Читая Риф Алексея Поляринова

Эти записи своего рода записки на полях, появляющиеся по мере чтения. Но появились они не сразу. Первая запись начинается с упоминания о кварцевых часах (публикатор).

Кварцевые часы –

бытовая подробность, но в ней автор (или редактор) ошибся. «Часы были механические, кварцевые». Кварцевые часы это механические часы на батарейке, в них всего один алмазный камень (а порой и он отсутствует). Дело в том, что кварцевые часы не заводят, а если они начинают отставать, то батарейку меняют. А в романе героиню мучило то, что их необходимо было заводить в определенное время. Заводить нужно механические часы (17 камней).
Автор ошибся, потому что не носит часов. А не носит часов, потому что у него есть смартфон. Смартфон даже заводить, подгонять под время не нужно - все сделает Интернет.
Отказ от часов - это отказ от старых вещей, от мира, в котором традиционализм и консерватизм имеют значение. Кстати, кто носит механические часы, его не мучит необходимость завода в одно и то же время. Это своеобразная дисциплина духа и памяти.
Интересно бы продолжить мысль автора, если бы героиня носила механические часы. Механика шестерёнок могла бы встроиться в поэтику романа, где власть и подчинение в секте играют свою роль,
Механические часы могли бы быть связаны с сектантским мышлением, механическим трудом, которым Гарин заставляет заниматься «пойманные души», своих «детей».

Отцы

В этом романе совсем нет «отцов». Кто они, отцы Ли, Тани и Киры (матери Тани)? Единственным «отцом» является Гарин – так называют его сектанты. У Гарина был отец-миссионер. Но он таинственным образом куда-то исчез. Зато у Гарина нет имени.
Кстати, в первом романе «Центр тяжести» эстонский отец героев тоже куда-то таинственно исчезает из поля зрения. Однако продолжает присутствовать как тот демиург, который устраивает судьбу своих детей.
Определенно, Поляринов изживает «отцов», ведет с ними войну – не на жизнь, а на смерть, судя по «Рифу».


Безотцовщина –

вот что бросается в глаза. Отец Гарина куда-то исчезает – у него долги, бежит от наказания, обанкротился, вынужден менять личность, уехать в Канаду и затеряться в лесах.
У Ли, Тани и Киры (матери Тани) тоже нет отцов – словно они родились не от отцов, а как Афина - из головы Зевса-Поляринова.
Но это хуже чем безотцовщина. Это война с отцами – за их территорию и их время.
Ну, представьте себе только, что с 2000 года в России остановилось время, потому что началась мощнейшая реконструкция империи. Оставим оценки побоку, главное, что мы все живем в одну и ту же эпоху, как бы ее не называй.
Алексей Поляринов родился 27 декабря 1986. Вообще 1986-й год для его героев является точкой отсчета. В этот год началась Перестройка. В этот год встретились Родители и появились Дети.
Когда развалился Союз – в 1991-м – Дети-герои еще были в нежном возрасте, их целовали в темечко. А когда в 2000 году, в последний день уходящего года сменилась власть, им было 13 лет плюс 4 дня. То есть были далеко несовершеннолетние. И все – их времечко ушло. В темечко их не целовали, они взрослели и играли в компьютерные игры вместе со всеми, но в этом они были первые. Пожалуй, только в этом. Потому что сменилась номенклатура и номенклатурные дети в 2021 году отмечают свое тридцатитрехлетие, входят в возраст Христа. Но это не их время. Время играет против них. Они только научились жить в Интернете, нашли себя в Интернете, работают в Интернете, а теперь – бац – Интернет урезывают, сокращают, изолируют, и вся их завоеванная виртуальная реальность и виртуальная свобода летят к чертям собачьим.
Так вот – в яростной борьбе против отцов дети-миллениалы пытаются отвоевать себе время действовать – чтобы за ними не охотились призраки из прошлого, далекого и недавнего, чтобы тени отцов не тревожили их, потому что эти тени очень уж длинные, как и руки у новой власти.

