Откуда Гжель пошла

Хороший у Машеньки дом: добрый, приветливый. Любят здесь собираться и взрослые, и дети. Очень нравится Машеньке, когда ставит бабушка большой самовар, накрывает в столовой большой дубовый стол, знает внучка: ждёт бабушка гостей.
И, правда, в зимнее послеобеденное время быстро сгущаются сумерки. Дa и дома вроде делать нечего: всё прибрано, все накормлены, печи истоплены. И тогда собираются к, Машенькиной бабушке на посиделки её подруги с внучатами.
Сначала все устраиваются за столом дубовым и пьют чай ароматный, на травках настоянный, с вареньем да конфетами, пряниками да баранками. За чаем бабушки свои дела обсуждают. А, напившись, устраиваются поудобнее и принимаются за работу: кто за вязание, кто за штопку...
Вот тут-то и наступает самое интересное. Знают внучата, сейчас какая-нибудь бабушка историю вспомнит или сказку, или случай какой расскажет.
Так, было и на этот раз. - Уж, не знаю, правда это или вымысел, - начитает рассказ бабушка Татьяна: а только то, что от старых людей слышала, то и вам поведаю. А вы слушайте, не зевайте; рты не раскрывайте, а смекайте, да покрепче все запоминайте. - Это уж бабушка Татьяна к внучатам обращается, a их и уговаривать не надо: притихли сразу, посерьёзнели - слушать приготовились.
- Давным-давно это было. Так давно, что на месте вех наших деревень гжельских леса дремучие да непроходимые стояли, да болота горючие лежали.
Однажды забрели в эти места мужики-старатели, которые все по свету счастье искали да к чему - то неизведанному стремились.
Идут по чащобам, еле пробираются и чувствуют, что не ступала здесь ещё нога человеческая.
- А что, - сказал один из мужиков, - может, в этих лесах да болотах наше счастье спряталось. Надо поискать получше, может, и найдём. Избы срубим, благо леса здесь большие да богатые, поля да луга из них выжжем, жён привезём, детушек заведём и будем жить - поживать да добро наживать.
Сказано - сделано. Выбрали мужики место посуше да посветлее, и чтоб водица была поближе да и дорога, в соседние земли уводящая, недалече пролегала и перво-наперво решили избы срубить.
Готовят мужики лес для домов будущих, а один из них, самый старательный, всё мечтает, как заживут они прекрасно: лес - дичью да зверем богатый, речки - рыбой, земли - сколько хочешь бери — и только не ленись, всё вырастишь: и рожь, и овёс, и пшеницу, и лён шелковый, а на лугах стада пастись будут и коровы, и овцы…
 Слушали его мужики, и каждому мечталось и работалось веселее.
Много ли времени прошло, мало ли, никто не ведает. Только с тех первых изб пошли деревеньки гжельские. Видно и название им дали те самые мужику-старатели, которые леса выжигали: жгли, жгли их и места эти жгелью назвали. Потом другие мужики приходили, место себе находили, и снова жгель образовывалась. А уж, потом, когда таких жгелей развелось много, стали их различать и имена давать разные деревенькам своим.

Вот почему старые люди сказывали, вся местность наша более 50-ти деревень насчитывающая, Гжелью называется.
- Бабушка Татьяна, - Машенька спрашивает, - а, что ж, мужики-старатели нашли своё счастье?
- А ты не торопись. Нам спешить некуда, о счастье мужицком я вам в другой раз расскажу.



