Глава 1. Начало.
- Уважаемые пассажиры! Прошу пристегнуть привязные ремни, наш самолет начинает снижение. Через 20 минут самолет произведет посадку в аэропорту Нижнеангарск, - голос бортпроводника прозвучал четко и требовательно.
Пассажиры, а это были в основном мужчины, дремавшие в креслах, зашевелились и стали пристегивать ремни. Я сидела у окна, внизу белоснежным покрывалом расстелился Байкал. На другой стороне озера в голубой дымке были видны четкие очертания гор. По всей обозримой длине снежного покрывала протянулась темная ниточка ледяной дороги.
- Зимник, сколько грузов мы перевезли по этой дороге! Запасли на весну и лето. Когда ещё начнется навигация? Нескоро, а работать нужно каждый день, - это сказал мне солидный мужчина, сидевший рядом. Ранее, разговорившись со мной, он узнал, что я направляюсь на БАМ работать, и выразил сомнение в том, что я смогу устроиться на руководящую работу, это мнение он высказал с особой твердостью, но меня это не смутило. Я была уверена в том, что все у меня получится. Со мной были уверенность, знания, опыт и огромное желание работать!
Самолет приземлился в 17 вечера 27 марта 1978 года. Для меня этот день стал началом моей бамовский судьбы. Было солнечно, в душе моей звучали бамовские мелодии, настроение было на подъеме. Меня не озадачило то обстоятельство, что на мыс Курлы (будущий город Северобайкальск) в этот день я попасть не смогу.
Решив найти гостиницу для ночлега, я шла по длинной улице Козлова, неся на плече рюкзак с вещичками. У встречной женщины я спросила о гостинице, и она объяснила, как её найти. Наконец, я остановилась возле бревенчатого дома, на стене которого была прибита еле заметная дощечка с выгоревшими буквами - Гостиница. Открыв калитку, я вошла во двор, и, поднявшись на крыльцо, потянула за ручку двери. Дверь была закрыта на ключ. Что же мне делать? Вечерело, мне нужно было определиться с ночлегом. К счастью, через несколько минут калитка отворилась, и в ограду вошел мужчина невысокого роста, бурятской национальности, с улыбкой на лице, и спросил меня:
- Давно ли Вы меня ждете? Я в магазин заходил за продуктами, а Вы в командировку сюда прибыли? Увидев мой рюкзак, лежавший на крыльце, он все понял, открыл дверь ключом, висевшим на гвоздике за перилами крыльца, и пропустил меня вперед:
- Проходите, вот эта комнатка свободная, в ней и размещайтесь. Я - Манзаров Пурбо Тубанович, направлен на работу в Райком Партии секретарем. Пока живу здесь, но скоро получу жилье и привезу свою женщину, - он говорил мне, а с лица не сходила улыбка, и от этой лучезарной улыбки лицо его оживилось, помолодело, стало привлекательным и открытым. - Туалет в ограде, а умывальник здесь, - добавил он.
Я сняла верхнюю одежду, умылась и прошла на кухню. Пурбо Тубанович разделывал свежую рыбу, ловко орудуя ножом.
- Не нужно мне помогать, садитесь и рассказывайте о себе. По внешнему виду я понял, что Вы из Бурятии, так? Куда направляетесь, может быть к мужу?
- Я Максимова Антонина Николаевна, из Кабанского района, инженер-строитель. Буду устраиваться на работу в трест
« Нижнеангарсктрансстрой», надеюсь на поддержку Козлова Рэма Николаевича, мы с ним работали в Посольске. Муж и сын приедут позже, - сообщила я. Завязался разговор, Пурбо Тубанович уже приготовил рыбу, запах от блюда шел очень аппетитный.
- Это таймень небольшой, угостил водитель, - ставя блюдо с рыбой на стол, говорил Пурбо Тубанович. Мне он не разрешил ему помогать, говоря, что я - гостья.
- Прошу к столу! Я очень рад, что Вы сегодня прибыли сюда. Все больше мужчины приезжают, а сегодня я угощаю женщину, - говорил он и улыбался. Открыв бутылку коньяка, Пурбо Тубанович налил рюмки.
- За приезд на строительство БАМа, Антонина Николаевна! Верю, что Вы добьетесь здесь успеха! - мы чокнулись рюмками, в это время открылась дверь, и вошел молодой мужчина в кирзовых сапогах и в куртке, на спине и рукавах которой были наклейки « Трест Нижнеангарсктрансстрой».
- Здравствуйте! Как говорят - счастливый под обед, а несчастный под обух! Верно, Пурбо Тубанович?- он говорил, а сам снял куртку, шапку и пошел к рукомойнику.
- Давайте будем знакомиться, я - Евгений Аркадьевич Дубнов, работаю главным энергетиком треста. А вы работать приехали?- он говорил, а сам присел к столу.
Завязалась беседа, оказывается, Евгений опоздал на вахтовку и вынужден ночевать здесь. Я узнала, что они с семьей приехали сюда из Улан-Удэ, это меня обрадовало. Значит, здесь есть мои земляки, начинать работу будет проще, думалось мне. Утром мы добрались до треста, и Евгений проводил меня в кабинет председателя Объединенного профсоюзного комитета треста Козлова Р. Н.. Рэм Николаевич встретил меня с улыбкой, поднялся от стола и, раскинув руки, пошел навстречу.
- А мы тебя ждем. Получила вызов на работу? Мы отправили тебе вызов на работу в должности начальника производственного отдела треста.
- Нет, я не получила вызов, я приехала сама, - ответила я.
- Дело, вот какое, мы пригласили тебя, а вчера прибыл другой кандидат на эту должность. Его уже приняли на работу. Я считаю, что это даже хорошо. Тебе я подобрал другую работу, более женскую, только поехать нужно в Уоян. Там нет заместителя начальника СМП-572 по кадрам и быту. Будешь заниматься работой с людьми, тебе по характеру это ближе. Раздевайся, садись, а я схожу в кабинет к Управляющему.;
Ждать пришлось недолго. Рэм Николаевич позвал меня, и мы вошли в кабинет к Управляющему. Феликс Викентьевич подписывал бумаги. Отстранившись от дела, он встал от стола, подошел ко мне и мы поздоровались, пожав руки.
- Антонина Николаевна, мы решили предложить Вам работу в Новом Уояне, там есть вакансия заместителя начальника СМП- 572. Вы не будете возражать против работы в Новом Уояне?- он внимательно посмотрел на меня.
- Я согласна поехать туда работать. Я там была в 1976 году, пыталась сама устроиться на работу, но меня не взяли тогда, - ответила я.
- Вот и хорошо. На месте ознакомитесь с должностной инструкцией, а начальнику я позвоню. Он пригласил в кабинет заместителя управляющего по социальным вопросам, познакомил нас, и мы подошли к двери.
- На этой должности работают одни мужчины, так что будете первой женщиной - заместителем начальника. Желаю вам удачи!
В отделе кадров, посмотрев мои документы, заместитель управляющего сказал, что у меня нет образования по строительству железных дорог.
- Ничего, это мы исправим. У нас бывают возможности поехать поучиться на курсах. Как сможем, так Вас и направим туда. Вы не возражаете?
Получив направление на работу, я пообедала в столовой вместе с работниками отдела кадров. Они же договорились с диспетчером о том, что за мною завтра заедет автомашина, направлявшаяся в Новый Уоян. После обеда инспектор отдела кадров провела меня по кабинетам треста и познакомила с работниками. Уже к четырем часам дня я была свободна. Я решила найти квартиру, где жил муж моей двоюродной сестры Петр Прутовой, чтобы переночевать у них. Найти дом было легко, это был обычный для БАМа щитовой дом по той же улице, что и трест. Возле дома на лавочке сидели две женщины с маленькими детьми на руках. Увидев меня, они поняли, что я кого-то ищу, и сразу указали мне на крылечко, где жил Прутовой.
- Ключ висит на гвоздике за крылечком, - сообщили они мне. Поразительно, меня они видели впервые, но сразу такое доверие. Оказалось, что многие квартиры вообще не закрывались на ключ, а подпирались палкой, либо ещё как-то давалось знать, что хозяев нет дома. Квартира состояла из двух небольших комнат, кухни, и темной комнаты, в которой стояла кровать. У Петра проживала дочь Светлана с мужем Геннадием, полгода тому назад приехавшие на строительство БАМа. Я пошла в магазин, чтобы купить продукты. В магазине чего только не было! После наших пустых магазинных прилавков мне показалось, что я попала в рай! И рыба красная, и мясо, и колбаса нескольких сортов, а уж консервов было множество. Я растерялась, и не знала, что купить, но услышала голос Петра.
- Тоня, ты какими судьбами здесь? Давно приехала?
- Сегодня прибыла в трест, получила направление на работу в Новый Уоян, и была в твоей квартире. Решила купить продуктов на ужин и пришла в магазин, - отвечала я.
- Ничего не нужно, кроме хлеба. Хлеб купим и пойдем готовить ужин, скоро и Света с Геной придут, - на лице его была улыбка, он радовался встрече со мной. Все - таки я купила баночку молока и растворимый кофе на утро. Петр купил хлеб, и мы пошли домой. Вскоре один за другим пришли Светлана и Геннадий. Они обрадовались моему приезду, мы ужинали и говорили обо всем, я чувствовала себя комфортно.
Утром я пришла в трест и стала ждать машину. Перед обедом меня нашел водитель и я села в автомобиль. Это был Магирус самосвал, груженный стройматериалами. Водитель, усаживая меня в кабину, сказал:
- Обедать будем в Нижнеангарске, там вкуснее кормят. Там же купим продукты в дорогу, хотя ехать всего 200 километров, но еще неизвестно когда приедем. Дорога может быть непредсказуемой. Мы ехали по горам, по перевалам, а спуск к Нижнеангарску предстояло преодолеть с большими трудностями. Склон был крутой, двум машинам не разъехаться, да ещё с поворотом. Не дорога- пролаз! Как умудрялись водители ездить по таким дорогам, уму непостижимо. Спасало то, что были они молодыми, поэтому и бесстрашными. Я уперлась ногами и руками в кабину и читала молитву, пока водитель крутил руль. Наконец-то мы съехали! Отобедав в столовой «Бамтоннельстрой» и взяв запас еды с собой, мы отправились в путь до Нового Уояна. Дорога представляла собой просеку в лесу, которую отсыпали крупным камнем. Часть снега уже растаяла, на дороге были большие, порой глубокие лужи, а в местах, плохо освещенных солнцем, ещё лежали сугробы. Машина по ходу дергалась, тряслась, переваливаясь на больших камнях. Я уперлась руками в переднюю часть кабины, чтобы как-то удерживать равновесие тела.
- Вот такие тут дороги, после каждого рейса машину ремонтирую. Зимой дорогу засыплет снег, закатаем машинами, ездим более-менее по ровной дороге. А сейчас такая размазня, а не дорога, - рассказывал водитель. Чтобы путь казался короче, он стал вспоминать забавные и трагические случаи из истории начала строительства БАМа. Я обратила внимание, что с левой стороны дороги тайга вырублена, алее свален, как попало, в огромные кучи. Я спросила об этом у водителя, и он ответил:
- Просеку рубили под железку, а лес оставили. Куда его вывозить? Дороги не было, со строителей за это спросу нет, вот и лежит он, гниет. Скоро мехколонны отсыпку начнут, нужно будет убирать.
- Да, работы много. Кто её будет делать?- подумала я. Вдруг на дорогу выскочил красавец лось, остановился, посмотрел в нашу сторону и скрылся в лесу.
- Я здесь повидал всякого зверья, и зайцев, и лису, и медведя. Место тут дикое было, тишина, и вдруг столько машин, народу. Вспугнули зверя, они и выбегают на дорогу.
Один раз за весь путь мы остановились отдохнуть, но есть не стали, спешили вперед. Уже темнело, но дороге, казалось, не будет конца. Ни одной деревушки, ни огонька- мне было так непривычно это видеть, как будто бы мы где-то потерялись в бескрайних просторах тайги. В Новый Уоян мы въехали в 11 часов вечера, при этом водитель сказал:
- Как хорошо доехали, видимо ты не вредная. Ни одного препятствия, просто ехали и все.
Когда я сообщила водителю о том, у кого я остановлюсь, он сразу подвез меня к домику Кобылкиных. В окне был виден тусклый свет, мы попрощались с водителем, и я вошла в калитку. Дверь распахнулась, на пороге стоял хозяин дома Женя.
- Ты откуда взялась? Ночью, нам не сообщила, мы бы встретили тебя. Ну, проходи! Люда, встречай подругу, прибыла на БАМ работать, видимо, вижу - с рюкзаком.
Я вошла в домик, внутри было уютно, тепло. С постели вскочила Людмила, запахивая на ходу халат, кинулась ко мне:
- С приездом, подруга! Я знала, что ты приедешь! Раздевайся, будь, как дома.
Я видела, что она рада моему приезду. Стала быстро накрывать стол, спрашивая о том, что происходит в Каменске. Так, за чаем и разговорами, мы не заметили, как время перевалило уже далеко за полночь. Первую свою ночь в Уояне я провела в крепком и спокойном сне. Утром;
вместе с Людмилой я пошла в контору СМП-572. Секретарь, миловидная, молодая женщина Татьяна, встретив меня и ознакомившись с направлением из треста о моем назначении, проводила в кабинет начальника. В кабинет спеша, входили мужчины, с утра была назначена планерка. Я поздоровалась с начальником, мужчиной моих лет, положила на стол направление, и села на стул. Когда все уселись на места, начальник сказал:
- Сначала я должен представить вам нашего нового сотрудника - Максимову Антонину Николаевну, она направлена Управляющим трестом в должности зама Анатолий Дмитриевич Кошкин. по кадрам и быту. Расскажите
коротко о себе.
При этих словах лица всех мужчин, до того момента не обращавших на меня внимание, повернулись ко мне и стали внимательно меня рассматривать.
- Я - уроженка Бурятии, окончила институт в Улан-Удэ, профессия инженер-строитель ПГС, работала в ПМК-590 в Кабанском районе в должности заместителя начальника по производству, замужем, муж с сыном приедут, как только я устроюсь с жильем.
- Вопросы есть к Антонине Николаевне? Стояла тишина, все изумленно смотрели на меня, как вдруг один из них спросил меня, разглядывая в упор:
- Вы к нам надолго прибыли? У нас замы задерживаются на полгода, не более, за три года сменилось восемь замов. Я командир отряда «Комсомолец Ленинграда» Кошкин Анатолий.
- Не буду говорить за всех, за себя скажу так: это земля Бурятии, я здесь родилась, это и моя земля. Приехала работать, буду строить БАМ до конца. Я у себя дома, - ответила я твердо, уверенно.;
Началась планерка, обычная в строительных организациях: вопросы, ответы, взбучка от начальника. В конце планерки, отпуская всех, начальник оставил меня для разговора.
- Антонина Николаевна, скажу сразу - я был шокирован вашим назначением. У нас в транспортном строительстве не принято назначать женщин на такую должность. Но я не могу спорить с управляющим, поэтому работайте. А там посмотрим. ПМК и СМП схожи по своей работе, да и опыт у Вас есть. В вашем подчинении будут отдел кадров, ЖКО, главный энергетик в части теплообеспечения поселка, а также первый стройучасток. Знакомьтесь, работайте. Он подписал заявление и подал мне. - Удачи!
- А как же быть с жильем? Где мне жить?- задала я вопрос.
- Этот вопрос Вы сами решайте, Ваша компетенция.
Я вышла из кабинета, и направилась в отдел кадров. Там мне в 1976 году отказали в работе. Начальник отдела - большая, величественная, ярко накрашенная женщина, меня узнала, но я не дала ей сказать, а подала направление из треста и заявление.
- Все-таки Вы приехали. Каким образом Вы устроились на работу? Кто помог? У нас в транспортном строительстве на такую должность не берут женщин, - не скрывая своего недовольства, промолвила она.
Не вступая с ней в полемику, отдав ей трудовую книжку, я ответила:
- Будем работать совместно, отдел кадров в моем подчинении по должности. Оформляйте, как положено, на работу, если будет нужно, то позовите.
Взяв ключ от кабинета, где на двери была табличка «Заместитель начальника СМП-572 по кадрам и быту», я открыла дверь и вошла. Тут все было чисто, прилично. Длинный стол для заседаний был приставлен к столу руководителя. Телефон, шторы на окнах, стулья. Подняла трубку телефона, он работал. И тут я решила ещё зайти в отдел кадров и узнать, не возникли ли у них вопросы.
Я вышла из кабинета, а навстречу мне шел мужчина, который меня искал.
- Я председатель профкома Георгий Васильевич Петухов, предлагаю Вам начать знакомство в коллективе с отдаленного участка. Это - Западный портал Северо-Муйского тоннеля, поселок Тоннельный. Пообедаем и поедем, Геннадию Михайловичу я сказал, он не возражает. Нам придется там заночевать.
- Хорошо, я только позвоню подруге, чтобы она не волновалась, - ответила я.
Пообедав в столовой, мы тронулись в путь. До поселка Тоннельный нам предстояло проехать около 120 километров, дорога была более-менее ровной, снег тут еще не сошел. По обе стороны дороги, куда ни посмотри, высились горы, чем дальше мы ехали, тем ближе сходились горы, а долина становилась уже. Георгий Васильевич не молчал, он рассказывал о коллективе, о бригадах, называл имена лучших, приводил примеры из жизни поезда (СМП - строительномонтажный поезд), когда люди работали самоотверженно и трудом в нерабочее время ликвидировали аварийную ситуацию. Подъехали к пилораме Мостоотряда-53 и увидели: поперек дороги, на всю ширину растянут плакат из ткани, на котором большими буквами начертаны слова « Слабый уйдёт, сильный останется». Георгий Васильевич вслух прочел эти слова и сказал:
- Я Вас совсем не знаю, но желаю, чтобы вы были сильной. Нашему поезду всегда не везло на замов по кадрам и быту. Я уверен, Вы - тот человек, который нужен нам, людям нужен. Обещаю всяческую поддержку в нашей работе, только не уезжайте, хорошо?
Эти слова были сказаны с такой искренностью, что я им поверила. Действительно, в дальнейшем наши деловые отношения строились на взаимном доверии и уважении. В поселок машина въехала в 9 часов вечера, мы с Георгием Васильевичем пошли в общежитие. Общежитие оказалось щитовым бараком, длинный коридор которого освещала тусклая лампочка.
- Почему так темно в коридоре?- спросила я.
- Электричество вырабатывают дизельные станции, мощности не хватает, в этом причина.
Георгий Васильевич постучал в одну дверь, в другую. Тишина. Откуда-то доносились звуки бамовской музыки, мы подошли и открыли дверь. В комнате собралась молодежь, они танцевали под музыку, было накурено и душно.
- Ребята, тихо! Выключите магнитофон, Петухов прибыл к нам!- высокая, стройная девушка пыталась унять разгулявшуюся молодежь. Магнитофон выключили, ребята и девушки подходили, здоровались, приглашали раздеться и сесть. Я огляделась, комната служила местом отдыха, здесь стоял стол и скамейки. На стенах комсомольские плакаты. Георгий Васильевич взял слово:
- Здравствуйте, ребята! Это - Антонина Николаевна, она назначена заместителем начальника СМП по кадрам и быту. Можете ей задать вопросы, что вы хотели бы изменить в лучшую сторону по вашему быту.
Здесь на Западном портале работали ребята и девчата из отряда «Комсомолец Ленинграда». И я решила выступить перед молодёжью сама, поэтому встала и рассказала свою автобиографию, меня внимательно выслушали. Взяв в руки блокнот, я приготовилась записывать вопросы, а комсомольцы стали мне их задавать. Я не владела обстановкой, отвечал Георгий Васильевич, а я старательно записывала. У меня создалось впечатление, что вопросы быта уже давно никто не решал. Например: нет ни бани, ни душевой, мыться негде, тоннельщики не пускают в душкомбинат. Нет подвозки воды к общежитию, воду носят ведрами с речки, и нет емкости для воды. И так далее, и тому подобное. Наконец, Георгий Васильевич закрыл собрание и дал слово, что все возможное будет сделано. Нас провожали до выхода из общежития толпой, просили завтра посмотреть объекты, которые они строят.
Георгий Васильевич устроил меня в заежку тоннельщиков, а сам пошел ночевать к друзьям. Утром в 8 часов он пришел за мной, и мы пошли на встречу к начальнику участка. В прорабке было накурено и толпились рабочие. Начальник участка уже знал о нашем приезде в поселок, и ждал нашего прихода. Отправив рабочих на уборку территории (другой работы не было), он сел за стол и приготовился к разговору. Мы познакомились, и я попросила его ответить на вопросы, которые записала от рабочих. Ни на один вопрос он не мог ответить толково, только чесал затылок, да невнятно «мычал». Мы прошли с ним по объектам, но рабочие не были загружены работой: то нет материалов, то нет механизмов. Рабочие сидели, либо работали «шаляй-валяй». И это на стройке, о которой знает вся страна!
- Напишите объяснительную на имя начальника СПМ-572 о состоянии дел, приложите заявку на необходимые материалы и механизмы. Срок - 3 часа, через три часа мы уезжаем, объяснительную записку я возьму с собой, - сказала я строго. Мы решили сходить в Тоннельный отряд и там решить основные вопросы быта по воде и помывке в душевой. Начальник Тоннельного отряда принял нас, выслушал и сразу дал задание подготовить договор. Пока мы знакомились с поселком, договор подготовили, и мы взяли его с собой для оформления, условившись, что договор вступил в силу, услуги будут предоставлены. Когда мы уезжали из поселка, к машине подошла та самая девушка из общежития, это была Инна Гусева, и мы ей сообщили о решении. Она обрадовалась, поблагодарила меня. Начальника участка нигде не было, мы отправили за ним нашего водителя на машине, он вернулся, сказав нам, что дома у них никого нет. Как оказалось, начальник участка решил спрятаться от меня, в надежде, что пронесет.
Во второй половине дня мы выехали обратно, а поздним вечером я вошла в домик Кобылкиных. Они ждали меня, Людмила ставила на стол тарелки, еду, а Женя принес табуретки. Людмила рассказала о том, что новость о моем назначении уже во всю обсуждается в поселке. Сегодня она была в магазине и стала свидетелем такого разговора:
- Вы слышали? В СМП-572 приехала работать женщина!
- Ну, и что тут такого? Мы что же - не женщины?
- В том-то и дело, что она будет работать заместителем начальника по кадрам и быту, там, где мужчины обычно работают.
- Вот и пусть работает. У неё не хуже, чем у мужчины получится быт налаживать.
- Вот так говорят, подруга, про тебя в поселке, - сообщила Людмила.
- Люда, ты уже два года на БАМе работаешь, здесь свои сложности, получится ли у меня, как ты думаешь?- спросила я её, уплетая ужин после первого рабочего дня.
- У тебя получится, - уверенно ответила подруга. Только я тебя сразу предупрежу: здесь люди приехали из разных мест, есть разделение на группы, поддерживают земляков. А я сама по себе, работу делаю и ни в какие группировки не вхожу. И тебе желаю придерживаться этой тактики, а то вылетишь в два счета.
Людмила к тому времени уже прожила в бамовском посёлке Новый Уоян два года. Её муж Евгений приехал строить БАМ в 1975 году, и вскоре вызвал к себе жену. До БАМа Людмила работала нормировщиком в строительной организации, поэтому сразу же устроилась работать по специальности. К приезду жены Евгений построил небольшой домик, так называемый «балок», который был разделен на две половины: в первой комнате - раздевалка с кухней, во второй - и зал, и спальня. Домик отапливался печкой, на ней же и готовили еду. В летнее время еду готовили во дворе, для этих целей была сделана печурка из подручных материалов и навес со столом и лавками. Там и трапезничали. Да что тут рассказывать? Многие бамовцы так начинали жить в поселках. Правда, были общежития, которые отапливались поселковой котельной, в них была вода, но большинство строителей жили в балках, оставались ещё палатки с печками. Утром к 8 часам я была в конторе, и спросила ключ у секретаря. Татьяна смутилась, потом сказала тихо:
- Пойдемте, я Вас провожу. Вчера ваш кабинет занял секретарь парткома. Он до этого занимал небольшой кабинет, смежный с профкомом. Начальник распорядился отвести для Вас вот этот кабинет. И она подошла к узенькой двери напротив туалета, открыла дверь ключом и сказала:
- Мне неудобно, здесь нет даже мебели, но я ничего поделать не могу. И она ушла. Кабинет был малюсенький, здесь до этого была кладовка. Стоял самодельный стол из не строганных досок, который качнулся при моем прикосновении к нему, и три чурбака, видимо, вместо стульев. Телефонный аппарат стоял на голом окне, шторы не было. Телефон зазвонил, и я взяла трубку:
- Это зам. начальника? С вами говорит главный врач больницы Голдобина Нина Дмитриевна. У нас падает крыльцо, отправьте рабочих срочно! Голос был мягким, с множеством оттенков, но прозвучал требовательно.
- Крыльцо падает у вас, вы и ремонтируйте. Причем тут строители, - ответила я.
- Как это - причем? Ой, оно уже упало! Отправляйте строителей, иначе мы не сможем выйти. Или мне позвонить начальнику? - и положила трубку.
Снова зазвонил телефон, это уже из столовой, опять звонок - из школы. Я не могла понять, почему все звонят мне? И тут секретарь пригласила меня к начальнику. Он сказал без предисловий:
- В поселке строителей мы создаем условия для работы всех обслуживающих организаций. Чиним крыльцо, ремонтируем краны, проводку, чистим канализацию и прочее. Для этого у вас в распоряжении есть участок ЖКО, вот идите и работайте, коль прибыли сюда. Вопросы есть?
Вопросов не было. Начиналась работа на БАМе.
Знакомство с начальником ЖКО произвело на меня тягостное впечатление. Симпатичная женщина с интеллигентным лицом не смогла ответить ни на один мой вопрос. По профессии она была архитектором и работала в Риге, приехала к мужу полгода тому назад. Для неё, городской женщины, неопытной в вопросах сантехники, эта работа была каторгой. Она так мне и призналась:
- Антонина Николаевна, я специалист в вопросах проектирования, я ничего не понимаю в этой работе. Но я вынуждена ходить на работу, потому что мы платим за автомобиль, который хотим купить. Мы за ним приехали на БАМ. Хорошо, что мне муж помогает, подождите немного, я его позову. Выходя из кабинета, она тихо проговорила:
- Скорее бы закончилась эта каторга.
Как оказалось, муж тоже был проектировщиком, но он разбирался в житейских вопросах, как мужчина, поэтому они после работы вместе планировали завтрашний день работы ЖКО. Он работал сантехником. Позже, я прониклась симпатией к этим людям и дала возможность им доработать до получения чека на автомобиль.
А в этот день мы пошли осмотреть общежития. Мужских общежитий было три, и одно женское. Обстановка - удручающая. Канализация в трех общежитиях не работала, под мойками стояли ведра, которые должны были выносить сами жильцы по мере необходимости. Выносить никому не хотелось, ругань, скандалы. Вахтеры во всех общежитиях засыпали меня вопросами: почему нет холодильника? Телевизора? Не работает электроплита, канализация, и т. д. Начальник молчала, вытирая слезы. Она боялась, что я её выгоню с работы. А я решила досконально разобраться, почему на столь знаменитой стройке нет элементарной заботы о рабочих. Я задала этот вопрос начальнику ЖКО. Она уклончиво ответила:
- Знаете, это не так просто. Сначала немного поработайте, вам станет ясно.
- У вас есть комендант, на подотчете которого находится все оборудование общежитий?
- Да, есть, это Наталья Коденко.
Пришла Наталья, и я распорядилась дать мне для ознакомления реестр подотчетного оборудования общежитий. Она принесла книгу, и мы вместе стали её просматривать. Оказалось, что в ЖКО есть и телевизоры, и холодильники, и магнитофоны, и мебель для красных уголков. Только находится все это в квартирах у должностных лиц. Я распорядилась, чтобы к завтрашнему дню полный список оборудования, а так же у кого оно находится, был у меня.
В конце рабочего дня я зашла в кабинет к Геннадию Михайловичу.
- Ну, как знакомство с ЖКО? Там руководитель не тот, что нужно, но где взять другого? У неё муж наш работник, здесь транспортное строительство, где муж, там и жена работают. Такое правило.
- Геннадий Михайлович, прежде всего я хочу сообщить Вам о том, что я увидела на участке в Тоннельном.
- Знаю я об этом, начальник участка приехал сегодня, жаловался на Вас, смуту там устроили. Не нужно это, Антонина Николаевна. Подумаешь, мыться им негде. Что за люди, если такой вопрос житейский не могут решить.
- Мы с Георгием Васильевичем решили, я оставила в приемной договор с Тоннельным отрядом, за оплату они разрешили нашим рабочим пользоваться душем в комбинате.
- Знаю я, это и без Вас бы решили, что Вы суетесь везде, - недовольно сказал он.
- Я работаю вашим замом по кадрам и быту, значит, мне необходимо, чтобы эти вопросы решались быстро, без проволочек, - ответила я энергично, что не понравилось Геннадию Михайловичу, так как он передернулся плечами.
- Эти тоннельщики, засранцы, плати им за все. Я им заплачу! Пусть бесплатно моют!
Я не знала, как мне дальше себя вести. Все эти условности транспортного строительства мне были непонятны, поэтому я сказала « у меня вопросов нет», и вышла.
Чтобы как-то прояснить обстановку, я пошла в профком. Георгий Васильевич разговаривал с мужчиной, который сразу встал, увидев меня.
- Антонина Николаевна, это Владимир Иванович, зам по производству, вам работать вместе, садитесь и знакомьтесь, - приветливо сказал Георгий Васильевич.
Мы пожали друг другу руки, сели и стали разговаривать. Через несколько минут дверь открылась, вошла обаятельная женщина и, улыбнувшись, представилась:
- Лариса, жена Владимира Ивановича, работаю здесь экономистом. Я Вас видела в коридоре, Геннадий Михайлович не познакомил Вас с работниками конторы, а мы хотим познакомиться.
Снова открылась дверь, вошла женщина маленького роста, на лице которой читалась неприязнь, недовольство.
- Георгий Васильевич, пошли домой! Что тут сидишь? Пошли!- приказала она.
- Это моя жена Галина Николаевна, а это Антонина Николаевна, наш зам по кадрам и быту, - ничуть не смутившись на приказ жены, спокойно сказал Георгий Васильевич.
- Знаю я! Одевайся, пошли домой!
- Да и мне нужно идти, до свидания! - ответила я, и мы втроем вышли на крыльцо конторы.
- Антонина Николаевна, где Вы остановились? Пойдемте к нам в гости, посидим, познакомимся поближе, а после мы Вас проводим, - приветливо сказала Лариса.
- Спасибо, Лариса! Мне нужно сегодня хорошо поработать мозгами, чтобы завтра был нормальный день, до свидания, - ответила я, и пошла в сторону леса, где на краю поселка в сосновых елках приютился домик Кобылкиных. Я шла по улице, смотрела по сторонам. Слева от поселка, упираясь вершинами в небо, стояли скалы. В лучах закатного солнца они приобрели сиреневый оттенок, и казались величественными стражами этому месту. Я залюбовалась вечерней картиной, и остановилась. Воздух был напоен запахом тайги, чувствовалась её близость. Было тихо, на улице мало прохожих, только играли дети, звонко крича. Я вспомнила о своем сыночке, сердце сжалось, как он там? Откуда можно позвонить? Завтра я позвоню. Все будет хорошо, все будет хорошо, думала я.
Вечером Людмиле рассказала о прошедшем дне, она предостерегла:
- Говорят в поселке, что ты зря пошла в СМП, начальник там - пьяница запойный, как бы тебе худо не было от него. А зам по производству и его жена - люди добрые, они ищут сторонников себе, пока ни к кому не примыкай, работай - и все. Начальник отдела кадров - это жена твоего шефа, ревнует его к каждой женщине. От неё жди пакостей, она будет тебе противиться, но ты не связывайся с ней. Трудно тебе будет, подруга, но тебе не привыкать. Справишься, я уверена в этом! А сейчас собирайся, пойдем в гости, у нашей соседки день рождения, нас ждут.
Быстро умывшись, я причесалась и мы пошли. Соседка, Галина Ивановна встретила гостеприимно, усадила за стол и попросила минутку подождать.
- Наш главврач Нина Дмитриевна уже выехала, вот-вот будет.
- Да, - подумала я. Встречи сегодня не избежать. Нина Дмитриевна, какая ты?
Тут открылась дверь, и Галина Ивановна пошла, встречать гостей. Они были красивы оба: женщина - сероглазая, с копной светлых пепельных волос и мужчина - высокий, с прекрасной фигурой и открытым лицом. С ними как будто в вагончик вошло солнце, и я почувствовала сердцем, что мы очень близки, мы - родственные души. Она села рядом со мной и представилась. Каково же было её удивление, когда она узнала, что я - вновь назначенный заместитель начальника СМП -572!
- Я Вас совсем не такой представляла, думала - мужиковатая баба, к которой на козе не подъедешь! Как я рада, что вы оказались другой! Я надеюсь, что мы подружимся, - очаровательно улыбнувшись, сказала она. И она не ошиблась, мы с ней стали подругами на всю жизнь.
Мы прекрасно провели вечер, пели песни хором, а позже чета Голдобиных исполнила два романса. Голоса их звучали нежно, душевно, вызывая у меня неясное чувство тревоги. Вдруг Нина Дмитриевна предложила:
- Давай, будем с тобой на «ты», мы же люди одного поколения.
- Хорошо, я тоже предпочитаю так обращаться.
- Я тоже хочу на «ты», - радостно сообщил Влад.
- Я предлагаю дружбу! Приедет муж, будем ходить в гости друг к другу, - сказала Нина.
Мы с Людмилой проводили гостей до дороги в поселок, и вернулись домой.
- С ними можно дружить, они честные и бескорыстные люди. Они любят компании, гостеприимные, милые, - сообщила Люда.
Утром следующего дня была суббота, а я пошла в контору. Вошла в свой кабинет, осмотрелась. Вспомнила о том, какой шикарный, отделанный деревом кабинет, я оставила в Каменске, и мне стало не по себе. Почему у меня так? Всегда на пути препятствия. Стоял кабинет зама пустой, на него никто не претендовал, а стоило мне появиться, как тут же его занимает секретарь парткома. Надо как-то кабинет преобразить. Обои нужно переклеить, окрасить окно и дверь и решить вопрос с мебелью. Тут я услышала шаги по коридору, и дверь открылась.
- Можно войти? - на пороге стоял Петухов. В окно увидел Вас, решил зайти. У нас квартира намечается к освобождению, пойдемте, посмотрим вместе.
В щитовом доме напротив конторы было четыре квартиры, входы отдельные. Мы поднялись по высокому крылечку во вторую квартиру. Постучали, дверь оказалась открытой. Мы вошли, за самодельным столом на чурке сидел молодой мужчина, лицо было небритым, волосы взлохмачены. Увидев нас, встал и обратился к Петухову:
- Георгий Васильевич, помогите уволиться. Я все равно не стану работать, хоть в суд подавайте. Мне нужно уехать, дочка у меня, я не могу жить без жены и дочки, - выражение его лица говорило о том, что он не врет.
- Хорошо, я помогу. Заявление твое где?
- Я его отдал начальнику участка, а он его порвал.
- Напиши новое, в котором сообщи причину, она должна быть уважительной. Подъемные сможешь вернуть?
- Верну, только увольте, уезжать мне нужно, жене моей тут работы нет, она технолог по приборостроению. Вернулась на работу на свой завод. Меня зовет назад.
- В понедельник подойдешь к Антонине Николаевне, она тебе подпишет, сдай в бухгалтерию подъемные и освободи квартиру.
- Я сейчас отдам Вам ключи, у меня вещей рюкзак, а кастрюли и прочее оставляю. Вот ключи, я ухожу.
Лицо его повеселело, положив связку ключей на стол, он взял рюкзак и вышел.
- Ну, вот Вам и квартирка. Две комнаты, кухонька с прихожей. Только неблагоустроенна, воду привозят, печка есть, туалет общий через дорогу. Устраивайтесь, если нужно что-то из мебели - можно заказать стройдвору, и там сделают.
