Сказка о поисках невесты

 

Жил-был царь. И было у него два сына. В сказках обычно сыновей трое. Но в жизни бывает всякое.  У некоторых царей вообще одни дочки. И это печально. Потому что приходится все, нажитое непомерным трудом, передавать зятьям. А зять – как ни крути, темная лошадка.

А у царя из этой сказки было два сына. Росли они в забавах да развлечениях среди золотой молодежи. И выросли такими здоровыми лбами, что пора бы им угомониться и остепениться. Это не значило, что им нужно какую-нибудь ученую степень присвоить. За степенью бы дело не стало. Присвоили бы. То остепенение, о необходимости которого царю нашептывали его бояре, позвякивало кандальным звяканьем цепей Гименея. 

Пока царь сыновей и так, и сяк, призывал и предупреждал, что шутки кончились, они    кормили его отговорками: не созрели.  И чем больше говорили, тем больше в царе зрели всякие подозрения. Царь был опытен. Знал мерзкий характер женщин. И знал свой твердый характер.   Жену с ее скандальным и гадким характером он твердой рукой сослал в элитный монастырь около моря. Но после жены ему с женщинами вовсе не везло. Жена была хоть на государственных харчах. А эти роскошествовали и наперебой выуживали еще больше. А некоторые бесстыдницы и требовать осмеливались. И тем самым казну разоряли. До того дошло, что уже в народе стали циркулировать слухи.

Царь подумывал провести в думе закон о многоженстве. Не многоженстве вообще. А многоженстве для отдельных выдающихся, хорошо себя зарекомендовавших личностей. Оказал особые услуги государству. Тебе вместо ордена вторую жену.  Еще раз оказал – третью.   Но пока царь от этой мудрой инициативы воздерживался. Но поскольку с женщинами у него воздержаний не было, инициатива созревала.   Созревала потому, что царь знал свой народ. Народ ценил, чтобы мужик был мужиком. Вон короля вражеской державы застукали на интрижке. Так в той вражеской державе его чуть короны не лишили. А в стране, где правил наш царь, вражеский король стал чуть ли ни национальным героем.  Народ любит мачо.  Главное, чтобы народ не ковырялся своими грязными лапами в бюджете, не высчитывал, во что царские забавы народу обходятся. Кроме того, многоженство полезно потому, воздержание вредно.   Воздержание, как наставлял царя его лейб-медик, - академик и генерал, - плохо действует на умственные способности. И приводил царю страшный пример нескольких его предшественников на троне. Как те, переставая заниматься сексом, стали чудить.  Писать ненужные книги.  А чудить на троне опасно.  Поэтому женитьба сыновей превратилась для царя в идею фикс.

 Царь своих отпрысков и намеками, как туманом, овеивал, и разговоры заводил, и угрожал лишить их загранпаспортов и госдотаций. А те все отшучивались. А царь шуток не любил. Скорее, наоборот, любил собственные шутки, а не чужие. И не переносил тех, кто вышучивал его монаршие каламбуры.

В каждой монаршей шутке таилась такая неуловимая доля шутки, что бояре и прочие приближенные, взвешивали, думу думали, в Думу царскую на консультацию ездили, но никак не могли определить, где властитель шутит, а где серьезен. И это повергало в трепет. И поэтому, когда царь выступал с речью на приеме, на саммите, на симпозиуме, на очередном торжественном пуске в эксплуатацию какого-нибудь храма или моста, или просто с посланием народу, бояре все речи самодержца конспектировали. Не глядя на то, что всю царскую речь записывали и секретари, и телекамеры. На то секретари и предназначены. Для дальнейшей обработки и адаптации царских речей. Чтобы пояснить непонятливым, что царь хотел сказать. А бояре конспектировали совсем для другой цели. Чтобы у трона усидеть.

