МАТЬ. Криминальная повесть. Часть 1

ЭПИГРАФ
(из песни Макаревича)

"Вагонные споры — последнее дело,
Когда больше нечего пить.
Но поезд идёт, бутыль опустела
И тянет поговорить".


Я ехал в поезде в дальнюю командировку. Сосед по купе был молчалив. Долго и пристально смотрел в окно. Внезапно он воскликнул: "А поле за окном кружится! Интересно почему". Я откликнулся, мол, я знаю почему. Но обещайте в ответ рассказать что-то своё. Сосед согласился.

Причина была простой. Поле "кружится", потому что обочина дороги со скоростью поезда убегает от нас назад, а дальняя точка тоже движется назад, но очень и очень медленно. От того и видимость кружения поля.

Сосед удивился. А ведь и правда. Как же я не догадался. И он рассказал о своём.

“Моя мать по деревенскому невежеству и женской глупости, подобно тому, как в повести Максима Горького “Мать”, искалечила мне жизнь. Нет, она не довела меня до тюрьмы, но вынудила 4 года таскаться по судам и милициям в роли её доверенного лица, опозорила по месту работы, погубила мою научную карьеру.

Это было в начале 80-х. Я работал в элитном московском НИИ и жил как "закроватник" в Москве у невесты.  Моя мать жила на Украине в Проскурове. Крестьянка из Сибири, она с детства жила своим трудом - содержала дом, участок, огород, сад. По двору бегали куры, на лугу за огородом паслись козы, привязанные к колышку, в клетках и в корыте с водой попискивали нутрии.
С некоторых пор мать жила одна и ради пенсии трудилась кочегаром газовой котельной.

Когда матери исполнилось 65 лет, она решила перебраться поближе ко мне - продала дом, приехала с деньгами, привезла контейнер с вещами и среди них ведро гашеной извести. Мои школьные дневники не взяла - сожгла. Сняла комнату в городке под Москвой. Вела себя уверенно, чувствовала себя богатой.
 
ПОКУПАЕМ ДОМ

Искали купить домик. Как-то раз в субботу присмотрели в посёлке вблизи Поодальска под Москвой домишко с участком. Дом за 5,5 тыс. рублей продавали две сестры - москвички. Старшая – инвалид и владелец, младшая Галина - бывший аудитор-контролёр Мосторга. Мы с матерью приценились – подходит. Ещё и остаётся денег на машину Жигули, чтобы я мог к ней быстро добрать из Москвы. А домишко был никудышным – лёгким, дачным. Я планировал его снести и построить новый.

Сёстры встретили нас с открытой душой, мол, плати, бери, тут же оформим всё у нотариуса.
Разговорились. Галина спросила на кого будете оформлять? Мать замялась. Галина тут же стала её разводить, мол, оформляйте на себя, нынче сыновья ещё те - может и выгнать…. Мать по простоте и наивности тут же согласилась с Галиной и рассказала, что заработала деньги, выделывая меха из шкурок нутрий и продавая их.

Позже выяснилось, что Галина приняла мою "богатую" мать за спекулянтку и решила её наказать - завладеть её деньгами и удержать дом. А деньги ей нужны были позарез - её несовершеннолетний сын за воровство был упрятан в детскую колонию. Его нужно было "отмазывать".

НАИВНОСТЬ МАТЕРИ

Не ожидал я, что мать попытается решить дело одним махом, не советуясь со мной. В ближайший будний день, увязав деньги в косынку, она в одиночку двинулась к сёстрам платить за дом и принимать его. Но ей повезло – сестёр на даче не оказалось. Пришлось ей ждать субботу.

Узнав о её походе, я принялся её укорять, мол, платить деньги нужно только по расписке или у нотариуса, дом должен быть освобождён заранее, а покупка должна быть оформлена на меня, так как я местный и потому пропишусь сам и пропишу её. Работая в Москве, жить в этом доме я конечно же не собирался.

СДЕЛКА

Вскоре все мы встретились с сёстрами договариваться о купле-продаже дома. По настоянию Галины и с согласия матери оплату решили провести до похода к нотариусу. Но я настоял на расписке. Расписку писала старшая сестра-продавец. Галина её кляла, мол, никакой расписки не нужно. Но расписка всё же была написана и отдана против денег.

Я настаивал на немедленном отъезде сестёр из дома. Они просили дать время собраться. Я возражал. Но сердобольная мать приняла их сторону.
Поехали к нотариусу, оформили договор и я уехал в Москву на работу.

МАТЬ ВЫГОНЯЮТ ИЗ ДОМА

На следующий день случилось то, что и следовало ожидать. В моё отсутствие Галина выперла мать из дома, выкинула её вещи за ворота.

Я немедленно приехал к матери на разборку с Галиной. Та кричала на всю улицу, мол, деньги за дом не заплатили! Выметайтесь.  От её наглости у меня перехватило дыхание.  Я схватил её за руки и потащил в милицию. Она, здоровая как лошадь, отбивалась и звала на помощь. А я знай тащил её. 

В милиции нас встретил молоденький лейтенант. Изображая лицо власти, он по малоопытности определил правовую сторону дела не по событию, а по конечному состоянию и посоветовал мне обратиться в суд с иском о незаконном проживании сестёр в моём доме. Явное самоуправство Галины, наказуемое по УК СССР, он проигнорировал.

Я бросился к нотариусу за советом. Тот рекомендовал немедленно зарегистрировать нотариальную сделку в установленном порядке, что я и сделал. Этот шаг был решающим и спас моё право собственности на дом. Дальше пошла рутина - иск в суд, приглашение адвоката. А мать до разрешения судебных дел пристроилась жить к соседке.

Так началась моя четырёхлетняя судебная борьба с изощрённой мошенницей Галиной. Позже я узнал, что мошеннические дела были для неё прибыльным заработком – фиктивные браки за деньги, обманы с пропиской в Москве и прочее, прочее, прочее. 

Говорят нет худа без добра. Так и здесь. За годы мытарств, пройдя десятки судов от первой инстанции до Верховного, преодолевая необоснованные протесты прокуроров на судебные решения в мою пользу, я изучил УК, УПК и Гражданский кодексы, набрался правового опыта и превратился в юриста-практика. Юридическое дело меня заинтересовало, и через 15 лет я уже оказался в штате аппарата Государственной Думы РФ, сопровождал и писал федеральные законы.

Маясь по судам я испытал на тебе всю тяжесть советской государственной машины. Она может задавить человека, даже если он не виновен. А может и спасти от беды. Всё зависит в чьих руках, когда она решает твою судьбу, находятся её рычаги.
 
(продолжение следует)