Он вышел, а я осмотрела квартирку, она была вполне приличной по бамовским меркам. Ремонт был необходим минимальный: поклеить обои, окрасить окна, двери и пол. Я верила, и не верила удаче. Скоро я смогу принять здесь свою семью - Николая и Вову! Я так развеселилась, что запела и закружилась по комнате! Тут открылась дверь, и вошли мужчина и женщина.
- Здравствуйте! Антонина Николаевна, мы ваши соседи Малышевы. Мы очень рады соседству, уже год, как просим провести отопление и воду, колодец-то рядом, под окном. Мы готовы сами работать, копать траншею, сделать короб, словом, помогать строителям. Теперь-то уж точно к зиме проведем воду, так ведь?
- С этим нужно разобраться, спасибо за совет! Я рада соседям, будем дружить.
По моему выражению лица они поняли, что я не готова дальше вести диалог, и попрощались. Закрыв квартиру, я спустилась вниз по склону улицы к магазину. Магазин был открыт, я купила порошок, ведро и два полотенца. Довольная, я вернулась в квартиру,
На веранде я приметила бак с водой, и принялась за уборку. Я не заметила, как день перевалил за обед, так увлеклась уборкой. Окончив работу, я решила пообедать в столовой. Она была закрыта, но я вошла через служебную дверь. В коридоре девушка мыла пол, и строго сказала:
- Женщина, столовая закрыта, Вам сюда нельзя!
- Мне можно, позовите заведующую, - попросила я.
Она уже шла мне навстречу, улыбаясь.
- Вы Антонина Николаевна? Ждем Вас, проходите, снимайте верхнюю одежду и накиньте халат. Я покажу Вам наши помещения, заодно и вопросы задам. А потом покормим Вас, - радушно говорила она. - Меня Надеждой Ефимовной зовут.
Мы прошли с Надеждой Ефимовной все помещения, по ходу она называла проблемы, просила решить в ближайшее время.
- Санврач предупредил, что закроет столовую, потому что замечания не выполняются. Столовая обслуживается вашими работниками, мы только готовим и кормим, на хозяйственном попечении столовая у Вас, но, ни кому дела до неё нет. Вся надежда на вас, Антонина Николаевна, вы - женщина, с Вами будет проще, - для неё я была последней надеждой.
Я сытно пообедала, все вопросы для решения записала себе в книжечку.
- Вы приходите к нам кушать, Вы обязаны снимать пробу и записывать в журнал. Нам замечания делают, если у нас нет записей в журнале. На прощанье она протянула руку и посмотрела в глаза. Глаза у неё были ярко синие, в них горел огонек. Я была рада этой встрече, и подумала, что мы с ней решим все вопросы. У нас получится!
Прежде чем вернуться домой, я решила пройти по нашему поселку. На БАМе организации имели свои микрорайоны, входящие в общий поселок. На территории СМП-572 была больница, милиция, ОРС, школа, детсад, почта, Дом Культуры «Туяна», общежития, жилые дома из щитов и брусовые, так называемый «жирный ряд». Я шла по поселку, читала названия улиц: Ленинградская, Добровольцев, Надежды, Мира, Сосновая и т. д.
Вечером за ужином мы говорили о том, что скоро я встречу в своей квартирке Николая и Вовочку. Для этого нужно сделать ремонт, пошить шторы, приобрести хозяйственную утварь. Меня это не утруждало, а радовало! В воскресенье я купила ткани на шторы, нитки, иглы, ножницы и приступила к шитью. Шила вручную, но уже к вечеру шторы были готовы. От прежних жильцов осталось две кровати с матрасами, как оказалось, они были имуществом ЖКО, и перешли ко мне.
Понедельник я начала с обхода кабинетов конторы и знакомства с сотрудниками. Особенно радостно встретили меня в бухгалтерии.
- С первой получки будем обмывать должность в нашем кабинете!- заявила кассир, и все дружно её поддержали. В бухгалтерию вошла женщина, которая по своему внешнему виду, по одежде была похожа на мастера.
- Нина Терентьевна, - представилась она. - Работаю начальником стройдвора. Я была у Петухова, он сказал мне, что нужно сделать ремонт в квартире, которую Вам выделили. Когда посмотрим?
- Давайте в конце рабочего дня, - ответила я, ещё не зная, какими добрыми, и одновременно сложными будут наши отношения.
В течение дня я познакомилась с работниками детсада, и пришла в поселковый совет. Председателя поссовета на месте не было, секретарь Людмила Михайловна Филатова усадила меня на стул, и стала расспрашивать о моей семье, ей хотелось поближе познакомиться со мной. Посмотрев на часы, она заторопилась:
- Мне нужно идти, пойдем со мной в магазин, я познакомлю тебя с заведующей. Магазин ваш, вы его обслуживаете по содержанию, знакомиться нужно и можно в рабочее время, - увидев мое смущение, уточнила Людмила. Оказалось, что в магазин поступила обувь, к вечеру обещали разобрать и выставить. Мы пошли в магазин, покупателей было немного, и Людмила представила меня заведующей, которую тоже звали Людмилой. Она позвала нас в подсобку, и Филатова выбрал пару босоножек, вторую предложила купить мне.
- Зарплату получишь, потом вернешь мне деньги, бери, посмотри какие красивые, - уговорила меня Людмила Михайловна. Мне было приятно, что Людмила Михайловна сразу обратилась ко мне «на ты». Позже мы стали близкими подругами, более того, она стала моим Учителем в сфере духовного роста. Я благодарна судьбе за нашу встречу!
Взяв босоножки, я пошла на квартиру, а возле крылечка меня ожидала Нина Терентьевна. Мы посмотрели, что нужно сделать, она записала объемы работ и взяла ключ.
- Завтра приступим к ремонту, обои будем клеить те, что есть на складе. Вы придете выбирать сами, или доверите мне? - спросила она.
Я доверила ремонт Нине Терентьевне полностью. Будет свежо, чисто, а все остальное - блажь.
Утром Коденко Наташа принесла мне перечень оборудования, которое находилось на квартирах сотрудников. Приобреталось все для общежитий, а установлено на квартирах. Я решила навести порядок, и подготовила приказ для возвращения телевизоров, холодильников, мебели и ковров в общежития, срок - один месяц. За этот месяц я планировала сделать ремонт канализации и санузлов в трех общежитиях. Проект приказа отдала в приемную, и в ПТО уточнила о том, кто будет делать смету на ремонт. Так как ремонт текущий, то все делает ЖКО, я распорядилась о задании, а сама села составлять план мероприятий по приведению столовой в надлежащее санитарно-техническое состояние. С готовым планом я вошла к начальнику. Он был явно не в духе. Взглянув на меня, он грубо спросил:
- Что еще у Вас? Проект приказа я отдал в печать, сам думал о том, что пора вернуть все, теперь есть где купить, в магазины завезли, вот и пусть покупают. Можно было без приказа обойтись, ну, да ладно.
- Я прошла по столовой, много замечаний дал санврач, они не выполняются. Санврач вправе закрыть столовую, а этого допустить нельзя. Я мероприятия составила, посмотрите в части ответственных лиц - все ли правильно.
- Закроет он, да кто он такой? С наших рук жрет, а из себя строит тут главного. Не смотри ты на них, на этих инспекторов, они только и могут, что штраф наложить.
- Делать все равно нужно, устраним, и нам легче будет, - пыталась я донести до начальника важность этой работы. В конце концов, он услышал меня и подписал в печать.
Подойдя к своему кабинету, увидела - две женщины снимали старые обои со стен. Оказывается, Нина Терентьевна передала начальнику ЖКО, что нужно привести в порядок мой кабинет. Мысленно я сказала ей спасибо! Дела, хоть со скрипом, но продвигались вперед. После обеда я познакомилась ещё с одним объектом, это был Дом Культуры Туяна. Работники ждали меня в кабинете директора. Все внимательно смотрели на меня, ведь в их полноценной работе многое зависело от зама начальника СМП. Сразу посыпались вопросы:
- В зрительном зале в зимнее время очень холодно, батареи не греют, температура минусовая. Перемерзает водопровод, а если во время не спустить воздух, то лопаются батареи отопления, - сообщила Маргарита Либердовская, худрук.
- Не работает канализация, в зимнее время лопнули трубы, сейчас еще не отремонтировали, обещали сделать только в июне.
- В Доме Культуры нет директора, а я отказываюсь решать хозяйственные вопросы.
Записав в блокнот, я пообещала, что буду помогать всем, чем смогу.
- Вы можете рассчитывать на мою поддержку в решении ваших вопросов, я много лет занималась в художественной самодеятельности, работа мне ваша близка, понятна. Куда ещё пойдут молодые люди в свободное время? Только к вам, поэтому я понимаю важность вашей работы в общем деле строительства БАМа, - заключила я.
Через месяц меня утвердили руководителем Общественного Совета по Культуре на заседании профкома, теперь я могла активно влиять на работу Дома Культуры, вносить предложения, бывать на репетициях и т. п. Мне это добавило работы, но я успевала.
Когда я обходила свой поселок, я обратила внимание на огромную кучу отходов лесопиления, срезки и горбыль были в таком количестве, что казалось их собирали несколько лет. Вокруг были постройки: поселковая баня, Комбинат бытового обслуживания, жилые дома. И только свободный от застроек пятачок земли был завален отходами.
На следующей планерке мне записали задание: в три дня вывезти все отходы этой кучи на свалку, освободив место для строительства котельной. Я запротестовала, срок был не реален. Как оказалось, в этом месте стояла пилорама, три года отходы не вывозились, разве возможно вывезти их за три дня? Чем грузить, чем вывозить? Ты зам, тебе и решать сказано было примерно так. Из кабинета я выходила с тяжелым сердцем, мне сочувствовали коллеги. Подойдя к этой свалке, я остановилась и задумалась. Нет, не вывезем, даже если поставим всех выбирать руками. Никаким погрузчиком отходы не погрузить. И тут я услышала, как меня кто-то зовет. Оглянулась, ко мне шла мастер первого участка Ольга Сергеевна Михновец. Это она меня окликала:
- Антонина Николаевна, чем Вы озадачены? Что-то невеселый у Вас вид?
- Смотрю, что делать с этой кучей. Три дня мне дали для того, чтобы убрать. А тут и за месяц не убрать, - горестно сказала я. Она посочувствовала мне и пошла своей дорогой.
В обеденный перерыв я услышала сигнал пожарной машины, и выскочила на крыльцо. Со стороны злосчастной кучи валил густой дым и слышался треск пожара. Я быстро кинулась туда, это было недалеко от нашего дома. Что я увидела там? Куча горела вся, как громадный костер, Ольга Сергеевна командовала пожарными машинами, расставляя их вокруг костра. В их задачу входило поливать водой там, где пожар смог перекинуться на строения, стоящие рядом. Одна машина поливала стену бани, которая оказалась совсем рядом с горящей кучей. Мимо проходили люди, качали головой: было опасно для деревянных строений, стоящих рядом. К счастью, не было ветра, да и куча стала оседать. Минут тридцать прошло с момента сильного пожара, но уже было видно - пожар стихает. Подошел пожинспектор, стал спрашивать о том, кто поджег, кто первым заметил пожар. Ольга Сергеевна стала объяснять:
- Иду я на обед, вижу - мальчишки побежали с той стороны кучи, я дым увидела. Пришлось вызывать пожарные машины, позвонила я с телефона бани. Мальчишки лет по 10-12. Курили, наверное. Я их раньше гоняла здесь, как иду на обед, а они тут играют.
Все обошлось благополучно, никто не пострадал.
Ольга Сергеевна отрицала мне, что это она помогла убрать кучу. Начальник посмеялся над этим, сказав мне:
- Рискованное решение было, но справилась с заданием. Хвалю!
День за днем, вот уже апрель перевалил за середину, а я ни разу не поговорила с Николаем. Дважды мне удалось позвонить домой, пользуясь связью через рацию, но оба раза он бросал трубку, услышав мой голос. Я уже перешла жить в свою квартиру, на стройдворе мне сделали стол, табуретки, я купила хороший радиоприемник, посуду. Теперь утром я собиралась на работу под звуки музыки и ба- мовские песни, транслируемые по каналу Маяк. В столовую зашли строители для устранения замечаний санитарного врача. В женском общежитии была отремонтирована комната отдыха, там поставили мебель и телевизор. Да, к слову сказать, возвращение оборудования и мебели были встречены тихим ропотом, обсуждением в коллективе. Недовольные приказом, причастные лица все валили на меня, дескать «многое на себя берет», «как бы хребет не сломала» и прочее. Рабочие, напротив, узнав о том, что в общежитии отремонтируют канализацию, оборудуют комнаты отдыха и поставят холодильники, радовались переменам.
Как обычно, в те советские времена был объявлен ленинский, коммунистический субботник. Вся подготовка к субботнику была возложена на меня решением Парткома. Мы вместе с ЖКО и другими подсобными службами распределили территории, подготовили инструменты, проинструктировали всех руководителей о порядке проведения и окончания субботника. Дом Культуры подготовил озвучивание праздника (а это был праздник!) и вечерний концерт. На субботник вышли все, кто был свободен от работы. Музыка, песни, шутки звучали повсюду! Я трудилась вместе с первым стройучастком, поэтому не видела, кто из ИТР высшего звена принял участие в субботнике. Когда к нам на объект подъехал главный инженер, он был удивлен, что я работаю наравне со строителями.
- Антонина Николаевна, Вы нас удивляете! Никто из руководства не работает в качестве рабочих. Мы в конторе следим за ходом субботника. А Вы? Не перестаете удивлять. То ли Вы хотите выслужиться? То ли выделиться из всех? - отведя меня в сторонку, тихим голосом наш главный инженер говорил мне.
Я ещё не рассказывала о нем в своем повествовании. Главный инженер Сивцов Юрий Иванович работал в СМП-572 недавно, особо никуда не вмешивался, ни с кем не конфликтовал, а если было нужно отстоять свою точку зрения, он пасовал и уходил на больничный. Обычно тогда он выпускал в ограду овчарку, и закрывал калитку на запор. Отключал телефон, и отлеживался на диване. Высокий, представительный, могучий телом, он выбрал для себя вот такое поведение: « моя хата с краю». Я не понимала его до поры, до времени, пока не столкнулась с вопиющим фактом, секретом нашего коллектива. Но это- впереди. А пока мы работали на объекте, и я ответила Юрию Ивановичу:
- Я никого не хочу удивлять - просто так живу. Может быть, это потому, что я приехала не из европейской части нашей Родины, я - из Бурятии. Мы все тут так бесхитростно живем.
Субботник мы закончили в 16-00, и я пошла в контору, отрапортовать о том, что сделано нашим участком. В кабинете начальника было людно, мастера принесли листочки с расчетами, а кто-то здесь и считал объемы работ. Ко мне подошел высокий, крепкого сложения мужчина, и заговорил:
- Я прораб Инешин Геннадий Константинович, был в отпуске. Узнал, что Вы назначены к нам замом, решил с вами познакомиться. Нам работать в одном СМП, желаю успеха!
Мы тогда с ним не знали о том, как распорядится судьба с нами дальше, и какие задачи мы будем решать вместе. Все ещё было впереди!
А в кабинет заглянула кассир, и пальцем поманила меня к себе.
- Антонина Николаевна, идите к нам, главбух зовет.
Я отдала отчет диспетчеру, и поспешила в бухгалтерию. Там играл магнитофон, был накрыт стол, весь состав бухгалтерии сиял молодостью и счастьем.
- Антонина Николаевна, получите премию за первый квартал и айда за стол. Обмывать будем Вашу должность, да и субботник тоже.
Мне было неловко. Как же так? Я ведь получила аванс и не про- ставилась. А тут меня поставили перед фактом. Я расписалась в ведомости, получив приличную сумму денег, и уже хотела сделать шаг в сторону магазина. А где они купили спиртное? В магазинах я не видела спиртного, я обратила внимание на это в первый же раз, как только вошла в магазин.
- Садитесь уже, все расчеты после, - главный бухгалтер Людмила Николаевна заставила всех помолчать. В это время открылась дверь, вошла Нина Терентьевна, она была встречена аплодисментами. И хотя компания была чисто женская, мы повеселились от души! И пели, и танцевали. Мне желали хорошей работы, обещали поддержку, искренне радуясь тому, что к ним, на должность зама пришла работать женщина.
- Пусть все увидят, что зам по кадрам и быту- женская должность, Вы это докажете, мы верим Вам, - так говорили мне женщины на той первой моей вечеринке на БАМе.
28 апреля меня вызвал начальник для разговора. Я вошла, села на стул и стала слушать.
- Вы к нам из Бурятии приехали? Мы начинали строить фрук- тохранилище в Таловке, но не закончили, и не передали другому подрядчику. Теперь нас решили заслушать по этому вопросу, и осуществить передачу местному подрядчику. Совещание будет проходить в Улан-Удэ, в Совмине, надеюсь, вы знаете, где это? Я намерен командировать на совещание Вас. Получайте приказ, деньги, разберитесь с документами, с оплатой. Да Вы знаете, как подготовиться. Собирайтесь, завтра вылет из аэропорта Уоян. Вопросы есть?
- Хорошо, я подготовлюсь, и поеду, - ещё не веря своей удаче, ответила я. Радуясь, что смогу на первомайский праздник увидеть Николая и Вову, я поспешила готовиться к поездке. А быть может, мы вместе приедем сюда? Я уговорю его, я смогу!
Все документы я собрала быстро, взяла всю техническую документацию, получила деньги - и в путь! Рано утром я была в аэропорту, купила билет по брони до Улан-Удэ, пересадка -в Нижне- ангарске, и вот я уже иду в направлении к дому, где живет сестра Николая - Лена. Стучу в дверь, открываю, и вижу: наш кожаный чемодан бордового цвета стоит у стены в коридоре.
- Лена, что я вижу? Наш чемодан у вас! Николай здесь?!- восклицаю я, даже не поздоровавшись с хозяйкой.
- Здравствуй, Тоня! Да, Николай собрался к тебе с Вовой. Уволился, квартиру закрыл, ключ отдал Любе (дочке). Билеты пошли покупать с Вовой. Ты их в аэропорту не видела? - скороговоркой проговорила Лена. Поглядев в окно, она воскликнула:
Да вот же они идут, пакет несет Николай, накупил всего, небось. Иди, встречай их!
Открыв дверь на площадку, я вышла. Тут услышала, как входная дверь открылась и мой сын громким голосом спросил у отца:
- Папа, мы ведь завтра все равно полетим к маме? Я хочу к маме, я соскучился!
Я стояла на площадке и ждала, когда они поднимутся. Сердце моё гулко стучало, но я ждала. Первым меня увидел сын.
Округлив глаза, он недоуменно посмотрел на меня и с криком кинулся ко мне!
- Я знал, что мама меня любит! Я знал! Подхватив его на руки, я обратилась к Николаю:
- Я приехала за вами, а вы уже здесь! Очень рада!
Николай был сдержан. Было видно, что он напустил на себя строгость, радуясь нашей встрече. Потом были разговоры, я рассказала о том, как я устроилась, как я подготовилась встретить своих дорогих родных. Николай становился мягче в разговорах, передал мне приветы от знакомых и сослуживцев, его напускная строгость прошла. Мне пришлось объяснить, что я приехала в командировку и пробуду столько дней, сколько будет нужно для выполнения задания. А билеты мы купим по брони. Совещание перенесли на третье мая, так что праздник мы провели все вместе.
Утром третьего мая я пришла в отдел капитального строительства, но там происходила какая-то суматоха. Хотя многие были со мной знакомы, на меня никто не обращал внимания. Начальник звонил в Обком КПСС, мне кивнул головой «садись», и дальше стал говорить по телефону. Я сидела и ждала, но по разговорам поняла, что кого-то ждут, и будут встречать. Наконец, начальник спросил:
- Антонина Николаевна, ты какими судьбами тут, у тебя какие вопросы?
- Я прибыла на совещание от СМП-572.
Оказывается, он не знал, что я уже работаю на БАМе, но сообщил мне о том, что совещание переносится на 2 часа дня .
- Пойдем на площадь, через полчаса будем встречать посланцев 18 съезда комсомола, они направляются к вам, в Кичеру.
Я обрадовалась возможности встретить комсомольцев, участвовать в этом историческом событии. Мы пошли большой гурьбой, к трибуне, сделанной наспех, специально для этой торжественной встречи. Там уже собралось много народу, и подходили еще прохожие. Я прислушалась: все ближе и ближе слышались звуки шагов большого количества людей, и вот уже к площади приближается колонна! Молодые, яркие, в одинаковой форме, с эмблемами на рукавах и на груди, на площадь вступили посланцы 18 съезда ВЛКСМ. Встречающие горожане громкими, радостными аплодисментами приветствовали комсомольцев. Я тоже аплодировала им, меня переполняли чувства радости, восторга, причастности к этой исторической встрече. На трибуну поднялись руководители Республики Бурятии: Секретарь ОК КПСС Анатолий Беляков, Секретарь ОК ВЛКСМ, представители организаций, командир отряда Вячеслав Аксенов и комиссар Александр Рябков. Началась торжественная часть встречи, которая продолжалась недолго. Были сказаны приветственные слова, напутствия и пожелания крепости духа, здоровья и успешной работы. В этот же день члены отряда имени 18 съезда ВЛКСМ самолетом отправились на БАМ, а я очень сожалела, что работаю не в Кичере, а в Уояне. Мне хотелось пройти бамовский путь именно с этим коллективом, и я тихо и страстно сказала:
- Я очень хочу работать с этими ребятами! Мне они нравятся! Вот бы моё желание сбылось!
Я тогда не знала, что пройдет всего пять лет, и я буду назначена руководителем коллектива в Кичеру. Вот так сбывались мои желания. Ведь озвучивала я их с большой страстью!
После совещания в Совмине и передачи объекта по акту новому подрядчику, мы отправились на БАМ втроем: я, Николай и Вова. Самолетом долетели до Нижнеангарска, ночевали в гостинице, утром на самолете АН-2 мы прибыли в Уоян. До места строительства БАМа нам предстояло пройти 13 км. Ни одной попутной машины не было. Я ругала себя за то, что не сообщила в контору по телефону из Улан- Удэ когда мы будем в Уояне. Это было время, когда связаться с Уоя- ном можно было только по рации. Можно было изыскать возможность и связаться с конторой, но увы! Я этого не сделала, и теперь мы шли пешком, Николай нес чемодан, который не был приспособлен для переноски на большое расстояние, поэтому, с каждым километром становился тяжелее.
- Какой черт несет нас сюда? Жили бы в Каменске, так нет! БАМ ей подавай!
Наконец, мы пришли в квартиру, и начались телефонные звонки.
- Сегодня выходной день, ты должна отдыхать, что они тебе звонят? У тебя нет выходного?- спрашивал меня Николай.
- Привыкай, я должна быть всегда на связи. Мало ли что случится, нужно будет принимать решение мне, а никому, - ответила я.
- Да, нашла ты себе работу. Куда нибудь, да вляпаешься!- снова завел он свою «песню».
Настроение его улучшилось, когда мы пошли в магазин. Такого изобилия продуктов он не ожидал увидеть, после Каменска посещение магазинов показалось ему раем.
- Вот это да! Все есть, и выбор огромный! Одних колбас я насчитал более 12 сортов! - он радовался искренне. Уже вечером, когда мы вкусно поужинали, он предположил, что Володя пойдет здесь в школу. Я радовалась тому, что ему понравилась квартирка, что есть печка, и Володе будет место в садике.
Назавтра я ушла на работу, секретарь сразу же вызвала меня к начальнику.
- Вы очень долго пробыли в Улан-Удэ, хотя это и ваша родина, но мы Вас отправляли на 3-4 дня. Такая Ваша работа мне не нравится! - сразу от порога меня огорошил начальник. В кабинете сидел секретарь парткома, он согласно закивал головой.
- Посмотрите на документы, вот протокол совещания в Совмине, сразу на следующий день мы составили акт передачи, съездив на место строительства на станцию Таловка. Назавтра же я вылетела обратно, вот билет. Ночевала в Нижнеангарске, прилетела в Уоян, сегодня на работе. Совещание в Совмине переносили дважды, зато я встретила отряд имени18 съезда ВЛКСМ, и участвовала в митинге.
Доложив о проделанной работе, я села на стул. Секретарь взял в руки документы, просмотрел и положил на стол перед начальником. Меня отпустили, подписав отчет о командировке.
Нужно было устраивать на работу Николая. В этом мне помогла Нина Терентьевна, она сразу предложила ему работу на стройучастке. Там была гарантированно высокая зарплата, в бригаде была хорошая дисциплина, пьянки исключались. Через неделю, пройдя медицинскую комиссию, Николай вышел на работу, а Володя пошел в детский садик.
Поссовет назначил выборы на место выбывшего депутата. Партком предложил мою кандидатуру, вскоре состоялись выборы, я стала депутатом Новоуоянского поссовета. Работа стала мне понятной, она мне нравилась. Я постепенно обретала новых друзей, среди них были и мои земляки.
Когда я раздумываю о встречах, которые оставили след в моей судьбе, я благодарю жизнь за такие подарки. Я уверена - встреч случайных не бывает, все они предназначены мне для моего блага.
Даже если, на первый взгляд, они принесли мне боль и разочарование.
С Майей Ивановной Гнеушевой я встретилась на одной из первых планерок в СМП-572, она работала заместителем начальника ОРСа СМП-572 по торговле.
Майя Ивановна сразу произвела на меня впечатление серьёзного и умного человека. Была собранной, внимательной. Когда записывали задание для ОРСа, она ставила вопросы к строителям, если это было нужно. Было видно, что она хорошо владеет вопросами производства. Мне понравился её деловой подход, и я решила познакомиться с ней поближе. Тем более, что знала - работать надо сообща.
На первых порах Майя Ивановна не открывалась мне, разговор всегда шёл о работе, строго и немногословно. Я старалась решать все вопросы, связанные с работой ОРСа и СМП, в условиях таёжной стройки это было необходимо. Я представляла, к чему может привести простой работы столовой или хлебопекарни, поэтому делала, со своей стороны, всё для того, чтобы не допустить этого.
Майя Ивановна оценила моё отношение к работе ОРСа (а мы делали одно дело- строили магистраль!), и стала теплее ко мне. Я понимала её: под контролем заместителя начальника торговой организации находились товары, дефицитные всегда, отсюда такая осторожность в отношениях с новыми людьми. А вдруг я буду использовать нашу дружбу в целях личного обогащения, даже за собственные деньги? Я решала производственные вопросы, не ставя условий, и не требуя ничего взамен. Постепенно мы стали более открытыми друг другу, и я узнала, что она- моя землячка, прибыла на БАМ из Улан-Удэ. Товаровед с высшим образованием, она не могла оставаться равнодушной к стройке века, что развернулась на севере Бурятии, поэтому на БАМ пришла работать в 1976 году. Работала товароведом, но, заметив организаторские способности, руководитель назначил её заместителем начальника ОРСа СМП- 572. Требовательная, немногословная, трудолюбивая, ответственная, добросовестная Майя Ивановна работала зачастую без выходных. Сначала мне показалось, что у неё нет семьи, так как она всё время была на работе. Позже я узнала, что её муж - строитель, работает в нашем коллективе. Две дочери учились в ВУЗах.
Условия климата в Уояне мало назвать резкими, они не совсем подходили для жизни людей в домах некапитальной постройки.
К примеру - мороз доходил до минус 58 градусов, как тут сохранить тепло в помещении магазина, построенного из щитов по временной схеме? Вот и приходилось в такие морозы дежурить в помещениях торговли и завмагам, и заместителю начальника ОРСа и заместителю начальника СМП, и не просто дежурить, а принимать меры к сохранению продуктов, в случае необходимости. В результате нашей слаженной работы не было допущено ни одного случая срыва работы магазинов, хлебопекарни, столовой.
Майя по характеру организатор, руководитель, учитель. Всё время в движении: все проверить, проконтролировать, за всем досмотреть - таков характер. Казалось, она не знает усталости. Её крепко сложенную фигуру можно было видеть то возле складов, то на строительстве овощехранилища, то в хлебопекарне. Строгая к себе и к людям, она не давала спуску нерадивым работницам, многие из которых годились ей в дочери. Работать в торговле непросто. Большие материальные ценности дефицитных товаров испытывали человека на прочность. Велик был соблазн ухватить себе получше, да побольше. Но не такова Майя. И сама не разрешала себе соблазниться, и другим не давала. В наших отношениях с ней я запретила себе просить об одолжении приобрести дефицитный товар. Для меня более дорогим была наша открытая дружба, взаимопомощь в работе Работа сплачивает и поддерживает дружбу. В особенности, если на друга можно положиться. Так и произошло у нас с Майей Ивановной. Удивительно разными оказались мы по реакции на жизненные ситуации. Я умела быстро реагировать на ЧП и моментально принимать решение, но не могла предвидеть последствий. Майя же, наоборот, терялась в быстром принятии решений, но зато продумывала до мелочей решения на будущее и могла предвидеть их последствия. Поняв это, мы начали обсуждать вопросы вместе и находили верные решения. За все время нашей дружбы (мы общаемся и встречаемся до сих пор!) я ни разу не усомнилась в её искренности.
Как-то, оставшись наедине с ней после планерки, мы решили пройти к торговой базе, чтобы посмотреть и наметить меры по подготовке к работе в зимних условиях.
- Антонина Николаевна, нас никто не слышит, я хочу тебя предупредить- опасность для тебя может исходить от парторга Бондарева. Он хитер, любит интриги, будь с ним осмотрительней. Лишнего не говори, не ссорься с ним.
Я приняла слова Майи Ивановны к сведению и руководству. Мне и так не хотелось общаться с ним, а после вообще не заходила в его кабинет, если он не приглашал.
ОРС СМП-572 был первым организован на Бурятском участке строительства БАМа, как торговая организация, обслуживающая строителей. Руководил ОРСом Масалаб Николай Антонович, его жена - Надежда работала заведующей хлебопекарней. Она была красивой, статной женщиной, хорошо знала свое дело и имела приятный голос. Родом оба были из Улан-Удэ, мне легко было с ними сотрудничать.
30 мая - день рождения Николая, был выходной. Мы пригласили Людмилу с Женей, Нину Терентьевну с Анатолием и соседей, а я принялась готовить закуски. Николай установил стол посреди комнаты и стал смотреть, как сделать сидения, табуреток было всего четыре. Зазвонил телефон, я подняла трубку. Звонил начальник:
- Антонина Николаевна, даю Вам 10 минут на сборы. Через 10 минут к Вам подъедет машина, Вам нужно поехать в Тоннельный, туда завтра на вертолете прибудет Андрей Урупхеевич Модо- гоев - первый секретарь ОК КПСС. Он будет проводить совещание по строительству Северомуйского тоннеля, Вы будете представлять генподрядчика- СМП-572.
- Эти вопросы в компетенции главного инженера. Он на месте, его и нужно отправить. Тем более, что сегодня выходной день, и у нас- день рождения мужа. Очень прошу, отправьте главного, пользы будет больше, - просила я.
- У главного инженера ангина, он болеет. Поезжайте, это приказ. А день рождения пусть празднуют без Вас! - ответ был категоричен.
Мы знали эту уловку главного, чуть что - у него ангина. К нему всегда нет претензий потому, что Юрий Иванович - земляк парторга, они оба из Белоруссии.
Пришлось сообщить приказ начальника Николаю, он сразу начал ругаться, обвиняя меня в том, что я сама везде лезу, лишь бы выхвалиться. Я знала: откажись я от поездки, и завтра получу трудовую книжку на руки с записью об увольнении. И никому ничего не докажешь.
- Извинись перед гостями, и пойми меня, я не могу отказаться. Меня просто уволят - и все. Еда готова, спиртное есть. Гуляйте без меня.
Собирая сумку, обняла Вову. Просигналила автомашина, и я пошла к ней. Водитель, молодой парень проговорил:
- Не понял, мне сказали, что поедет секретарь парткома, а едите Вы. Когда они переиграли?
- Совещание будет серьёзное, нужен специалист, строитель. Поэтому отправили меня.
Мы выехали в 12 дня, а в поселок Тоннельный приехали ближе к полночи. Я уже знала, где гостиница тоннельщиков, и постучала. Водитель поехал в наше общежитие.
Дверь открыл мужчина, удивленно посмотрел на меня, сказав:
- Девушка, это заежка, а не гостиница. Надеюсь, вы не на встречу завтрашнего дня?
- Здравствуйте, я представитель генподрядного поезда СМП-572, да, я на завтрашнее совещание. Можно войти, я с дороги, устала.
Мужчина впустил меня в холл, я разделась. Из помещения кухни вышел второй мужчина, он был навеселе.
- Кто это из генподрядного СМП-572? Что-то я вас не знаю. Где сам Гена, то есть начальник? Квасит, как всегда? Или на трассе?- засмеялся второй.
Они стали обсуждать вопрос как поступить со мной. Заежка полна мужчин, свободное место одно - на диване в холле. Это - проходное место, женщине тут неудобно, а все уже спят. Эти двое - из разных комнат. Они не знали, как поступить, и я ответила:
- Нет никакого неудобства, одну ночь всего лишь нужно ночевать. Дайте белье, я постелю себе, да и лягу спать.
- Белье возьмите в шкафу, а спать Вы пойдете после того, как Вас накормим. Давайте будем знакомиться, стелите постель, и приходите на кухню. Я - Базылев Николай Тимофеевич - начальник СМП-669, а это - начальник производственного отдела треста «Бамтоннельстрой» Кутыловский Валериан Дмитриевич.
С Базылевым Николаем Тимофеевичем мы позже стали дружны, даже бывали друг у друга в гостях вместе с супругами. А с Валерианом Кутыловским в конце строительства БАМа мы встречались неоднократно в одной компании, только уже живя в городе Севе- робайкальске. А пока мы поужинали вместе, и ушли спать. Утром я проснулась первой, умылась и пошла поставить чай. Мужчины входили на кухню, приняв меня за горничную, здоровались, и спрашивали, давно ли я тут работаю. После выяснения обстоятельства, мы шутили. Все были молоды, веселы, энергичны.
В течение дня мы ждали вертолет. Вначале готовились к встрече, просматривая документы. Мне было трудно запомнить названия и информацию по строительству тоннеля, так как я этими вопросами не занималась. Смотрела в бумаги и заучивала наизусть. После обеда сгустились сумерки, стало ясно, что вертолет не прилетит. Встречу отложили назавтра, кое-кто из руководителей уехал. Освободился номер люкс, меня поселили туда. Николай и Валериан подшучивали, говоря, что хорошо быть женщиной - люкс для неё, а не для нас. Прошла ночь, наутро погода стала меняться в худшую сторону. Совещание перенесли в Северобайкальск, и я собралась уезжать. Но, меня отыскал начальник тоннельного отряда. Он предложил мне пойти в строящейся тоннель для принятия работ. Я не имела представления о работе по устройству тоннеля, однако, я дала согласие. Почему? Во-первых, мне не хотелось упасть в глазах мужчин, как инженеру-строителю. Во-вторых, мне хотелось посмотреть на все то, что я заучивала наизусть, как это выглядит на объекте.
Меня снарядили в горное обмундирование, показали, как включать лампочку и мы вошли в тоннель. Ничего страшного, думала я. Все нормально. Мы шли, и шли. Тускло горели лампочки по боковым стенам тоннеля, я поднимала ноги, обутые в тяжелые сапоги, не отставая от мужчин. Наконец, мы остановились, и начальник ПТО тоннельного отряда стал показывать строительные работы, я всматривалась в то, что он показывал, старалась вникнуть и запомнить. Когда я молча кивала головой, он ставил «птичку» напротив объемов, и мы шли дальше. На некоторое время меня охватила паника: а вдруг работы сделаны с браком, а я подпишу акты. Но тут же я успокоилась - работы проводились под землей, какой может быть брак? Здесь работают ответственные люди. Тоннельщики считались строительной элитой. Им разрешалось производить и подписывать сверхсметные и дополнительные работы, у них была высокая зарплата. Когда последняя « «птичка» была поставлена, мы пошли к выходу. На улице ярко светило солнышко, мы сняли спецодежду, и пришли в контору для подписания актов. Я достала свои документы, стала смотреть и сравнивать объемы работ. В одном месте я усомнилась в цифрах, отказавшись подтвердить объемы. Меня стали уговаривать, но я не соглашалась. И тут в кабинет вошел инспектор группы Заказчика. Это он должен был вместе со мной принимать работы. Извинившись за свое опоздание, он сразу включился в работу. Работы, взятые мной под сомнение, он отклонил,твердо заявив:
- Нет, ребята, это не пройдет. В прошлый месяц я подписал вам дополнительные работы все, что вы предъявили.