Телекамеры, проверенные службой безопасности, елозили по коврам с государственной символикой в проходах между рядами зала. А бояре сидели рядами с блокнотиками и ручками, в галстуках, напряженные, словно муху пробовали поймать. Каждое слово на лету ловили. (Охране было дано указание, что блокноты и ручки в зал проносить можно, и выносить можно даже без проверки, что там написано. А телевизионщикам - распоряжение, снимать тех, у которых внимательный и восторженный взгляд и ручка по блокноту бежит).

И не столько слово государево ловили бояре, а больше то, что между слов спрятано. Интонацию, которую ни один секретарь не передаст. Он может только обозначить словами: бурные аплодисменты.  То есть, конспектировали бояре и народу обещания, и угрозы окопавшимся врагам и иностранным агентам, и   предупреждения боярам.
 А, поскольку страна у царя была не шуточная, от моря до моря, то и царствование было не шутейным, сурьезным.  Это в каком-нибудь Люксембурге править невероятное наслаждение.  А в его великом царстве -  как на галерах. Границ-то бог послал много. Послов иноземных бог послал вагон. И каждой посол так и норовит укусить.  И даже в международных организациях на царя бочку катили. А в его лице на все царство-государство, которое еще с незапамятных времен международным организациям было бревном в глазу. Это на кого же бочку катить вздумали? На страну, которая есть оплот демократии и духовности, надежда мира, сердце всех народов? У которой суверенные атрибуты власти: и гимн, и герб, и флаг, и конституция, такие помпезные и торжественные – дай бог каждой стране. А то, что менялись эти атрибуты не раз, так потому и менялись, что поспевают в ногу со временем.  Ветры враждебные с разных сторон света дуют, и своими порывами государственную конструкцию расшатывают. Необходимо конструкцию крепить, гаечки подтягивать. Страна развивается, идет семимильными шагами впереди планеты всей, скрепы и лозунги меняются один за другим. Одни скрепы исчезают, другие восстают из небытия. Управление такой державой - штука серьезная.
 Все бы ладно. Царь к галерам приноровился. Даже мышцы накачал. Да вот сыновья подросли шалопаями. Вращаются среди золотой молодежи. Купаются в забавах мира. И, иногда, таким тлетворным влиянием, такими гадкими мыслишками пропитываются, что у царя давление подскакивало. Спасибо, лейб - медик откачивал. Но предупредил, что при таких нагрузках и огорчениях он ничего хорошего не предвидит. А если вдруг инсульт? Кому государство оставить? Что делать такой обстановке? Женить! И чем раньше, тем лучше. И конечно же, женить на девушках из хороших боярских семей. 
 Женитьба дело серьезное. Выбор невесты – тем более. Государственное дело.  Во время этого мероприятия есть возможность лишний раз народу показать и свою беззаветную преданность принципам демократии и, одновременно, верность национальным традициям. Чтобы враги не клеветали, что с выбором невест подтасовка и вбросы, и чтобы с другой стороны, не пахло неприемлемой в народе эмансипацией. Эмансипация, гендерное равенство, - народ даже слов таких не знает.  Все нужно сделать, как издавна повелось.