Мать

Отголоском этой борьбы с отцами является линия матери – дочери. Казалось бы, Кира не такая как ее мать, замешанная в убийстве 26 сулимских рабочих-комиссаров (ой, язык советский попутал), она ушла от матери, но несет тяжелую наследственность: от нее потом уходит дочь Таня, которая не может ужиться с ней.
В послесловии автор вспоминает реальную историю и признается, что из этой линии вырос весь роман. Сейчас бы такие отношения назвали бы токсичными: мать любит дочь и дочь любит мать, но не более пяти минут, через десять минут, если они останутся в одном и том же закрытом помещении, они доведут друг друга до истерики, или буквально и фигурально съедят друг друга.
Знакомая история. Тут, видно, чистая психология, несовместимость характеров, что ли. Кстати, такие истории мы можем найти и на уровне традиционной семьи – мужа и жены, которые расстаются сразу после загса.
Но как она разрешается в романе «Риф», точнее как она объясняется?
Поляринов проговаривается, что Таня прошла «сотни часов сеансов». Это чистое голословное утверждение, брехня. Позже я докажу, что на сотни часов сеансов у нее не было времени, а в романе к ней пытался достучаться доктор Осипов, знакомый доктор мамы, гипотетический отец Тани, по специальности травматолог (хирургия).   
Но на этих сеансах ей объяснили, что любить мать она не обязана.
Я сомневаюсь, чтобы российские психологи так далеко бы пошли и говорили бы такую фразу.  Это легче, чем признаться в непонимании, - взять и «убить» родителя, совершать символическую казнь, чтобы только затем дочь научилась бы ценить мать.
А где же ответная связь: что тогда сделала мать с дочерью? В то время как Таня вроде бы стала понимать Киру, свою мать, между ними прошла секта, которая разъединила их физически. Мать с горя ушла в секту, а дочь принялась спасать мать. Казалось бы, что для Поляринова в контексте его межпоколенческой войны на смерть, между матерью и дочерью, это какой-никакой, а выход.
Но нет.
Мать ушла к «отцу», нашла своего «отца», а им был антрополог и мошенник Гарин.

Антропология и сектантство

Поляринов признается, что в процессе работы увлекался чтением книг о сектантстве и антропологии.
Есть ли между ними какая-то связь?
Неужели Поляринов хочет сказать, что нехороший антрополог – это хороший сектант, ловец душ человеческих?
История, произошедшая с Гариным на Рифе, в период его жизни среди племени кахаси, и затем история в России, где он сколотил секту «Чаща» для меня как-то не увязываются в одно.
Влекло ли его тоталитарное общество? Да, влекло к себе с целью изучения или испытания самого себя. Но неужели из этого следует, что Гарин любит подчинять людей себе, что он такой властолюбец? Я так не думаю. Гарин-мазохист, исследующий историю советских татуировок, а следовательно закрытого общества (тюрьма), вдруг становится Гариным-садистом, подчиняющим себе сначала студентов, а затем отчаявшийся русский народ, в лице таких брошенных детьми людей, как Кира.
И все же это две разные ипостаси. А это раздвоение типично для Поляринова. Он хочет приписать «отцам» две вины: одна заключается в том, что советские люди жертвы тоталитарного режима, другая – что те же самые советские люди создают тоталитаризм даже в новое время, являясь наследниками режима. То есть как бы от себя не ушли.
И поэтому с ними разделаются дети: с родителями, представляющими собой режим прошлого, и с режимом в лице своих родителей. Одним ударом двух зайцев.



Время у Поляринова

О да, время у Поляринова очень сжато, пористо, в нем какие-то провалы, но более всего встречаются дополнительные пласты. Так, в «Центре тяжести», герои за двадцать лет ХХI века проживают три десятилетия. А в «Рифе», наоборот, наблюдается провал во времени между 2003 годом и «нашими днями», пусть это будет 2015 год и выше. Для Ли куда-то пропали 12-15 лет жизни, для Гарина, пропавшего в 1999 году, и появившегося в 2015 году в России, отсутствующие годы создают еще более загадочную черную дыру.
Можно сказать, это какое-то виляние и блуждание, вместо исторического времени отцов.
Я имею в виду вот что. Новое время начинается с 2000 годов, следовательно, к 2018 (когда вышел роман «Центр тяжести») и 2020 году («Риф») проходит неполных двадцать лет. Но события, произошедшие в этом промежутке, охватывают время жизни целого поколения, даже двух поколений.
В «Рифе»: Ли поступила 1997 году в университет штата Колумбия, а в 1999 году произошел разрыв с Гариным и скандал, в результате которого он исчезает. Около трех лет шло лечение и восстановление Ли (это 2003 год). Около пяти лет она проработала в «Доме Тесея» (2008 год). По идее, в это время обнаруживается Гарин в России, и она едет к нему.
Но линия Тани имеет совсем иную хронологию.