Мысленно я похвалила себя за смелость и за твердость характера. Хотя в то время я действовала больше по интуиции, чем разумом. Взяв вторые экземпляры процентовок, я направилась на строительный участок. Начальник участка встретил меня настороженно, но я только и спросила его о том, нет ли у него каких заявок, или документов для конторы. Пообедав в столовой, мы тронулись в обратный путь. Он показался мне коротким. Поздно вечером я была дома. Николай рассказал мне, что праздника не было, просто гости пообедали и ушли. Я тоже поделилась с ним своими новостями.
На следующий день, после утреннего обхода объектов, я вошла в приемную. Татьяна, секретарь, тихо мне сказала:
- Заказчик с Тоннельного был у шефа, быстро вышел, а шеф велел отыскать Вас - и к нему. Я не поняла с чем это связано, но шеф был сердитый. Так что, Вы будьте готовы.
Войдя в кабинет, я поздоровалась - Геннадий Михайлович сидел за столом, разглядывая бумаги.
- Антонина Николаевна, я Вас отправлял зачем? Участвовать в совещании, и только. Зачем Вы ходили в тоннель, подписывали акты и прочее. Это дело главного инженера! Что Вы вообще понимаете в строительстве тоннелей? Я предупреждаю Вас, чтобы Вы не совались туда, куда Вас не просят! Это понятно? Он говорил громко, с раздражением в голосе.
- Это мне понятно. Однако, Вы меня отправляли в качестве представителя СМП-572, и сообщили, что главный инженер болен. Я практически ехала выполнить его работу, поэтому не вижу ничего плохого в том, что вместе с Заказчиком подписала акты. Теперь никому туда ехать для подписания не нужно. Я положила документы на стол и спросила:
- Это все? Или есть что- то мне сообщить?
- Все, идите!
В дверях я столкнулась с парторгом, который так и сверлил меня взглядом. От неожиданности мы даже не поздоровались с ним. Меня потянуло в кабинет профкома, видимо была необходимость поговорить. В кабинете сидел Георгий Васильевич и тот самый инспектор из Тоннельного. Они замолчали, увидев меня.
- Извините, видимо, я не во время зашла. Они оба замахали руками, что означало «во время».
Я подошла к столу и опустилась на стул. Инспектор повернулся ко мне и заговорил:
- Я у Геннадия Михайловича был, рассказал ему, как Вы подписывали документы, похвалил Вас и рекомендовал ему поставить Вас главным инженером. Он встретил это «в штыки», и попросил меня помолчать об этом. Я думаю, что ему выгодно держать в роли главного инженера Юрия Ивановича, он ничего не решает. На этом фоне начальник выглядит солидно.
- Я только от начальника, он меня предупредил, чтобы я не совалась туда, куда меня не просят. Хотя сам меня отправил вместо Юрия Ивановича.
Мы ещё поговорили по этому поводу, мужчины меня поддержали, сказав, что не стоит расстраиваться. Скоро все встанет на свои места. Правда, я не поняла этого, но откланялась и вышла. После обеда начальника на работе не было, у меня все шло своим чередом.
В поссовете на меня взвалили ответственность за проведение конкурса на лучшее общежитие в поселке. Мы вместе с воспитателем Куксовой Альбиной Ивановной, принятой на работу совсем недавно, составили план мероприятий работ по подготовке к участию в конкурсе, написали заявку на недостающее оборудование, и я позвонила в трест.
Ох, уже эти общежития! Вахтеры мне жаловались:
- Сущий ад у нас в общежитиях - хулиганят ребята, грубят девчата, водочку откуда-то привозят и пьют по вечерам, на замечания- ноль внимания. Что будем делать?
Надо признать, что мало уделялось внимания общежитиям со стороны руководства поезда и профкома. Воспитательной работы не велось. Считалось, что ребята больше на трассе бывают, приезжают на выходные отдохнуть, вот как могут, так и отдыхают. Эту работу пришлось начинать сначала, я верила- у нас все получится! Начальник на работе не появлялся уже неделю. Секретарь говорила всем, кто его спрашивал:
- Геннадий Михайлович на трассе.
А я принялась готовиться к смотру-конкурсу общежитий, поехав в трест. В тресте мне удалось уговорить работников снабжения подписать заявку по общежитиям к исполнению. В этом мне помог Рэм Николаевич, он пользовался авторитетом в коллективе. Нагрузив автомашину «Магирус» оборудованием, мебелью, я вернулась в Уоян. Распределили все, что привезли, по нашим общежитиям, мы с профкомом вынесли решение: кто будет участвовать в наведении порядка, чистоты в общежитии- тот и получит мебель, оборудование. Были избраны советы общежитий, они и возглавили работу.
Было трудно «раскачать» людей, но нам удалось. Для мытья окон (они не мылись с момента строительства) я временно приняла неработающих женщин по договору Меня никто не останавливал в работе, начальник по-прежнему пребывал «на трассе». В отделе кадров тоже молча, выполняли мои распоряжения.
В общежитиях мы с Альбиной Ивановной начали проводить по плану мероприятия: лекции, беседы с руководителями, вечера с музыкой, танцами. До подведения итогов конкурса оставались считанные дни. Меня вызвали в поссовет для совещания по поводу награждения победителей конкурса, совещание прошло за час. Когда я вышла от председателя, секретарь мне передала:
- Антонина Николаевна, Вас разыскивает секретарь парткома.
Войдя в контору, увидела - там царило оживление, торопились
по коридору работники отделов, хлопали двери. Оказывается, на работу вышел начальник. Секретарь доложила ему, что я в приемной. Освободив кабинет от работников, он пригласил меня войти. В кабинете у начальника был секретарь парткома. Они оба уставились на меня, пройдя, я поздоровалась и села.
- Антонина Николаевна, вы отсутствовали на работе, я Вас разыскивал целый час. На кого Вы работаете?- задал мне вопрос начальник.
- Как депутат, была на совещании в поссовете, - ответила я спокойно.
- Понятно, она работает на поссовет, - заключил парторг.
- Я работаю на советскую власть, как депутат поссовета, - ответила я.
- Антонина Николаевна, я Вам предлагаю спокойно уйти с должности, просто написать заявление и уволиться, - потребовал начальник.
- Да, по собственному желанию. Вы все равно бесполезны для нашей парторганизации, - продолжил гнуть линию начальника парторг.
- Что тут рассусоливать! Пиши заявление, и гуляй. Не нуждаемся в таких специалистах! Вот бумага, ручка, я сказал - пиши! - начальник начал «выходить из себя».
- Если речь идет о моей полезности, то я предлагаю обсудить на заседании парткома мою работу. Открыто и честно. Или можно обратиться в ОК КПСС, мои качества специалиста и коммуниста в Обкоме известны. Я живу и работаю на своей земле, приехала строить БАМ, и не подам заявления на увольнение потому, что хочу работать. Повторяю, я живу на своей земле. Наступила тишина, видно, от меня не ожидали отпора.
- Если у вас больше нет ко мне вопросов, то я пойду. У меня много работы.
Оба молчали. Выйдя из кабинета, я пошла на улицу, тут у меня началась тряска, нервы мои сдавали, мне хотелось заплакать по- бабьи, навзрыд. Просигналила машина скорой помощи, это Нина Дмитриевна ехала домой на обед. Она пригласила меня в машину, хотя до её дома было около 100 метров, я села. Подъехали к дому, вышли из машины, она взяла меня под руку:
- Тоня, на тебе лица нет! Что случилось с тобой?
И вдруг неожиданно у меня из обеих ноздрей пошла фонтаном кровь. Нина быстро довела меня до дома, уложила на кушетку и оказала первую помощь.
- Ты что, перенервничала? Раньше так было с тобой, внезапное кровотечение сильное бывало? Ну ладно, не отвечай, полежи, а я разогрею обед.
Когда кровотечение остановилось, мы сели за стол, и я рассказала свою историю. Внимательно выслушав меня, она сказала:
- Твой начальник алкоголик, у него случаются длительные запои, но его не уволят. Здесь работают транспортные строители, они
Новый Уоян, 1979 год. Демонстрация трудящихся 7 ноября.
кочуют со стройки на стройку, поэтому поддерживают и прикрывают друг друга. Сочувствую тебе, терпи пока, а там, смотришь, что- то изменится. Не увольняйся, работай. Посмотри, сколько тобой уже сделано. В больнице - заменена крыша, утеплили перекрытие клуба, отремонтирована канализация. В поселке о тебе только хорошие слова говорят. Начальник боится тебя, конкурента в тебе видит. А парторг просто ему в рот глядит, он боится за свою работу. Пойдем в поликлинику, тебя осмотрит терапевт и выпишет больничный лист.
- Нет, в больницу я точно не пойду. Пойду в общежитие, где ремонт бытовой комнаты.
Пообедав, мы расстались, я пообещала зайти после работы, вечерком. В общежитии пахло краской, бытовая комната сверкала чистотой, свежая краска блестела на стенах. Сантехник устанавливал новые краны, умывальники были уже на месте. Вошла вахтер Валерия, сразу с порога заявила:
- Ну, вот. Приятно зайти стало. Разве нельзя было это сделать раньше? Допроситься не могли. Люди должны жить по-человечески, правда ведь? Спасибо Вам, Антонина Николаевна, женщина лучше разбирается в вопросах быта. Теперь наше дело следить за чистотой.
Мне было приятно слышать эти слова и видеть, как улучшаются условия проживания в общежитиях. Я обошла все общежития, везде увидела изменения. Когда окна стали чистыми, даже настроение людей улучшилось.
Лето 1978 года наступило рано и сразу. Обычно в этих краях окрестности согреваются летним теплом неохотно, снег в горах тает не торопясь. А тут солнце враз растопило снег в распадках гор и в долине, по которой текла река Верхняя Ангара. Речки, ручьи и ручейки взбухли от талой воды, она стремительно неслась с гор, ворочая огромные валуны, перекатывая их через узенькую грунтовую, автомобильную дорогу, проложенную параллельно будущей магистрали БАМа. В нескольких местах дорога оказалась размытой настолько, что автомашины, продвигавшиеся по ней, оказались на островках. Снесло несколько мостов, построенных на дороге из деревянных конструкций.
Накануне этого стихийного паводка руководители всех бамов- ских строительных организаций собрались на расширенное совещание в поселке Тоннельный, что был на Западном портале Севе- ромуйского тоннеля. На следующий день они не могли вернуться по дороге, так как снесло мост через реку Кавохта, и этим отрезало путь в западную сторону строительства БАМа.
Как всегда бывало в трудных ситуациях, наш главный инженер сказался больным, и на работу не вышел. Начальник СМП-572 Со- роковиков Г. М. по рации отдал приказ « Максимову А. Н. назначить ответственным лицом за принятие мер по ликвидации последствий паводка по поселку Новый Уоян и прилежащих территорий строительства БАМа». Секретарь передала текст мне, а я не могла понять, что же я должна делать. Тут же секретарь поссовета Л. М. Филатова созвала заместителей начальников мехколонн, базирующихся в Новом Уояне, и общими усилиями мы составили мероприятия по восстановлению проезда с западной и восточной стороны автодороги. Информация о состоянии проезда была получена от водителей. С западной стороны было снесено два небольших моста, один за Нижнеангарском, второй в 17 километрах от Нового Уояна и несколько мостовых переходов через ручьи. Первый проезд через реку восстанавливала мехколонна из Нижнеангарска, второй проезд по реке вброд мы обязали восстановить мехколонне 140. Труднее было с переездом через реку Кавохту. Туда мы направили импортный бульдозер на трале, экскаватор и несколько Магирусов. Они не успевали сделать что либо, как вода смывала все и уносила прочь. Было принято решение - дождаться спада высоты паводка. Водители после рассказывали, как на той стороне реки Кавохта стояли руководители строительства, и ничего поделать не могли, такова была сила стихийного паводка.
Как раз, только восстановили проезд с западной стороны, по рации мы получили сообщение, что к нам направляется делегация ученых-экономистов из Москвы, которую возглавляет Академик Абел Гезович Аганбегян. Прибудут часам к пяти дня. В нашу задачу входило: встретить делегацию, разместить на отдых, ознакомить с ходом строительства и показать что сделано в натуре. Кто будет этим заниматься, если руководители на той стороне реки, отрезанной от нас стихией? Я снова была озадачена. Тут на помощь подоспела Нина Дмитриевна, и она предложила такой вариант.
- Поедем навстречу делегации на машине скорой помощи до моста через реку Верхняя Ангара, там их встретим, поднесем хлеб и соль, распорядись в пекарню, чтобы испекли. Далее мы кормим гостей в столовой № 5 и они смотрят концерт. Распорядись в ДК о том, чтобы приготовили местных артистов к вечеру. Далее они идут отдыхать, а сколько их едет?
- Мне сообщили, что делегация составляет 36 человек. Я уже обзвонила организации, можем разместить 15 человек. Где остальные будут отдыхать - ума не приложу.
- Сделаем так. Разместим по заежкам тех, кто постарше, остальные пусть отдыхают в поликлинике. У нас есть физиокабинет, там много топчанов, я дам распоряжение, чтобы их застелили, матрасы и белье найдем. Давай действовать, у нас времени мало.
И мы начали действовать. Я отдала распоряжение в пекарню и в столовую, а так же сходила в нашу гостиницу на 5 мест и дала указание, чтобы к приезду академиков (а их было несколько!) все блестело, и было уютно, а так же поставить дополнительно кровати, сколько возможно. Работники ЖКО привезли кровати, постель. Хозяйка достала новое постельное белье, поставила хрустальные вазы и набрала полевых цветов. В ДК тоже готовили программу и назначали того, кто будет выступать.
Мы выехали навстречу в 15-30, начал накрапывать дождик. Прибыв на место встречи, мы вышли из машины и остановились на обочине дороги.
- Академики посчитают нас за женщин, а не за руководителей. Кто примет нас всерьез, скажи мне? - спросила я Нину Дмитриевну.
- Главное в том, что мы их встретим, а это всегда приятно, - ответила Нина.
Вскоре мы увидели облако пыли, которое передвигалось по дороге, а затем услышали шум моторов. Внезапно пошел дождь, и он был таким сильным, что нам пришлось открыть зонтики. Омыв окрестности чистой влагой, дождик прекратился так же внезапно, как и пошел. И мы увидели, что гости подъезжают. Автобусов было два, подъехав к нам, они остановились, и пассажиры стали выходить на дорогу. На несколько минут выглянуло солнышко, осветив заблестевшие от дождя деревья и траву около дороги. Гости оглядывались по сторонам, вдыхая свежий, напоенный влагой, воздух.
- А нас женщины встречают! - раздался возглас от автобуса.
- Да, мы женщины, но не только. Я - главный врач Новоуоянской железнодорожной больницы Голдобина Нина Дмитриевна, а рядом- заместитель начальника генподрядного СМП-572 Максимова Антонина Николаевна. Добро пожаловать на нашу землю! Водитель подал мне хлеб-соль, и я передала его Аганбегяну. Приняв хлеб-соль, он поблагодарил нас за встречу и поспешил в автобус, и во время, так как дождь снова завел свой ритм. По приезду в поселок мы вначале накормили гостей, затем пригласили в Дом Культуры и после разместили на отдых. Руководители строительства так и не смогли перебраться на этот берег. Утром, связавшись по рации с трестом, я получила разрешение на допуск к секретным документам по строительству БАМа, которые хранились в сейфе.
Встретив гостей после завтрака, мы пригласили их в кабинет начальника, откуда они были направлены знакомиться с работой по отделам. Руководитель делегации и еще трое остались в кабинете начальника, и стали смотреть документы из сейфа. Там были топографические карты и сведения о полезных ископаемых в кладовых наших гор. Я оставила ученых в кабинете, а сама занялась срочными вопросами. Главный инженер на работе не появился, а зам по производству был в Тоннельном. Наш начальник Геннадий Михайлович приехал на автомашине, отправленной за ним с нашего берега, только к обеду завтрашнего дня. Как выяснилось, в русло реки принесло несколько громадных валунов, которые мешали сделать переправу вброд. Геннадия Михайловича перенес на наш берег водитель «на плечиках», лавируя между камнями. Вот такой богатырь работал водителем в СМП-572!
Делегация работала у нас три дня и убыла в сторону Северо- муйского тоннеля. В моей памяти эта встреча осталась, как одно из приключений в бамовской биографии.
В составе СМП-572 работал отряд «Комсомолец Ленинграда», прибывший на место будущей станции Уоян в начале мая 1975 года в количестве 96 человек. Ребята были разные, настоящие и работящие комсомольцы, и те, которые попали в отряд случайно. С первых дней они рубили просеки под поселок, ставили палатки, начали возводить первые дома. Они были первыми на этой необжитой и суровой земле и оставались романтиками. Про таких пелось в песне «а мы едем за мечтами». Создали бригады, которые за свою работу стали известными не только в тресте «Нижнеангарсктрансстрой», но и на протяжении БАМа. Это бригады: Ю. Толстикова, В. Сорокина, Н. Ковпак, Ю. Шибалдина.
С первых дней работы в СМП-572 я увидела, что отряд «Комсомолец Ленинграда» как то обособлен от коллектива поезда. Они существовали вместе, но отдельно от нас. Хотя ребята из отряда были активистами во всех общественных делах коллектива. Они поддержали лозунг « Мы строим БАМ- БАМ строит нас!». И это было логично. Действительно, много комсомольцев на БАМе учились и стали инженерами производства. Получив опыт работы на БАМе, в будущем они возглавили строительные организации в больших городах нашей страны. А пока они осваивали новые рабочие профессии, отдыхали после работы, выступая в Агитбригаде, любили, создавали семьи. Непростые отношения были у руководства поезда с командиром отряда Анатолием Кошкиным. Анатолий обладал талантом объединять молодежь, нацеливать их не только на работу, но и на общественные дела. В отряде была атмосфера дружбы, взаимовыручки, но и требования они предъявляли друг к другу, если было нужно. Руководство СМП-572 в делах отряда не принимало участия, более того, Сороковиков высмеивал работу Кошкина и значение комсомольского отряда на планерках и совещаниях. Парадокс - вместо привлечения сил отряда на общее дело, мнение отрядовцев игнорировалось.
Я сделала попытку сблизиться с отрядовцами, даже дважды была на мероприятии, где на площадке ярко вспыхнул костер, мы сидели на самодельных лавках, звучали комсомольские песни о БАМе. Было весело! Ничего плохого в поведении отрядовцев я не увидела, только романтика, молодость, задор. Это было красиво, романтично и в памяти моей сохранились воспоминания праздника.
Однако, мой поступок руководитель оценил по-другому:
- Слыхал я, Вы на комсомольский костер ходите. Не нужно этого делать, блажь все это. Работают они плохо, а костры жечь мастера. Хотите, я Вам поручу жечь костры. Когда Вы ехали сюда по дороге, то наверняка обратили внимание на кучи леса на обочине дороги. Там прорублена просека под железнодорожное полотно. Просеку нужно очистить от леса до сентября. Нам необходимо сдать её под отсыпку земляного полотна. Я назначил Вас ответственной за эту работу. А бригаду формируйте сами из работников ЖКО, конторы, детского сада и других свободных от основной деятельности людей. С понедельника и начнете, - голос прозвучал требовательно. Вот тебе и кучи! Столько леса сжечь - я не представляла себе, что это возможно.
Прежде всего, я дала задание отделу кадров сформировать списки работников, не занятых на основном производстве, по 8 человек в бригаде, всего 4 бригады. Решила, что работать бригады будут по неделе, меняясь, каждый понедельник, и подготовила проект приказа. Хотя эта работа напрямую не была связана с моей должностью, но что поделать? Это БАМ, тут права качать не резон.
Ознакомившись с приказом, работники не роптали, получили спецодежду, и в понедельник во главе со мной выехали на пожоги.
На всю работу нам отвели один месяц. К нашей бригаде прикрепили бульдозер с механизатором и двух мужчин с бензопилами. Вначале было непросто, но постепенно мы получали необходимые навыки, нам даже понравилось работать в лесу. Всю дорогу в будке автомашины звучал смех: это Валентина Котельникова развлекала анекдотами. Как из рога изобилия сыпались из неё анекдоты, все новые и новые. Мы хохотали от души! Потом поджигали кучи, предварительно облитые соляркой, и следили за тем, чтобы они сгорали полностью. Менялись бригады, куч становилось меньше. Я иногда оставалась на день в конторе для того, чтобы проследить за ремонтом в общежитиях. Однажды, я вошла в контору после обхода объектов.
В коридоре конторы меня встретил секретарь парткома и пригласил к себе.
- Мы тут посоветовались, и решили заслушать Вас на заседании парткома по вопросу подготовки к зиме. Я надеюсь, мероприятия уже готовы? Принесите мне экземпляр.
- Хорошо, я отдам в печать, они у меня на бумаге. Завтра отпечатают, и я занесу Вам экземпляр, - ответила я. Я не знала, что мероприятия по подготовке к зиме нужно рассматривать на заседании парткома. Просмотрев рабочий черновик, я нашла его сырым и неполным. Пришлось основательно потрудиться, чтобы назавтра отдать его в печать.
После, когда я занесла экземпляр парторгу, я почувствовала, что он стал ко мне более лояльным.
Наступил день, когда мы комиссией поссовета пошли осматривать общежития в поселке. Начали с дальних общежитий мех- колонн. Более чистыми были общежития МК-138, дальше - хуже. Все члены комиссии, а это были депутаты и заместители по кадрам и быту, ставили оценки не более тройки. Осмотрели и наши общежития, они отличались от других. Видно было, что мы готовились к конкурсу. В красных уголках - свежие обои, на окнах- шторы, на тумбочках -телевизоры. Шашки, шахматы, домино - все было для досуга людей. На стене Красного уголка были стенды с планами мероприятий, здесь же были объявления, приглашения на вечер и другие информационные материалы. Три общежития получили отличные оценки, одно - четверку. По итогам смотра-конкурса общежития СМП-572 заняли первое место в поселке Новый Уоян. Нам вручили денежную премию, меня поздравили коллеги, а трест наградил меня Почетной Грамотой
Начальник продолжал придираться ко мне. На заседании Парткома, после рассмотрения мероприятий по подготовке к зиме, секретарь предложил вынести мне выговор без занесения в учетную карточку, за несвоевременно составленные мероприятия. Большинство членов парткома проголосовали против выговора. Секретарь объявил перерыв, оставив в кабинете членов парткома, чтобы разъяснить им политику партии. Голосовали еще раз, и опять решение не было принято. Мероприятия утвердили, я отделалась замечанием.
Когда мы вышли на улицу, Нина Терентьевна решила проводить меня, и по дороге сказала:
- Не обращай на Бондарева внимания, он выполняет указание начальника. Им нужно от тебя избавиться, ты им мешаешь. Они жили себе спокойно, пили-гуляли, на работу можно было, и опоздать, поехать на природу в рабочее время. И вдруг - откуда ты взялась такая правильная! Ты им стала мешать. Живи, как они, тогда будешь работать. А если нет, тогда можешь и вылететь, а нам хочется, чтобы ты работала.
Вскоре пришла информация, что к нам в поселок приедет Первый секретарь ОК КПСС А. У. Модогоев. В тот день мы с Ниной Дмитриевной встретились в больнице, когда я проверяла работу сантехников, и оттуда вместе с ней пошли в ДК Мостоотряда. Туда сходился весь актив поселка. Я села на последний ряд, сверху мне хорошо было видно, как вошли Модогоев А. У. и представители из Обкома, среди них был друг нашей семьи Александр Ключерев. Зал был полон. Начались выступления, вопросы, ответы. В конце совещания с заключительной речью выступил Модогоев. Он дал высокую оценку нашей работе, и сказал слова, обращенные ко мне:
- Мы отправили на строительство БАМа своих лучших сыновей и дочерей. Здесь, в Уояне работает Максимова Антонина Николаевна. Антонина Николаевна, Вы здесь? Вас тут никто не обижает? Подойдите к нам после совещания, я хочу с Вами поговорить.
Люди стали расходиться, оставались только руководители. Я подошла к гостям, поздоровалась со всеми за руку. Андрей Урупхеевич отвлекся для беседы с начальником Мостоотряда-53. Увидев меня, он сделал шаг навстречу, подал руку, а потом обнял меня.
- Как Вам здесь работается? Вас не притесняют? Не обижают? Нас ведь легко обидеть, мы люди доверчивые и честные, приехали по зову сердца. Правильно говорю?- он открыто, искренне улыбался, а рядом стояли Геннадий Михайлович и Николай Степанович, парторг.
- Спасибо, Андрей Урупхеевич за заботу о нас, о посланцах Бурятии. Меня никто не притесняет и не обижает. Мне здесь работается хорошо!
Потом была встреча с Александром Ключеревым, он остался для ознакомления дел в партийных организациях поселка, мы пригласили его на ужин, и он у нас ночевал. Тщетно Бондарев пытался зазвать его к себе домой, Александр отказался.
Все-таки, я человек везучий. Только черные тучи сошлись над моей головой, а тут- раз! и Андрей Урупхеевич прибыл. После этого совещания успокоились мои недруги. Не по зубам им оказалась «бурятка, удивительно похожая на русскую» такой эпитет парторг дал мне сразу после выхода на работу ещё в марте.
Мероприятия по подготовке к зиме выполнялись, но очень медленно. Первый стройучасток был загружен строительством объектов временного поселка, прораб неохотно выделял рабочих на ремонтные работы. Парадокс - участок был в моем подчинении, но мне не подчинялся. Какими силами выполнять мероприятия по подготовке к зиме? Отвечали: Вы руководитель, находите возможности, изыскивайте, думайте. Но опять мне повезло, наш начальник запил, секретарь парткома ушел в отпуск. Главный инженер тоже был в отпуске. Я решила воспользоваться ситуацией, и весь участок поставила на подготовку объектов к зиме. Нина Терентьевна открыла мне зеленую улицу по пиломатериалам, склад стройматериалов тоже работал на эту задачу.
Однажды ко мне в кабинет зашел зам. по производству. Попросил выслушать его, это было нерабочее время. Все работники ушли по домам. Я отложила ручку в сторону, и приготовилась слушать.
- Я предлагаю нам с тобой объединиться против Геннадия Михайловича. Он не выходит на работу уже в течение двух недель, пьянствует дома. Предлагаю поехать в трест к управляющему, все ему рассказать. У меня больше нет сил, смотреть на это безобразие. Вдвоем мы сможем, я ручаюсь. Если поставят начальником меня, ты будешь работать спокойно, я тебя во всем стану поддерживать. Решайся, пора.
- Я не стану докладывать о его проделках управляющему. Они оба транспортные строители, а мы с тобой пришли со стороны. Сами же будем виноваты. И ты не занимайся этим, прошу тебя.;
Я ещё попробовала увещевать его, но он был непреклонен в своем решении. Утром он уехал в трест, там он был намерен поговорить с управляющим и все ему рассказать. Прошел день, к вечеру меня пригласили на рацию - вызывал управляющий. Он спросил:
- Антонина Николаевна, где у Вас начальник? Несколько дней не могу до него дозвониться!
- Геннадий Михайлович на трассе, он ежедневно объезжает участки.
- Кто проводит планерки?
- Он сам проводит на местах, так говорят.
- А он случайно не пьянствует там? Вы, как зам. по кадрам должны знать, чем занимаются Ваши кадры? Отвечайте прямо.
- Если прямо, то я скажу Вам так. Вы знаете Геннадия Михайловича много лет, вместе строили дорогу Абакан-Тайшет. А я его не знаю, поэтому заключения делать не могу. Я его пьяным не видела!
- Спасибо за ответ! Я подумаю над Вашими словами. До связи! И он отключился.
Вечером вся в слезах ко мне домой пришла Лариса, жена зама по производству. Мы вышли на крылечко, и она поведала мне.
- Пришла я с работы, покрутила приемник, и попала на трестовскую рацию. Что я там услышала!? Это уму непостижимо. Представляешь, управляющий звонит нашему Геннадию, у него дома рация. Взяла Маша, растолкала его. Гена взял трубку, а управляющий ему говорит. Твой зам тут был, рассказал про тебя, какой ты работничек, сукин ты сын! Ты что, опять запил? Ты давай, заканчивай, чтобы завтра был с утра в конторе. С замом сам разберись, нужен он тебе такой помощник, или нет. А вот Максимовой звонил, она говорит, что работает начальник, каждый день на трассе. Она - наш человек, пусть работает. Расстроенная, Лариса то и дело шмыгала носом, и вытирала слезы. Что ей сказать? Успокоила, как могла, и отправила домой.
Назавтра рано утром Геннадий Михайлович был на работе. Вызвал всех на планерку, и как ни в чем, ни бывало, устроил разнос. Меня ни в чем не упрекнул. Я всегда удивлялась его способности, после долгого отсутствия на работе он моментально вникал во всё производство, все видел и давал оценку. Да, он был талантливым руководителем, и далеко бы пошел, если бы не загуливал. После планерки он оставил меня для разговора.
- Я тут посмотрел, ты ловко воспользовалась моим отсутствием, весь первый участок занимается подготовкой объектов к зиме. В школе переварили трубы отопления, это хорошо, канализацию в школе и в больнице переделали, там трубы были маленького диаметра, да и засорились они. Говорят, канализация в больнице была забита иглами от шприцов. Акт составили? Нужно акт направить главному врачу, пусть накажет виновных. А вот котельную строим медленно, с таким строительством мы не запустим её в отопительный период. Людей направь на котельную, пусть работают в две смены.
- Нет котлов пока, обещали в тресте, что поставят через десять дней. Мы с прорабом планировали котлы до устройства крыши смонтировать на фундаменты, так проще.
- Я тобой доволен, зря тебя ругал. А вот зама по производству придется уволить, плохо работает, все недоволен тем, как я руковожу. Пусть мотает отсюда туда, откуда приехал.
Я промолчала, так как знала, что решение уже принято. Встала, поняв, что разговор окончен, и вышла. Вскоре Владимира Ивановича вызвал начальник, обратно он вышел, понурив голову. В руках он держал заявление об увольнении по собственному желанию, с резолюцией начальника «не возражаю». Через два дня он уехал в Тынду, а через месяц Лариса уволилась и он забрал её. Спустя несколько лет, я встретила их на улице, будучи в Тынде в командировке. Они рассказали, что не жалеют, что уехали из Нового Уояна. Жили в хорошей квартире на третьем этаже, работали оба в Дирекции группы Заказчика.
Однажды жарким вечером после ужина я мыла посуду, Николай сидел на крылечке, отдыхал. Вова играл с соседскими ребятами возле дома. Зазвонил телефон, и я подняла трубку. Мужской голос спросил:
- Это квартира замначальника СМП-572?
- Да.
- Позовите вашего мужа.
- Коля, тебя к телефону, подойди.
- Кто зовет?
- Я - заместитель начальника Управления «Бамтоннельстрой»
- Тогда говорите, я - заместитель начальника СМП-572. Наступило молчание, видимо на том конце провода были в недоумении от моего заявления. Потом он продолжил:
- Горит ваша пилорама, поднимайте рабочих, пока не сгорело все. Тут уже я не могла сказать ни слова. В голове завертелось: с чего начать, кого оповестить, но голос продолжил:
- Перед Янчуканом ваша пилорама?
- Нет, - выдохнула я, - пилорама МО-53. Вы в конторе? Я сейчас к вам прибегу.
Каково же было мое удивление, когда я увидела на крыльце конторы моего попутчика из самолета, который уверял меня в том, что я не смогу устроиться на достойную работу.
- Это Вы? Вам удалось найти здесь работу! Поздравляю! Жаль, что Вы по образованию не тоннельщик, нам такие боевые кадры нужны.
Обсудив некоторые общие вопросы - дорогу, погоду и т. п. я пожелала ему доброго пути в Нижнеангарск. Вот такая была встреча. Поселок Уоян был построен на песке. Мы ходили по поселку, утопая по щиколотку в песок, спокойно пройти можно было только по дорогам, отсыпанным камнем. Во дворе, возле дома дети ползали в песке, вечером мы обтряхивали их, прежде чем положить в постель. Как то в субботу я работала, Николай был дома, а Вова играл с детьми. Они затеяли прыгать с невысоких крыш сараев прямо в песок. Вова прыгнул, не устоял на ногах и упал на спину. В песке оказался булыжник, о который он ударился затылком. Он потерял сознание, дети стали звать на помощь, Николай вышел из дома и увидел эту картину. Взяв Вову на руки, он помчался с ним в больницу. Там в это время была Нина Дмитриевна, она стала оказывать срочную помощь и вызвала врачей на консилиум. Когда мне сообщили об этом, я стремглав побежала в больницу, надела халат и вошла в палату, где бледный, с закрытыми глазами лежал мой Вова. Возле него стояла медсестра, видимо не зная, что предпринять. Тут дверь открылась, и вошли сразу три врача, и с ними - Нина Дмитриевна. Наклонившись над больным, они тихо переговаривались.
- Он упал с высоты и ударился затылком о камень, - сказала я, глотая слёзы.
- Антонина Николаевна, освободите палату, - как чужой, сказала мне Нина. Вышла, встала возле двери и решила подслушать, что будут говорить. Тут они всполошились, послышалась команда Нины, медсестра убежала. Я поняла, что с Володей что-то произошло страшное. Медсестра несла кислородную подушку, вторая вбежала со шприцами, дверь плотно закрыли. Услышав, команду Нины и голоса врачей, я молилась, чтобы мой сын остался жив. Примерно через час дверь открылась, врачи вышли, и Нина позвала меня войти.
- Ты не сердишься на меня за то, что я выпроводила тебя? Так было нужно. Мы спасали твоего Вовку, и нам это удалось. У него была остановка дыхания, мы делали ему искусственное дыхание, но теперь всё позади.
- Спасибо вам, - только и могла сказать я.
После этого у него периодически стали появляться приступы сильной головной боли, с повышением температуры под сорок градусов. Мы укладывали его в больницу, там лечили. А нужно было провести обследование головного мозга, но это делали тогда только в столичных клиниках. Я попросила направление в Москву, но прежде нужно было побывать в Тынде. Мы договорились, что я отвезу его в Тынду сразу после начала отопительного сезона. Николай тоже прижился в коллективе, у него появились друзья по совместной работе. Дома он с теплотой в голосе говорил о Владимире Плотникове и Степане Филатове, как о мастерах своего дела. Он работал на пилораме, работа физически тяжелая, но он был крепким, сильным. Зарплату получал высокую, больше моей. Поэтому, сразу заключил договор на покупку легкового автомобиля. Я привыкла к тому темпу, который здесь был. Работала без выходных дней, изредка отдыхая на домашней работе. Володя ходил в садик, удивительно, но он не болел больше простудными заболеваниями. Возможно это оттого, что поселок находился в сосновом лесу, даже не в лесу, кругом была тайга. За это время мы подружились с семьей Липатовых. Муж Нины Терентьевны - Анатолий, работал механиком в гараже. Был он немногословный, выдержанный, не пьющий. Они хорошо ладили с Николаем, мы ходили к ним в баню по субботам. Жили Липатовы в вагончике, к которому пристроили кухню. Домик был огорожен просторной оградой, здесь же стоял еще один вагончик, в котором жил племянник Нины - Виктор.
Нина Терентьевна была моложе меня на 4 года, но сразу стала меня опекать. Она знала все тонкости отношений в среде транспортных строителей, поэтому часто удивлялась мне, моим инициативам в работе, говоря:
- Антонина Николаевна, зачем это тебе нужно? Не напрягайся, что нет горячей воды в парикмахерской. Перебьются. Предложишь, потом с тебя и спрос. Живи спокойно.