А посему царь как-то в выходной, когда он был свободен от трудов своих тяжких и праведных по управлению страной, в час второго завтрака, когда все приличные люди за чашкой чая с золотой каемочкой сидят, вывез своих сыновей на стриженую лужайку, которая поле для гольфа, около владений кооператива, в коем и сам записан и его столбовые бояре.  Приказал он стрельцам и водителям удалиться на сто шагов. Чтобы никто не слышал. И слухи потом не ползли. А особой группе наказал следить, чтобы ни газетчика, ни пикетчика в кустах не притаилось. Дело то государственной важности.
 И рек царь сыновьям
- Ну любезные сыны мои. Хватит. Накувыркались. Финита ля комедия. Пробил час каждому выбрать суженную.  Пусть каждый выстрелит из лука.  У лучших бояр моих, чьи владения, потом и кровью нажитые, вокруг простираются, подросли дочки на выданье. На чей участок залетит чья стрела, там тому и невеста.
И с этими словами нажал царь на кнопочку. Плавно откинулась крышка багажника. И взял царь оттуда самолично, особым сверхсекретным отделом изготовленные и другим сверхсекретным отделом перепроверенные и просвеченные, лук и стрелы. И протянул все это снаряжение старшему сыну. Тот взял их как ежа, как бритву обоюдоострую, и стал вертеть в руках и пристально вглядываться, как вертели в руках и вглядывались в его паспорт на паспортном контроле в том же вшивом Люксембурге.
-  Что крутишь? – спросил царь, - Чай, забыл, с чем это едят? Небось, дальше экрана смартфона и бабских прелестей год как не заглядывал?
-   Да ладно тебе, папаня, - ответствовал старший сын, -  Рассматриваю, потому что знаю, на что наши секретные службы способны. Натянул тетиву - и в коме.
- Ну это поклеп, когда с тетивой такое было?  - возразил царь.
- Да ладно тебе прибедняться. Все свои. Никто не подслушивает. Мы с этими комами всему миру комедия. Аж стыдно. Куда ни приедешь, вроде по чужому паспорту, вроде инкогнито, чтобы тебя никто не опознал, а пальцами тычут. 
- Цыц, - разгневался царь, - Знаю я твое инкогнито. Целый замок для себя снял.
- А как ты хочешь? Царевич я или дворник? И живу соответственно. Бытие определяет сознание. 
-  Жизнь, сынок, штука суровая. Там или – или. Или тебе дворец и фонтан, и дорогие шлюхи, и тогда привыкай, что пальцами будут тыкать. Или не будут тыкать, но тогда без шлях и дворцов.  Третьего не дано, -  тяжело вздохнул царь-отец, -  И нечего отговорками сыпать. Давай, стреляй.
- Да дело не в шлюхах, раз уж на то пошло, -  вставил тут младший сын, -  Они нас, царевичей, да и твоих бояр, не по проституткам, а по паспорту, засекают. Твои черти из спецподразделений наштамповали нам паспорта одной серии. И теперь - как тавро на нас, как черная метка. Куда не завеешься, просто развеяться, в то же Монако, а тебя еще перед самолетом на границе вычислили.
- А тебе слово не давали, твоя очередь высказываться не пришла, - сказал царь, огорченный такими словами, и повернулся к старшему сыну, -  Стреляй!  Забыл, как это делается?
- Небось стрела-то с наведением, с джипиэсом, -   снова влез младший сын и с сомнением покачал головой.
-  С каким еще джипиэсом? – удивился царь.
- А то не знаешь. И цель нашим стрелам уже согласована и намечена.
- Стреляй!  Не тяни резину, – царь стал терять терпение, - Твою стрелу уже ждут.   