Тайны и миллениалы

Миллениалы дружат с тайнами, как дружат с динозаврами и Кинг-Конгами, человеками-пауками и суперменами. Тайны их окружают и множатся на каждом шагу. Интересно, что миллениалы не утруждают себя раскрытием тайн, загадка остается неразгаданной, и это положение никоим образом не может обрушить дом или создать форс-мажор, внести хаос или сомнение. Тайны также реальны, как динозавры. Вы не слышали о динозаврах? Посмотрите фильмы Спилберга и все поймете, кто такие динозавры.
В «Центре тяжести» неразгаданных загадок уйма. Тайна Третьего озера так и остается нераскрытой, зато побудила написать книгу об этой тайне и… оставить ее нераскрытой. Куда пропадают отцы в «Центре тяжести» и «Рифе». И последняя загадка – как Гарин оказался в России и сколотил секту, откуда у него были деньги на скупку земель? Кто занимался финансовой стороной дела? Как можно было не замечать брошенную машину с полицейской атрибутикой 3 месяца – я имею в виду, как можно было полиции не замечать брошенный Logan? Зато его с успехом нашла журналист Ольга Портная.
Все это для миллениала Поляринова занудство, не требующее усилия объяснить и показать. Все покрыто мраком тайны. Романы производят вопросы, как макароны на макаронной фабрике.
Даже финал «Рифа»: понятно, что он должен быть непонятный. Но как можно сосредоточиться только на двух жертвах культа – Тане и Ли и не замечать остальных, того же Илью или мать. Это вопрос! Словно они не были жертвами деперсонализации, словно они притворялись, а основной удар гаринских оккультных чар приняли на себя Таня и Ли. По-моему, Поляринов поспешил закончить роман. Мне даже кажется, что Тани и Ли – если они ТАК переживали деперсонализацию – действительно погибли. Потому что Поляринов описывает сознание наркоманов на последней стадии.

И вообще – так подчинить себе жертв без психотропных свойств невозможно.

Смартфон
Если кварцевые часы – оплошность, то смартфон – анахронизм. Речь идет о том эпизоде, когда Ли, пройдя трехлетний курс терапии, замечает «парней и девушек», таких же жертв культа, которые сверяют на своих смартфонах адрес «Дома Тесея», центра реабилитации. Судя по всему, речь идет о 2003 годе, а в это время смартфоны, какими бы допотопными они ни были, являлись признаком принадлежности к бизнесу и бизнес-классу, но никак не хиппующей молодежи, которой некуда податься. Этот анахронизм примечателен тем, что автор наделяет прошлое элементами нового времени, полагая, что время все еще длится.

«Честное слово».

Есть такой парадокс своего мнения. Нам его объясняли на старших курсах. И объясняли лингвисты, которым доверяешь. Если человек говорит, то есть пишет «я думаю», это значит, что он не думает. Если человек сообщает: «по моему мнению», это значит, что выражает он не свое мнение и это он знает. Если автор пытается убедить читателя выражением «честное слово», то он однозначно лукавит.
Смысл в том, что процессы мышления и говорения это не единовременные процессы, а последовательные: одно всегда предшествует другому, и говорить то, что думаешь, это редкий дар, как, например, сходу произносить слова наоборот, или феноменальная память, что слово о человеке означает его отсутствие в момент сообщения (например, он умер или уехал. Король умер. Да здравствует король)
Поляринов всецело доказывает правоту этого парадокса. Вот у него даже «Честное слово» это отдельное предложение.
И о чем он пишет, к чему относится честное слово?
«И ей стало легче. Честное слово. Она переехала в Москву, быстро нашла себе работу в школе, где все было хорошо…»
Честное слово, что ей стало легче? И только ли оттого, что она легко и быстро переехала в Москву и нашла себе работу в школе? Тут автор как бы издевается над читателем и не скрывает этого. Если бы это было так легко – 90-е годы, то вся страна могла бы приехать в Москву и всем бы полегчало.
Но в том же абзаце он уже сомневается в своих словах и ставит все под сомнение: «…Она искренне полагала, что ей повезло – вот так сбежать и начать все с нуля – и взяла за правило никогда не жаловаться на жизнь».
Чего-то я не понимаю, зачем писать: «Она искренне полагала»? Это означает, что она, полагая что-то искренне, в чем-то неискренне сомневается. Ср. «Он искренне полагал, что сделал все правильно, но ученый совет разбил в пух и прах всю его гипотезу».
И именно в этот момент ее настигает прошлое, когда она полагала, что засунула прошлое в глубокий карман, - оно вырвалось наружу и начало душить своей наследственностью: «Она зашла в ванную почистить зубы и застыла перед зеркалом, разглядывала, трогала свое лицо, как будто пыталась вспомнить, на кого похожа – и вспомнила мать, и то, что сама всегда считала свою мать грубым и холодным человеком; и поразилась этому воспоминанию, потому что вдруг поняла, что даже сбежав от матери, она выросла, постарела и стала ее точной копией – не только внешне, но и, кажется, душой».