Я не могла жить просто, мне хотелось улучшать жизнь, поэтому я сделала чертежи, расчеты и предложила решение по горячей воде для комбината быта. Решение было принято, исполнение возложили на меня. И тут же переподчинили первый участок, я уже не могла им управлять. Опять сложности. Спрос за мою инициативу был строгим, мне указали на это в приказе. Выручила Нина Терентьевна, она силами своего участка сделала работу, не сбавляя темпа в основной работе! Я убедилась - сколько талантливых руководителей работало в СМП-572! Нина Липатова, Ольга Михновец, Геннадий Инешин, Евдокия Макейкина, Иван Гнатовский, Виктор Ткачук, Марат Галеев, Ольга Ломова, Наталья Харьковская, Наталья Коденко, Людмила Кушкова и много других. Каждый на своем месте работал ответственно, не считаясь с личным временем. Все они поддерживали меня с первых дней работы, я благодарна моим коллегам!
В августе мы провели отопление и водопровод в дом, где мы жили. Рядом с нами поселился начальник ПТО, приглашенный на работу из Иркутска. К нему приехала жена и двое мальчиков. Нужно было делать канализацию. Объединившись с соседями, в нерабочее время мы соорудили септик и проложили трубы. Одну из комнат соседей, смежную с нашей квартирой, разделили на две и установили унитазы. Теперь наш дом стал благоустроенным.
В Уояне зима наступает рано. Меня предупредили коллеги, что минусовые температуры устанавливаются уже в сентябре. Не дождавшись, пока поступят отопительные котлы, нам пришлось делать перекрытие котельной. Бригаду усилили рабочими, работали в две смены. Для монтажа котлов предусмотрели монтажный проем в стене. Устанавливали насосы, дымовую трубу, строили боров, прокладывали теплотрассу, а котлов все не было. Наконец, уже в первых числах сентября поступили котлы. Работы усилились.
Секретарь парткома Бондарев, вернувшись из отпуска, перешел работать в СМП-608, в Кичеру. Там работали посланцы 18 съезда ВЛКСМ, в их числе были белорусы. Бондарев попрощался со всеми на планерке, и уехал. Некоторое время партком возглавлял заместитель, но вскоре его мы избрали секретарем парткома. Его звали Баир Ширабон. До БАМа он работал в Улан-Удэ на заводе секретарем комитета ВЛКСМ, как оказалось, практики работы на производстве он не имел. Только комсомольская работа. Пока он был замом у Бондарева, проявил себя веселым, жизнерадостным человеком, и мы вздохнули легко. Я надеялась, что с Ширабоном у меня сложатся нормальные, рабочие отношения.
В середине сентября ударили первые заморозки, ночью было минус 12 градусов. Мы спешили с пробным пуском котельной, люди работали по 12 часов. Хорошо, что рядом проходила теплотрасса, в которую мы врезали трубы от котельной. Сантехники уверили меня в том, что трубопровод выполнен правильно. Как оказалось в дальнейшем, они были не правы. Трубы были скрыты под землей, мы не проверили. В первых числах октября мы провели пробный пуск котельной, подладили выявленные дефекты и запустили котельную. Теперь на поселок работало две котельных, объединенные в одну схему, и можно было не волноваться за отопление объектов. После запуска котельной Геннадий Михайлович снова запил. Главный инженер сказался больным, и мне пришлось подписывать документы на выполнение. Главный бухгалтер приняла решение оформить мою подпись в банке для подписи всех документов, как распорядителя кредитов. Трест её поддержал, с того времени я подписывала документы столько, сколько работала в тресте.
В ноябре дочка Люба родила моего первого внука Женю. Было воскресенье, мне позвонили из узла связи, сообщили, что на мое имя получена телеграмма. Я пришла, взяла и прочла телеграмму. Домой я бежала, кружась и подпрыгивая, от радости. У меня внук! Все прошло нормально, мальчик и мама здоровы. С домашнего телефона я позвонила Майе Ивановне и сообщила ей свою новость. Она распорядилась, и мне продали коньяк и шампанское, в свободной продаже спиртного не было. Обмывали рождение внука весело, радостно в компании друзей.
Незаметно подошел Новый 1979 год. Первый раз мы встречали его на БАМе. К нам в гости пришла Людмила, мы с ней пили только шампанское, а наутро не могли поднять головы. Оказывается, от выпитого шампанского можно заболеть.
Мы хорошо подготовились к зиме, поэтому первая зима в Уоя- не не принесла сюрпризов. Теперь не помню точной даты, но это было весной. Наш руководитель снова запил, а назавтра приехал работник Главка. Он не смог с ним встретиться, и позвонил управляющему. Через несколько дней Геннадия Михайловича вызвали в трест и подписали заявление на перевод в другое место. Как это устроилось, я не знаю, но вскоре семья начальника выехала в Тынду. Больше я с ними не встречалась.
В начале лета начальник ЖКО, о которой я рассказывала, рижанка, написала заявление, и вместе с мужем, уволилась с работы. Получив чек на автомобиль, они выехали домой. Нужно было найти начальника ЖКО, подходящей кандидатуры не было, перевели мужчину, (даже не помню его имя!) работавшего у нас мастером. Подготовка к зиме котельного хозяйства - дело важное. Поэтому, мы возлагали надежды на начальника ЖКО, на его опыт работы в условиях севера.
Весной 1979 года дочь Таня вышла замуж. Она работала мас- тером-строителем, жила в общежитии в городе Улан-Удэ. Парень, которого звали Виктор, имел профессию мастера по торговому оборудованию. Мы участвовали в подготовке к свадьбе, выслав деньги, а потом гуляли всей родней. Я видела, что они любят друг друга, а это было главное. Виктор жил с матерью в двухкомнатной квартире, Таня стала жить со свекровью. У Виктора в то время уже не было отца. В разговоре с моей давней подругой выяснилось, что она знает эту семью. Отец Виктора был подвержен пьянству и однажды в пьяном виде попал под машину. Проболев, некоторое время он умер. Я задалась вопросом: неужели моей дочке суждено, как и мне, пройти испытания с пьяницей мужем?
Глава II. Новые правила игры.
Новым начальником СМП-572 был назначен Симагин Виктор Григорьевич. Он показался нам суровым и немногословным. Много лет проработал в транспортном строительстве Иркутской области, был нашенским - сибиряком. Мы с ним были одного года рождения, хотя выглядел он старше, внушительным и надежным. С первых дней он стал проявлять требовательность к подчиненным, мне это было по душе. В делах проявлял разумность и деловитость, хорошо знал транспортное строительство изнутри. Постепенно коллектив принимал его правила игры, дела налаживались. Уловки главного инженера он сразу раскусил, говорил с ним наедине. Юрий прио
бретал живость в работе, даже перестал болеть. Со мной Си- магин был корректен, никогда не повышал голос. Словом, он быстро вжился в коллектив.
Неподалеку от нас находилось старинное село, там было опытное хозяйство от Сельхозинститута Бурятии по выращиванию овощей в защищенном грунте в северных условиях. В конце апреля оттуда приехал директор, фамилия его была Максимов. Симагина на месте не было, секретарь направила его ко мне. Мы поздоровались, он сел на стул и стал внимательно меня рассматривать. Наконец, он заговорил:
- Я тебя помню, ты жила в Степном Дворце, твою бабушку звали Матреной. Помнишь, у вас жили два студента на практике. Один был такой длинный, ты его дразнила каланчой, а он тебя - цаплей. Помнишь? Так это я. У нас разница в возрасте лет 8, точно.
Его трудно было узнать, передо мной сидел упитанный, крупный мужчина. Приглядевшись, я признала его по следам от оспы на лице, да по синим глазам. Мы поговорили о нас, потом перешли к делу. Он приехал просить опилок, у нас были горы опилок, а им нужно было машины две-три. Главное, чтобы отвезти нашим транспортом. Он оставил письмо с гарантией оплаты за транспорт, опилки мы давали даром.
Назавтра Симагин распорядился отгрузить один грузовик опилок, придавив сверху досками. Этого добра у нас было много. И в следующий день отправили еще один грузовик. После обеда мне позвонил Максимов, поблагодарил и сказал, что нагрузил мне лично чернозем.
- Посади хотя бы редиску, живете там, как в пустыне, - сказал он.;
Вечером грузовик разгрузил возле дома большую кучу перегноя. Назавтра Николай стал огораживать около крыльца маленький огород. После разбросал перегной по грядкам, которые мы сделали. Наступила теплая погода, я посеяла редиску, горох, морковку и одно ведро картошки. Говорили, что все зря, дескать, тут ничего не растет. Всходы появились дружные, но зеленые листочки склевывали птички. Горох мы не уберегли, а редиска и все остальное выросло. Люди ходили мимо огородика и завидовали зелени, которая буйно росла и цвела там. Первый опыт огородного хозяйства оказался успешным.
В июне месяце с инспекцией здравоохранения на БАМе в Уоян приехала большая врачебная комиссия. Я решила воспользоваться этим, и встретилась с главным педиатром БАМа. Она меня выслушала, осмотрела Вову и сказала:
- Володю нужно обследовать в Москве, другого выхода нет. По приезду в Тынду я свяжусь с детской клиникой и возьму место, когда назначат. Направление отправлю вам на больницу, Вам нужно будет взять отпуск и ехать с ним в Москву. Хорошо бы после этого подлечить его на юге в детском санатории. Потом решим, если получится, я вам сообщу.
В конце июня нам пришло направление в неврологическую детскую клиническую больницу г. Москвы. Я написала заявление на отпуск и пришла к Симагину.
- Подпишу только с десятого июля, и только на 15 дней. Управляйся, потому что здесь работы много.
Согласившись, я купила билеты самолетом до Москвы через Улан-Удэ. В Москве удалось пройти обследование быстро, как только узнавали, что я строитель БАМа, нам была зеленая улица. Обследование показало, что у Володи от удара образовалась небольшая гематома не оболочке мозга. Мне сказали, что это лечится, только нужно соблюдать график приема лекарства, которое было импортным, и купить его было трудно. С телеграфа я позвонила Нине Дмитриевне, назвала лекарство и она обещала его найти. Она дала мне номер телефона главного педиатра для того, чтобы я ей перезвонила. Билета на обратный путь у меня не было, в кассе отвечали, что билетов нет. Что делать? Я не знала, и очень переживала. Хотела ехать поездом до Улан-Удэ, но и там билетов не было.
Назавтра я позвонила в Тынду и прочла диагноз заболевания Вовы. Врач сказала мне, что Володе выделена путевка в детский санаторий на берегу Черного моря в городе Сухуми на 45 дней. Прочла мне номер путевки и пожелала доброго пути. Путевку они отправят авиапочтой. Я приняла решение ехать в Сухуми, отвезти Володю и оттуда вернуться домой. Удивительно, но два билета до Сухуми я купила в тот же день. Сухуми встретил нас солнцем, прохладой моря и музыкой, которая звучала повсюду. Было утро, мы сразу поехали в санаторий. Выслушав меня, директор санатория, грузинка лет пятидесяти, посмотрела на меня внимательно, и отказала
- Уважаемая, мне нужна путевка, а не её номер. Ну и что такого, что Вы с БАМа, у нас санаторий союзного значения, люди едут с севера с путевками. Я не могу вас принять.
Пришлось идти искать жилье, ведь авиапочтой путевка придет быстро. Рядом с санаторием, в саду приютился небольшой домик, я вошла в ограду. Меня встретила старая женщина, она стояла, опираясь на палку. Она приняла нас, провела в чистенькую комнатку с широкой кроватью. Плату она назначила небольшую, я согласилась на неделю остаться здесь. Ежедневно я ходила к директору в течение недели, но путевки не было. Пришлось отбить пространную телеграмму на имя начальника, потому что отпуск мой закончился. Через два дня я получила телеграмму, мне разрешили отпуск за один год и выслали отпускные на центральный почтамт, до востребования. В следующий понедельник путевка поступила, я оставила Вову в санатории. Но пробыл он там всего неделю, он любил купаться, а детям разрешали всего один раз в день по 5 минут входить в воду. Он не подчинялся воспитателю, и ей приходилось насильно вытаскивать его из воды. Чтобы избежать купания, ему стали давать снотворные таблетки. Я разоблачила этот факт, был конфликт, и я забрала сына на квартиру. Так как я билет взяла на месяц вперед, я стала отдыхать вместе с сыном. Мы купались, загорали, ели свежие фрукты. Никогда мне не приходилось больше отдохнуть так, как тогда. Володя подрос, загорел, поправился.
Я вернулась с опозданием, начальник встретил меня недружелюбно.
- Антонина Николаевна, я не знаю, как с вами поступить. Вас нужно уволить за прогул, но я не хочу портить Вам биографию.
- Простите меня, я отработаю, буду трудиться без выходных. Я виновата, но зато мой сын поправил здоровье. А наши дети - это главное, - просила я.
К начальнику с ходатайством за меня пришла главный бухгалтер, и он смилостивился. Я приступила к работе. Подготовка к зиме была проведена кое- как, ремонт котлов не начинали. Начальник
ЖКО оказался человеком вялым, безынициативным. Я закрутила все, как могла, но все равно многое было упущено. А на дворе был сентябрь. Чувствуя себя виновной в том, что упустила вопрос подготовки к зиме, я работала без выходных. Пока я была в отпуске, в тресте появился новый заместитель по кадрам и быту - Анатолий Николаевич Фролов. По телефону мы с ним познакомились, и он предложил мне, как только я буду в тресте, обязательно зайти к нему для беседы. Голос его был спокойным, приветливым, скорее учительским, чем голос строителя.
Как сейчас помню, 12 сентября состоялось заседание парткома, на котором меня, как коммуниста утвердили ответственным лицом за строительство объектов разъезда Гранитный. Мои доводы о том, что эта работа зама по производству, никто не принял, и не обсуждал. К тому времени новый зам по производству, тоже транспортный строитель со стажем Геннадий Игонин, уже работал у нас больше месяца. Что такое разъезд Гранитный?
По проектной документации на строительство БАМа такой разъезд значился. Он должен быть построен на границе с Иркутской областью в районе перевала Даван, но строить его не торопились.
При рассмотрении плана ввода в эксплуатацию первой очереди пускового комплекса, этот вопрос встал на повестке дня. Заказчик не согласился на предложение подрядчика не строить этот разъезд и станцию, поэтому в тресте быстро поделили объекты между СМП, нам достались: общежитие, баня, и два дома. Объекты нужно было сдать в этом году. Понимая, что время упущено, объекты построить мы не успеем, так как строить нужно было на скале, я настояла на том, чтобы в протоколе отметили мои обоснованные возражения. Руководить мастерским участком назначили молодого инженера. Мы с ним изучили проекты, составили графики работ и необходимые материалы и механизмы. В течение трех дней мы подготовили десант на Гранитный и рано утром выехали. В десанте с нами шли: вахтовая автомашина с рабочими, грузовик с пиломатериалами, грузовик со стройматериалами, автокран, бульдозер на транспорте, жилой вагон в кузове автомобиля. Дорога оказалась длиной около 300 км и трудной, автомобили ехали с малой скоростью, и мы шли колонной. К 12 часам ночи мы прибыли на место и удивились - снег лежал ровным слоем по всему склону горы. Вот это да! Здесь была зима.
Разгрузили и поставили вагончик, ночью установить его не было никакой возможности. Печь решили не устанавливать, нужно было устраиваться на ночлег. Вагончик холодный, матрасы, подушки тоже. При свете фар мы перекусили прямо в вахтовке, мужчины выпили водки, и я не ругала их. Меня оставили в вагончике на пяти матрасах, сверху завалили двумя. Я не раздевалась, хорошо, что на мне была теплая куртка. Мужчины решили спать в вахтовке, в кабинах. Рано утром развели костер, вскипятили чай и позавтракали. К нам подошел мужчина, это был начальник участка от другого СМП. Они прибыли днем, тоже обустраивались. Наши рабочие занялись устройством лагеря, а мы пошли знакомиться с площадкой. Оказывается, одно общежитие уже стояло, и оно было готово принять рабочих. Только вот тепла в нем не было. Мы осмотрели место, определили по плану, где нам строить баню, дома, общежитие. Определились с планом работ, уточнили перечень стройматериалов. Свою задачу на этот день я выполнила, вахтовка отвезла меня в трест и вернулась на участок.
В коридоре треста мы встретились с Рэмом Николаевичем и приветствовали друг друга.
- Антонина Николаевна, какие дела привели тебя сюда? Заходи ко мне и рассказывай.
- Я еду с разъезда Гранитного. Начальник назначил меня ответственной за этот участок, партком утвердил. Вот такие новости, - ответила я.
- Это неправильное решение. У вас есть зам по производству, это его дело. Пойдем к нашему заму по кадрам и быту, там и поговорим. Кстати, вы еще не знакомы с Анатолием Николаевичем? Очень толковый специалист, тактичный, умный. Тебе он понравится.
В кабинете за столом сидел симпатичный мужчина с темной шевелюрой густых волос. Увидев нас, поднялся, вышел навстречу и внимательно посмотрел на меня. Я была одета в спецодежду, подогнанную по фигуре и смотрелась хорошо.
- Здравствуйте, я Максимова Антонина Николаевна.
- Здравствуйте, я Вас такой и представлял. Высокой, стройной и серьёзной. Будем работать, надеюсь на взаимное понимание, - Анатолий Николаевич говорил негромко, тепло. Мы сели, Рэм Николаевич попросил выслушать меня. Я рассказала о том, что опоздала из отпуска, объяснила причину. И то, как меня направили на разъезд Гранитный. Выслушав меня, Анатолий Николаевич задумался на минуту, затем связался по телефону с Виктором Григорьевичем.
- Виктор Григорьевич, приветствую Вас. Что- то Максимову не могу найти второй день. Она где у вас?
- Она уехала на Гранитный, рабочих сопроводила, быт им налаживает.
- Ты что, серьёзно говоришь? Какой быт? Там прораб должен быт налаживать, зам по производству, в конце концов. Возвращай её пожалуйста, я через два дня намерен к вам приехать для знакомства с коллективом. Везде уже побывал, только до вас не доехал. Все, до связи. Он улыбнулся мне и сказал:
- Вот так и норовят ездить на тебе. Почему не сопротивляешься?
- Как сопротивляться, когда партия отправляет, - с улыбкой ответила я. А потом, я проштрафилась, отрабатываю теперь.
Мы стали знакомиться, Анатолий Николаевич задавал вопросы, я отвечала. Видимо его удовлетворили мои ответы, он с интересом смотрел на меня, улыбаясь. Первое впечатление о человеке самое верное, на меня он произвел впечатление мягкого, доброго характером, искреннего и душевного. Поговорив о подготовке к зиме, о работе в общежитиях и других делах, я вышла из кабинета. Мне повезло, Рэм Николаевич утром следующего дня собрался ехать в Северомуйск, и предложил подвезти меня до Уояна. Переночевав у Петра Прутового, утром я выехала в Уоян. Дорога до Уояна показалась мне не такой трудной, мы ехали в Уазике. Рэм Николаевич зашел в контору, но начальника на месте не было. Мы попрощались, и я пошла домой переодеться. В тот день мы с Симагиным не встретились. А назавтра, когда я вошла в его кабинет, он улыбнулся, я впервые видела его улыбающимся, ему это шло.
- Рассказывай, как там на Гранитном. Разобрались с местами где «привязать» объекты?
Доложив все по порядку, я упомянула и про скалы, и про погоду. Он внимательно слушал, потом сказал:
- Новый зам по кадрам и быту в тресте, он приедет через 2-3 дня знакомиться. В кадрах посмотри - есть ли там порядок? Карточки на ИТР будет смотреть, проверь.Вообще нужно подготовиться, занимайся, не мне тебя учить. Сама знаешь.
- Я заезжала в трест и с ним познакомилась. Сюда я приехала с Козловым, с ним мы у Фролова и были.
- Фролов мне замечание сделал, что тебя не нужно загружать такой работой, я согласился. Ты большую работу сделала, дислоцировав туда бригаду. Молодец! Иди, занимайся подготовкой к визиту начальства.
Два дня я вплотную проверяла общежития, котельные, осмотрела поселок и указала где убрать, проехала в ближние бригады и проверила состояние бытовок. Все было нормально, а где-то поправили. Напоследок засела в отдел кадров. Там помогла Раисе Васильевне, чтобы на первый взгляд все было нормально. Фролов приехал через неделю и начал со знакомства с работниками конторы, присутствовал на планерке. Заходил он и в отдел кадров, но никакие документы не смотрел. Больше всего ему понравились наши общежития, он сказал так:
- Здесь видна женская рука, так чисто и уютно я не встречал ни в одном общежитии, хотя посмотрел многие.
Он похвалил вахтеров, они были рады этому. Ведь труд вахтеров, уборщиц нужен, но он не заметен, их не премируют, не замечают просто.
Фролов пробыл у нас два дня, мы съездили с ним и с Петуховым в две бригады, работающие на просеке. Фролов отметил, что в бытовках порядок, хорошие постельные принадлежности, достаточно посуды и т. п. Он осмотрел столовую, больницу, детский сад. Сделал небольшие замечания, и только.
Перед отъездом он встретился с руководителями - начальником, замами, главным инженером, секретарем парткома и председателем постройкома и подвел итоги:
- Я остался доволен увиденным. Сразу понятно, что руководитель заботится о рабочих - строителях БАМа. Думаю, что ваш опыт нужно распространять, нужно учить остальных руководителей заботе о людях.
Он уехал, а приказом треста Симагин В. М. был премирован за хорошую постановку работы с кадрами и создание бытовых условий для строителей БАМа. Симагин был очень горд этим, и устроил небольшой ужин для руководителей.
В начале ноября у нас родился второй внук, Ваня. Это был сын Татьяны и Виктора. Я радовалась этому от души, надеясь, что дочки будут счастливы в семье.
Зима 1979-80 года была необычайно суровой. В ноябре морозы доходили до -45 градусов. Обе котельные топились дровами, дрова привозили ежедневно, но они молниеносно исчезали в горловине котлов. В новогоднюю ночь остановились обе дизельные станции, поселок погрузился в темноту. В тот вечер мы с Николаем не пошли в гости и никого к себе не пригласили. У меня было предчувствие какой-то беды. В час ночи свет потух, наступила кромешная темнота. Связь не работала, я быстро надела полушубок, унты, теплую шапку-ушанку, взяла фонарь и ушла в темноту. Я шла в сторону электростанции, мела метель и было холодно. Вдалеке показался еще один фонарик, это спешил главный энергетик. Я подождала его, мы пошли вместе. На электростанции включили небольшой аппарат, он освещал площадку, вокруг крутились работники, ища причину аварии. Вскоре на автомашине подъехал главный механик, он вместе с работниками определил причину остановки дизелей и наметили что делать. Я могла идти в контору и доложить начальнику обстановку. Как я и думала, в кабинете начальника был зам по производству, он и сказал Симагину о том, что я ушла на электростанцию. Они ждали меня, я обо всем доложила, и пошла домой. Мои мужчины спали крепким сном. Через три часа станции заработали, авария была устранена.
В начале января морозы доходили до минус 60 градусов. Пока котельные справлялись, но одна треть рабочих поезда работала на тепло. Но все-таки, ЧП случилось.
Это было так. Я заболела двухсторонней ангиной и не выходила на работу два дня. Был выходной день. С высокой температурой я лежала в постели, выпив таблетки, я уснула. Меня будил Николай:
- Тоня, ты спишь, а радиаторы совсем стали холодными, хотя дым из трубы котельной идет. Что-то случилось, потому что начальство собралось, Уазик ездит туда-сюда.
Зазвонил телефон, Симагин попросил меня прийти в контору, чтобы посоветоваться какие меры принимать. Я быстро оделась и перешла через дорогу. Контора была напротив нашего дома. Обстановка в поселке была сложная, мужчины обсуждали горячо, эмоционально. Было понятно, что происходит большая утечка воды в теплотрассе, поэтому котельные не могут справиться, вода не нагревается и в трубы идет около 20 градусов. Где утечка, ни один сантехник не мог предположить. Нужно было найти человека, который строил трассу с начала. Опытный сантехник Николай Иванович пил постоянно, но с ним мирились. Новый начальник котельной решил от него избавиться, и мы его уволили. Нужно съездить к нему, и Уазик подвез меня к маленькому домику возле леса. Вошла в дом, Николай Иванович трезвый сидел на стульчике и подшивал валенки. Увидев меня, вскочил и зачесал затылок. Я сразу приступила к разговору:
- Не сердись на меня, Николай Иванович, за помощью к тебе. Беда в поселке, утечка в теплотрассе большая, котельные не справляются. Помоги, ты лучше всех знаешь сети, с первого колышка на БАМе. На коленях тебя буду просить.
- Что вы! Я сам виноват, пил до белой горячки, поделом мне. Он говорил, а сам уже одевался в теплую одежду.
Прежде всего, он предложил отсечь систему котельных, она была закольцована. Когда каждая котельная стала работать на свои сети, стало ясно, на каком участке трассы утечка. Далее, он стал отключать ветви системы отопления по схеме, а я ездила на котельную и следила за давлением.
Теперешнему поколению не понять наших трудностей, но сотовых телефонов тогда не было. Из котельной я позвонила начальнику, сообщила о том, что мы работаем, отключая по схеме ответвления трассы. Наконец, Николай Иванович нашел место утечки.
- Здесь нужно копать и вскрывать теплотрассу. Я вспоминаю, что во время строительства теплотрассы у нас не было отвода нужного диаметра, а главный инженер дал распоряжение работать, и мы вварили трубы сбоку, а торцы заглушили металлом. Здесь и выдавило заглушку, вода выливается напрямую, поэтому большая утечка, - заключил Николай Иванович.
Теперь нужно было в этом месте раскопать грунт, вскрыть трассу и устранить утечку. Мы пришли в кабинет начальника и доложили обстановку. Тут подключилась служба главного механика, они организовали работу. Мороз крепчал, было уже минус 55. Рабочие могли находиться на воздухе 5-10 минут. Мы дома растопили печку, Николай стал варить бухлер из говядины, купили водку.
Разрыв трубы находился рядом с котельной, поэтому там и организовали, прием пищи. Сварщики, озябнув на морозе, спешили внутрь котельной, выпивали сто граммов водки, ели горячее мясо и пили бульон. И снова спускались в яму, меняя товарищей. Через три часа авария была устранена, отопление запустили, температура начала подниматься. Я вошла в кабинет Симагина, он сидел, подписывая бумаги.
- Все, аварию устранили. Спасибо Николаю Ивановичу и людям, что работали на таком морозе. Пришлось давать водку по 100 граммов, а муж наварил большую кастрюлю бухлера.
- Молодец, Николаевна. Мы уже собирались людей выселять из квартир, организовать в Доме Культуры общее жилище. Хотели буржуйки варить из металла. Спасибо, за работу. А затраты на еду и водку мы тебе компенсируем, премию выдадим за ликвидацию аварии. А как твоя ангина?
Правда, где моя ангина? Ни ангины, ни высокой температуры не было. В экстремальной ситуации люди не болели. Николай Иванович отказался от оплаты за работу, сказав мне:
- Ничего особенного я не сделал, спасибо тебе за доверие. Мы весной уезжаем в Заимку, там купили дом на берегу речки. Я люблю рыбалку, люблю деревенскую жизнь. Поработал на БАМе, хватит. Так что приезжайте к нам в гости, примем всегда.
В тот год он никуда не уехал, весной я снова приняла его на работу, они жили в Уояне до зимы 1983 года. После уехали в Заимку. Жизнь так распорядилась, что меня перевели в Кичеру, а это рядом с Заимкой. Мы дружили с Николаем Ивановичем, с его женой Евдокией много лет. Вот так судьба сводит людей.
Читатель, возможно, ты сомневаешься в том, о чем я пишу? Какая-то ненатуральная в этом повествовании, умная слишком, что ли? Я не могу давать себе оценку, но многое, что происходит у меня идет не от ума. Я просто знаю, как нужно поступить, и все! Раньше меня раздражало то, что люди не видят очевидного. С годами поняла, что я от природы одарена интуицией, и почти всегда знаю, как надо поступить. Если же начинаю размышлять и поступаю так, как придумала, то обязательно будет ошибка. А если это личное, то расплата всегда горькая. Поэтому, я живу и работаю по интуиции, по внутреннему голосу. Все очень просто.
Работать с Симагиным мне было легко. Часто мы думали одинаково, поэтому решение принимали быстро. В трудной ситуации Виктор Григорьевич после работы приглашал меня зайти к нему в кабинет. Мы разбирали ситуацию, обсуждали, каждый отстаивал свою точку зрения, а принимали одно решение. С главным инженером у Симагина были чисто производственные отношения, тот это чувствовал и однажды сказал мне, что ищет другое место работы. Николай присматривался ко мне, ревновал, но молчал. Не хотел портить отношения, которые были построены на зыбкой почве. На почве необходимости жить семьей, не более. У нас рос сын, Николай много внимания уделял ему. Я часто задерживалась на работе, приходилось работать по выходным. Часть работы по дому выполнял Николай, это его раздражало, он показывал недовольство, но ничего не менялось. Я не могла оставить свою работу, этим я жила.
Не одна работа была важной. Очень значимыми для меня были дружеские отношения с Ниной Липатовой и Ниной Дмитриевной Голдобиной. Они были разными: Нина Липатова - транспортный строитель до мозга костей, добрая, одновременно жесткая. Она ревновала меня к Нине Дмитриевне, называя её пустышкой. Одевалась Нина в мужскую одежду, даже на вечер приходила в джинсах. Однажды она позвала меня фотографироваться на природу, и надела платье в цветочек.
- Нина, какая красивая у тебя фигура, женственная! Зачем ты прячешь её в штаны да куртки! - заметила я.
- Нормальная фигура. У меня работа на пилораме, а не в конторе, или в больнице. Как хочу, так и хожу, - отрезала она.
Нина Дмитриевна была женщиной с большой буквы, она любила наряды, прически. К каждому празднику сама шила себе новый наряд, либо заказывала портнихе. Всегда носила туфли на высоком каблуке, не позволяла себе ходить без прически. А я не уделяла внимания своему внешнему виду, редко покупала себе красивые вещи, и в этом она служила для меня примером. Помню, после трудного зимнего дня она заехала ко мне домой и пригласила к себе:
- Тоня, поедем ко мне домой, я тебе такое покажу!
Я села в машину, хотя жили мы в двух минутах ходьбы друг от друга. Вошли в дом, Нина внесла большой мешок, разделась и вышла в коридор. Меня перед этим усадила в самодельное кресло. Была в то время у нас самодельная «бамовская» мебель, сделанная из дерева и покрытая лаком. Почти у всех!
И тут я увидела, как в комнату, словно на подиум, входит Нина на высоких каблуках и в сногсшибательной серой шубке. Пройдя мимо меня туда-сюда по свободному от мебели пятачку, она посмотрела на меня с улыбкой топ-модели и спросила:
- Ну как тебе моя новая шубка? Хочешь такую?
- Ой, какая красивая! Что за мех?
- Ты что не узнала? Это беличья шубка. В магазине осталась одна, кстати, твой размер. Покупай, советую тебе. Легкая, теплая, натуральный мех. Если нет денег, я тебе одолжу.
Она достала из мешка красивое трикотажное платье цвета морской волны, потом несколько блузок, всё примерила, покрутилась возле меня, и мне тоже захотелось купить что-то новенькое. Нарядной одежды в то время у меня не было, так - одно платье ещё сшитое до приезда на БАМ.
- Тоня, хочу тебе сказать, ты - женщина, тебе нужно иметь красивые вещи. А то пришла ты на вечер к нам в том костюме, что на работу ходишь. Наши женщины это заметили.
После таких разговоров я приглашала её в магазин и вместе с ней мы выбирали для меня обновку. Она умела подбирать одежду, умела её носить, она умела быть женщиной. Красивой, современной и элегантной.
Это не мешало ей быть хорошим организатором в сфере здравоохранения, доброй, внимательной матерью и любящей женой. Что до меня, так я всегда восхищалась Ниной, старалась быть чуть - чуть поженственнее на своей мужской работе.
- Мы- женщины, можем очень многое. Нам природа дала обаяние, тонкий ум, богатое воображение. Нужно пользоваться этим в работе с мужчинами. Я любой вопрос могу решить в группе Заказчика. Нужны деньги на строительство поликлиники, я поехала к Заказчику, там одни мужчины работают. Я поговорила с директором, пошутила, посмеялась, кофе с ним выпили. Деньги он выделит, только проект нужен. Хотя бы планировку сделать, и можно писать заявку. Давай вместе сделаем план, ты же инженер, сможешь! - она говорила просто и убедительно. План поликлиники я начертила, деньги выделили, через год поликлиника справила новоселье. Она была настоящим руководителем, устраивала для работников праздники, создала хор медиков, заботилась о своих работниках, добывая квартиры для них в городах европейской части страны. Дружба с Ниной Дмитриевной обогатила меня, сделала более мягкой, научила чувствовать себя женщиной.
Чтобы жить было веселее, на одной из планерок было принято решение провести смотр-конкурс строительных бригад, участков и отделов СМП-572. Были разработаны показатели для итогов, а также бальная система. На заседании профкома утвердили положение о смотре-конкурсе. Вначале все строительные участки приняли эту затею «в штыки». Симагин на каждой планерке требовал от руководителей отчета о подготовке к мероприятию, пришлось подчиниться. В подготовку были вовлечены работники Дома Культуры, так как конкурс предусматривал не только производственные показатели, но и художественные номера. В конце февраля в ДК «Туяна» состоялось представление « Мы - лучшие!». Зал был полон зрителей, болельщиков. Выступили все участки и отделы, гремели аплодисменты, зрители встречали свои коллективы овацией! Столько волнений, позитивных эмоций, смеха, радости! Все было серьёзно. Жюри оценивало каждое выступление, занося в журнал баллы. Председатель жюри Симагин Виктор Григорьевич радовался вместе со всеми. После подсчета баллов по всем показателям, а это и выполнение плана, и дисциплина, и художественные номера, были присуждены места, здесь же победителям вручили премии и дипломы. Это был настоящий праздник предприятия!
Уделяя много времени работе, я оставалась женой, и мамой, и дочерью. Помогала материально матери, была в курсе дел своих дочерей. В марте дочка Люба окончила техникум и получила диплом организатора торговли. Её направляли в отдаленный район, но она попросилась приехать к нам. Я дала согласие и договорилась о вакансии на работу в ОРСе СМП-572. Они с Васей и внуком Женей приехали к нам накануне моего дня рождения, жить стали у нас. Василий устроился водителем в ОРС, вскоре им выделили жилой вагончик. Женя пошел в садик.
Вслед за Любой приехала в Уоян подружка и соседка моих дочерей Надя Шиханова. Она не была замужем, мы приняли её на работу и устроили в общежитие. Надя позже вышла замуж за нашего рабочего Володю Ефремова, у них родились два сына. Они так и остались жить в Новом Уояне.
Наступила весна, ярко зазеленела хвоя на деревьях. Уоян расположился в хвойной тайге. Песок и сосны. Никакой травы, которая обычно начинает зеленеть на пригорках, утверждая весну. Мне хотелось посеять траву, поэтому я этой весной привезла багажом мешок семян газонной травы, которую купила за бутылку водки у мужчин в Улан-Удэ. Николай не мог понять меня, зачем везти семена травы в самолете, он ворчал, когда ему пришлось занести семена домой. А я радовалась, отдавая семена в ЖКО для посева на территории детского сада, возле общежитий и в палисаднике возле конторы. Сеяли в песок, черной земли не было в округе. Щедро поливали водой, всходы не заставили себя ждать, трава зеленела все лето, радуя глаз.
В это лето мы принимали для работы пять студенческих отрядов, это было непросто. Необходимо было оснастить все пять лагерей необходимым оборудованием для создания бытовых условий в соответствии с нормами, заказать и привезти постельные принадлежности, посуду, спецодежду. Но у нас все получилось. Симагин держал на контроле все вопросы, подключался к решению, если кто-то тормозил подготовку. В свою очередь, я старалась выполнить все, что зависело от меня. Работать было интересно, меня никто не подставлял. Вопросы моей компетенции я решала сама, начальник мне доверял, не вмешиваясь в мою работу. Однажды в апреле он позвал меня в кабинет и предложил заняться устройством теплиц.
