ресурсом.
Константин Георгиевич. У тебя грехов много?
Антон Павлович. По молодости были.
Константин Георгиевич. Это не в счет. У кого не было?!
Роман Петрович. Я изучил биографию вдоль и поперек. Есть одна зацепка – замаскированный пробел в полтора года.
Антон Павлович. Это под конец службы?
Роман Петрович. Да.
Антон Павлович. Есть такое дело. Я со специальным заданием был вдали от родины. Пришлось умолчать.
Роман Петрович. Отлично! То, что нужно.
Антон Петрович. Не понял?!
Роман Петрович. Можно намекнуть, что сидел за хищение военного имущества.
Константин Георгиевич. В чем замысел?
Роман Петрович. Двухходовка. Дать такую наживку, чтобы у них глаза кровью налились и слюна потекла. На дебатах начнут разматывать по полной программе. Тут их и посадить в лужу. Как в анекдоте – все в дерьме, а Антон во всем белом.
Виктория. Что за анекдот?
Роман Петрович. Это я тебе доведу до сведения индивидуально.
Константин Георгиевич. А ты сможешь открыться?
Антон Павлович. Думаю, договорюсь, уже десять лет прошло. В конторе глубокого бурения пойдут навстречу.
Константин Георгиевич. Контору давно переименовали. Теперь филармония современного бизнеса.
Виктория. Я такое даже не слышала.
Роман Петрович. Эту утечку дадим ближе к дебатам, чтобы не замылилась.
Константин Георгиевич. А чего ты так резко из армии уволился?
Антон Павлович. Здоровье после командировки качнулось. К тому же век полковника недолог – уже в пятьдесят можешь на тапочки переходить.
Константин Георгиевич. Глупость какая-то. Мужик в расцвете сил, только опыта набрался.
Роман Петрович. Можно подумать, что генералы долго задерживаются. (Смеется.)
Антон Павлович. Зато не как на гражданке. Никто на должности не засиживается. Росту молодежи не препятствует.
Константин Георгиевич. А чего ты не пишешь, что грушник? После отставки ведь не секретно.
Антон Павлович. Это у нас не принято.
Виктория. Надо добавить обязательно: народ разведчиков уважает. У меня про них самые любимые фильмы.
Раздается звонок телефона у Антона Павловича.
Антон Павлович.
– Алло.
– Да, слушаю.
– Серьезно?
– Спасибо. Порадовали.
– В какой газете?
– Это обязательно, не далее как завтра.
Константин Георгиевич. Что?
Антон Павлович. Присудили. Завтра опубликуют в «Литературке».
Виктория подпрыгивает. Ура! Я так рада! Можно расцеловать от лица почитателей?
Антон Павлович. Лучше от своего лица. (Смеется.)
Обнимает и целует.
Роман Петрович. Может, и меня заодно? (Смеется.)
Виктория. Пока не за что!
Роман Петрович. Авансом.
Константин Георгиевич. Поздравляю! Это надо незамедлительно обмыть.
Роман Петрович. В Союзе тоже нужно отблагодарить. Может, чего еще в газетенку напишут. Не помешает.
Антон Павлович. Пообещал завтра проставиться.
Константин Георгиевич. Тут и речи нет. Это мы профинансируем. Колбасы купи побольше.
Меня захватишь?
Антон Павлович. Это мысль, приходи в форме. Сразу придаст солидность.
Роман Петрович. Виктория, давай, пока они тут новую пьесу ставят, сгоняем в магазин.
Константин Георгиевич. Решение верное, одобряю!
Константин Георгиевич достает деньги.
Константин Георгиевич. Одной бутылки хватит?
Роман Петрович. На человека?
Константин Георгиевич. Ладно, бери две. Какие наши годы?
Виктория. Вот именно. Пора на телевидение звонить. (Улыбается.)
Константин Георгиевич. Правильно мыслишь, железо надо ковать, пока горячо. (Набирает номер.)
– Алло.
– Любовь Васильевна?
– Да, я.
– Соскучился отчаянно, нужно встретиться, желательно прямо сегодня.
– Дело есть, но это сугубо вторично.
– В семь на прежнем месте. Форма одежды парадная, открытая.
– Договорились, обнимаю всю. Крепко, но нежно.
Виктория. У вас не забалуешь. (Смеется.)
Константин Георгиевич. Исключительно в интересах дела.
Виктория. Уж вы не подведите.