Определенно, в «Рифе» на примере «отца» секты и одинокой жизни матери говорится о семейной драме: семья изначально расколота, отцы исчезают по дуновению ветра, а будущие матери сначала разводятся (в том отрывке «Честное слово» упоминается сначала о разводе, а затем о том, что родила двух девочек). А была ли свадьба. А была ли семья? 

Сектанты и  сектант

Интересно, что лидер секты не сектант, не ровня им, не брат, а отец (кормчий в терминологии хлыстовства). Сектантами обычно называют жертв культа, уловленных в сети пропаганды, но не самих лидеров. У сектантов происходит деперсонализация личности, чего не скажешь о духовных отцах или пророках. Это люди здравы и верны себе. Более того, они обладают организаторским даром. Сами себе менеджеры и исполнительные директора. И бухгалтеры – должны уметь хорошо считать прибыль. Если бы всего этого не было, то он, лидер и отец, ничем бы не отличался от своих несчастных детей.  Иначе бы их сочли за безумцев и сумасшедших, порочных пророков, типа Гришки Распутина.

Гарин лидер: ученый-антопролог, он превратил свое знание о людях в механизм, позволяющий властвовать над людьми. Сначала – над племенем кахаси. Затем – над своими американскими студентами. Далее – над русскими бедолагами, у которых что-то не срослось с детьми или с родителями.

«Чаща» Гарина мне напоминает «Слободу» миллионера Германа Стерлигова, с его культом натуральных и органических продуктов, сделанных вручную. А то – лучше ходить в льняных рубахах, чем в нейлоновых и полиэстерах, лучше пахать, чем нюхать кокаин и лазить в смартфоне. Его шаг к архаике является ответом на безудержный рост потребительства и глобализма. Архаична и вера его, близкая к старообрядчеству.

Но как устроить такую коммуну? Предложить помощь людям, которые устали от города, семьи, цивилизации, культуры и от себя. Но тут неофита встречает грубая и жестокая экономика, которую он неофит по неопытности своей принимает за коммунизм. Так, всяк приходящий отдай состояние свое, имущество и дом. Кормить-то тебя прокормим, но нам тоже надо развивать свои пахоты и фермы, покупать новые земли, сгонять с земли дачников и колхозников, чтобы они своим пьянством и развратом не подействовали тлетворно на общину.
Поляринов наделил «Чащу» также элементами хлыстовства, весьма популярного в среде интеллигенции в период между двумя революциями, в начале ХХ века. Русский интеллигент начала ХХ века искал в хлыстовстве отсутствующий компонент в своих духовных и телесных потребностях – идею всеединства, быть вместе как один. Русская православная церковь, идея Третьего Рима и Российская Империя уже не могли дать русскому интеллигенту чувство единства с народом. А хлыстовство могло. Напомним, одним из важных понятий хлыстовства был «чан» (ср. чан-чаща – общее звучание), человеческого котла, в котором люди «варятся», то есть умирают в отдельном теле для рождения в новое единое тело. «Чан» был метафорой единства, точнее обрядом перехода в такое единство, а вот радения – это техника функционирования обряда. Проводились радения так: люди собирались в хоровод, держась друг за друга и начинали ритмически двигаться. Точь-в-точь как в современном танце. При определенном ритме этот хоровод доводил человека до деперсонализации и заканчивался свальным грехом – коллективным совокуплением (хотя доказательств этому так и не было приведено).       

А был ли план?