КАК МУЖИКИ СЧАСТЬЕ НАШЛИ

И вот опять наступил день, когда бабушка достала свой большой самовар и начала приходу гостей готовиться. Ох и как медленно стало тянуться время. Еле-еле Машенька дождалась, когда бабушки с внучатами пришли, когда за чаепитие уселись, да пока все новости друг другу сообщили. Так хотелось ей их поторопить, но знала, что бабушки торопиться не любят, всему своё время знают и обо всём помнят.
И не ошиблась. Уселись бабушки по своим местам любимым, взяли свои рукоделия, с мыслями собрались, и тут бабушка Татьяна спрашивает: - Ну, что, Машенька, рассказывать, что ли, дальше - то? А сама лукаво так на Машеньку смотрит: видит, что извелась уже та вся, ожидаючи.
- Ну, так вот наготовили мужики лес, избы срубили, жён завели. Места для полей облюбовали и готовить их начали: где выжигали, где корчевали. И вот уже зазеленели поля всходами, наливались к осени колосом. А урожай небогатый сняли. Еле-еле свели концы с концами до нового хлеба.
- Да, видать не в хлебе наше счастье, подвела землица, мужики меж собой говорят. Хорошо хоть леса богатые.
- Будем охотой заниматься, меха-то ценятся, без хлеба не останемся.
На том и порешили. Стали охотой заниматься. Да оказалось, что охотников-то много, а дичи да зверья с каждым годом все меньше становится.
Снова собрались мужики на совет:
- Что делать будем, чем промышлять? Сказывают, в речке рыбы много, может рыбой?
Попробовали. Один улов богатый, второй - богатый, а третий - не очень, а четвёртый - и совсем мал.
Пригорюнились мужики, запечалились.
- Вот так нашли счастье: земли тощие — прокормить семью еле можем, не то, что остатки продать. Лугов для скотины тоже нет. Много не разведёшь. Леса не такие уж дремучие да богатые живностью оказались. Река не такая уж большая да полноводная.
Подошли мужики к, Гавриле, который погреб копал да и говорят:
- Совет надо держать, как, жить будем дальше, чем заниматься, чем семьи кормить.
А Гаврило вдруг заторопился куда-то: -Погодите-ка, братцы, я вам сейчас кое-что покажу.
И выносит из избы вещицу, подносит её ко рту и слышат мужики посвист переливчатый, на соловьиный похожий.
- Что там у тебя, Гаврило? Уж не ручной ли соловей? — спрашивают
- Дa нет, - Гаврило отвечает, - сами посмотрите. И видят мужики: лежит на Гаврилиной руке что-то розовое на птицу похожее. Взяли ее: - Ба, да это же свистулька, да как сделана искусно.
- Откуда она у тебя?
А Гаврило хитро так на всех посмотрел и сынишку кликнул:
- А ну, скажи, Ермило, из чего ты эту свистульку сделал?
Поклонился Ермила мужикам в пояс и говорит: - Батюшка мой погреб копать начал и меня позвал. И чем глубже, тем всё труднее землица от лопаты отходит. Стал я её руками очищать и вдруг почувствовал, какая она мягкая, нежная. Взял комочек в руки, стал шарик, катать. И получился шарик, гладенький-гладенький, а землица, чем больше я её мял, тем податливей становилась и ласковей, и так мне захотелось что-то из неё диковинное сотворить. И вот получилась свистулька.
Положил я её на дворе на солнышко. Думаю, придёт батюшка, я ему покажу. А батюшка только вечером пришёл Вспомнил я про свою свистульку, побежал за ней, беру в руки и не верю, что она твёрдая да сухая стала, почти как, камень.
Принёс я её в дом и батюшке показал. Он посмотрел внимательно, в руках повертел, к, губам поднёс, посвистел да и говорит: - Молодец, Ермило! Вот ты и нашёл счастье, какое мы искать собирались. Видать, земли наши пригодны не для хлебушка, а для поделочек. Вот этим и заниматься будем и семьи кормить.
И велел тогда мне отец попробовать свистулек побольше налепить, на солнышке подержать, а потом с матушкиным хлебом в печь поставить. Я так, и сделал, а теперь смотрите. Какая свистулька крепкая стала: жми - не рассыпается, мочи – не раскиснет. Вот и всё.
— Ну что, мужики, думаете? Ермило всё вам начистоту рассказал, ничего не утаил.
Тогда мужики в пояс Ермиле поклонились и сказали:
— Находке твоей цены нет.
С тех пор и стали гжельские мужики промышлять поделками из землицы, которую потом глинушкой назвали.