Под тяжестью рока

Сильвестра рыдала.

- Я не в состоянии даже злорадствовать. Этими категориями не шутят, и я чувствую себя виноватой.

Напротив меня сидела женщина среднего возраста с редким именем. Я опять в поездке, и когда подсела попутчица, то разговор завязался почти сразу.

 - Лада, ты веришь в судьбу, даже тяжесть рока? - спросила меня Сильвестра.

Под стук колёс я вспомнила фрагмент из фильма Дэвида Линча, когда молодая женщина рыдала, потому что каждую неделю сбивала косулю на дороге. Животное выскакивало внезапно, и женщина не могла ничего изменить. Она считала это судьбой, странной и неотвратимой...

- Немного, - я решила придержать свои мысли на эту тему.

- А мне кажется, что у меня какое-то роковое влияние на мужчин, с которыми сводит жизнь...

- Может, действительно, кажется? - я ухватилась за это слово.

И тут Сильвестра зарыдала.

- Когда спился Гарик, я даже не удивилась. Любимец всех окрестных девчонок, он держал, как говорится, хвост пистолетом, и все курицы в курятнике должны были у него побывать... Я не была типичной курочкой, неприметные бестелесные подросточки его не интересовали. Что слава богу, я это поняла только потом. А тогда... Я подошла к нему и улыбнулась. Улыбка фотомоделей на обложках журналов была одинаковой: белоснежные зубы блестели так, что хотелось зажмуриться. Я репетировала улыбку перед зеркалом ради этого дня.

- Чё скалишься? - осклабился Гарик. - Влюбилась, что ль? - он с гоготом засмеялся. Сильвестра задумалась.
- Нет, заржал...

- Я увидела Гарика, морщинистого старика с кожей серо-коричневого цвета через несколько лет. Мы ровесники, но выглядел он лет на 20-30 старше. Говорят, сильно рухнуло здоровье из-за пьянок, жена бросила, а дочка теперь на попечении матери.

- А ты тут причём? - удивилась я.

- Я не могла простить ему этого смеха. Всё очарование улетучилось, чувства развернулись на сто восемьдесят градусов. Я желала ему возмездия... Долго желала... Пока не узнала, что оно его настигло.

Сильвестра притихла и взглянула затуманенным взглядом в окно.

- С Эдуардом мы познакомились на курсах, куда нас отправили, каждого от своей организации. Я уже была мамой двух лапочек-дочек и развелась с их безалаберным отцом. Восхищению моему не было предела: красивый, умный, эрудированный... До него меня окружали угрюмые молчуны, про которых я всякий раз почему-то думала, что это не глупость и ограниченность,  а вежливость, и ошибалась.
Мне казалось, что встретила своего человека. Но, оказывается, он за голову хватался не потому, что планировал наше совместное будущее, а потому, что не видел его вместе с моими детками...

- Но ведь дети - это прекрасно, - я вспомнила своего Борьку.

- Я тоже так думаю, - грустно усмехнулась Сильвестра. - "В садик?  - который раз переспрашивал он и брезгливо отворачивался. - А, ещё ведь одна... "

Мне стало жаль попутчицу.

Я вспомнила прекрасную семью, где бывший студент после окончания университета женился на молоденькой преподавательнице с двумя очаровательными детишками, как они гуляли все вместе, а ребятишки по очереди толкали коляску с грудничком... "Любовь с появлением ребёнка не делится, а умножается," - вспомнила я расхожее высказывание.

Сильвестра снова зарыдала:
- Я пожелала ему жить без забот... При расставании... Прошло время, и Эдуард женился на очень порядочной девушке, но у них до сих пор нет детей...

- Это совпадение, - заверила я.

- Прохор был настоящим бабником, пока не встретил меня, - Сильвестра, как мне показалось, уже устала всхлипывать. - Его жизнь была легка и беззаботна... И я боюсь что-то ему желать... Боюсь последствий своих слов.

- А что мешает вам быть счастливыми вместе? - у меня появилась надежда, так хотелось, чтобы женщина наконец-то обрела внутренний покой.

- Можно ли ему доверять? - задумчиво протянула Сильвестра.

- А как иначе проверить? - ответила я вопросом на вопрос.

- Ой, я приехала, - заторопилась женщина и помахала в окно стоящему на перроне мужчине с тщательно начищенными ботинками.

- Пока-пока, - ответила я.