Интересно, что Поляринов…
Но нет. На примере Ли, которая затеяла поквитаться с Гариным и отомстить ему, видно, что она, бывшая сектантка, ревнует его к власти, которую бывший учитель имел над ней. Не о власти ли весь сыр-бор? Ли такая же эгоцентричная, как и Гарин. Она хочет вернуть себе утраченное девство, и это граничит уже с фанатизмом, в котором теряется логика. Это видно по тому, что Ли вдруг признается, что у нее был план, который не сработал. Но никакого плана мы не видели – зачем они сунулись в Чащу? Таня хотела освободить мать, а Ли чего хотела? Восторжествовать над Гариным. Но ведь Гарин не фанатик, он властолюбец, он тиран, следовательно, Ли хотела восторжествовать над властью диктатора, и это страшно.

Украденное время

То, что у поколения Поляринова украли их время, очевидно, и Поляринов это отражает. Он живет во время, когда еще правит культ Штирлиц и кровавая гебня. Это люди прошлого. Но они живут в это время. Они переподчинили Интернет на свою потребу. И в «Центре тяжести» это выражено очень откровенно: сын математика становится хакером на службе у Кровавой Гебни и, по сути, жертвой этой идеи. Его программы делают возможной слежку за людьми, переподчинение их системе, и он, и его умное и славное поколение не может вырваться из этого времени.   

Титов и другие

Неоконченные линии и судьбы в «Рифе» выступают как торчащие нитки у плохого портного. Потянешь за нее, и шов разойдется. Кто такой Титов, собиратель правды и хранитель прошлого, и что он делает в романе? Иногда кажется, что это оборотень-Гарин. Иногда – символический муж Киры, или – несостоявшийся – отец Леры и Тани.


Рептилии Сулима

Образ рептилий города Сулим – о чем? Чтобы сказать, что мать была «глуха» к дочери, как рептилия? Холодна и скользка? Но это жестоко, а глухота матери к дочери имеет обратной стороной и глухоту дочери к матери – это проблема токсических отношений.
Впоследствии появляется образ оленьих рогов, а затем оленьих пантов. Рога надо сбросить как злокачественный нарост на душе, как неудачный опыт неудавшегося (тоталитарного) культа. Но это не работает. В первой части романа рога имеют другую ценность – панты как объект незаконного промысла, породившего сулимскую трагедию. И здесь вопрос: панты это не рога; панты растут, а рога, ороговевшие панты, сбрасывают. Не так ли и с тоталитарной системой?
Ну и рога и рептилии как-то неудачно соседствуют с наследием тоталитарной системы, которую тоже нужно сбросить. И неудачный опыт, кажется, был в 1962 году, в день расстрела 26 сулимских комиссаров.

Рептилии, олени (нанты) и расстрел митингующих

Все это интересно, если каждое на своем месте, но Поляринов соединил столько всего вместе, что с трудом верится.
Как возможно, что в некоем городе, построенном зеками, на Севере, выжившими в основном потому, что питались ящерицами, появился незаконный промысел торговли нантами, и одновременно (уже в 1962 году) случилась забастовка рабочих и расстрел демонстрантов, наподобие того, что произошел в Новочеркасске.
Но Новочеркасск, где произошел расстрел рабочих, – это город, основанный свободными людьми, донскими казаками
Сначала были ящерицы, затем пришли олени и их рога и копыта, затем расстрел.
Не вяжется в единую систему.
Понятно, что Поляринов таким образом концентрирует в одной точке несколько сфер и одним выстрелом, одной пулей пробивает сразу несколько сфер советской истории. Сталинские лагеря, послевоенный голод, отсутствие цивилизации, браконьерство и расхищение социалистической собственности, отсутствие свободы слова, теневая экономика, круговая порука, запрет на несанкционированные митинги и собрания, жестокая расправа с манифестантами, сокрытие улик, замалчивание трагедии и т.д. и т.д.
Удобно. Но нелогично. Понятно, что браконьер должен сидеть в тюрьме. Но если промысел нантов кормит людей, то, может быть, это вынужденная мера? Как и охота на несъедобных ящериц – вынужденная мера отчаявшегося и голодного человека. Тогда уж надо было говорить о людоедстве в блокадном Ленинграде.
Дальше, если браконьерство кормит целый город, то почему же вдруг возникло восстание 26 бакинских комиссаров? Нечестные люди не стали бы в открытую выходить против государства и армии.

Есть параллелизм: спящие аллигаторы, вмерзшие в лед (в мире Ли), ящерицы в истории Сулима (имеющие отношение к матери Киры), лягушки перед домом Киры. Сюда можно добавить и веру в динозавров, которым отмечается поколение миллениалов. 

В поисках Сулима