- Возьми эту работу на себя. У тебя - единственной в поселке есть огородик. Все растет. А мы будем выращивать в теплицах огурцы и помидоры, путь питаются наши рабочие свежими овощами. Сделай чертежи, подсчитан стоимость, сколько перегноя нужно - даст Максимов, твой однофамилец. Займись этим срочно, время уходит.
В ПТО сделали чертежи, смету, я договорилась с Максимовым обменивать опилки на перегной без оплаты за транспорт, и дело пошло. Полиэтиленовую пленку для покрытия теплиц мы обменяли у Максимова на пиломатериал. Нашелся в нашем коллективе агроном, она и возглавила тепличный комплекс. Я только наблюдала за работой, да помогала, если было нужно. Урожай в тот год был отменный! Еще и цветы вырастили такой красоты, что управляющий трестом усомнился в том, что это вырастили мы. Посмотрел теплицы, похвалил нас и предложил всем перенять наш опыт!
На нашем Бурятском участке строительства БАМа работали только наемные рабочие и молодежь комсомольских отрядов. Однако, с отрядом «Комсомолец Ленинграда» прибыла бригада, в которой царили зэковские законы. Руководил бригадой Юрий Мужик, он был детдомовский, этим и гордился. Был он невысокого роста, с широкими плечами, короткой и толстой шеей, которая держала крупную, круглую, как шар голову. Волосы носил лохматые, черные. Вид его был необычный, даже устрашающий. В его бригаде плотников было около 10 человек, которые почти всегда были «под шефе». Все члены бригады жили вместе, построив на краю поселка возле леса две избушки. Избушки обнесли высоким забором, к ним никто не совался. Все бы так и продолжалось, но в это лето один рабочий из бригады не выходил на работу несколько дней. Ольга Сергеевна, мастер, проведала его и нашла в бессознательном состоянии. Она вызвала скорую, меня и Петухова, отправив за нами автомобиль. Парня спасти не удалось, так как у него оказался цирроз печени в запущенном состоянии. В избушках мы обнаружили бидоны с брагой, которую они ставили и пили. Мы вызвали Юру, при нем вылили брагу и конфисковали бидоны. Парня похоронили. Через несколько дней я решила проверить работу этой бригады. Они строили свинарник для ОРСа в лесу за поселком. Территория была обнесена забором, кроме бригады рядом - никого. Секретарю я сказала, что ухожу в бригаду Юры Мужика. Когда я вошла на территорию стройки, то увидела такую картину. Бригада сидела на бревнах вокруг ящика с вином, один ящик уже лежал пустой. Рабочие пили вино (крепленое!) прямо из горлышка, без закуски. Было рабочее время. Я подошла к бригаде и спросила бригадира:
- Объясните мне, почему вы не работаете, а пьянствуете на объекте?
- А тебе что надо? Иди отсюда, пока жива. Выпросишь - тут и закопаем, никто не найдет, - предупредил меня бригадир.
Рабочие оставили бутылки и молчали. Я обошла вокруг них, поняв, что они сегодня не приступали к работе. Юра встал на ноги, наклонился, подняв топор, и размахивая им, пошел на меня. Отступать мне было некуда - позади стена свинарника, передо мной - бригада. Юра приближался ко мне, я смотрела на него, не отводя глаз, страха у меня не было. Тишину разредил громкий крик Ольги Сергеевны:
- Юра! Мужик! Остановись!
Она бежала к нам с пригорка, машина стояла у забора. Как она подъехала, мы не слышали, прикованные вниманием к происходящему. Юра бросил топор, и отошел от бригады. Я распорядилась, чтобы водитель привез инспектора по кадрам и Петухова для составления акта. Машина быстро вернулась, с ней прибыли Георгий Васильевич и Раиса Васильевна. На месте был составлен акт о пьянстве в рабочее время, бригадир от подписи отказался. Вечером состоялось заседание профкома, на котором был согласован приказ об увольнении всех членов бригады. Не устроившись на работу в Уояне, все рабочие и бригадир выехали из поселка.
Еще весной в тресте вышел приказ о проведении смотра-конкурса на лучшее общежитие в подразделениях треста «Нижнеангарсктрансстрой». Итоги подводила комиссия из треста, рассматривалось не только санитарное состояние и оборудование общежитий, но и воспитательная работа. У нас работа производилась по плану, в СМП-572 уже в течение нескольких лет выступала агитбригада «Невская просека», некоторые члены которой жили в общежитиях. По плану они проводили вечера отдыха. Товарищеский суд заседал в общежитиях, если это было нужно. Проводились вечера Русского романса в женском общежитии. Выпускали стенгазеты, главным редактором которой была я. Словом, работа велась не только на бумаге, но и в жизни. Комиссия, приехавшая к нам во главе с Анатолием Николаевичем Фроловым, была довольна увиденным. Справка о состоянии молодежных общежитий и воспитательной работе в них, составленная комиссией, удовлетворила Симагина, он был рад. Наши общежития были признаны лучшими в тресте, а коллективу были выданы средства на приобретение спортивного инвентаря.
Работа-работой, но была и личная жизнь. Иногда нам удавалось выбраться на природу в выходной день. Вова любил такие прогулки, ему нравилось жарить колбасу на прутике, варить чай на костре. Я предполагала, что он будет таёжником. И хотя он получил высшее образование, далекое от тайги, все свободное время он проводит на природе. Это будет после. А пока Николай проводил с Вовой больше времени, чем я. Он забирал Вову из детского сада, иногда они готовили ужин, иногда ждали меня. Мне мало оставалось времени на семью, возможно, это не правильно, но это факт. Мы с Николаем и с Липатовыми ездили за грибами, потом солили, сушили. Заготавливали грибов много. Собирали ягоду, особенно много было в лесу брусники. Мы её замораживали, зимой ели вместо фруктов. После комплексного лечения, которое мы провели Володе, он поправился и дальше рос здоровым мальчишкой.
В этом году Володя готовился пойти в первый класс. Мы купили все необходимое для школы, познакомились с учительницей. Но, мне не пришлось проводить его в первый класс. 27 августа меня вызвал к себе Симагин и сообщил:
- Трест направляет тебя на курсы повышения квалификации в Новосибирский институт инженеров железнодорожного транспорта. Поехать нужно обязательно, так как ты не имеешь дорожного образования. Начало занятий 1 сентября. Вылет из Нижне- ангарска 30 августа, еще нужно заехать в трест взять направление и приказ. Деньги получишь в кассе. Все, собирайся.
Я, молча, выслушала это сообщение, не могла возразить. Во мне боролось два чувства: хотелось проводить Володю в первый класс, я так этого ждала, и было желание учиться. Это было необходимо, об этом мне говорили в тресте еще при приеме на работу. Только как я скажу об этом Николаю? Он меня не поймет. Чтобы смягчить семейный скандал, я рассказала об этом Нине Липатовой, она пришла к нам после работы и спросила:
В отделе кадров говорят, что трест тебя направляет на учебу в Новосибирск. Когда нужно ехать?
- Да, отправляют. Выезжать нужно послезавтра, я еще думаю, как мне ехать, если Вову нужно в школу проводить.
- Я провожу, ехать нужно обязательно. Ты ведь хочешь дальше работать на этой должности? Могут повысить после курсов, главным инженером поставят.
Услышав наш разговор, Николай возмутился, и разразился бранью.
- Никуда ты не поедешь. Сына нужно в школу проводить, заниматься с ним первые дни нужно. Выбирай - что тебе дороже, сын или работа. Я сказал свое слово! Не поедешь!
- Николай, что ты ругаешься. С Володей я помогу, провожу его, и первые дни буду встречать. Да о чем речь? Мы не в городе живем, он сам в школу уйдет, так, Володя? - в разговор вступила Нина.
- Я хотел, чтобы меня мама проводила в школу, но если нужно, то пусть едет, - сказал Вова.
И назавтра Николай не согласился с моими доводами ехать на учебу. Сердце мое разрывалось на части. Ну почему у меня все так? Именно в это время, ни раньше, ни позже эти курсы. Я позвонила Фролову, и он посоветовал ехать.
- Придет время, и ты скажешь спасибо нам, что отправили тебя учиться. Поезжай, а дома все уладится. Мы на тебя все документы подготовили.
Я приняла решение- еду. Бабушка моя была мудрой женщиной, когда говорила мне:
- Тоня, живи своей жизнью. У детей будет своя жизнь, не мешай им и не живи их жизнью. Но, сердечно не отпускай детей, они будут чувствовать вашу связь, и могут к тебе обратиться, если необходимо. В данном случае, я доверяла своего сына подруге. Отец тоже будет рядом. И я уехала.
В Новосибирск я прилетела самолетом из Улан-Удэ 31 августа. Пришла в институт, меня направили к руководителю курсами. Он был удивлен и озадачен моим появлением:
- Курсы работают с 1936 года, но впервые сюда направлена женщина. Куда я Вас буду селить? У меня на этаже три комнаты для мужчин. Вот незадача. Может быть, у Вас есть знакомые в городе, или родственники. Право, не знаю, как мне быть.
- Позвоните в общежитие для очников. Может быть, там есть одна койка для меня. Я согласна пожить с девушками.
- Да что Вы? Они же молодые, неуемные, шумные. Вам будет там плохо.
Кончилось все тем, что меня поселили в комнату с очницами. Позже я нашла Светланину тетю, но жить там не стала, было далеко и трудно добираться. На выходные ездила к ней.
Мы занимались по 8 часов, лекции, зачеты. Так как я одна оказалась в группе с 18 мужчинами, меня избрали старостой. Я организовала походы в театры, кино, на выставки, в музей. Основная часть слушателей была из коллективов строителей БАМа, жили в глуши. Поэтому, они ходили с удовольствием вместе. Однажды они уговорили меня посетить ресторан. Потом я помогала им в покупке подарков для семьи. Месяц пролетел быстро, мы сдали экзамен и вернулись домой. Дома меня ждали, я была встречена и прощена моими мужчинами. Володе хорошо давалась учеба, ему было интересно учиться.
Еще летом мы начали строительство двухквартирного дома для ИТР. В декабре дом сдали, одну квартиру распределили нам, вторую заняла семья нового начальника ПТО Куртукова Владимира Ивановича. Мы перешли туда жить, но было очень холодно, отопления не хватало. Я решила поставить печку. Кирпич выписала за деньги, печник сложил печь, и за работу оплатила в кассу. В это время Си- магин был в отпуске, его замещал главный инженер, которого Си- магин пригласил из Иркутска. Главный инженер мне подписал разрешение на устройство печи за оплату. Когда вернулся из отпуска Симагин, ему рассказали про мои «художества». Недоброжелатели были всегда и везде. Через три дня после выхода на работу, Симагин позвал меня в кабинет, он был чем-то недоволен.
- Расскажи мне, как ты воспользовалась моим отсутствием и сделала себе в новой квартире особую отделку и камин соорудила. Нехорошо это, люди обсуждают, мне донесли. Я намерен разобраться.
- Отделка в квартире обычная, отопление работает плохо. В квартире холодно, поэтому я написала заявление на сооружение обычной кухонной печи за свой счет. Деньги оплатила в кассу. У меня есть корешок приходного ордера.
- Хорошо, я проверю. А к вам приду посмотреть как у вас, хочу сам убедиться.
- Приходите, мы будем праздновать новоселье, сообщим вам время.
Новоселье праздновать не пришлось. 29 декабря мы получили телеграмму из Улан-Удэ, произошла авария автомобиля, где ехали две сестры Николая, зятья и двое детей. Все оказались травмированы, зять Владимир погиб. Назавтра мы были в Улан-Удэ. Это была трагедия, в результате её пострадали обе сестры. Старшая сестра Елена так и не оправилась до конца жизни из-за сильной контузии головного мозга. Люба не хоронила мужа, она лежала в больнице. О смерти мужа поручили рассказать мне. Ту новогоднюю ночь я провела в больнице, там мы помянули Владимира, а после Люба до утра говорила о нем, вспоминала о том, как они познакомились, поженились. Домой мы вернулись печальными, так и не праздновали встречу Нового года и новоселье.
В феврале 1981 года День предприятия был поселковым праздником, к нему начали готовиться заранее. Учитывались производственные показатели и художественные номера. Решением депутатов Поссовета был утвержден список жюри, а меня назначили председателем. Каждую неделю жюри рассматривало два предприятия, был один общий концерт, который оценивался баллами. Когда все предприятия выступили по программе, был подведен итог. Оказалось, что первое место в смотре- конкурсе предприятий поселка Новый Уоян заняло СМП-572. В следующее воскресенье провели поселковый праздник «День предприятия», как сейчас бы сказали: был гала концерт. Все остались довольны, и приняли решение праздник проводить ежегодно.
Весна 1981 года была для нас с Николаем загруженной. Нужно было огородить дом, сделать огород, теплицу, сарай. После работы мы ужинали, одевались в рабочую одежду и шли чистить свою территорию. Здесь когда-то была свалка, столько было мусора и битого стекла! Носилками мы выносили его на помойку, снова копали, нагружали и выносили. Общая работа с Николаем всегда получалась, она сближала нас, и я чувствовала себя замужней женщиной. Прежде, чем сделать грядки, мы вычистили весь двор, и я заказала навоз у Максимова. Он отправил две автомашины, нам хватило чуть-чуть закрыть песок. Посадили все овощи и картошку, а так же и помидоры в теплице.
В 1980 году мы не брали отпуска. На лето 1981 года я заказала семейную путевку для отдыха. В мае мне предложили три варианта путевок, мы выбрали отдохнуть под Киевом в санатории «Ворзель». Путевка была на июль, я успела принять студенческие отряды, отпуск Симагин подписал без задержки.
Билеты мы купили заранее, поэтому никаких трудностей в пути не было. Самолетом мы прибыли в Москву, оттуда решили проведать брата Николая, Владимира, жившего с семьей под Саратовом. В гостях мы пробыли неделю, а потом через Москву покатили в Киев. Санаторий «Ворзель» расположен вблизи Киева, поэтому мы решили совместить лечение в санатории с экскурсиями по Киеву. Красотой Киева я была заворожена, потрясена. Зелень всюду, чистота, множество памятников старины. Я почувствовала, что это действительно не просто наша история, это- наша колыбель.
Мы помногу бродили пешком, обедали в маленьких кафе, купались в Днепре и загорали на песчаных пляжах. Дважды мы попадали под такой ливень, что промокали до нитки. Мы отдохнули и под-
лечились по полной программе. Никаких вещей мы не покупали, этого добра у нас было достаточно. Мы ничем не были озабочены, кроме отдыха. Словом, домой мы ехали, довольные жизнью.
По дороге заехали проведать маму, она жила в нашей квартире в Каменске. И хотя ей было не так много лет (22 марта ей исполнилось 61 год) она была слаба здоровьем. Сказались трудные военные и послевоенные годы, когда приходилось работать за мужчин, ушедших на фронт.
А дома нас ждала такая новость: дочка Люба ушла от мужа к Виктору, племяннику Нины Липатовой и они уехали жить в Так- симо. Люба плохо ладила с мужем Василием, он изменял ей на каждом шагу, был жестоким, даже распускал руки. Она часто носила синяки. Виктор был мягким, деликатным и тактичным человеком, видимо, это и побудило Любу уйти к нему. Как позже оказалось, любви у неё к Виктору не было. Таксимо начинал свою историю, жилье там только строилось. Не было и детского садика. Как они там живут? Мы не знали, связи с поселком не было.
В начале октября из треста получили указание: поехать в Таксимо за краской, туда самолетом завезли её ошибочно. А мы получили гвозди, которые направлялись в Таксимо. Нужно было поменять гвозди на краску. Я попросилась у Симагина поехать в Таксимо для этого обмена, он согласился. Таким образом, я могла проведать свою дочь и внука. Ехали до Таксимо почти сутки, прибыли ночью в четыре часа. Где отдохнуть? Я увидела, что из трубы котельной идет дым, и мы подъехали. Я объяснила кочегарам кто мы и зачем прибыли, и они постелили мне за котлами, чтобы согреться и уснуть. Там я отдохнула до семи часов утра. Потом кочегар вышел на улицу, и показал мне рукой в каком направлении идти, чтобы найти домик, где жили мои родные. Я пошла, спрашивая по дороге прохожих, как найти нужный мне домик. Домик был не достроен, рядом стоял сарай. Когда я вошла внутрь сарая, я была шокирована. В темноте сарая, освещенного огоньком свечи, я увидела силуэты Любы, Виктора и Жени. Они сидели за столом, молча ели кашу. Стены сарая изнутри были оббиты толем, поэтому помещение казалось подземельем.
- Здравствуйте, дети подземелья!-произнесла я, повергнув всех в ступор. Женя слез со стула, подбежал, и вскочил ко мне на руки.
- Мама, ты как нашла нас?- только и могла сказать Люба.
- Бабушка, не садись возле двери, тут дует, - предупредил меня Женя.
И Люба, и Виктор растерялись, не могли говорить. Они, молча, смотрели на меня. Я начала разговор о том, какие планы у них на жилье. Ведь на дворе стоял октябрь, ночью случались минусовые температуры.
- Дом достраиваю, скоро перейдем туда. Кирпич на печку уже приобрели, времени мало, работаем и по субботам. Я все- таки постараюсь через неделю закончить, - ответил на мой вопрос Виктор. Разговаривать нам не было времени, поэтому мы с Любой и Женей пошли в поселок, и решили встретиться в обеденный перерыв в столовой. Быстро оформив документы на обмен материалов, на складе выгрузили гвозди и погрузили краску. Водитель направился в пункт отдыха, чтобы немного поспать перед обратной дорогой, а я пошла к столовой. Люба уже ждала меня на крылечке столовой. Я решила предложить ей помощь:
- Я предлагаю вам отдать Женю мне на время, пока вы перейдете в дом, обустроитесь там. Я его заберу с собой, устрою временно в садик, он будет жить в тепле. Как будете готовы, так и заберете его. Люба согласилась, и мы, пообедав в столовой, собрали Женю в дорогу.
Выехали мы из Таксимо в 16 часов, а в Северомуйск прибыли вечером. На дороге за поселком стоял знак «Объезд». Водитель ругнулся, и повернул на объездную дорогу.
Почему тогда не было запретов на рискованные объезды? Не знаю, видимо, считали водителей асами. Объездная грунтовая дорога Северомуйского перевала шла по самой кромке обрыва. Разъехаться места не было: с одной стороны - отвесная скала, с другой- обрыв, крутой склон горы. К счастью, встречной машины не случилось. Водитель вел машину, не отводя глаз от полоски дороги. Я прижала к себе Женю одной рукой, другой уперлась в стойку кабины. Дорога была неровной, встречались выбоины, водитель ехал медленно, ведя машину осторожно. За себя я не боялась, в моих руках спал мой первый внук, тревога была за жизнь ребенка. Наконец, объезд закончился, мы выехали на дорогу. Водитель остановил машину на обочине дороги, вышел и закурил. Я пошевелила рукой, перекладывая малыша на другую сторону, и он проснулся:
- Все, мы приехали?
- Нет, Женечка, нам ещё далеко ехать, спи.
- Нет, не хочу спать, хочу гулять.
Тут водитель, докурив папиросу, сел в кабину, и мы поехали дальше. Домой приехали утром, разгрузились, и мы пошли отдыхать.
Через месяц Люба забрала Женю, все это время он ходил в садик. Один раз из садика его забрал отец, посадил в кабину и повез кататься. Сам был нетрезвый, когда я нашла их, Вася ругался и не отдавал сына. Больше я не разрешала ему забирать сына к себе.
Строительство магистрали приближалось к станции Уоян с западной стороны. По плану поезд с первыми, почетными пассажирами должен прибыть 30 декабря 1981 года.
Бригада Александра Бондаря, которая вела укладку пути, не успевала к сроку. На штабе в тресте было принято решение: сформировать в СМП-572 бригаду, которая будет вести укладку пути вручную, пользуясь подручными средствами и механизмами. Возглавил бригаду опытный бригадир монтажников Иван Светланов. В бригаду вошли 10 человек: Максимов Николай (сварщик), Павлов Анатолий (монтажник), Плотников Владимир (тракторист), Виктор Осколков (крановщик) и другие рабочие. Укладку рельсов, зашивку решетки начали от места будущей станции Уоян, шли в сторону моста через реку Верхняя Ангара, расстояние около 13 километров. Работали с помощью механизмов автокрана и трелевочного трактора.
Работа была трудной физически, рабочие уставали, но они знали, что нужно сделать в срок, чтобы первый поезд на нашу станцию пришел в намеченное время. Поэтому работали, не считаясь со временем, без выходных. И они справились с заданием.
30 декабря 1981 года в Новом Уояне с утра царило оживление. Почетные пассажиры, среди которых была я, собирались около конторы, чтобы выехать навстречу поезду и сесть в вагоны на предыдущей станции. В 10 часов утра мы выехали на станцию Анамакит, подождали поезд и сели в вагон. Поезд тронулся, мы открыли шампанское, наполнили стаканы. Было веселое, приподнятое настроение, мы пели песни под баян, наполняли стаканы шампанским, а кто-то нашел напитки покрепче, появились закуски, началось веселье. Перед ангарским мостом поезд остановился. Никто не мог объяснить причину - почему мы стоим. Кто-то шутил:
- На мосту рельсы забыли проложить!
- Мост не достроили!
Пассажиры продолжали петь и плясать, поезд не двигался. Через два часа поезд продолжил движение к станции Уоян. На месте станции нас ждала большая толпа народа, в заиндевелых шапках (мороз был -45), в полушубках люди ждали поезда почти полдня. Меня встретили Николай и друзья. Николай рассказал историю, почему поезд
Укладка рельсов вручную на подходах к мосту. На переднем плане - Николай Максимов.
остановили в пути. Оказывается, при проектировании праздничной арки, куда должен был пройти поезд, была допущена ошибка, арку сделали дальше, чем проложили путь. Чтобы исправить, стали искать сварщика, кто-то был пассажиром, а кто-то пьян дома. Увидели в толпе встречающих Николая, ему и пришлось исправить брак. Помогал ему в работе Анатолий Павлов, который тоже оказался среди встречающих. Поэтому, поезд задержали. Потом был митинг, а после люди пошли праздновать приход первого поезда в столовую. Мне дали приглашение на одно лицо, и я недоумевала. Николай работал в бригаде, которая, не считаясь со временем и физическими трудностями, выполнила задание, а его даже не пригласили на праздник. Разбираться было не с кем, и не время, поэтому я не пошла на праздничный ужин в столовую. Дома мы накрыли стол, налили по стопочке и отметили приход первого поезда вдвоем.
Встреча Нового 1982 года прошла весело, мы гуляли с друзьями. Второго января Симагин не вышел на работу, жена по телефону сообщила мне о том, что у него приступ головной боли. Водитель Симагина Юрий рассказал:
- Последнее время Виктор Григорьевич страдал головными болями. В пути случится приступ, он просит остановить машину. Склонит голову, выпьет таблетку анальгина, посидит малость, и вперед. Я говорил ему, что к доктору нужно, а он отвечал, что некогда. Вот встретим поезд, тогда и буду лечиться.
Я позвонила Нине Дмитриевне, главному врачу, она взяла доктора и приехала к ним домой. Без обследования трудно поставить диагноз, но эта боль была последствием травмы, которую Симагин получил в автомобильной аварии несколько лет назад. Виктору Григорьевичу предложили направление в дорожную больницу города Иркутска. В больнице после обследования ему был поставлен диагноз: опухоль головного мозга. Через месяц была сделана операция по удалению опухоли, жена с сыном сопроводили его домой. Врачи сделали заключение, что работать он не сможет, по крайней мере, в течение года. Ему предстояло оформить инвалидность. И.О. начальника СМИ стал главный инженер Владимир Андреянович.
По делам меня командировали в Улан-Удэ, я заехала проведать маму в Каменск.
В Каменске я встретилась с Тамарой Пушкаревой, её единственный сын жил с семьей в Уояне. Она работала в строительной организации.
- Тамара, поедем в Уоян. Нам нужен начальник ЖКО. Ты техник по образованию, толковая, хваткая. У тебя получится.
- Я хочу поехать, но не знаю смогу ли руководить ЖКО.
- Это одинаково, что большим домом руководить.. Приезжай, я тебе позвоню, как буду на месте.
При разговоре с начальником мы оба сошлись во мнении, что начальника ЖКО нужно менять. Он не может руководить людьми, работники нарушают дисциплину, с работой справляются плохо. Я рассказала ему о том, что намерена пригласить на работу Тамару Алексеевну Пушкареву, назвала её главные положительные качества: добросовестна, ответственна, трудолюбива, требовательна, умеет самостоятельно принимать решения и руководить людьми. Начальник дал «добро», и я позвонила подруге, чтобы она выезжала. Начальнику ЖКО я сказала, чтобы подбирал себе место работы. Он обрадовался моему сообщению, как будто бы ждал освобождения. Тамара прибыла в Уоян и приступила к работе. Ей хватило и десяти дней, как она во всем разобралась и начала реорганизацию участка. Я помогала ей на первых порах, но потом поняла, что она все делает правильно.
В поселковом совете было принято решение об открытии детского пионерского лагеря на берегу озера Бакани. Место было красивое: круглое светлое озеро прогревалось на глубину. Озеро окаймлял чистый, сосновый бор. Песчаные пляжи возле озера манили желтым, мелким песком. На его берегу было решено построить и открыть лагерь отдыха. Это решение было принято еще зимой, документация была готова. Оставалось только открыть финансирование, строить было несложно, так как лагерь предполагалось загрузить на два сезона летом. Конструкции легкие, сборные. Ответственным строителем назначили СМП-572, хотя участие приняли все организации. Работа закипела уже в апреле, а в июне были приняты первые дети. На открытие лагеря прибыли все руководители поселка. Веселиться мы тогда умели! В тот раз я была с мужем, он редко посещал мероприятия. Но на открытие лагеря поехал. Мы разложили костер, пели и плясали вокруг него, а смелые купались при луне. Праздник открытия лагеря запомнился нам надолго.
По делам семьи Николаю пришлось побывать в Улан-Удэ, там он увидел воочию, как живется дочке Татьяне. В семье всем руководила свекровь, она требовала любви сына к себе лично, понося при этом Татьяну. Виктор был у мамы любимым сыном, он ей не перечил, и разорваться между двумя женщинами тоже не мог. Дошло до того, что свекровь побила Таню, свидетелем этой сцены оказался Николай. Недолго думая, он забрал Танюшку с Ваней в Уоян, и они стали на время жить с нами. Таня стала работать мастером, а Ваня пошел в детсад.
Виктор Григорьевич болел, он не принимал участия в празднике. Издалека наблюдал за жизнью коллектива, я навещала его, больше никто не приходил. И.О. начальника Владимир Андреянович иногда не выходил на работу, звонил секретарю, что он приболел.
Однажды Виктор Григорьевич позвал меня к себе. Выглядел он не так уж плохо. Он относился к людям с нормальным весом, было видно, что он чуть похудел, был бледнее обычного. После приветствий, разговоров о недуге, он перешел к главному:
- Вы уже знаете, я не смогу некоторое время работать. Нужно назначать начальника СМП-572. Я против того, чтобы работал Владимир Андреянович. Он запойный пьяница, я его давно знаю. Держался благодаря тому, что я с него глаз не сводил. Теперь ему воля. Обговори по этому поводу с Фроловым, передай мои слова. Прикипел я душой к людям, не хочу, чтобы они страдали. Ты можешь приходить ко мне в любое время, поговорим с тобой, и мне станет легче. Валентине (жене) я скажу.
Он проводил меня до двери, я обещала приходить. В конторе уже говорили, о том, что приказом по тресту начальником назначен Владимир Андреянович, а главным инженером - Куртуков Владимир Иванович. Я не успела передать слова Симагина Фролову. Владимир Андреянович тут же перешел в кабинет начальника, стал важным. Еще бы! Получить такой слаженный коллектив строителей в свое управление, да не где-нибудь, а на строительстве БАМа - это большой подарок!
А пока я два раза в неделю навещала Симагина, рассказывала новости, слушала его. Он шутил по поводу своего заболевания, но я видела, как он менялся. Следы тяжелой болезни - рак мозга, давали о себе знать. Стала теряться память, он перестал интересоваться делами коллектива, все больше лежал с закрытыми глазами. Он угасал. Было трудно смириться с тем, что такой недавно энергичный мужчина не мог справиться с простыми действиями: его кормили и поили с ложечки, умывали, одевали. У самого не было сил. Умер он тихо, утром 5 августа. Хоронили Виктора Григорьевича в День Строителя. Проводить в последний путь пришли, казалось, все жители поселка. В память о нем одна из улиц Нового Уояна названа его именем: улица Симагина.
Как раз, в это же самое время к нам приехала на автомашине дочь Люба, она была на последнем месяце беременности, но в результате инъекции, у неё образовался большой нарыв на ягодице. Врачи опасались инфекции, в то же время не спешили с вскрытием нарыва. И я впервые увидела, как мой муж Николай заботился о Любе. Он брал её под руки и выводил прогуляться по деревянному настилу во дворе.
- Вот, походишь-походишь, его, глядишь, и прорвет. Это лучше, чем ножиком резать. Вставай, пойдем на прогулку
И это помогло. Нарыв лопнул, место почистили и наложили повязку. А 28 июля у Любы родилась здоровенькая, хорошенькая дочка. Имя Марина ей дал Николай в честь своей матери. Имя всем понравилось! В день, когда Любу выписывали из больницы, похоронили Виктора Григорьевича Симагина. Из больницы Любу с дочкой встретил отец.
А в СМП-572 дела стали тормозить. Практически руководил работой Куртуков, начальник же стал прогуливать на работе, объясняя свое отсутствие тем, что он «приболел».
В августе к нам нагрянул Виктор - муж Тани. Он приехал в Так- симо работать мастером торгового оборудования и уже получил комнату. Приехал в надежде помириться с Таней, просил её выслушать его. Татьяна отказалась от разговора, даже я не смогла её убедить, и он уехал ни с чем. В сентябре Виктор вновь приехал за Татьяной на автомашине, погрузив все, что мне удалось собрать для них, они уехали жить в Таксимо.
В октябре 1982 года Владимир Иванович Куртуков внес предложение о проведении профессионального конкурса среди трех бригад- Светлакова И. В., В. Сорокина и Ю. Галеева. Конкурс проводился на строительстве производственной базы ОРСа. Рабочий день бригад начался с короткого митинга, на котором с речью выступил
Совещание кадровых работников в Уояне.
Слева - Елшин В.А., Кушкова Л.Г., Липатова М.Т., Максимова А.Н., Федорова Р.А., Симагин В.Г.
секретарь партбюро В. Ц. Ширабон. Условия конкурса разъяснил друзьям-соперникам председатель профсоюзного комитета поезда Г. В. Петухов. Главный инженер рассказал о задачах, поставленных перед строителями на сегодня. Начальника СМП-572 на площадке не было. Работа закипела. Приступили к работе прорабы, мастера, нормировщики. Мне была отведена тоже ответственная роль - организовать обед для участников здесь же, на объекте. Для этого я заказала обед в столовой, на одном из объектов мы разместили временно обеденные столы. Вечером были подведены итоги работы, лучшим бетонщикам, монтажникам, сварщикам были вручены ценные призы. Муж Николай был в числе лучших, и ему вручили памятные часы.
Начальник продолжал прогуливать, и у нас возник вопрос: неужели он оказался пьяницей? Не хотелось в это верить, но чем тогда объяснить его частое отсутствие на работе. После двух-трех дней отсутствия, он приходил на работу важный, как будто бы выполнял какое-то ответственное задание. Вызывал «на ковер» кого-то из начальников отделов и требовал отчета. Видимо, так он получал информацию о делах в поезде. Но недолго длилось его руководство. Через некоторое время он не вышел на работу. Домой к нему никто не ходил, жена была в командировке. Так случилось, что в Уоян приехал представитель Главка Яковец Иван Степанович. Он спросил у секретаря:
- Где найти начальника?
- Я не знаю, может быть, Антонина Николаевна знает.
И она вызвала меня. Я тоже не знала, где наш начальник. Он не был на работе три дня.
- Как же так? Начальник не выходит на работу, жена его в командировке, а вы спокойно ждете. Чего? А вдруг его уже нет в живых. Приступ сердечный, или еще что-то. Телефон отвечает?
- Нет, телефон не отвечает.
- Ведите меня к нему на квартиру, - потребовал Яковец.
Вдвоем мы пошли домой к начальнику. Дверь была открыта,
и мы вошли. В большой комнате на диване спал Владимир Андрея- нович, свесив руки к полу. Рядом на табуретке стояла трехлитровая банка, наполовину наполненная самогоном, кусок хлеба и половина луковицы. В комнате витали пары алкоголя.
- Вот стервец, спит пьяный в рабочее время. Позвоните в профком, пусть придет председатель, да живо! - отдал мне приказ Яковец.
Петухов пришел быстро, он вздохнул, увидев такую картину. Вдвоем они растолкали пьяного, он открыл глаза и стал непонимающе смотреть на нас.
- Вы пьяный спите в рабочее время, приказом по Главку Вы уволены с сегодняшнего дня. Всё! Воспитывать Вас я не стану, приказ получите в отделе кадров поезда.
Иван Степанович был зол, быстрыми шагами он пошел в контору, а мы - за ним. Он тут же позвонил в Отдел кадров Главка, продиктовал им проект приказа, взял у них номер и отдал его мне.
- На основании номера этого приказа издайте приказ по кадрам об увольнении начальника и выдайте бывшему начальнику трудовую книжку, - это он сказал мне. Главный инженер Куртуков вернулся с трассы и встретился с Иваном Степановичем в коридоре. Они поздоровались и вошли в кабинет главного. Мы не знали, как поступить, я решила позвонить Фролову и обо всем ему рассказать. Выслушав меня, Анатолий Николаевич сказал:
- Приказ пока не издавайте, мы отправим телефонограмму с вызовом начальника в трест. Пусть завтра выезжает, здесь разберемся.
Все - таки, после разборок, объяснения и обид на меня, начальник был уволен по собственному желанию. И.О. начальника назначили Куртукова Владимира Ивановича. Так началась карьера нашего соседа, уважаемого нами Владимира Ивановича. Под руководством Куртукова я проработала один год. Я не знала человека, который был бы обижен на него. Требовательный, но справедливый, работящий, энергичный, грамотный, простой в обращении - он был представителем другого, нового поколения. Мы были соседями, жили через стенку, вместе праздновали, вместе сажали овощи, как добрые соседи мы ни разу даже не поспорили. Ездили собирать грибы, ягоды. А когда долго задерживались на работе, и возвращались вместе домой, нас ждали: меня - Николай, а Владимира - Людмила. Она шутила:
- Все у вас работа на уме. Нам с Николаем надоест вас ждать, мы закрутим роман, потом кусайте локти!
Главным инженером стал работать Валерий Иванович Рогач, а его жена приступила к работе в плановом отделе.
К этой зиме мы подготовились основательно: заменили котлы «Универсал» на более современные «Братск» на второй котельной, провели ревизию и ремонт тепловых сетей, задвижек, насосов. На первых порах Тамаре Алексеевне Пушкаревой было трудно на
целить коллектив сантехников на ответственную и добросовестную работу, пришлось отказаться от некоторых нерадивых работников. Двое сантехников были уволены за пьянку в рабочее время, остальные поняли, что нужно изменить отношение к работе.
Отдел ЖКО при строительной организации на БАМе- это большой коллектив, выполняющий различные работы, направленные на создание нормальных условий для строителей БАМа. Участок ЖКО - это: котельная, водозабор, прачечная, общежития, санитарная уборка поселка. Везде работали люди, большинство из которых - женщины, имеющие детей. Дети болели, за ними нужен был уход, женщины оформляли больничный лист, а работа требовала рук. В этом начальнику ЖКО не позавидуешь, крутиться нужно было оперативно. Тамара Алексеевна сумела настроить работу так, что коллектив работал четко, не допуская срывов в отоплении, водоснабжении, уборке территории. Здесь, на этой работе талант организатора Тамары Алексеевны проявился в полной мере. С ней работать мне было легко, я не вмешивалась в её работу, если она сама не обращалась ко мне. Вскоре она была включена в комиссию по соблюдению охраны труда и техники безопасности, и тут она применяла свои знания, настойчивость и требовательность в полной мере.