Константин Георгиевич. Что за сомнения?
Пытается обнять Викторию. Та ускользает и убегает с Романом Петровичем.
Антон Павлович. Если будет возможность, лучше пригласить вместе с председателем жюри. Ему с руки будет хвалить.
Константин Георгиевич. Не мне решать, но мысль подам.
Похоже, я погорячился насчет сегодня. С запашком неудобно будет идти.
Антон Павлович. Можно по минимуму.
Константин Георгиевич. Боюсь, не получится. Обмывка – дело серьезное.


ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Константин Георгиевич и Виктория сидят за столом. Антон Павлович нервно прохаживается.
Константин Георгиевич. Сядь ты, наконец. После разгрома, который ты учинил на дебатах, у меня сомнений не остается.
Виктория. Да, классно вышло!
Константин Георгиевич. Главное, ты паузу держал артистически, с такой растерянностью и безысходностью, что слезы от сострадания наворачивались, пока они злобствовали относительно судимости. А когда «звезду» под конец показал, эти хозяева жизни чуть не обмочились от неожиданности.
Антон Павлович. Но быстро оправились.
Константин Георгиевич. Ты за оскорбление достоинства можешь теперь подать на них в суд.
Виктория. Лучше не связываться. Эта категория людей злобная и бессовестная. Все себе приписали. Как будто сами за свои деньги построили детсады, школы, дороги, мосты, переходы, развилки.
Константин Георгиевич. Думаю, ручонки свои погрели. У нас все стойки втридорога, а качество дорог ни к черту.
Виктория. А почему вы раньше не говорили, что герой? Разве можно быть таким скромным?
Антон Павлович. Так присвоили закрытым указом. И так пришлось специальное разрешение получать для огласки.
Константин Георгиевич. Вышло классно, лучше не придумаешь. Отвернул лацкан, а там звезда горит. Сам придумал?
Антон Павлович. Роман. Мы с ним все отрепетировали: как вяло-неубедительно начать оправдываться, сослаться на некую секретную командировку, а когда потребуют доказательства, тут и открыть.
Виктория. Даже ведущий растерялся. Пауза секунд на пять повисла. За эти пять секунд вы процентов пять голосов прибавили, никак не меньше.
Константин Георгиевич. Да, золотые секунды! Такую эффективность в бою дают только ядерные боеприпасы.
Виктория. А что, под лацканом секретную звезду носить можно?
Антон Павлович. Носить можно, показывать нежелательно.
Виктория. А все же, за что вас наградили? Вы так и не сказали.
Антон Павлович. Одного человечка освободить удалось.
Виктория разочарованно. И все?
Антон Павлович. Да, только находился он на чужбине, и охранял его целый взвод моджахедов.
Константин Георгиевич. Живые остались?
Антон Павлович. Думаю, все очухались. Политических последствий ведь не было. В этом и была особая сложность.
Виктория. Что, в одиночку? Вас там ранили?
Антон Павлович. Не будем входить в такие детали. Все обошлось, как видишь.
Виктория. Жалко, на телевидении вы об этом не рассказали.
Антон Павлович. Было бы не к месту. Чего детей пугать?
Константин Георгиевич. Она права, можно было ведущей намекнуть, разыграла бы как надо. Мое упущение.
Виктория. Она и так старалась. Видимо, серьезную подготовку провели. (Смеется.)
Константин Георгиевич. Пришлось мобилизовать оставшиеся силы.
Виктория. Поклонницы письмами не завалили?
Константин Георгиевич. Меня?
Виктория. Нет, вы в тени остались.
Антон Павлович. После этого в Интернете тысяча обращений за сказками. Телевидение остается важнейшим из искусств, как сказал бы классик.
Константин Георгиевич. Я сам зачитался приключениями твоих ежиков. Там и для взрослых подтекст. Как ты их так ловко придумываешь?
Антон Павлович. Не знаю. Сами в голову приходят. Мне только записать и остается, ну и подредактировать слегка.
Константин Георгиевич. У тебя не голова, а антенна. Для разведчика важное свойство.
Входит Роман Петрович.
Константин Георгиевич. Ну, имиджмейкер, докладывай!
Роман Петрович. Прохиндеев просто обнаглел. Избирателей подвозят автобусами. Все с отрывными талонами.
Не рассчитывали мы никак, что те двое снимутся в его пользу. Так друг друга мочили!