Зажмурился старший сын, натянул тетиву что есть мочи и понеслась стрела со скоростью десять Махов, куда глаза глядят. Короче говоря, в стратосферу.

- Ну вот! -  удовлетворенно выдохнул царь, - А то кобенился. Стрела ему не та. Сейчас сообщат, на чей двор стрела попала. Сдается мне, на двор председателя комитета по…
Не успел царь договорить, как свист с неба заставил всех вжать головы. Стрела ткнулась в крышу машины и отскочила.
- Вот что значит бронированная!  -  удовлетворенно заключил старший сын, - Баллистическая стрела не пробила.
- Сам ты баллистический. Почему стрела сюда прилетела, когда должна была к председателю комитета…
-  Да ладно тебе с комитетом, ваше величество, - раздраженно произнес старший сын, - Должна была…  Ваши стрелы с наведением устарели.  Что там стелы? Спутники по-человечески запустить не можете.  Абы где падают. Что уж о стрелах говорить. 
-  Вон ты как запел! С чего голоса поешь?  - возмутился царь, -  Ладно, с тобой поговорим отдельно. А ну, Ванюша, радость моя, утешение старости, ты попробуй, - царь протянул лук младшему сыну.
- Да я об эту археологическую загогулину и руки марать не стану, -  насмешливо произнес младший сын, -   Кто ныне так невест выбирает?
- Так надо. сынок! Согласно нашим легендам, - нахмурился самодержец, - Ты не простой человек. Ты, чай, - царевич. Будь ты простым подданным, ищи себе бабу на танцульках и по интернету. Там все переврут, распишут, что невеста - царевна персидская, а на самом деле кондуктор в трамвае с дитем от предыдущего брака. Но ты не абы кто. Ты должен стрелу пускать, согласно традиции. Положение твое такое. Регламент требует.
-  Никто нынче ничего не требует, -  младший сын стал шарить рукой под пиджаком и извлек оттуда нечто такое, чего монарх, много повидавший на своем веку, доселе не видывал.
-  А это что еще за загогулина? Клюшка такая? – спросил царь с сомнением разглядывая незнакомый предмет.
 - Не мышонок, не лягушка, а неведомая клюшка, - радостно разродился экспромт старший сын.
- Не клюшка, а импортные технологии, -  с насмешкой осадил непонятливых младший. 
- Импортные? – удивился царь, -  У нас все импортные на учете. Не припомню такого.
- И не напрягайся, - заявил младший сын, - Мне ее в одном посольстве подарили. Частным порядком. В виде личного презента.
- И что это за клюшка? -  спросил царь, который в куске простого дерева, даже не инкрустированного, ничего царского не углядел.
- Охотничье оружие. Говорят, почище всякого лука работает.
- И что, прямо и невесту так можно найти?
- А то! Не все же луком кикимор распугивать. А это говорят, универсальная вещь. Вот пришло время попробовать. Так что лук свой засунь своим спецслужбам в одно место. Вот эту приспособу сейчас зафиндилю.
- А как зовется приспособа? – спросил царь
- А кто ее знает?
-  Так не бывает. У каждой приспособы есть имя. «Буран», «Корнет», «Панцырь». Может быть, это и есть хваленый «Железный купол». Да что – то он неказист. Деревяшка.
- Нет. Как-то мудрено прозывается, не по-нашему. Не помню. А ну ка! Размахнись рука, раззудись плечо.

Младший сын взошел на бугорок и со всего маху бросил то, чему не знал названия. И это нечто улетело за горизонт.

- Ну вот, теперь можно поспрашивать, к кому залетело, -  с чувством глубокого удовлетворения произнес младший сын 

Но не успел он насладиться собственным каламбуром, как послышался странный звук и безымянная приспособа легла  на траву у ног  старшего сына. Это что же получается мужчина ввбрал мужчину? С одной стороны, это можно было списать на техническую оплошность.  С другой стороны, все это видела и охрана, и водители.

Это как понимать?  -  побагровел царь, - Докувыркались в мягких муравах. С певцами? Ориентацию сменили? В нашей стране не было голубых царей.
И тут младший сын произнес такое, что царь подумал, что мало он его сек солдатским ремнем, когда еще был не царем, а простым военнослужащим.
- Были, -  уверенно заявил младший сын, - Тебе перечислить?
- Молчать! Не было и точка, - закричал царь.
- Ты историю плохо знаешь, - спокойно заявил младший сын.
– Молчать! Вот чему тебя в посольствах научили, - царь схватился за сердце, -
  Как только он сделала это движение, из-за ближних кустов примчались несколько человек с носилками.   

Царь лежал на постели, тупо уставившись в балдахин с гербами.  Вот так, живешь-живешь, уверенный, что все на мази, думал царь, и не подозреваешь ….   Предали самые близкие люди, сыновья. Те, кого считал надеждой и опорой. Мало того, что   сорвали государственное мероприятие, так еще и перечить вздумали. Никогда прежде, начиная с его воцарения, мероприятия не срывались. А те, кто ему перечил – иных уже нет, а те далече.   И все шло гладко. А тут…   Дело даже не в том, что они себе жен так и не выбрали. Это можно и повторить.  Зря что ли на всех международных форумах его бояре, чуть что, вспоминали один из наиболее известных государевых афоризмов: «если надо - повторим».   Так что, с выбором невест и повторить недолго. Хуже, что родной сын, кровинушка, посмел нагло глядя в глаза заявить, что в династии водились голубые. А еще хуже, что он говорил об этом так спокойно, что возникает подозрение, что он в этом ничего плохого не видит, и сам такой.
 К кровати приблизился министр культуры, которого царь потребовал еще, когда его на носилках вносили в вертолет.   
- Вот что, ….
 