День за днем, и вот уже мы встречаем Новый 1983 год. На предстоящее лето мы заказали семь студенческих отрядов. Все из ЛИ- ИЖТа, из Ленинграда. В апреле приехали командиры отрядов, мы заключили договора, в которых определили объем работ и места дислокации отрядов. К этому времени в ПТО разработали одинаковые планы размещения отряда, согласовали с санитарной службой и пожнадзором. Чтобы было проще, мы заказали для всех отрядов оснащение: баки под воду, бойлеры горячей воды, варочные печи и т. п. В трест я подготовила и направила заявку на мягкий инвен-;
тарь, кровати, посуду, спецовку. К середине июня все было доставлено на наш склад. Я работала с интересом, с душой. Да и как можно было работать иначе, когда мы работали на полном доверии, у нас сложился работоспособный коллектив управления, хорошие командиры на производстве. В большинстве своем это были те же люди, что работали при других начальниках. Поменялось отношение к людям, забота о людях была ощутимой. Производственные дела шли хорошо, строились объекты станции Уоян, постоянный поселок, станционная котельная, разъезды, искусственные сооружения. С приходом Куртуко- ва В. И. на должность главного инженера, а потом и начальника СМП-572 строительство получило мощный импульс. Куртуков обладал талантом организатора строительства, ни на одном объекте рабочие не простаивали, работа кипела везде. На подготовку объектов к работе в зимний период была сформирована бригада, которая подчинялась подсобному предприятию. Мне стало работать проще, я должна была только контролировать работу.
Теперь у меня высвободилось время для того, чтобы работать с людьми, улучшать быт в общежитиях. В тресте мне удалось выпросить деньги для обновления оборудования и мягкого инвентаря для детского сада. Деньги зачислили на счет детского сада, а все что нужно, мы купили в ОРСе СМП-572. Товары разделили среди общежитий, досталось и ДК и детскому саду. По документам весь приход подписала заведующая детсадом.
Новость о том, что СМП-572 дали дополнительно деньги, стала известна среди строителей в других коллективах. Через месяц к нам приехал ревизор из треста и стал проверять, как мы распорядились тем товаром, что мы приобрели. Заведующая детским
садом сказала правду. Я подтвердила, что все распределено среди своих предприятий. Ревизор проверил, но не нашел утраты, однако, меня наказали за то, что я без приказа начальника СМП-572 дала указание использовать товары и оборудование не по назначению. Вышел приказ в тресте, по которому на меня было наложено взыскание в виде штрафа одной трети из зарплаты. Вот так я была наказана за свою инициативу. Общежития украсили новыми шторами, на полы в Красных Уголках положили красивые ковры, установили телевизоры. А ДК «Туяна» обзавелся новой аппаратурой для дискотек. Я отделалась штрафом из зарплаты.
Организация досуга в общежитиях была на высоте. Скучать стало некогда. Во всех общежитиях были шахматы, шашки, домино. Доставлялась периодическая печать. Сами жители участвовали в выпуске стенных газет, в мероприятиях. Ирина Зотова проводила диалектории «Питание человека», «Красная Армия - наш надежный щит», «Атомная энергия на службе человека» и другие. Активно работали в общежитии Анатолий Волков, Галина Меншикова, Надежда Стадник, Рита Ленина, Валентина Мерзляк. Общежития СМП- 572 были единственными в поселке, где выдавались библиотечные книги прямо в общежитии.
Частыми гостями в общежитии стали руководители младшего и среднего звена - прорабы, мастера.
«Наше общежитие борется за право называться образцовым»- такие таблички можно увидеть на стенах наших общежитий. Все было отлично, я не ждала никаких изменений в своей жизни. Студенческие строительные отряды прибыли, мы их встретили, разместили. После объезда лагерей ССО я вернулась домой в отличном настроении, вопросов со стороны инспекции к нам не было.
Николай был в отпуске, отдыхал на курорте, Володя - в пионерском лагере.
Но, дома я была не одна. Младшая сестра Аня с мужем и маленькой дочкой приехали к нам работать. Муж Ани Владимир имел образование техник-строитель, он окончил техникум транспортного строительства в Иркутске. Будучи дома у мамы, я пригласила их работать на БАМе, они решили приехать. Пока они знакомились с Уояном, и хозяйничали дома. Отобедав дома, я пошла в контору.
Секретарь Татьяна встретила меня в коридоре, она искала меня.
- Вас разыскивает управляющий трестом. Позвоните ему, пойдемте в кабинет начальника, там никого нет.
Я вошла в кабинет, Татьяна закрыла за мной дверь. Что за секреты, подумала я, и попросила телефонистку набрать номер приемной треста. Меня быстро соединили, и секретарь треста набрала номер шефа.
- Антонина Николаевна, здравствуйте! Вы одна в кабинете?
- Здравствуйте, Феликс Викентьевич! Я звоню из кабинета начальника, его нет.
- Разговор конфиденциальный. О нем пока говорить ни с кем не нужно. Вам необходимо сегодня поездом выехать в трест для разговора. Вам будет предложена должность первого лица по Кичере. Вы меня поняли?
- Да, я поняла. Я выеду.
- Завтра утром сразу зайдите ко мне, я Вас буду ждать. До встречи!
Я положила трубку, и не могла сразу успокоиться. В Кичеру? Начальником СМП-608? Я мечтала работать в Кичере, но не на такой большой должности... Что делать? Ехать! А там и разберусь. У меня есть Рэм Николаевич, есть Фролов. Они плохого не посоветуют. Я вышла из кабинета и обратилась к Татьяне:
- Меня вызывают в трест. Выпиши мне командировочное удостоверение, а я пойду домой, соберусь. Куртукову скажи, я зайду перед поездом.
Покидав вещички в сумку, я вызвала машину и поехала в лагерь предупредить сына, что я уезжаю на два дня. Он обиделся, что я уезжаю, но взял с меня слово, что приеду к нему, как только вернусь из треста.
К поезду я подъехала во время, купила билет. А когда села в вагон, увидела, что там сидит Майя Ивановна. Я еще не сообщила вам в своем повествовании, что Майю Ивановну перевели в Кичеру полтора года тому назад. Мы обрадовались встрече, и стали обмениваться новостями. Я не сказала ей о предложении работать в Кичере, а сама интересовалась, как ей там работается. Я узнала, что Кичера поселок красивый, весь в зелени лиственного леса. Климат мягкий, зима снежная, теплая и лето прохладное. Люди там веселые, молодые. Работается легко, лучше, чем в Уояне. Только вот начальник СМП-608 заболел, все волнуются, кого теперь поставят. Так, беседуя неторопливо, мы подъехали к Кичере, Майя Ивановна вышла, ая поехала дальше. Ночью поезд прибыл в Северобайкальск, я отдохнула в заежке нашего поезда, хотя спала плохо. Эмоции, эмоции... Они не отпускали меня до утра. Я не думала о трудностях, я не знала какая загрузка у СМП-608 по строительству, не знала и финансового состояния. Меня это не интересовало. Я была женщиной, которая пять лет тому назад попросила своего ангела, чтобы он дал возможность поработать мне с ребятами 18 съезда ВЛКСМ. Он выполнял мое желание. Больше ничего.
Глава III. За все в ответе.
Утром, прежде всего, я зашла в кабинет зама по кадрам и быту треста. Анатолий Николаевич сидел за столом и что-то писал. Увидев меня, он отложил ручку.
- Здравствуй! Приехала, это хорошо. Сейчас пойдем к управляющему, он тебе предложит новую должность. Интересный коллектив, красивый поселок, недалеко от треста. Плюсов масса.
- А минусы есть?
- Минусы есть везде. Но ты их преодолеешь. У тебя получится. Пойдем, управляющий ждет.
Как только мы вошли в кабинет, управляющий отпустил людей, что были у него, и сразу обратился ко мне:
- Здравствуйте, Антонина Николаевна! Присаживайтесь поближе. Мы посоветовались с профсоюзом, с райкомом партии и решили предложить Вам возглавить коллектив СМП-608 в Кичере. Коллектив там хороший, сплоченный. Задачи выполняет. Начальник Орлов болен, у него серьезная болезнь сердца, и я подписал ему заявление на увольнение. Анатолий Николаевич и Рем Николаевич предложили обсудить Вашу кандидатуру. У Вас есть опыт работы на производстве, и здесь Вы показали себя толковым помощником. Кроме того, Вы окончили курсы повышения квалификации, мы считаем, что Вы готовы к такой работе. А мы будем помогать, ведь женщина у нас будет одна - начальник СМП. Подумайте, через час я жду Вас в кабинете с положительным ответом.
Мы вышли в коридор, я молчала, не знала, как поступить. Мне казалось, что я знаю работу руководителя. Хватит ли у меня характера? Я не умею ловчить, слишком прямолинейна. Слишком требовательна. Голова шла кругом. Анатолий Николаевич внимательно осмотрел меня. Я поняла, что выгляжу не очень хорошо. Я сегодня даже не причесалась. А не пойти ли мне в парикмахерскую? Там и подумаю, решила я.
В парикмахерской никого не было. Мастер сразу усадила меня в кресло и провела рукой по волосам. Во время причесывания я всегда чувствую расслабление, мне очень нравится эта процедура. Успокоенная и причесанная, я шла в сторону треста и спросила себя: как мне поступить. И ангел взволновал мое сердце, теплая волна пошла по телу.
- Значит, мне эта работа нужна. Я ещё не знаю зачем, но пойду и дам согласие!
И снова я вошла в кабинет Фролова. Он поднял голову, посмотрел на меня и улыбнулся.
- Вот теперь другое дело. Ты готова дать согласие? Я кивнула головой. - Молодец! Сейчас я позвоню секретарю, пусть приглашает начальников отделов к управляющему. И мы пойдем минут через десять.
Вскоре позвонила секретарь из приемной и позвала нас. В кабинете управляющего находились начальники отделов, мы были знакомы. Я поздоровалась с ними и села. Феликс Викентьевич сообщил собравшимся работникам, что Максимова Антонина Николаевна назначается и. о. начальника СМП-608. Все посмотрели на меня, кто-то радостно, кто-то сочувственно. Говорил он недолго, но заострил внимание на том, что этому коллективу нужно уделить особое внимание. Потом я написала заявление, его подписал Феликс Викентьевич.
- Поздравляю Вас, Антонина Николаевна с решением возглавить СМП-608. Теперь Вы за все в ответе, что происходит в Кичере. И в рабочее, и в не рабочее время.
В коридоре меня поздравляли руководители отделов и служб, а заместитель начальника СМП-581, покачав головой, произнес:
- Ну, девонька, ты попала, так попала.
В отделе кадров меня встретили аплодисментами. Ещё бы! Женщина согласилась работать на такой должности. Они радовались за меня, как за женщину, потому что это были женщины. Сразу посоветовали, что я должна носить юбки, а не брюки. Красить губы, применять пудру. Я никогда не красилась, и обходилась без пудры.
Они отпечатали приказ, где я назначалась исполняющей обязанности начальника. Объяснили так:
- Через месяц поедешь в Главк, там утверждают начальников СМП.
Еще нужно было согласовать приказ в Райкоме партии. Секретарь Крючков Николай Иванович был знаком со мной, он поставил визу, не колеблясь. Пожал руку, поздравил и пожелал удачи. И тут я подумала - а как отнесется к этому Николай? Он в отпуске, связи с ним нет. Вдруг, откажется от переезда в Кичеру? И я решила взять ответственность за семью на себя, я верила - Николай любит меня и Вову.
Я пообедала, и втроем поехали на уазике в Кичеру. Сопровождали меня Анатолий Николаевич и секретарь парткома.
Контора СМП-608 представляла собой двухэтажное здание, которое венчала крыша замысловатой формы. На крыльце конторы стояли рабочие, мы поздоровались и вошли в здание. Внутри здания был просторный холл, с обеих сторон две лестницы вели на второй этаж. И на втором этаже был просторный холл, с одной стороны которого размещались кабинеты, а с другой стороны - приемная. В приемную выходили три двери: в кабинет начальника, главного инженера и заместителя начальника. В конторе царило оживление, нас ждали.
В кабинете начальника, куда мы вошли, были руководители отделов и служб СМП-608. Они уже знали, что руководителем к ним назначена женщина. Некоторые были со мной знакомы, встречались в тресте на совещаниях, либо в райкоме партии на Пленумах.
Мы поздоровались, прошли и сели на стулья рядом с начальником Орловым В. П.
Слово взял Анатолий Николаевич Фролов:
- Друзья! Позвольте представить нового руководителя СМП- 608, назначенного приказом управляющего трестом с сегодняшнего дня 29 июня 1983 года. Это Антонина Николаевна Максимова. Инженер строитель по образованию, стаж работы в руководстве коллективом 7 лет. Имеет опыт работы на производстве, а так же и в работе с кадрами. Коммунист. Я думаю, что она сама вам о себе расскажет.
Я встала со стула, начала кратко излагать свою биографию, и вдруг встретилась с глазами Бондарева. Боже мой! Я даже и не вспомнила о нем, когда мне предлагали эту должность! Я на мгновение замялась, но быстро успокоилась, и продолжила. Вопросов ко мне не было. И тут слово попросил Николай Степанович Бондарев:
- Я знаю Антонину Николаевну по работе в СМП-572. Толковый, энергичный инженер. Обладает смелостью принимать решение, инициативна, требовательна. Хорошо ладит с людьми. Я считаю, что все вместе мы справимся с теми задачами, которые ставит перед нами партия.
Этого от Бондарева я не ожидала, но поняла, что бороться со мной он не станет. Потом встал и представился главный инженер, заместитель по производству, заместитель по кадрам и быту, заместитель по делам молодежи (была такая должность!). Выступил секретарь парткома треста, заключение сделал Орлов В. П. . Знакомство окончилось, приглашенные работники вышли из кабинета. Секретарь парткома и Фролов распрощались и уехали, мы с Орловым спланировали завтрашний день для объезда по строящимся объектам. Председатель профкома Лучина Геннадий Степанович проводил меня до гостиницы, я осталась там ночевать. Ночь была беспокойная, я то - ли спала, то- ли нет. Вспомнила то, как смотрели на меня руководители отделов и служб. Некоторые сидели, насупив брови, некоторые смотрели с интересом. Когда я работала учительницей, передо мной в классе всегда были глаза детей: заинтересованные, или беспокойные, пытливые, или сонные. Магия глаз! С тех пор я всегда смотрела людям в глаза во время разговора. Многие мужчины не выдерживали моего взгляда, они отводили глаза. Я пыталась вспомнить лица хотя бы руководителей, но в памяти представал только зам по производству. Взгляд его бегающий, как будто бы он хотел что-то сказать нехорошее, но не сказал. К утру сон меня сморил, и мне этого хватило для того, чтобы встать бодрой. Приведя себя в порядок, я пошла в сторону столовой, позавтракать. Сзади меня шли двое рабочих, и я невольно услышала их разговор:
- Ты слыхал, к нам бабу начальником работать отправили?
- Нет, не слыхал. Ну, она и наработает.
Я подумала, что кроме всего прочего, мне придется пройти через этот стереотип: начальником должен быть только мужчина. На входе в столовую я встретилась с Майей Ивановной.
- Антонина Николаевна, ты у нас проездом?
- Я назначена начальником СМП-608. Сегодня буду принимать дела.
- Я рада! Поздравляю с назначением! Будем работать вместе. Принимай дела, потом встретимся.
В столовой на меня никто не обращал внимания, но я слышала, что тема нового руководителя была главной новостью в поселке.
В тот день мы объехали все строящиеся объекты. Я обратила внимание на то, что большинство объектов представляли собой сооруженные коробки зданий, подготовленные под отделку. Это был плохой знак. Это говорило о том, что все дорогостоящие работы выполнены, остались отделочные работы, которые включали в стоимость, в основном, зарплату. Почему так? Орлов начал пространно объяснять о сложности финансирования, короче, начал пу-
Я и мои замы. Слева - Курикалов Е.В. иДягелев В.А. Кичера. День строителя.
дрить мне мозги. Я знала, что есть руководители, которые в погоне за выполнением, ставят «памятники себе» в виде готовых коробок зданий, оставляя копеечную работу своему преемнику. Так было в СМП-608. Ну, девонька, ты попала, так попала, - вспомнилось мне.
Поворачивать назад - это не в моих правилах. Буду работать, у меня получится. Вечером я позвонила в Уоян Нине Дмитриевне, чтобы она съездила в лагерь к Вове и успокоила его. Я задержусь еще на день.
В конце рабочего дня главный бухгалтер принесла мне финансовые документы. Денег на счете не было, но баланс за первый квартал был положительным, с активами. Фамилия главного бухгалтера была Нищенко. И я подумала, разве может работать главным бухгалтером человек, имеющий такую фамилию? Конечно, нет. В этом я разберусь попозже.
Вторая ночь в Кичере была более спокойной. Я уже познакомилась с объектами, видела, что начальник Орлов увлекался созданием коробок, не думая о сдаче объектов. В любом случае, это СМП не расформируют, значит, кто-то будет работать руководителем.
Почему бы не я? Трудностей я не боюсь, я свой характер знаю: даже если появляется страх, я все равно делаю шаг. Скорее всего, я поступала опрометчиво, не получив достоверной информации о работе СМП-608, приняла предложение о назначении сразу. Но, такова моя натура: обжигаться, но идти.
Утром я прошла все отделы, познакомилась с работниками. Осмотрела службы ОГМ, ОГЭ, склад, АЗС, подсобно-вспомогательное производство, детский сад. Мне везде понравилось. Тот, кто начинал создавать площадку СМП, был толковым человеком. Все службы были расположены компактно, да и контора рядом. Мне нужно было ехать в Уоян увольняться, акт мы решили подписать через два дня, так как его готовили специалисты. К конторе подошел грузовик, и я поехала туда, где пока находился мой дом. Анна и Володя ещё не знали о том, что меня переводят на работу в Кичеру. Это они узнали от меня, когда я переступила порог дома и произнесла:
- Вот что, дорогие мои, мы уезжаем в Кичеру. Но не сегодня, а сейчас мне нужно отправить с грузовиком самые необходимые вещи на первое время. Помогите мне!
Мы стали паковать вещи в коробки, и я тут же рассказывала им о переменах, которые нам предстоят. Машина вернулась в Кичеру, забрав коробки с вещами, а мы сели ужинать и я подробно стала излагать новости.
- А как же мы?- спросил Володя.
- Поедем вместе, там и будем устраиваться.
Назавтра с утра я была в конторе, там новость о моем назначении была известна всем. В кабинете начальника Куртуков встретил меня широкой улыбкой:
- Поздравляю, коллега, с назначением! Когда будем праздновать проводы?
- Не знаю, поздравлять, или сочувствовать. Там я встретилась с Бондаревым, я не вспомнила о нем, пока не увидала его. Он выступил, говорил обо мне хорошо.
- У тебя теперь другая весовая категория, он не глупый и это понимает. С кем ты советовалась, когда решалась на такой серьезный шаг?
- Можно сказать, что я решила это сама.
- Правильно сделала. Тебе бы ни один из замов не посоветовал принимать этот поезд, потому что там есть проблемы. Но ты справишься, ты настырная.
Поговорив еще о делах, мы договорились, что проводы будем отмечать сегодня после работы на берегу озера Бакани. При встрече с Ниной Дмитриевной я сообщила новость о своем назначении, она поздравила меня и сказала, что теперь у неё есть к кому заехать по дороге в Северобайкальск.
Перед прощальным вечером на Бакани, я встретилась с сыном Володей и рассказала ему о том, что мы переезжаем. Он сказал:
- А как же папа? Вдруг он не согласится с тобой переезжать? Будет ругаться и не поедет.
- Он любит нас с тобой, он поймет и приедет к нам.
- Когда я поеду в Кичеру?
- У тебя через три дня заканчивается сезон, за тобой приедет Нина Дмитриевна и проводит тебя на поезд. Ты один доедешь до станции Кичера, там я тебя встречу.
Тепло, попрощавшись с Володей, я стала готовить «поляну» для вечера.
На проводах было весело, все желали мне хорошей работы, успехов, счастья, а Куртуков сказал:
- Нам вместе работалось хорошо, но ты приняла решение возглавить коллектив СМП-608. Желаю тебе удачи и пью за то, чтобы ты не вернулась. Назад не приму!
На память о работе в Уояне мне подарили высокую хрустальную вазу, которую я бережно храню до сих пор. Уоян - мой первый бамовский поселок, первый опыт работы в непростых климатических условиях, первые бамовские друзья, оставшиеся на всю жизнь. Много было еще событий впереди, но жизнь в Уояне для меня - это яркое приключение, оставшиеся навсегда в памяти. Я описала её только штрихами, мало времени осталось для занятий творчеством, увы! Но, то, что я написала - это правда.
Еще один день я провела в Уояне, улаживая дела. Нашу квартиру распределили семье Макейкиных, после нашего переезда они поселились по соседству с Куртуковым. Вечером поездом я уехала в Кичеру, оставив в доме сестру с мужем и дочкой. В СМП-608 я познакомилась с секретарем в приемной - серьёзной, молодой, стройной женщиной. Анна Филонова, так её звали, была членом Всесоюзного комсомольского отряда имени 18 съезда комсомола. Все годы, что я работала в Кичере, мы были с ней рядом. Ответственная, добросовестная, она всегда была мне поддержкой в делах.
Я вошла в кабинет начальника и огляделась. В первое посещение из-за волнения я не обратила внимания на него. А тут я была одна, осмотрелась: кабинет был просторный, стены оббиты деревом и покрыты лаком. И отделка, и мебель кабинета были хорошо выполнены и подобраны по цвету. А шторы? Ну что это за шторы? Висят какие-то грязно-сиреневые лоскутки на окнах. Сюда подойдут короткие шторы белого цвета с богатой драпировкой. Так и сделаю. Ой, что это я о шторах... Сначала нужно принять СМП-608. К вечеру мне принесли акт передачи, я его прочитала и поняла, что акт ничего не отражает. Что я подписывала - покажет время. Поэтому, подписала акт без замечаний. Тут так - или ты соглашаешься работать, или не рискуешь, и живешь спокойно. Не скажу, что не было мандража, было волнение, была неизвестность, но... я же дала согласие. Это - как выйти замуж. Если будет трудно, невозможно жить, подаем на развод. Главное - я знала твердо: воровать я не буду, работать буду честно. За честность никого не судят и не садят в тюрьму.
Я осмотрела квартиру в щитовом доме: трехкомнатная, с маленькой кухней. В этом я проигрывала, оставляя шикарную квартиру и весь двор, огород, который создавали своими руками мы с Николаем. Заместитель по кадрам и быту- Дягилев Владимир Алексеевич, высокий, статный мужчина со светлыми волосами и ресницами, вошел в кабинет после рабочего дня и сказал:
- Антонина Николаевна, Вам придется пожить в гостинице, пока мы отремонтируем квартиру. Завтра приступим к ремонту.
Мы пошли с ним в одну сторону, оказывается, мы будем соседями. В щитовом доме нас будет разделять маленькая однокомнатная квартирка, в которой живет семья мастера. Он проводил меня до гостиницы, которая была среди деревьев сразу за домом, где будем жить мы. Этим вечером Орлов В. П. покинул Кичеру.
Завтрашний день я начала с гаража, пришла туда к 7 часам утра. Обычно в это время в гараже интенсивное движение: заводится техника, работает диспетчер. В проходной меня встретила бабуля, которая спросила меня:
- Женщина, вы куда? Там еще никого нет.
- Я назначенный начальник СМП-608 Антонина Николаевна.
- А, слышала о Вас. Там пока никого нет, вон первый работник идет, крановщик. Здравствуй, Михайлыч!
Буркнув в ответ невнятно «Привет!» крановщик прошел мимо, не взглянув на меня. Механизаторы подходили вразвалку, не торопясь. Ближе к восьми движение людей стало живее, подошла диспетчер, увидев меня, поздоровалась. Механизаторы стояли за путевками, ругали диспетчера за опоздание, а она ни на кого не обращала внимания В 8 часов пришел завгар, увидел меня, смутился. Главный механик пришел еще позже, извинился, сославшись на непредвиденное обстоятельство Стали поступать звонки от прорабов с требованием техники, но диспетчер отвечала, что техника на ремонте. Действительно, на территории гаража стояли краны, бульдозеры в ожидании ремонта. Мне стало ясно, что здесь так поставлена работа, и нужно менять к ней отношение. Из гаража в половине девятого я направилась в отдел главного энергетика. Электрики догадались, кто я, поздоровались и смотрели на меня выжидательно. Они должны были выехать на выполнение заявки, но машины не было. Не было и главного энергетика. Настроение у меня упало. Смогу ли я запустить механизм так, чтобы он заработал? Надежда была только на руководителей первого звена, с ними мне предстояло познакомиться. Когда я подходила к конторе, передо мной предстало такое зрелище: на ступенях крыльца сидели и лежали молодые парни в спецодежде. Некоторые стояли кучками и что-то обсуждали. Я узнала в них студентов из ССО и обратилась к ним:
- Здравствуйте, ребята! Вы кого-то ждете?
- Начальника. Похоже, нас здесь не ждали.
- Кто командир отряда? Пойдемте со мной.
Поднявшись в кабинет, я вызвала к себе Дягилева.
- Вы видели студентов? Почему не принимаете их? Это Ваша обязанность.
- Мы не заказывали ССО, и не готовились принять их.
Чтобы разобраться в ситуации, я позвонила в штаб ССО в тресте, и мне ответили, что СМП-608 заказал для работы два отряда и даже заключил с ними договор. Дягилев выслушал информацию, сказав, что слышит об этом впервые. Поэтому, он ничего не заказал для них. Отправив студентов в гостиницу, я собрала совещание. Долго не могли найти договор, потом прораб путано объяснял, что помнит разговор о работе ССО, но объекты он не согласовывал. Мне казалось, что меня разыгрывают. Как так можно работать? Студенты прибыли за тысячи километров, а их не ждали. Что делать?
Первое - я дала задание ПТО и прорабу путейского участка срочно определить объемы работ.
Второе - задание Дягилеву решить вопрос с оборудованием, постельными принадлежностями и спецодеждой, обратившись в УПТК -на базу снабжения треста.
Третье - срочно определить место лагеря, сделать план и согласовать его с инспекцией. Прораб долго мямлил, не мог найти объемы работ, я подключила к работе главного инженера. Главный инженер, человек пенсионного возраста стал рассказывать мне, как они строили Тайшет-Абакан.
- Не нужно мне про ваши заслуги знать, вы сделайте то, что я вам поручила, - просила я.
Через час Дягилев доложил, что на базе ничего для студотрядов нет, все разобрали поезда. Тогда я позвонила в Уоян и попросила помощи у Куртукова. Владимир Иванович не отказал в моей просьбе, пошутил:
- Отправляй зама с заявкой и письмом. У нас все есть с запасом, спасибо нашему заму, хозяйственная женщина была, да мужики сманили.
Уже вечером Дягилев вернулся из Уояна, в машине было все, что требовалось нам. Некоторые вещи были б/у, но нам годились. Мне показалось, что вокруг меня люди, которые толи не проснулись, толи попали сюда случайно. Вспомнилось мне: Ну, девонька, ты попала, так попала. Я позвонила в штаб ССО, попыталась отказаться от отрядов. Один отряд у нас оставили, и то хорошо, что не два. Поняв, что от главного инженера толка не будет, я вызвала в кабинет заместителя по производству. Виктор Евгеньевич выслушал меня, при этом глаза его снова бегали, как при первом знакомстве. Пошлепав губами, он заговорил:
- Я не в курсе объемов для ССО. Этим занимался начальник ПТО Леликов. У него спрашивайте. Я курирую строительство станционной котельной, там я в курсе. Ну, уж раз Вы меня вызвали, я скажу Вам откровенно: вам не стоило приезжать сюда на работу, у нас своих инженеров достаточно. Взять хотя бы меня, я готов стать начальником СМП-608, я знаю людей, объекты. Если бы не Вы, поставили бы меня.
- Подождите, Вы хотите сказать, что я перешла Вам дорогу? Почему Вы не заявили об этом управляющему? Они разве не знают Вас, как организатора производства? Я завтра же спрошу об этом у Фролова. А сейчас сидите, я вызову Леликова.
Начальник ПТО Леликов Владимир Алексеевич оказался человеком сведущим во многих вопросах СМП-608. Выслушав меня, Леликов ответил:
- Вся беда в том, что Орлов хотел уйти с работы еще в прошлый год, его не отпустили. Поэтому вся работа велась по принципу шаляй-валяй. Так вышло и с работой ССО. Объемов никто не выбирал, договор заключили для того, чтобы трест успокоить. Орлов знал, что он уедет, поэтому не напрягался. Все не напрягались. Поэтому скатились на последнее место в тресте. Я думал, что нас расформируют, а нам женщину отправили. Трём мужчинам предлагали, ознакомившись с результатами работы, они отказались. Как Вы согласились на такой подвиг? Или Вы не знали об этом?
Я слушала Леликова и не понимала, как же так меня подставили мои доброжелатели Козлов и Фролов? Они - то уж точно знали состояние дел в Кичере...
Я не имела права расстраиваться здесь, я на работе. Взяв волю в кулак, я ответила:
- Виктор Евгеньевич обвинил меня в том, что я помешала ему стать во главе коллектива. А как твое мнение, скажи честно, - спросила я у Леликова.
- У нас нет в коллективе человека, способного занять место руководителя. Настоящего руководителя. И Вы, Виктор Евгеньевич в том числе. Я пойду? Мы вместе с прорабом считаем объемы работ для ССО.
Виктор Евгеньевич зашмыгал носом, ничего не ответив, встал и быстро вышел из кабинета.
Этот день прошел в неразберихе, суматохе. Мне пришлось прикладывать максимум усилий, чтобы мои указания выполнялись. В конце рабочего дня в кабинет вошла, начальник планового отдела Дягилева Лидия, она огорчила меня ещё больше. После подсчета суммы зарплаты за июнь месяц получился перерасход заработной платы за второй квартал. В таком случае зарплату задерживают, нужно ехать в Главк с объяснением. Задержка выдачи зарплаты влечет за собой ответственность перед Законом.
- Что в таком случае можно сделать? - спросила я Лидию.
- Я подумаю, утром поговорим, - ответила она.
Работники конторы ушли по домам - для них рабочий день закончился. Я сидела одна, подперев голову руками. Меня одолевала паника, она подползала ко мне и я ощутила её холодное дыхание. Я пыталась взять себя в руки, читала молитву, потом аффирмацию - но тут открылась дверь, и на пороге кабинета появились два веселых человека. Это были: Козлов Р. Н. и Фролов А. Н. Подойдя к столу, они засмеялись громко. А я не шевельнулась.
- Как мы тебя двинули в начальники! Не сердишься на нас?- спросил Рем Николаевич.
- Конечно, не сердится, по лицу видно, - продолжил Анатолий Николаевич.
- Как же Вы могли так поступить со мной? Вы же знали, что СМП-608 отстающий. Зачем было меня сюда рекомендовать, объясните! Три мужчины отказались от предложения, а вы подсунули меня, - тогда мне хотелось всю вину за мою неосмотрительность отнести на счет другого, не на мой счет.
Они по-доброму, спокойно стали объяснять мне, что когда ситуация безысходная, нужно найти женщину. Они будут помогать, поддерживать. Дают слово. И так далее. Я поведала им о первых шагах, о первых ударах, в том числе задала вопрос по выдвижению руководителя из среды коллектива.
- В коллективе нет ни одного руководителя, способного вытащить поезд из трясины, куда он попал при попустительстве треста. Нужна была «свежая кровь», мы её нашли в Уояне. Не обижайся на нас, уверен - ты справишься, - ответил Фролов.
Поговорив еще немного, они уехали. Я поднялась и пошла к выходу, на улице было темно. И тут я вспомнила, что завтра вечером ко мне приедет сын, и мне стало легче. Я не одна, у меня есть сын, муж тоже примет мое решение. « Семья- это главное в жизни человека. Только в ней человек находит утешение»- вспомнила я слова отца. Действительно, утро вечера мудренее.
Утром в 8 часов ко мне пришла, Лидия Дягилева с предложением поехать вместе к начальнику планового отдела треста все ей рассказать, как есть. Вечером Лидия звонила ей домой и договорилась, что она примет нас для приватного разговора. Лидия стала собирать документы, а я - вызывать служебный автомобиль. Не успела я набрать номер гаража, как дверь открылась, и в кабинет вошел высокий молодой мужчина, и представился:
- Здравствуйте, Антонина Николаевна! Я - Ваш личный водитель Анатолий. Все эти дни я ремонтировал автомобиль, теперь в Вашем распоряжении.
- Хорошо, Анатолий, что ты подъехал. Выезжаем в Северобай- кальск, в трест.
Путь до Северобайкальска был нетрудным, за дорогой следили, да и ехать было всего около 70 километров. Войдя в здание треста, мы поднялись на второй этаж и открыли дверь в плановый отдел. Там было людно, возле экономистов сидели и стояли начальники плановых отделов СМП. Лидию знали, с ней здоровались, спрашивали о делах. Мы заглянули в кабинет начальника. Валентина Модестовна рукой поманила к себе. Мы поздоровались и сели.
- Скоро обеденный перерыв, подождите меня внизу. Мы поедем ко мне домой, нам никто мешать не будет, там и поговорим.
Мы с Лидой сели в машину, за нами вышла Валентина Модестовна, быстро села на заднее сиденье и мы поехали в том направлении, куда указала нам она.
Семья Валентины Модестовны жила в двухквартирном брусо- вом доме из четырех комнат. С ними жила мать, она стала приглашать нас обедать, но мы вошли в кабинет и разложили документы. Лидия показывала цифры планового задания и фактические показатели, а я не вмешивалась в разговор, хотя понимала о чем идет речь. В конце своего доклада Лидия сказала:
- Нельзя с первых дней работы женщине-начальнику ударить по рукам. Она взвалила на себя неимоверный груз долгов отстающего коллектива, помогите нам, Вы сможете.
Валентина Модестовна взяла в руки документы, сложила их в папку и ответила:
- Я вас поняла. Действительно, ты попала в переплет. Орлов никогда не заходил ко мне, строил коробки и за счет этого жил коллектив поезда. Я помогу вам разгрести эту кучу, тем более, единственной женщине-начальнику. Пойдемте обедать.
В столовой мы уселись за круглым столом, Валентина Модестовна открыла бутылку коньяка.
- Предлагаю тост за Антонину Николаевну! Пусть тебе работается хорошо, а я помогу. Не дам тебя в обиду мужикам.
- Благодарю за добрые слова! Я буду стараться и не подведу Вас!- мои слова шли от души.
Выпив немного коньяка, мы пообедали и подвезли Валентину Модестовну к тресту. Измененные планы на второй квартал она пообещала сделать и выдать через час. Этот час я использовала на поездку в УПТК (управление производственно-технологической комплектации). Там я прошла по отделам, в некоторых меня знали, а где-то пришлось знакомиться. Женщины, работавшие в отделах, поздравляли меня с должностью и обещали помогать в работе.
В тресте Лидия не теряла времени зря. Она побывала в отделе труда и заработной платы и договорилась сдать отчет. Я подписала все необходимые документы, а Лидия сдала отчет с измененными планами в ОТИЗ. Завтра нам перечислят зарплату, обещали в финансовом отделе. Вопрос, ради которого мы поехали в Северобай- кальск, разрешился благополучно благодаря компетенции Лидии Дягилевой и её доверительным отношениям с начальником планового отдела треста. Я поблагодарила Лидию. Уж с кем мне повезло работать, так это с Лидией. Спокойная, выдержанная, умная, она отлично разбиралась в планировании строительства. С первого дня она стала моей правой рукой, советником и помощником. И ещё одно замечательное качество имела эта женщина - она умела договариваться. Обаятельная, всегда модно одетая, она приходила в трест и решала вопросы легкою. Я благодарна тебе, дорогая Лидия за встречу!