Константин Георгиевич. Инстинкт самосохранения сработал. Поняли, что втроем дружно пролетят.
Константин Георгиевич. А так народу много?
Роман Петрович. К сожалению, мало. Молодежи почти нет.
Виктория. Может, подойдут, еще время есть.
Роман Петрович. Сомневаюсь. Часов в двенадцать был слабый пик, а потом спал.
Константин Георгиевич. Когда данные экзит-полла появятся?
Роман Петрович. Вот-вот.
Константин Георгиевич. Чего не дождался?
Роман Петрович. Сообщат.
Константин Георгиевич. Должны победить! Всё за нас.
Роман Петрович. Это меня и настораживает. Уверенность не каждый раз оборачивается победой.
Антон Павлович. Ситуация – прямо как в разведке. Полная неопределенность. Неужели три месяца впустую?
Виктория. Ну что вы! Вас теперь все знают и очень уважают. Книги нарасхват. Небось, в метро узнают.
Антон Павлович. Вчера в продовольственном магазине за артиста приняли.
Виктория. Это уже всенародная известность. Выше артиста только президент.
Константин Георгиевич. Да, слава от тебя в любом случае не отвернется. Да и товарищам от власти урок ты преподал отличный. Они сильно побледнели, когда ты вежливо попросил конкретно отчитаться за свои выдающиеся деяния.
Роман Петрович. Особенно убедительно с высоткой на месте сквера получилось. Прохиндеев аж заикаться начал. Именно он документы подписал.
Виктория. Крыть было нечем. Такого оборота никак не ожидал.
Антон Павлович. Но все же сумел стрелки перевести. Как твердо и убедительно обещал разобраться и строго наказать виновных.
А сколько он всего с экрана наобещал!? Больше Хрущева с коммунизмом.
Виктория. Такого голыми руками не возьмешь.
Роман Петрович. Помните, у Филатова: «Утром мажу бутерброд. Сразу мысль: а как народ?»
Раздается звонок телефона. Роман Петрович берет трубку.
– Алло.
– Так.
– Так?
– Понял, спасибо.
Антон Павлович. Ну?
Роман Петрович. Сорок один процент, у Прохиндеева – тридцать восемь.
Виктория. Ура! (Прыгает от радости.)
Константин Георгиевич. Не прыгай раньше времени, это только результаты опроса.
Роман Петрович. Три процента – немного. На грани манипуляций.
Антон Павлович. И автобусники здесь не учтены.
Константин Георгиевич. С другой стороны, народ наш осторожный, не все признаются, что за тебя голосовали.
Роман Петрович. Скоро наблюдатели сообщат предварительные данные с участков.
Виктория. А когда окончательные?
Роман Петрович. Ближе к полуночи.
Начались звонки с участков. Роман Петрович принимает данные, а Виктория заносит в компьютер.
Роман Петрович. Первое число наше, второе – его. 5439, 6724, 6343, 5946, 5002, 5499, 6004, 5945, 3978, 4079, 5903, 6047, 4708, 4568, 4987, 4397.
Антон Павлович. Прямо как шифровка. Что вырисовывается?
Роман Петрович. Проигрываем около тысячи.
Виктория (отчаянно). Кошмар!
Снова звонит телефон. Работа по подсчету продолжается.
Роман Петрович. 6758, 6894, 6907, 5936, 4775, 4739, 3965, 3897, 4567, 4658.
Все прильнули к компьютеру.
Константин Георгиевич. Ну, не томи.
Антом Павлович. На семь голосов больше.
Константин Георгиевич. Всего?! У кого?
Антон Павлович. У нас.
Виктория. Ура!
Роман Петрович. Подожди радоваться, там могут по-своему посчитать.
Константин Георгиевич. Результат удивительный, подобное бывает разве что на выборах президента США, когда один голос все решает, и месяц бюллетени сто раз пересчитывают.
Антон Павлович. Там выборщиков пять сотен, а здесь голосов больше ста тысяч.
Константин Георгиевич. У нас месяц считать не станут.
Виктория. Арифметику легко проверить. Компьютер не соврет.
Константин Георгиевич. Когда дело касается думы, там не арифметика, а высшая математика вступает в силу.
Виктория. Так это еще точнее.
Константин Георгиевич. Не столько точнее, сколько лукавее!
Виктория. Если обманут, я не знаю, что сделаю!
Константин Георгиевич (с грустью). Вот и я не знаю.