сделал паузу, потому что забыл имя министра. Но министр понял эту паузу иначе. Он вспоминал, не было ли у него неосторожных слов, проколов. Кажется, все как надо, все в русле. И министр, склонился над постелью и приготовился слушать царские указы.
- Такой вопрос, очень деликатный, - сказал царь, - Вы ведь старые документы читали. Скажите, разве среди наших царей, моих предшественников были эти…. голубые?
-  Так все ваши предки, ваше величество, голубых кровей.
- Да нет же, я имел в виду эти…. гомики.
 
Министр на минуту замолк, словно он мысленно перепроверяет личные дела всех предшествующих монархов.

- А какое на этот ваше мнение? –  осторожно спросил он.
- Я считаю, что не было.  Я даже убежден в этом. И быть не могло. Наш народ велик своим духом, чистотой нравов.
 - Совершенно верно, - охотно поддержал министр.
- А до меня дошли слухи, что среди царей, якобы, такие были.
-   Клевета! Откуда такие слухи? – министр изобразил глубокую обеспокоенность, словно клевета на династию огорчает и тревожит его больше, чем самое царя.
- Это неважно, -  отмахнулся царь.
-  Я думаю, что эти слухи нужно искоренить. Вымести поганой метлой. Нужно проконсультироваться с министром внутренних дел.
- Я дам поручение министру внутренних дел изъять вредные исторические книги из библиотек и магазинов…
- Они давно изъяты, - перебил министр, - Но мы перепроверим, конечно.
- Перепроверьте обязательно, даю вам такое поручение, -  добавил царь со вздохом облегчения.

Министр радовал его своей хваткой. Быстро ухватывал мысль, - Но министерство внутренних дел с такой работой в одиночку не справится. Откуда им знать, что изымать, а что нет. Ваши эксперты должны помочь. А ваша прямая задача - написать новые учебники и пособия,. в которых все цари должны быть представлены в благоприятном свете.
- Такие учебники уже в работе, - уверил министр, -  Лично я написал некоторые главы.
-  Более того, - продолжал царь, - Нужно довести до населения, что во всей нашей династии были крепкие семьи, и прекрасные семейные традиции, что мы всегда осуждали гей-парады, что мы никогда не признаем однополые браки, что это как раз противники режима повязли в гомосексуализме. Да и еще, - царь встал с кровати и подошел к тумбочке и достал с полки ту непонятную приспособу, которую кидал младший сын, -  Это как называется?
- А что произошло? - переполошился, министр, - К нашему ведомству это не имеет никакого отношения.  Наверное, вам охранные службы точнее доложат.
- А название этой штуковине вы знаете?
- Это бумеранг. Аборигены в Австралии при помощи него охотились когда-то на кенгуру.
- На кенгуру? – задумчиво произнес царь.
 - Но это было очень давно. Он имеет такую особенность, если не попадет в цель возвращается обратно к тому, кто его метнул.
 - Вот как, -  медленно протянул царь, - Австралийские   аборигены, говорите? Понятно.

Министр культуры ушел. Царь потребовал министра иностранных дел.
-  Как у нас с Австралией отношения? – спросил царь министра.
- Стабильные.
- Стабильные? Может быть нам с ними разорвать отношения?
-  Как скажете, ваше величество. Но, если мы еще и с ними отношения разорвем, тогда у нас нейтральных к нам стран почти не останется. Последняя станет врагом.
- Ну ладно, - согласился царь, - Тогда просто отзовите оттуда нашего посла. Для консультаций.