Вечером я встретила своего сына с поезда. Он ехал один, и этим гордился. Мы шли до поселка пешком, всю дорогу он рассказывал мне о том, как ему жилось в лагере. Говорил он эмоционально, размахивая руками. Мы вошли посмотреть нашу квартиру, ремонт еще не закончили. Пол возле порога провалился, и сверху лежал кусок доски.
- Что за хозяин тут жил, если даже примирился с таким полом? Скорее всего, его глодали другие заботы. Загнав в угол себя и коллектив, он не видел выхода. Отсюда и болезнь сердца, и это дыра в полу, которую прикрыли доской, - тихо сказала я себе. А Вовка стоял в маленькой комнате и утверждал, что это будет его комната, а я согласилась.
Еще три дня мы жили в гостинице, пока закончили ремонт в квартире. Хотя ничего особого не сделали: заменили обои, окрасили окна и двери и отремонтировали пол.
Студенческий лагерь сдали комиссии, студенты приступили к работе. Работникам выдали заработную плату. При объезде строительных бригад я обратила внимание на то, что на объектах мало рабочих. Новый начальник отдела кадров Зарецкая Александра Александровна принесла мне данные по кадрам. Что же я увидела? Половина личного состава работников поезда были в отпуске. И это в разгар лета, когда самая хорошая пора для строительства!
В кабинет во время приема по личным вопросам пришли двое рабочих с заявлениями на отпуск. Я отказала по той причине, что половина рабочих в отпуске. Один из них сказал, злобно посмотрев на меня:
- Вы неправильно начинаете работу. Нужно о людях думать, а не о работе. Виктор Петрович нас отпускал в отпуск и сам уходил на все лето. Золотой человек был!
- Не знаю, может он и золотой, но поезд тащится в хвосте, на последнем месте среди 12 подразделений треста. Не стыдно вам за коллектив? - ответила я.
Отпуск я не подписала. Главный инженер продолжал свою «деятельность», весь день он слонялся по конторе, рассказывая о том, как хорошо они работали раньше. В конце одного из рабочих дней я пригласила его в кабинет для откровенного разговора. Он зашел, как всегда, в отличном расположении духа. Я стала говорить об истинном положении дел в коллективе, о показателях, о большом незавершенном строительстве. Он поддакивал, кивал, но ничего путного не предлагал.
- Валерий Павлович, Вы- главный инженер, практически второе лицо в СМП-608. Нам необходимо изменить положение дел в поезде, напрягаться нужно всем. Вы не подошли ко мне с предложением хоть что- то изменить. Я работаю 10 дней, что Вами сделано за это время? Сколько раз, и на каких объектах Вы были за эти дни?
- Так я, это - стараюсь. Каждый день я на работе. В чем Вы меня обвиняете? Я не прогуливаю, не сплю в рабочее время. Я в транспортном строительстве работаю с после военного времени.У меня большой стаж работы. А вы? Сколько в транспортном строительстве? Я строил Абакан-Тайшет! Это Вам не бирюльки!
- Знаю я, что Вы человек заслуженный, но нужно и сегодня работать с полной отдачей, нужно влиять на строительные процессы, как положено главному инженеру. Вы подумайте над моим вопросом: может быть, Вам уступить место молодому, энергичному инженеру. И подобрать себе работу, которая менее ответственная.
- Я поставлен здесь не Вами, не Вам и решать, работать мне или нет.
- Тогда я буду планировать Вам работу на каждый день, вечером будем подводить итоги. Так пойдет?
Я поняла, что он не сможет измениться, скорее всего, он уже свое отработал.
После разговора с ним, я приняла решение обсудить этот вопрос с секретарем партбюро Бондаревым и вошла к нему. Бондарев встретил меня доброжелательной улыбкой:
- Я не мешал Вам входить в работу, но сегодня наметил встретиться с Вами. Как начало работы?
- Не скажу, что легко. Но кое- что удалось, со студентами вопрос решили, они уже работают. Зарплату выдали, хотя был большой перерасход за квартал. Главный инженер совершенно не занимается своим делом. Сегодня говорила с ним, но он полагает, что ходит на работу и этого достаточно. Его нужно менять.
- Не советую. У него «рука» в Главке, Вам не нужно портить отношение в Главке, там утверждать Вас будут.;
- Как же работать? Одна я не вытяну производство из ямы. Тем более, что зам. по производству занимается только котельной, а там есть старший прораб. Он всегда так работал?
- Он здесь один из первых устроился на работу, этим и козыряет. Я подписал заявление в отпуск, по графику в райкоме партии. Это было месяц назад, поэтому уезжаю в отпуск на той неделе. За меня остается Юрий Шитиков, парень он хороший, добросовестный, из рабочих. Нужно его приказом освободить от работы в бригаде, он перейдет в мой кабинет.
Все понятно. Еще на одного рабочего будет меньше на объектах, но противоречить я не стала. В выходные дни мы перевезли домашние вещи из Уояна, Владимир и Анна приехали вместе со мной. И хорошо, мне не было времени на устройство быта, в этом мне помогли мои родные. Владимир был принят в должности строительного мастера и приступил к работе. Я ежедневно объезжала большинство объектов, принимала решение и за начальника, и за главного инженера. Он так и не изменился. Я каждый день давала ему задание на бумаге, письменно, он складывал их, но ничего не делал. Пришлось принять решение заменить его, я сказала об этом Фролову. Анатолий Николаевич ответил:
- Это будет непросто, но возможно. Сначала подбери кандидатуру, посмотри из своих прорабов, уоянских. Посмотри внимательно, все взвесь, а потом будем решать.
Но думать и решать мне не дали. В райкоме партии только что сменился первый секретарь, работать прислали из Улан-Удэ Льва Табалаева. На второе заседание бюро райкома меня пригласили
спешно, позвонили утром, чтобы мы прибыли, наш вопрос будет слушаться после обеда. Какой вопрос? Секретарь сказала, что в повестке дня написано, что слушается дело о работе СМП-608. Я недоумевала, о какой работе могу я отчитываться, если я работаю всего две недели? Мы с Шитиковым приехали в райком перед обедом, подождали и нас пригласили сразу после перерыва. Мы вошли, поздоровались и сели. Табалаев объявил вопрос и предоставил слово Ходаковскому. Феликс Викентьевич стал говорить о том, что СМП- 608 работает из рук вон плохо, тащится на последнем месте, наплодил объектов и не занимается подготовкой к сдаче в эксплуатацию. С каждым его словом у меня поднималось негодование, оно множилось, кровь ударила в голову. Добило меня заявление управляющего о том, что мы допустили брак на строительстве домов на станции Ангоя.
- Как Вы собираетесь устранять брак при устройстве фундаментов на двухквартирных домах? Вы не сделали обратную засыпку и возвели стены. Каким образом теперь будете засыпать землю, горстями? Или ведрами, понимаете, что Вы натворили?
Я не успела посмотреть эти объекты, и не знала о том, что там допущено нарушение технологии. Не выдержав напряжения, я разразилась «гомерическим смехом». Все умолкли, стояла тишина. И тогда я встала с места, медленно и громко ответила, прервав свой хохот:
- Я работаю две недели, а Вы хотите свалить на меня все грехи! Не получится! Вы наградили Орлова грамотой при его увольнении, отпустили, словно он герой. А это при его попустительстве совершен брак. Это была его политика - настроить коробок, так проще. Теперь нескоро СМП-608 выпутается из ситуации, в которую его втянули руководство поезда, в том числе и работающий главный инженер. А трест отстранился от поезда, теперь нашли «козла отпущения». У вас это не пройдет! Дайте мне поработать хотя бы полгода, а потом и заслушивайте.
Сев на место, я сжала руки в кулаки. Но внешне я выглядела вполне спокойно.
- Товарищи, есть ли вопросы к Антонине Николаевне?- спросил секретарь. Ходаковский сидел, уперев взгляд в стену напротив. Вопросов не было, мы откланялись и вышли. Тут началась у меня тряска, меня буквально «колотило». Водитель посмотрел на меня внимательно, покачал головой и тронул с места. Когда мы выехали из города, водитель свернул с дороги и подъехал к Байкалу. Я не поняла его маневра, и спросила:
- Почему ты свернул с дороги?
- Вы бы видели свое лицо? Не знаю, что с вами делают в Райкоме, но Вы бледнее, чем в гроб кладут. Тут и до инфаркта рукой подать. Знаю я Вас - начальников, не первого вожу. Идите к Байкалу, успокойтесь вначале, потом и поедем.
Водитель был прав, мне нужно было успокоиться. Я подошла к кромке воды, сняла туфли и забрела в воду. Мне хотелось смыть с себя все обиды, злобу, несправедливость ко мне и просто омыться. Но я была в костюме, поэтому, ограничилась тем, что помыла лицо (как хорошо, что я не пользовалась косметикой!), руки, ноги и побрызгала водой на волосы. Мне сразу стало легче дышать. Шитиков не говорил, только смотрел на меня широко открытыми глазами.
- Что скажешь, Юра?- спросила я его.
- У меня нет слов! Как Вы их отбрили! Это же сам Ходаковский! Вы не боитесь, что Вам не простят этого выступления?
- Разве я была неправа? Ничего я не боюсь, я на своей земле. А потом, он обещал помогать мне, когда предложил эту должность. Что изменилось? Я только начала работать, а с меня уже спрос за чужие дела. Я поборюсь, не сдамся, точно!
Через час мы ехали домой, я была полна решимости работать и доказать мужчинам, что мы- женщины, не глупее их. И действительно, пришлось доказывать.
Главный бухгалтер Нищенко при беседе не ответила ни на один мой вопрос по анализу себестоимости строительства в поезде. Убытки были, а откуда? То ли по зарплате, то ли по материалам, или по другим статьям? Она смотрела на меня большими, яркими глазами с густо накрашенными ресницами, и молчала. Весь вид её говорил о том, что она создана для легкой жизни: ниже среднего роста, с фигурой гимнастки, на шпильках. Говорили, что она любит устраивать вечера, любит танцевать, какой тут анализ себестоимости? Окончила институт, работала кассиром, на БАМе сразу главным бухгалтером стала.
- Если я Вам не подхожу, увольняйте. Я и сама уйду, только скажите, кому дела сдать. Достали уже со своим анализом, - на ходу сказала она, и вышла из кабинета. Назавтра она принесла мне заявление на увольнение по собственному желанию. Вот ещё задача: где взять специалиста? Позвонила главному бухгалтеру в трест, он сказал, что её давно следовало бы уволить, она попала на эту должность случайно.
Не позднее 2-3 дней после бюро Райкома партии мне позвонил Анатолий Николаевич Фролов и спросил:
- Как настроение? Секретарь управляющего тебе не звонила?
- Нет, не звонила. Что-то опять произошло?
- Она позвонит и вызовет тебя к шефу. Он решил довести дело отстранения тебя от должности до конца. При беседе сразу предложит тебе написать заявление. Как ты поступишь?
- Анатолий Николаевич, если меня вызовут, я прежде зайду к Вам, там и поговорим. Хорошо?
- Собирайся, и жди звонка.
Только я успела положить трубку, как позвонила секретарь управляющего и передала указание шефа немедленно мне явиться. Машина меня уже ждала, я взяла с собой Владимира Леликова - начальника ПТО, и мы выехали. Хотя я настраивалась на спокойный разговор с управляющим, но под ложечкой противно так заныло.
Один час, или чуть более, и мы уже у треста. Леликов направился в производственный отдел, а я к Фролову.
- Тебе предстоит трудный разговор. В приемной, обрати внимание, сидит мужичок. Его Ходаковский метит на твое место. Держись, не сдавайся! Иди с Богом!
Анатолий Николаевич впервые обнял меня, напутствуя, как перед «боем» .
Поздоровавшись при входе в приемную, я внимательно посмотрела на сидевшего в кресле мужчину. Щуплый человек, в очках сидел, обреченно опустив плечи.
- Вот на него меня и хочет поменять Ходаковский, - подумала я, входя в кабинет управляющего. Выбор управляющего меня не впечатлил, это придало мне решимости.
- Здравствуйте, Феликс Викентьевич! Вы меня вызвали срочно, что- то произошло?
- Антонина Николаевна, мы допустили ошибку, назначая Вас на такую ответственную должность. Вы не справляетесь с работой, это очевидно. Зря я послушал мнение Козлова и Фролова, это они настояли на вашей кандидатуре. Пишите заявление, а работу мы вам поможем найти, - обычно мягкий и деликатный, он сказал эти слова требовательно.
- Феликс Викентьевич, я только начала входить в производство. Вы не знаете, сколько внутри проблем, а уже гоните меня. Так не пойдет, давайте разберемся с тем, что вы мне вручили. Незавершенного строительства 70%, объекты не готовятся к сдаче. Рабочие и ИТР 50% в отпуске. Главный инженер и зам по производству не работают, просто числятся и отбывают время. Вы полагаете, что человек, который сидит в приемной, лучше меня справится с этими проблемами? Только лишь потому, что он мужчина? Что мне сделать, чтобы Вы поверили в меня?
- Напишите заявление об уходе, и дело с концом. Я исправлю свою ошибку, а Вас мы пристроим.
- Вы забыли о том, что я - уроженка Бурятии, меня многие бурятские строители знают. Потом, у меня много родни здесь, они верят в мои способности. Я не могу отступать, как я потом жить здесь буду с этим позором? Не справилась... Нет, я не буду писать заявление, я позвоню Модогоеву Андрею Урупхеевичу, пусть он пришлет партийную комиссию. В СМП-608 такие вскроются факты, что мало никому не покажется. Вы обещали мне помогать? Поэтому я и согласилась. А вместо помощи Вы сначала учинили мне разборку в райкоме, а теперь вообще гоните. Все, хватит разговоров, звоните прямо сейчас в Обком Партии.
Ходаковский слушал меня, молча, потом наклонив голову, промолвил:
- Вы свободны! Идите, я подумаю, как нам быть, и Вам сообщу. Разберемся сами на месте.
Я встала со стула, попрощалась, и вышла. Я чувствовала себя победителем, и была почти спокойна. Кандидат в начальники СМП- 608 сидел в том же положении, встав напротив его, я протянула ему руку, твердо произнесла:
- Давай знакомиться. Я - начальник СМП-608 Максимова Антонина Николаевна.
- Суворов Валерий Константинович. Я не знал о том, что Вы работаете. Меня пригласили на вакантное место. Простите, но я бы никогда не пошел на место, занятое Вами.
Он встал напротив меня, оказалось, что он не такой уж и щуплый, скорее, жилистый. Я улыбнулась ему, чтобы он понял - я на него не сержусь. Причем тут он? На его месте мог бы оказаться любой соискатель должности. К слову сказать, после мы подружились с ним, и однажды я взяла его под защиту. Но, это было потом, а пока я попрощалась и вышла из приемной. Фролов ходил по маленькому кабинету туда-сюда, волнуясь. Я вошла, и все ему подробно рассказала. Он обрадовался, пожал мне руку и воскликнул:
- Ты молодчинка! Не зря мы на тебя надеялись, у тебя все получится! Все будет хорошо! Как ты себя чувствуешь, не расстроилась из-за этого?
- Удивительно, но я и правда не расстроилась. Я чувствую себя сейчас увереннее, чем вчера. Теперь я знаю, что смогу работать так, чтобы вывести поезд из тупика.
Я попрощалась с Фроловым, и только потом заметила, что говорила с ним «на ты», как с равным. В производственном отделе меня ждал Владимир Леликов, я подписала заявки, расчеты на третий квартал, и направилась к выходу. Меня остановила женщина вопросом:
- Не Вы ли начальник СМП-608? Меня направили к вам главным бухгалтером, я - Галина Фоминична Иванова.
Мы познакомились, и я пригласила её ехать в Кичеру. Леликов взял чемодан с вещами, мы сели в машину, направляясь, домой. Помолчали, и Леликов спросил:
- В отделе говорят, что Вас вызвали для того, чтобы Вы написали заявление об уходе. Это правда?
- А как думаешь ты? Если мне предложат - уйти, или остаться?
- Я думаю, Вам нужно работать. У меня есть некоторые предложения по производству, но Орлов их не принял. А Вы примете, мы все будем Вас поддерживать и наладим работу. Не сразу, кое- что нужно вскрыть, некоторые гнойники, потом все будет налаживаться. Я - за Вас, не нужно уходить, работайте.
- Спасибо, Владимир! Постараюсь работать так, чтобы не подвести тех, кто мне верит.
И тут, неожиданно для себя, я запела песню, мою любимую песню «Я не могу иначе». Песня звучала, а на душе становилось все спокойнее, все светлее. У меня все получится! Я смогу.
Главный бухгалтер, при знакомстве, показалась грамотным специалистом. У неё был солидный стаж работы в должности, мы наметили пути анализа убытков, и решили, что сразу после приема дел она займется анализом.
- Я помогу тебе, у меня по части анализа работ опыт есть, - сказала я Галине Фоминичне.
Сдача дел в бухгалтерии прошла быстро, и Нищенко покинула нас. На прощанье зашла ко мне и поблагодарила меня.
- Спасибо Вам за то, что освободили меня от нелюбимой работы. Поеду домой, в Крым. Там тепло и хорошо. Приезжайте в гости, адрес в бухгалтерии.
Новость о том, что меня вызывал Ходаковский для того, чтобы отстранить от работы, уже гуляла по Кичере. Вечером в кабинет вошли Дягилевы - Лидия и Владимир Алексеевич. Они пришли поговорить, и сразу приступили к разговору. Первой высказалась Лидия:
- Антонина Николаевна, работайте. Вас поддержит Валентина Модестовна, я уже направила в трест расчеты по плановым показателям на третий квартал. Главное для нас - это работать без простоев, чтобы рабочие были загружены. Остальное - за мной, поверьте нам, мы Вас поддержим.
- Лида права, я тоже за то, чтобы Вы продолжали работать. Я как смогу, так и буду поддерживать. Можете на нас положиться, - продолжил Владимир Алексеевич.
Мне было очень приятно, что я нашла поддержку у четы Дягилевых, и я им поверила. Утром ко мне зашел председатель профкома Лучина Геннадий Степанович. Он тоже выразил мне поддержку и предложил объединить всех руководителей, поддерживающих меня, в одну группу. Он чувствовал, что вопрос будет решаться на уровне треста, поэтому нам нужно быть готовыми отстоять свои намерения работать вместе. И эти действия были сделаны вовремя, следующие события показали, что Лучина предвидел верно. Через два дня позвонил Фролов, он предложил такой вариант решения вопроса:
- Вы готовы приехать в трест с группой поддержки, для того, чтобы вас заслушали либо на заседании парткома, либо на активе руководителей отделов? Если готовы, то пусть от вас исходит инициатива, а я поддержу вас и подготовлю встречу.
- Да, это будет правильно. Пусть свое слово скажут люди, с которыми мне работать.
Обращение в трест подготовили и подписали Лучина Г. С., Шитиков Ю. В., Дягилев В. А., Дягилев а Л. А., Рябков А. И. механики, и несколько мастеров. Назавтра Лучина Г. С. передал обращение в трест Козлову Р. Н. В тот же день у меня состоялся разговор с замом по производству. Он несколько раз приходил ко мне с предложениями по улучшению производства. Эти вопросы были его компетенции, я не возражала. Но дальше предложений дело не шло. Для того, чтобы от слов перейти к делу, нужно проявить волю, произвести действия. На это у зама либо не хватало характера, либо он просто не хотел напрягаться. На этот раз он снова пришел с предложением. Выслушав его, я спросила:
- Что нужно с моей стороны сделать, чтобы ваше предложение заработало? Я одобряю, работайте, внедряйте.
- Так это, как сказать... Я не знаю, кто будет выполнять.
- Вы - зам по производству, у Вас для этого есть полномочия. Работайте, пишите проект приказа, составляйте мероприятия, делайте что-то. Пока, как я вижу, Вы просто сели на один объектна котельную, и все. Этого мало для зама, там есть прораб, пусть он занимается объектом. У Вас полномочия на все объекты и службы.
- Я чувствую, что мы не сработаемся. Что Вам еще нужно? Я каждый день на работе, в курсе всех дел поезда. Что еще Вам от меня нужно?
- Мне нужно, чтобы Вы исполняли работу по должностной инструкции. Вы её читали?
- Нет, не читал. Я вообще не понимаю, что Вы от меня хотите, лучше пойду на объект.
Он ушел, а я осталась в недоумении. В отделе кадров мне сказали, что должностных инструкций нет вообще. Я была удивлена, потому что в СМП-572, где я работала, инструкции были составлены мной на все должности, в соответствии с приказом по тресту. Здесь приказ по тресту не был выполнен.
Главный инженер не работал уже неделю, мне сообщили, что его положили в больницу с высоким давлением. А я продолжала перебирать в уме и искать кандидатуру на главного инженера. Наконец, я остановилась на кандидатуре Инешина Геннадия Константиновича. Инженер, окончил ЛИИЖт с отличием, молодой, энергичный, имеет опыт старшего прораба. Один недостаток - русская болезнь, но я справлюсь. Возложу на него производство, пусть работает, тогда на гулянки времени не будет. Заинтересую его работой. Сама глаз с него спускать не буду. Я его знаю, и достоинства, и недостатки. Он не подлый, интриги плести не станет, в этом я была уверена.
Прошел ровно месяц с того дня, как я приняла СМП-608 под свое руководство, а тут нас вызвали в трест явиться вечером командой- заместители, начальники отделов, руководители участков и служб. Мы выехали автобусом, столько нас набралось. Приехали, вошли в приемную управляющего, появились руководители отделов, замы. Полный кабинет строителей. Ходаковский обратился к присутствующим с предложением выступить всем, кому есть что сказать по вопросу: поддерживают они или нет нового руководителя поезда. Первым выступил зам по производству, говорил много, но все свел к тому, что я не справляюсь, навожу смуту в коллективе, его мнение - не поддерживать меня. Затем выступил мастер с участка Ангоя, который руководил строительством домов и допустил нарушение технологии. Он свалил все на Орлова, сказав так же о том, что он сомневается в моих способностях. Встал начальник второго участка Андреев, у которого на меня была личная обида. В первые дни моей работы я уличила его в том, что в рабочее время он спал дома. Тогда я не стала «махать шашкой», а решила заняться убеждением. Вот он и припомнил мне. Пока выступления были не в мою пользу. Остальные молчали. И тут встал Дягилев.
- Я выступаю в защиту Антонины Николаевны и хочу сказать спасибо Вам, Феликс Викентьевич, за то, что направили к нам этого руководителя. Она разбирается в строительстве, знает экономику, проста в обращении, трудолюбива. Да, она сразу начала требовать с нас, а кому это понравится? Привыкли бить баклуши на работе, докатились до последнего места в тресте. Стыд и позор нам, в поезде отряд имени 18 съезда ВЛКСМ, а тащимся в хвосте. Ей помогать нужно, а не саботировать работу.
После его выступления прорвало плотину молчания моих единомышленников. Выступило большинство присутствующих, все поддержали мою работу. В заключении управляющий подвел итог:
- Я вижу, что большинство специалистов выражают поддержку Антонине Николаевне. Я не стану возражать. Работайте. Если есть у Вас вопросы к тресту - озвучьте, мы занесем в протокол.
Я взяла слово:
- Спасибо всем, кто поверил в меня, надеюсь и рассчитываю на вашу помощь в работе. У меня есть просьба: главный инженер Дворников не может работать в этой должности. Я прошу освободить его, а я приглашу специалиста из СМП-572.
- Хорошо, мы рассмотрим Вашу просьбу. Поздравляю Вас, Вы остаетесь работать, а мы будем Вам помогать. Все свободны! Лицо Ходаковского выражало удовлетворение работой сегодняшнего мероприятия.
Веселой гурьбой, возбужденные, мы двинулись к выходу. По дороге обменивались мнениями, поздравляли меня, я поздравляла всех. Зам по производству шмыгал носом, и шел к автобусу, повесив голову. Я не обижалась на него, он высказал свою точку зрения. Ехали в автобусе весело, некоторые предлагали «обмыть это дело», но я промолчала. Когда вышли из автобуса возле конторы, было уже 10 вечера. Большинство сразу пошли по домам, нас осталось 6 человек. Все посмотрели на меня, и появилось мнение зайти ко мне на чай. Оказывается, нашлась и водка, и вино у Дягилевых. Дружно накрыли стол: кто-то резал хлеб, кто-то ставил на стол приборы, открывал консервы. Через 20 минут был провозглашен тост за меня, я поправила «за нас!», и мы дружно чокнулись. Так началось мое вхождение в коллектив ИТР, которое дало свои результаты, уже в конце года. Вместе с Леликовым, учитывая и его предложения, мы составили мероприятия по выводу СМП-608 из производственного тупика. Предусмотрели все: сдачу объектов «с бородой», анализ убытков, инвентаризацию незавершенного строительства и сверку сметных остатков на объектах, и многое другое. Активное участие в составлении мероприятий приняли Дягилева Лидия и Галина Фоминична. Чтобы придать импульс работе, мне пришлось проводить ежедневные «летучки» перед рабочим днем. Это была непопулярная мера, но зато ликвидировались простои рабочих на объекте. Совещания начинались в 7 утра, а в 7-30 мастера и прорабы уезжали на объекты. Мне приходилось вставать в 5-30, чтобы успеть приготовить еду и привести себя в порядок. Я оставалась женщиной, поэтому не позволяла себе появляться на работе не причесанной, или как попало одетой.
В делах и заботах, я не заметила, как закончился отпуск у Николая. Это было другое время, сотовых телефонов не было и в помине, поэтому мы ни разу не разговаривали с ним по телефону. По приезду в Улан-Удэ Николай узнал о том, что я работаю в Кичере, он сразу с аэропорта прибыл в Кичеру. Мы встретились в квартире, я видела, что он был недоволен моим решением переехать в Кичеру. Из отпуска он привез мне в подарок золотое колечко, он помнил обо мне, а я? Мне стало неловко за свое решение. Его можно было понять, столько много мы сделали для жизни в Уояне: была просторная квартира в брусовом доме, усадьба с, огородом, Николай работал в хорошей бригаде. И вдруг, я принимаю решение, все оставляю, и еду жить туда, где все нужно начинать сначала. Квартира - в щитовом доме, усадьбы никакой, дом стоит в лесу, где работать Николаю- неизвестно. Он не понимал, что бытовые неурядицы мало значили для меня. Я хотела испытать себя в новой должности, мною двигало желание достичь в профессии большего, чем я уже знала. Трудно было объяснить ему причину, побудившую меня принять предложение от треста возглавить этот отстающий коллектив. У меня не хватало слов, да и Николай не готов был меня услышать. В этот раз он не ругался, только вздыхал, переживая. Через несколько дней он вышел на работу в отдел главного механика работать сварщиком. Володю записали в школу, которая находилась наискосок от нашего дома. Сестра Анна с Володей и дочкой перешли жить в комнату щитового общежития, в котором жили молодые семьи. Анна решила поступить в строительный техникум, чтобы получить достойное место работы. Личная жизнь на новом месте стала входить в нормальное русло.
Ежедневное планирование работы в экономике строительства поезда, объезды по объектам, приемы по личным вопросам, вечерние работы по ознакомлению с почтой, планерки и т. д. Работы было много, возвращалась домой я поздно. Мы засиживались на работе с Лидией Дягилевой и Галиной Фоминичной, и сделали много открытий. Например: имело место большие отчисления на аренду механизмов. Стали разбираться с наличием арендованных механизмов, пригласили главного механика. Порядок эксплуатации механизмов в тресте был такой: все механизмы числились на балансе РПБ (ремонтно-прокатная база) и находились в аренде в строительно-монтажных поездах, за что и оплачивали арендную плату. Механизмы можно было вернуть из аренды, если в них не было необходимости. Мы изучили договор аренды, провели инвентаризацию работающих механизмов и средств малой механизации. Выявилось, что одна треть механизмов не работает, даже отсутствует. Например, нет автокрана и вездехода, за которых СМП-608 исправно платит аренду. Мы выяснили, что вездеход утонул в болоте в 1978 году, автокран сгорел на просеке. Никаких документов не составлено, просто платим деньги, и все. Когда подсчитали, сколько мы переплачивали в год, да за все годы, сумма оказалась внушительная. Были собраны объяснительные, составлены акты и докладная на имя управляющего трестом, я пришла к нему на прием. Управляющий впервые слышал об этих фактах, поругался и оставил документы на рассмотрение.
Вскоре я поехала в Уоян для разговора с Инешиным Геннадием Константиновичем. Вначале пришла в кабинет начальника. Куртуков выслушал меня, он не возражал отпустить Инешина, но выразил сомнение, смогу ли я с ним работать. Что греха таить, Инешин частенько приходил на работу нетрезвым. Я была уверена, что в новой должности он изменится. В вагончике- прорабской Инешин был один, и удивился моему появлению. Я сразу приступила к разговору. Для него предложение работать главным инженером в Кичере было полной неожиданностью. Он стал ходить туда-сюда по маленькому пространству вагончика, и наконец, обратился ко мне:
- Вы же знаете, что я пью, почему тогда на меня пал выбор?
- Да, ты пил. Это единственный твой недостаток, и я его знаю, вместе мы справимся. А если придет другой, с многими недостатками, как мне справляться? Пить ты не будешь, я тебе не позволю. Так ты согласен?
«Чья победа?» За спиной судьи стоит В. Меликов
- Это мой шанс. Я буду стараться не подвести вас. Я согласен, кто еще предложит мне такую должность? Спасибо! А меня отпустят?
- Да, я говорила с Куртуковым, можешь увольняться переводом.
И отдала ему отношение на перевод. Быстро передав дела новому прорабу, Инешин Г. К. прибыл в Кичеру и приступил к работе. Прежний главный инженер уволился по собственному желанию. Через три дня Инешин посмотрел все объекты, а утром не вышел на работу. Секретарь сказала, что его ночью видели сильно пьяного возле гостиницы. Я ответила ей, что это не повод для разговоров, и чтобы она держала язык «за зубами», а сама пошла в гостиницу. Инешин пока не перевез семью и жил там. Хозяйка сказала, что главный инженер не выходил из номера. Я достучалась, он открыл дверь. Следы вчерашней гульбы были налицо, и я скомандовала:
- Я жду тебя возле крыльца через пять минут.
Он вышел, умытый и причесанный, и я показала рукой, чтобы он шел за мной. Наш дом был сразу за гостиницей, нас разделял лесочек. Мы вошли в квартиру, я посадила его на стул в кухне, достала из холодильника бутылку чешского пива (пиво у нас не продавалось в магазине, это было из нашего запаса!), открыла и налила ему полный стакан. Он выпил жадно, проговорил « Хорошо!», а я сказала, твердо выговаривая слова:
- Не радуйся, это было в первый и последний раз! Я не хочу себе неприятностей из-за твоей глупости. Сейчас я вызываю Уазик из гаража, ты садишься и едешь на станцию Ангоя. Там допущен брак, разберись и прими решение. Вернешься к вечеру, я тебя буду ждать.
Инешин выехал в Ангою, об этом я сказала секретарю громко, чтобы слышали все, кто был в приемной. Разговоров и пересудов больше не было. Вечером Инешин вернулся из поездки, и вошел в кабинет. У него был абсолютно нормальный вид, но был он озабочен.
Рассказывай о том, как съездил, какое решение принял по домам?
- Решение принято, я полагаю, что это самый простой выход. Только нужно согласовать с проектировщиком в Улан-Удэ. Я завтра дам задание ПТО для разработки в чертеже, для сметного расчета, а сам напишу письмо проектировщикам. Может быть, у Вас есть наработки по институту «Бурятгражданпроект», чтобы согласовали быстро. Это одно, а вот другое. Мастера на объекте не было, я уже в машину садился, когда ко мне подошел рабочий, и сообщил о том, что мастер почти не бывает на работе. Проводит их утром к автобусу, а сам скроется. Поэтому, они и допустили брак. Что будем делать?
- Я этот вопрос возьму на себя, ты занимайся техническими вопросами. Посмотри по графику незавершенные объекты, и набросай предложения по их сдаче. Обсудим потом. Больше ты ничего мне не хочешь сказать?
- Я прошу у Вас прощение за мой проступок. Даю слово, больше этого не повторится. Спасибо Вам за то, как Вы меня проучили.
Я поверила, и мы пошли в одну сторону. Дом, в котором будет жить семья Инешина, стоял дальше гостиницы, мы решили посмотреть, как идет ремонт. Практически, ремонт был закончен, нужно подождать, когда подсохнет краска, и можно будет въезжать. Вскоре документы по домам ст. Ангоя были готовы, мы отправили их почтой, а по телефону я согласовала этот вопрос с проектировщиками. Мастер, работавший на станции Ангоя, был братом Орлова В.П., поэтому привык к тому, что он находится на особом положении. Через день, утром во время летучки, которую проводил теперь Инешин, я проследила за Орловым. Он потихоньку зашел за машину, да и скрылся в лесочке. Автобусы отправились на объекты, перевозя рабочих. Ближе к обеду, я пригласила Лучину Г. С. и кадровичку, объяснив, что мы пойдем к Орловым домой. Они не понимали, зачем мы идем, но пошли. Постучали в дверь, но нам не ответили. Тогда мы вошли, и увидели, как на кровати, спокойно развалившись, спал мастер Орлов. Мы его разбудили, он пялил на нас глаза, не говоря ни слова. Свое поведение он объяснил нам, что он заболел, и проспал. Тогда я напомнила ему о том, что сегодня утром он отдал заявку на материалы снабженцу. Крыть ему было нечем, я пригласила его на беседу ко мне. Мы составили акт, подписали его, и я дала ознакомиться Орлову. От подписи он отказался. Приказом по поезду я объявила ему выговор. Вскоре, он повторил такое же нарушение дисциплины, был уличен, и я подписала приказ об его увольнении, приказ согласовала с Профкомом. Орлов два месяца не работал, а потом подал в суд о восстановлении на работе. Суд оказал ему в иске, и он уехал из Кичеры. Но, вернемся в август, когда мы с Лидией Дягилевой взялись за анализ зарплаты. Что мы выявили?
Во-первых, тридцать процентов рабочих обучались заочно в техникумах и ВУЗах, но на время сессии заработную плату мы за ними сохраняли. Плановой зарплаты на эти расходы не было.
Во-вторых, мы обнаружили 26 «подснежников», рабочих, которые не приносили выработки, но табелировались, и получали заработную плату. Это были чьи-то жены, сестры, спортсмены и т. п. Я начала изучать этот вопрос тщательно, так как речь шла о живых людях. Например, человек работал в поезде, и занимался «комплектацией объектов оборудованием». Каким оборудованием? Зачем такая работа, если мы все получаем по заявке из УПТК, и этим занимается работник снабжения? Его никто не видел, но табель составляют. Написала приказ об увольнении, нашла обоснование к приказу. Через день позвонил работник Главка и предупредил:
- Антонина Николаевна, это Вам звонят из Главка. Вы надолго пришли работать, или на короткое время? Вас ведь мы утверждать в должности будем. Можем и не утвердить.
- Во-первых, представьтесь, кто Вы? Какие у Вас ко мне вопросы? А если Вы звоните, чтобы меня испугать, то не на ту нарвались. Ваш ставленник уволен, так как он длительно не появлялся на работе. Вопросы есть? - я сказала это абсолютно спокойно.
И так было почти с каждым, кого я потревожила. Те, кто жил в Кичере, приходили ко мне на прием, мы вместе с Дягилевым решали - где этому человеку работать. Время «подснежников» закончилось. Эта мера дала положительный эффект, и освободила фонд зарплаты от перерасхода.
И, наконец, в-третьих. В части экономии по материалам, приказом я возложила ответственность по контролю за цены материалов, и за их сбережение на зама по производству. Он скривил лицо, подписывая приказ, и глубоко вздохнул. Халява для него кончилась, нужен был конкретный результат его работы.
Через неделю мы обсуждали на партийном бюро график сдачи объектов «с бородой» до конца текущего года. Первым в списке значился объект «Песцовая ферма в с. Холодное». Объект строился пятый год, коробка основного здания была выполнена без отделки и монтажа систем и оборудования. Подсчеты показали, что плановый фонд зарплаты на объекте составит 50% стоимости строительно-монтажных работ. Я предложила для ввода объекта в эксплуатацию перевести бригаду Вячеслава Аксенова полностью с 15 сентября. Аксенов, известный строитель, знаменитый на БАМе бригадир, встал и отказался от объекта, мотивируя свой отказ тем, что там нечего делать. Бюро приняло решение: продолжить заседание на месте в выходной день, т. е. завтра. Назавтра члены бюро, ст. прораб Рябков А. И., Аксенов, Инешин и я прибыли на объект. Шаг за шагом, мы шли по зданию, я называла работы, Инешин записывал, а Аксенов кивал головой. Посовещались тут же на объекте и было принято решение: назначить бригаду Аксенова (ст.прораб Рябков А. И.) ответственными за сдачу объекта в декабре 1983 года.
График сдачи объектов, обсудив досконально, утвердили единогласно. Все расчеты по фонду зарплаты Дягилева Л. А. сдала в плановый отдел треста, нам выдали плановые показатели на третий квартал с новой корректировкой.
Работа, которую мы раскрутили все вместе, дала результаты. В конце года мы сдали заказчику такие объекты: Песцовая ферма, Котельная в Нижнеангарске, два 8-кв.дома в Нижнеангарске, четыре 2-кв дома на ст. Ангоя и другие мелкие объекты. Почти все плановые показатели четвертого квартала были выполнены, а СМП-608 передвинулся с 12 места на восьмое среди подразделений треста. Это было здорово!
Как нам удалось сплотить коллектив и направить его энергию на выполнение целевых задач? Во многом, благодаря тому, что я честно говорила каждому члену коллектива о наших задачах, да и сама работала в этом направлении. Кроме того, для объединения коллектива было принято решение создать хор, и выступить в трестовском смотре в январе месяце. Вовлечение в хор и его подготовка, репетиции стали одним из вопросов, которые заслушивались на планерных совещаниях, наравне с производством. Сначала меня не понимали, не поддерживали, но постепенно петь в хоре стало интересным занятием. На трестовском смотре самодеятельных коллективов наш хор занял второе место, уступив только Севе- робайкальску.
Получая Грамоту из рук секретаря РК КПСС за второе место, я тихо сказала с улыбкой:
- Кто поет, да пляшет, тот плохо пашет!
- Пашите вы тоже нормально. Это у вас только начало. Поздравляю искренне!
Мы считали все: анализировали зарплату, материалы, накладные расходы. По механизмам мы не дождались решения от Хо- даковского, и направили в РПБ письмо с претензией по оплате за аренду несуществующего и нерабочего оборудования. И дальше платить не стали, вернув им то, что не работает. Сразу уменьшились расходы по механизмам на одну треть. Геннадий Константинович Инешин работал энергично, толково, сам принимал решения по техническим вопросам, а зам по производству не хотел перестроиться. Работа по контролю за ценами стройматериалов, возложенная на него приказом, велась от случая, к случаю. В поселке говорили, что он ищет работу, дескать, Максимова «его съедает». Весной 1984 года он подал заявление на перевод в новый совхоз, я его отпустила.
Секретарь партбюро Бондарев Н. С. включился в работу, как только вернулся из отпуска. Это был совсем другой человек. Вместе с Лучиной Г. С. они стали мне опорой во всех начинаниях.
Глава IV. Хозяйка Кичеры.
Под руководством Лидии Авксентьевны Дягилевой плановый отдел работал слаженно, творчески. Плановые задания на 1984 год были тщательно подготовлены, просчитаны показатели. Но трудности были в том, что незавершенное строительство по титулу БАМа было огромным. Нам следовало провести инвентаризацию незавершенки по главному пути, у меня было предчувствие в том, что там не все в порядке. Инспектором от группы заказчика по нашему участку работал Сергей Михайлович. Он имел авторитет человека, с которым невозможно решать вопросы из-за его характера. Требовательный до абсурда, несговорчивый, жесткий в поступках - таково было мнение строителей об этом человеке. Когда я согласилась принять поезд под свое руководство, Владимир Афанасьевич Скар- га - начальник СМП-581, сказал мне:
- А ты знаешь о том, что инспектором там работает Сергей Михайлович? Не завидую я тебе, он будет «ставить палки в колеса», помощи от него не жди.
Другие строители тоже предупреждали меня об этом. Инешин решил, что заказчика нужно «задобрить». В то время мы строили для него дом: высокий, просторный, хотя жили они вдвоем с женой. По проекту была обычная отделка - по брусовым стенам сухая штукатурка. На складе СМП имелся дефицитный материал в виде облагороженного ДВП, мы решили отделать им кухню в этом доме, и я предложила этот вариант заказчику.
- Антонина Николаевна, ничего мне не нужно, а если сделаете, я вызову ОБХСС.
Было у нас мнение дать ему со склада полушубок, теплые сапоги, унты. Другие инспекторы пользовались тем, что им предлагали. Сергей Михайлович предупредил меня:
- Ничего мне не нужно, стройте качественно, и все.
В марте мы закончили инвентаризацию незавершенного строительства главного пути. Когда мне Леликов показал результаты, я чуть не потеряла дар речи. Оказалось, что невыполненные работы были оплачены в сумме, которую мы выполняем полгода. Это означало, что предстоящее лето и осень мы будем работать без оплаты. Этот вопрос мы скрыть не могли, поэтому, прежде всего, я пришла к Сергею Михайловичу. Как он мог подписать невыполненные работы? Он тоже недоумевал, как это случилось, но не помог нам, отмолчался. Это было преступлением и за него давали реальный срок. Так как инвентаризация была сделана тщательно, из документов было видно, что подписание произошло зимой 1983 года, то есть я к этому отношения не имею. Мы взяли объяснительную записку от начальника участка Андреева, в которой он написал, что сделать приписки его заставил Орлов В. П. В любом случае, отвечать нашему коллективу. Я позвонила Ходаковскому и попросила назначить мне время приема для беседы без свидетелей. Он пригласил меня в тот же день явиться к вечеру. Войдя в кабинет, я поздоровалась, и положила акт на стол перед ним. Он развернул и начал читать, потом перешел к итогу. Увидев итоговую цифру, Феликс Викентьевич изменился в лице.
- Кто еще знает об этом документе?
- Леликов, Андреев и Инспектор. Всего отпечатано два экземпляра, один у Вас, другой - у меня.
- Вы знаете о том, что это приписки? Прокурору никто не доложит?
- Давайте решим этот вопрос здесь. Нашему поезду нужно компенсировать эту работу, иначе нам не выжить в СМП. Я Вам оставлю акт, и никто об этом не узнает.
- Договорились, я Вам позвоню.
Очень скоро мы заключили договор с Отделением Временной Эксплуатации на выполнение ремонтных работ по статье «Временные здания и сооружения» на сумму, которая была в акте. Так получила развязку, последняя история времен Орлова В. П. Начальник участка Андреев подал заявление об уходе по собственному желанию. Его нужно было заменить, но на кого? Я стала знакомиться с рабочими, которые обучались заочно, но они были не готовы работать в руководящей должности до тех пор, пока не получат диплом.
На путевом участке № 2 в качестве рядового путейца работал Табаков Андрей Иванович, я получила информацию о том, что он грамотный специалист, но его в свое время Орлов освободил от должности. Я решила с ним встретиться. Но не в конторе, а в столовой, там был небольшой зал для встречи гостей. Там никто не мог помешать нам поговорить. Принесли чай, и я задала ему вопрос о том, по какой причине он стал рабочим, хотя имеет техническое образование.
- Я сделал несколько предложений по улучшению работы, но Орлову это было не нужно. Он стал ко мне придираться, а потом пригласил на работу Андреева. Тогда я написал заявление и ушел работать рабочим. Я был неудобен Орлову, со мной бы приписки не прошли.
- Как ты смотришь на то, что я тебе предложу должность начальника участка?
- Для меня это предложение является неожиданным. Я подумаю, посоветуюсь с женой, и завтра дам ответ.
Он стал говорить о том, какие идеи отверг Орлов, назвал самые главные направления, по которым нужно работать и т.д. Из разговора я поняла, что он примет мое предложение. Мы еще поговорили, и разошлись. И тут только я вспомнила, что не посоветовалась со своими помощниками. Чтобы исправить положение, я зашла в партбюро и коротко объяснила суть вопроса. Вызвали Лучину Г. С. и Дягилева В. А., и мы стали обсуждать кандидатуру Табакова А. И. Бондарев и Лучина высказались за него, а Лучина дал Табакову отличную характеристику, как человеку творческому, целеустремленному, грамотному путейцу. Дягилев засомневался, так как знал, что Табаков неуправляем, и высказал свою точку зрения - против. Я поняла их, и успокоилась в принятии своего решения. Мне показалось, что Дягилев в этот раз перестраховался.
Андрей Иванович сразу после вступления в должность, занялся реорганизацией участка, я полностью ему доверяла, поэтому не вмешивалась в его дела.
Первым участком руководил Рябков Александр Иванович. Комиссар отряда 18 съезда комсомола, грамотный строитель, серьезный и ответственный прораб.
Оставался еще один участок, который строил объекты станции Ангоя, и требовал усиления. Прорабом там работал Касьянов С. В., а бригадир Иваньев Сергей. После увольнения мастера Орлова, эта должность оставалась свободной. Иваньев Сергей учился в институте заочно, я предложила ему работу мастера, но он отказался. Тогда я ему сказала:
- Если ты отказываешься от первой ступеньки на пути к карьере строителя, то зачем ты учишься? В таком случае, ты ничего не сможешь достичь на этом пути.
- Я смогу, но не сейчас. Я учусь, мне нужно получить диплом, - спокойно ответил он.
Спустя двадцать лет, Иваньев Сергей Николаевич был назначен Генеральным директором ОАО «Нижнеангарсктрансстрой», но это уже, как говорят, другая история, да и время другое.
С Кичерским торговым отделением, которым руководила Майя Ивановна Гнеушева, у нас сложились добрые, деловые отношения. Все строители понимали, что от нашей слаженной работы зависит то, как нас будут кормить и одевать. Хлеб, испеченный в Кичере, славился далеко за её пределами своей свежестью и вкусом. Многие водители, проезжая мимо Кичеры, покупали хлеб для себя, да и для соседей. Столовая была красиво отделана деревом, и всегда была готова принять бамовцев. А уж кичерское кафе помнят многие! Какие там проводились мероприятия! Не просто ужины, или вечеринки, а тематические мероприятия. Народ в Кичере - молодой, красивый, задорный, в основном, состоял из посланцев 18 съезда комсомола. С ними было интересно, но и трудно работать. Как говорят, таким «палец в рот не клади - откусят!». Поэтому, я постоянно готовилась к любому мероприятию, к встрече с рабочими. Этим ребятам нужно было говорить правду, не обещая нереальных побед. Мы ушли с последнего места среди предприятий треста, и уверенно набирали темп. В меня поверили и кичерцы, и работники треста.
В начале 1984 года я была вызвана в Тынду, для утверждения в должности начальника СМП-608 Главком. Я готовилась к этому шагу задолго до вызова, поэтому не волновалась. В Главке на меня смотрели с особым интересом. Ещё бы! Впервые в должности начальника поезда на БАМе утверждалась женщина. Я побывала во всех отделах, после беседы со мной мне подписывали лист «утвердить в должности не возражаю». Начальник производственного отдела Георгий Григорьевич Яненко особенно пристально смотрел на меня при знакомстве. Оказалось, это он начинал строить Кичеру, будучи первым начальником СМП-608. После мы много раз встречались в Кичере, собираясь за одним столом со строителями. Наконец, я пришла в отдел главного механика, и там попросила подписать акт на утопленный вездеход и сгоревший автокран. Главный механик возмущался, но механизмы списали. Особенно долго я беседовала в кабинете главного экономиста. Он задавал мне вопросы, а я отвечала. В конце беседы, подписывая согласование, он сказал:
-Если бы все начальники строительных подразделений так владели вопросами экономики, мы бы получали внушительную прибыль от своей деятельности, а значит и материальные поощрения у нас были приличными.
Через два дня хождений по кабинетам я предстала перед начальником Главка Мохортовым Константином Владимировичем. Он встретил меня просто, предложил сесть поближе и стал беседовать. Его интересовало: откуда я родом, где училась, работала. Не боюсь ли я работать в должности, занимаемой мужчинами, и как относится к этому семья. Потом было несколько вопросов по трудовому законодательству, я отвечала уверенно. В заключение он сказал:
- В коллективе, который возглавляет женщина, все должно быть на высоте. В том числе и быт. Поэтому, напишите заявку на получение материалов, мягкого инвентаря, оборудования для общежитий, детского сада, спортзала. Словом на все, что вам нужно. Я подпишу, вам все отгрузят. Я отдаю вам этот листок согласования, передайте его в отдел кадров для издания приказа по Главку о вашем назначении начальником СМП-608. Вы будете единственной женщиной - руководителем не только в союзном Главке, но и в Министерстве Транспортного Строительства.
Меня порадовало, что так тепло отнесся ко мне Мохортов, и решила тут же составить заявку. Заказала оборудование, телевизоры, ковры, шторы для детского сада, для общежитий, для Дома культуры «Романтик». Заявку подписали и в отделе сбыта приняли к исполнению.
Получив приказ об утверждении меня в должности начальника СМП-608, я ехала в Кичеру, твердо уверенная в том, что нам удастся достигнуть многого в работе, в спорте, в культурной жизни. Через неделю мне позвонил начальник УПТК и сказал, что на станцию пришли два крытых вагона в наш адрес. Он спросил о том, что в этих вагонах? Я ответила, и он рассмеялся:
- Не много ли ты хочешь? Другие начальники тоже не прочь иметь такие товары. Так что, делим на всех!
- Я не согласна! Ничего не предпринимайте, я приеду утром, там и будем решать. Вы ведь не хотите, чтобы об этой дележке знал Константин Матвеевич?
- Ладно, приезжай утром, вдвоем посмотрим.
Утром мы занарядили в Северобайкальск два Магируса, выехали вместе с Дягилевым и снабженцем. Посмотрев накладные, мы выбрали то, что для нас нужно, остальное оставили для распределения поездам. И хотя осталось много товаров, все- таки мои коллеги - руководители поездов остались недовольны.
Супруги Дягилевы в начале лета подали заявления на увольнение, они решили вернуться домой, в Одессу. Для меня это стало неожиданностью, я пыталась уговорить их, но тщетно. Для нашего коллектива отъезд Дягилевых был большой потерей. Провожали, напутствуя добрыми словами, обещали навестить их на Черном море. Забегая вперед, я скажу, что встретились мы только в 2003 году, когда Лида нашла меня. Тогда я уже не работала в Кичере. Мы остались добрыми друзьями, встречаемся, несмотря на расстояния. Я благодарю Лидию и Владимира за все доброе, что они сделали для меня, для Кичеры.
Заместителем начальника по кадрам и быту был назначен Ше- бов Анатолий, работавший у нас замом по делам молодежи. Он был членом отряда 18 съезда ВЛКСМ, родом из Белоруссии. Начальника планового отдела отправили из треста.
В тресте «Нижнеангарсктрансстрой» у каждого СМП был куратор из числа руководства треста. В СМП-608 куратора не было, вернее, куратор уволился, а нового не назначили. Вскоре произошло событие, которое послужило поводом для назначения куратора. Мне неловко рассказывать об этом, но только ради правды я пишу про этот эпизод.
Я часто ассоциировала себя с истинно русским человеком. Например, я могу сделать решительный шаг в момент душевного подъема, а потом думать. Или, я понимаю, что такое «рубаху рвануть на груди», я согласна - это черта русского характера. Когда мне тяжело на сердце - я пою русскую песню, причем громко, во весь голос. В эпизоде, о котором идет речь, во мне проснулась русская баба, которой все нипочем.
В СМП-608 был каменный карьер, который производил щебень для строительства железной дороги. В течение полугода коллектив карьера работал на старом оборудовании. Транспортерная лента от дробилки то и дело рвалась, а заявки наши оставались без поставок. В отделе главного механика отвечали, что ленты на подходе. А рабочие продолжали клепать старые ленты, чтобы не простаивать. На всех планерках этот вопрос ставился мною, но не решался. Рабочим надоело ждать нового оборудования и они написали жалобу в Обком КПСС на меня, что я не принимаю меры. Они уже подписали жалобу, когда один из них предложил вначале отправить письмо с жалобой в трест, а меня позвать в карьер на собрание.
Я решила поехать после обеда, а перед обедом позвонил Фролов, и сообщил:
- К вам в карьер в 4 часа дня приедет Ходаковский с главным механиком, тебе нужно быть там.
Я взяла папку со всеми заявками в адрес треста на оборудование, и после 14 часов была на объекте. Рабочие собрались в красном уголке и ждали встречи со мной. Войдя в помещение, я почувствовала волну злобы, отчуждения, которой, казалось, было пропитано пространство небольшого Красного уголка. Я не готовила речь, как всегда был экспромт, но я внимательно посмотрела в зал, и увидела своих рабочих. Это они недавно поддерживали меня в моих начинаниях! Что же могло случиться такого, если они написали жалобу на меня? Улыбнувшись, я обратилась к ним:
- Привет, ребята! Сидите вы такие напряженные, думаете, небось, вот приедет Максимова - мы зададим ей перцу! Вот я - перед вами! Говорите мне все прямо, как есть, я не обижусь на вас. Вот в этой папке (я подняла папку и показала её) все заявки на оборудование, даже ответы есть. Трест не решил этот вопрос, но не идти, же мне войной на трест! Я, как и вы, терпела и ждала. Но терпение кончилось и у вас, и у меня. Сейчас приедет Ходаковский, вы ему задайте вопросы. А пока я даю вам папку, пустите её по рядам и прочтите всё, что в ней есть.
После моих слов исчезло напряжение, послышался вздох облегчения, рабочие заговорили разом, папка пошла по рядам. Встал бригадир Иван Дрозд и вышел вперед:
- Незадача вышла, Вы уж извините нас. Мы думали, что вина ваша, оказалось, это трест не решает вопрос. Приедет Ходаковский, с него и спросим.
Но, спросить им не пришлось, и вот почему. Я увидела, как на территорию карьера въезжает УАЗ управляющего, и пошла встречать. Рабочие вышли из помещения и стояли поодаль. Я поздоровалась, но управляющий разразился бранью в мой адрес, стал говорить обидные слова, что я ничего не понимаю в работе, взялась не за свое дело и т. п.
Я стала показывать ему папку, заявки, а он не слушал меня, а стал кричать, оскорбляя меня, как специалиста. Главный механик треста стоял рядом, молча слушая шефа. И тут дала знать моя русская душа (или кровь?)! Я не помню далее ничего, опомнилась я тогда, когда откуда то взявшийся Фролов, оттаскивал меня от Хо- даковского. Управляющий отряхнул полу куртки, взял из моих рук
На сцене во время торжественного собрания.
папку и сел в машину. Машина тронулась, а я услышала гром аплодисментов и крики «Браво!». Я посмотрела в сторону рабочих, они продолжали аплодировать мне. Фролов сказал, улыбаясь:
- Ну, ты и бешеная! Так трясла управляющего за воротник, что я подумал, нужно тебя оттащить, иначе затрясла бы его до смерти!
Я не помнила, как это случилось. На каблуках я была выше управляющего ростом, видимо, поэтому была такая реакция на оскорбления. Успокоившись, я подумала, что будет, то и приму.
Через два дня позвонила секретарь из треста и сообщила мне, что в 18-00 приедет к нам Ходаковский, нужно организовать общее собрание в клубе.
- По какому вопросу?
- Он хочет встретиться с коллективом.
- Снимать будет меня принародно, - подумала я. Но тут же стало ясно - нет, не будет.
В Кичере любили собрания. Весть о том, что произошло в карьере, уже обсуждалась в поселке. Некоторые говорили о том, что управляющий не простит мне. Что будет освобождать меня с работы. Рабочие подходили ко мне, и говорили, что не дадут меня в обиду. Наконец, подошла машина, вышел Ходаковский. Один. Он не ездит один обычно. Встретились, он подал мне руку, пожал и улыбнулся широкой улыбкой. Мы прошли с ним на сцену, сели за столик. Ходаковский заговорил:
- Я приветствую славный коллектив СМП-608! Чтобы сразу стало понятным, зачем я приехал, я скажу вам так: все руководители треста являются кураторами какого-то поезда, и только я без нагрузки. Я принял решение стать куратором СМП-608. Как ваше мнение? Принимаете меня? Гром аплодисментов был тому подтверждением. Ходаковский продолжил:
- Я предлагаю сделать поселок Кичеру образцовым на БАМе. Что для этого нужно, напишите в заявке. Обсчитайте объемы, составьте сметы и все передайте мне. Антонина Николаевна, я поручаю Вам провести серьёзную работу в этом направлении. Скоро будет объявлен конкурс на лучший поселок на БАМе, и я вам помогу материалами. А вот работу организуйте вы сами. При этом, план по основным объектам БАМа вам не будет уменьшен.
Для меня выступление Ходаковского было неожиданным, я разволновалась, но все- таки, поблагодарила его и дала слово, что мы не подведем. Потом выступили Бондарев, Лучина, Аксенов и Рябков. Мнение кичерцев было одно: мы беремся за эту работу, у нас все получится. После собрания, которое было коротким, мы решили поужинать в «греческом зале» столовой. Нас было четверо: гость, я, Бондарев и Лучина. «Обмыли», как водится, нашего куратора, и поужинали. За ужином продолжился разговор, и Ходаковский признался в том, что долго не верил в женщину-начальника, но теперь он убедился, что я справлюсь.
Майя Ивановна дала нам заявки по ремонту помещений столовой и магазинов, решили окрасить фасады всех зданий общественного назначения. Нужно вспомнить, что здания были щитовые, окрашенные на заводе. Прошло около 10 лет, как они были изготовлены, поэтому краска облезла, побелела, и требовался ремонт. После обсчета потребности в лакокрасочных материалах, заявка была подписана в тресте и передана в УПТК. Начальник УПТК был возмущен до предела, когда я вошла в его кабинет:
- Вы что, единственные на БАМе, почему такие привилегии?! Если я выдам вам эти материалы, остальные останутся без них. Ничего я выдавать вам не буду, хоть кому жалуйтесь!
- Заявка подписана Управляющим, вы передайте её в Главк и решайте. Или мне самой звонить в Главк?
Начальник помолчал, потом подписал резолюцию: склад- выдать. Мы получили не все материалы, но при экономичном расходовании нам хватило. Объект за объектом, и Кичера стала приобретать нарядный, свежий вид. Люди радовались этому, поэтому работали в полную силу.
Поселок Кичера, утопающий в зелени лиственного леса, наполненный запахами лесных трав и цветов, преобразился, похорошел. Теперь все гости, приезжающие на БАМ, обязательно посещали Ки- черу. Были гости из соцстран, из Японии, из Москвы, много журналистов. В Комсомольской Правде стали печататься очерки о Кичере, появилась статья с заголовком «Хозяйка Кичеры». Мы должны были работать хорошо, справляться с заданием помогало то, что объекты «с бородой», были сданы. Все, кроме котельной на станции Кичера. На этом объекте задержка работ была из-за отсутствия железобетонных панелей первого ряда. Они были заказаны Министерством транспортного строительства в Архангельске на четвертый квартал текущего года. Все мои просьбы на поставку панелей в третьем квартале остались без ответа, не помог даже всемогущий куратор. Тогда я решила действовать сама.
Ещё работая в Каменске, мы знали, что в Таловке на юге Бурятии есть завод железобетонных изделий Министерства Транспортного Строительства. И я поехала туда. Директор завода, без лишних слов понял меня, и решил:
- Я не могу делать панели без плана, но предлагаю вам отправить сюда бригаду бетонщиков, сварщика и пусть они делают в третью смену. Опалубка подходящая есть. Дам своего мастера, жить они будут в общежитии, столовая есть. Думаю, что за две недели они справятся.
Поблагодарив директора, я приняла меры, и через неделю наши рабочие из бригады Аксенова работали на заводе. О своем решении я письменно уведомила производственный отдел треста. Через месяц, после того, как вернулась бригада, стали поступать панели, они сразу их монтировали.
Помню тот момент, когда рабочие вернулись из командировки в Таловку. Наш поэт Владимир Назаренко написал небольшую поэму об этом, где уделил много внимания мне, как руководителю и женщине. При встрече он вручил её мне на память. Я храню эту рукопись до сих пор.
Снова дальняя станция в утренней дымке тумана, Встретит гулом работ и свободой не пройденных трасс. Жизнь прожить надо честно и прямо, без низких обманов, Чтобы доброе слово потомки сказали о нас.
Ребята были горды тем, что они сделали такое нужное для коллектива дело - теперь препятствия в работе нет, только работай! Вопрос сдвинулся с мертвой точки, а я получила выговор из Главка «за самодеятельность». Мы, руководители СМП, смеялись тогда, говорили, что если у начальника нет выговора, то он плохо работает. Поэтому выговор из Главка я восприняла вполне нормально. Этим летом 1984 года мои мужчины - муж и сын поехали в Ленинград. Геннадий Инешин дал ключи от своей квартиры, и они самолетом полетели через Улан-Удэ. Я осталась одна, было проще работать, готовить еду не нужно, я обедала в столовой. Как хорошо тогда готовили в бамовских столовых! Из-за частых поездок по трассе, нам приходилось пользоваться едой в столовых. Никогда у меня не было от этого дискомфорта, кормили вкусно, сытно, дешево.
Вспоминая те годы, я благодарю судьбу. Как хорошо мы жили! Работали много, ели вкусную пищу, одевались в хорошую, добротную одежду, гуляли праздники всем народом и весело, и легко! Счастье, да и только! У меня всегда были завистники, недоброжелатели. Им казалось, что начальником быть легко, машина под рукой, команды выполняются, я здорова, муж хороший и т. д. и т. п. А каково было мне? Ведь я оставалась женщиной, все женские работы: постирать, погладить, сварить, прибраться в квартире, - все оставалось за мной. Это сейчас занятые на работе женщины имеют право нанять для уборки помощницу. В то время нам было это запрещено. Однажды утром к нам домой зашел Геннадий Инешин без звонка, он застал меня за обычным занятием: я мыла тряпкой пол. Он остановился, замялся и говорит:
- Антонина Николаевна, вы что, сами пол руками моете? Я предлагаю закрепить для уборки вашей квартиры женщину, например, уборщицу гостиницы. Это рядом, никто и знать не будет.
- Нет, этого делать нельзя. Разговоры пойдут, меня на бюро Райкома вызовут и всыпят по первое число. Я уж сама лучше буду убираться, - ответила я.
У руководителей на БАМе выходных не было. В любой день, в любое время нас могли вызвать для решения вопроса, мог кто-то ехать с проверкой по трассе, или прибыть журналисты. Я была всегда готова выехать по звонку туда, где меня ждали. Наш СМП-608 строил главный путь БАМа от Нижнеангарска до станции Ангоя, протяжением более 100 километров. Путейский участок под руководством Андрея Табакова, сформировал поезд для работы на трассе, состоящий из нескольких спецвагонов: вагон-столовая с кухней, жилые вагоны, вагон-клуб и т. п. Теперь участок стал более мобильным, основная бригада путейцев получила возможность быстро дислоцироваться на новый участок. В 1984 году по плану рельсы БАМа с западной стороны, и рельсы БАМа с восточной стороны должны сомкнуться «золотым звеном». Этого события ждали все строители, на это работала большая армия строителей Байкало-Амурской магистрали. Встреча бригад Александра Бондаря и Ивана Варшавского планировалась в октябре месяце, но случилась заминка, потребовалась подмога. В тресте было принято решение: поручить строительство части главного пути БАМа в районе станции Куанда СМП-608, участку прораба Табакова.
В СМП-608 это решение было принято с воодушевлением. Еще бы! В коллективе работали посланцы 18 съезда комсомола, и они своей честью считали внести свою весомую лепту в приближающийся праздник стыковки главного пути. Андрей Табаков подготовил поезд путейцев, получил новые средства малой механизации, укомплектовал бригаду лучшими высококвалифицированными рабочими, бригадир - Зураб Каличава, известный на БАМе строитель. Мастером назначили молодого инженера Николая Буруянэ. Впереди было четыре месяца упорного труда.
Весь 1984 год для нас был успешным, монтаж стеновых ограждений котельной на станции Кичера подходил к концу, оставалось смонтировать перекрытие, сделать крышу, - и все! Можно было начинать монтировать оборудование. По расчету выходило, что котельная будет закончена в плановые сроки. Строились станционные сооружения, тяговая подстанция. Шефы - эстонцы возводили здание вокзала.
Этот год стал для меня, как руководителя, поистине «звездным». В январе на отчетной конференции Райкома партии меня избрали членом Райкома. Затем был Пленум Дорпрофсожа, на котором я стала членом Президиума. А весной состоялись выборы в Северобайкальский Совет депутатов, где за меня проголосовали, сделав меня депутатом районного Совета. В одно лето на меня было возложено столько дополнительной работы! Я не была рада этому, и высказала свое мнение секретарю Райкома партии. Он поморщился, и ответил:
- Ничего-ничего! Ты заслужила такую известность. Работай, у тебя хорошо получается.
Отдохнув в отпуске, вернулись домой мои мужчины - муж и сын. Они съездили в Ленинград, пробыли там целый месяц. Смотрели достопримечательности города, ездили на экскурсии. Словом, впечатлений было множество. Вова пошел в шестой класс, он был длинным подростком с пышной шевелюрой. Голубоглазый, розовощекий, он нравился девочкам, но не обращал на них внимания.
За время работы в Кичере я приобрела единомышленников в работе, но близко ни с кем не сходилась. Исключение составляла Майя Ивановна Гнеушева. С ней мы стали подругами, наши дома стояли рядом, когда вечерами мы гуляли с ней по улице, она говорила:
- Тоня, как тут хорошо! Мы живем в чистом месте, тут нет заводов, воздух, как в лесу. Мы работаем с молодыми людьми, у нас хорошая зарплата, все продукты можно купить в магазине свободно. Я порой не верю своему счастью!
Мы вместе планировали работы, которые нужно сделать для торгового отделения. Я придерживалась правила: делать все для того, чтобы обеспечить бамовцам хорошее питание в столовой, хорошие условия для хранения товаров, овощей. Иногда рабочие меня упрекали в том, что я приказываю сделать срочный ремонт товарного склада, хотя спортсмены считают, что нужно в первую очередь ремонтировать спортзал. Время показывало, что я была права. Я увидела в Майе верную подругу, которая не способна мне солгать ради сохранения отношений. Иногда она говорила мне нелицеприятные слова, чтобы предостеречь от последствий принимаемых мною решений. Я не обижалась на неё, знала - не со зла это, а ради пользы.
- Антонина Николаевна, я скажу тебе правду, кроме меня тебе никто не скажет, ты ведь у нас в поселке - гроза, - улыбаясь, она начинала разговор. Я слушала её внимательно, порой, не соглашаясь в душе. Потом обдумывала и понимала, да правда, перегнула палку. Поселок небольшой, все на виду. Были и трудные моменты в жизни, ведь стройка велась в условиях необжитой местности, тогда приходилось принимать неженские решения.
Летом 1984 года жара стояла весь июль и август. С начала сентября полили проливные дожди. Строители заканчивали возводить овощехранилище, оставалась только сделать закрома для овощей, и внутренняя побелка. Овощехранилище - сооружение, которое устраивается в земле, а сбоку засыпается грунтом, видна только крыша. Строители спешили, овощи должны поступить в сентябре. 11, 12, 13 сентября шли настоящие ливни. Вечером 13 сентября мы с Маей проверили площадку, она была без воды. Ночью меня разбудил тревожный звонок сторожа, он сообщил, что с горы хлынула вода и угрожает сооружению. Быстро одевшись, я побежала на объект, сторож уже обзванивал наших руководителей по строительству. Майя была там. В лучах прожектора пред нами открылась картина полного разрушения: крыши не было, две стены завалились, пространство внутри было замыто грунтом. Мы с Майей стояли, обнявшись, и плакали.
Подошел начальник первого участка старший прораб Рябков, посмотрел на нас и высказал свое мнение:
- Хватит горевать, нужно принимать меры. Придет зима, нужно будет кушать, а кушать будет нечего. Давайте решать, как восстанавливать.
А главный механик, подняв машинистов бульдозера с постели, уже руководил отводом воды от объекта. Рассвет застал нас на работе. Начальники строительных участков ждали моего слова. Я попросила их высказать свои предложения, в результате совещания было принято решение снять рабочих с других объектов и работать на овощехранилище в две смены, но к концу сентября подготовить его к загрузке овощами.
Майя тоже не осталась в стороне, она принимала овощи на свободные площади складов для временного хранения. Контроль над работой мы вели вместе, ежедневно. Нам удалось заложить овощи на зиму в срок и в необходимом количестве.
Осенью проводилась годовая инвентаризация материальных ценностей, в прошлом году все прошло гладко. А нынче главный бухгалтер с пристрастием провела проверку подотчета, и тут выявилась недостача меховых изделий у нашего снабженца. У него вообще не должно быть на остатке ничего, так как он только привозил товары, и сразу передавал их подотчетным лицам. Галина Фоминична вошла в кабинет ко мне вечером. Лицо её было озабоченным.
- Антонина Николаевна, разговор срочный и неприятный, отвлекитесь от бумаг. Я отложила бумаги и стала слушать.
- Наш снабженец Шмидт присвоил меховые изделия на сумму 3700 рублей. Я его вызвала сюда, он ждет в приемной. Позвать его?
- Подожди, как это присвоил? Ему никто не доверял получать эти товары, я хорошо помню.
- Это было раньше, не Вы, ни я еще не работали. Я позову его? Я кивнула. Галина Фоминична позвала снабженца, он вошел и встал передо мной: сгорбленный, с трясущимися руками. Я стала читать список вещей, спрашивая его, где эта бекеша, унты, дубленка и т. д. Он стал отвечать не сразу, как бы вспоминая:
- Все, что у меня числится, я получал на складе УПТК треста, привозил в Кичеру вечером и отдавал лично Орлову. Ему нужно было устроить дочку в иркутский институт, я сам отвозил туда дубленку и унты, ездил в командировку. Вот записка с фамилией преподавателя, которому я передал эти вещи. Он протянул мне измятую записку с фамилией. Так, переходя по списку, он объяснил историю каждой меховой вещи. Сказав, что это дело подсудное, я посоветовала ему найти телефон Орлова и для начала спросить его, как поступить: или он вышлет деньги для погашения долга, или мы пишем заявление прокурору.
Через день я была в тресте, и вошла в кабинет управляющего. Когда я рассказала ему об этом деле, он задумался, а потом сказал:
- Вот стервец этот Орлов! Никогда бы я не мог подумать, что он такое сможет натворить. Что теперь делать? Прокурор ничего знать не должен. Сделайте все тихо, пусть снабженец принесет деньги и сдаст в кассу по приходному ордеру. Об этом никто не должен знать, кроме главного бухгалтера. Нашего ревизора я предупрежу, он копать не будет. Так и договорились.
Шмидт дозвонился до Орлова, передал ему мои слова, на что тот заверил звонившего, что он все вернет, но не раньше, чем через месяц. Чтобы погасить недостачу, снабженцу и его жене пришлось брать ссуду. Деньги он внес, разговоров особых не было. После Шмидт не дозвонился до Орлова, телефон молчал. Обида на Орлова у него осталась, он даже принял попытку съездить к нему, но по адресу не нашел. Через два года стало известно, что Орлов умер от инфаркта.
А мы продолжали жить и работать в одном из красивейших мест в районе строительства Байкало-Амурской магистрали - в Кичере. Кичера расположилась в смешанном лесу, густо поросшим травой. Поселок бамовских строителей, промышленности нет. Тихие улочки, утопающие в лесу, вечером освещались неярким светом электрических фонарей, от земли поднимался мягкий аромат трав, он успокаивал, дневные заботы уходили. Вечерами мы с Майей любили гулять по улицам Кичеры, любуясь поселком.
- Мы счастливые, что работаем и живём в этом прекрасном месте, на БАМе, - говорила Майя.
- Да, мы правильно поступили, когда поехали на БАМ. У нас интересная работа, молодой коллектив. Здесь такой чистый воздух, а запахи! Только вот беда- комаров много, не дают спокойно погулять, - добавляла я с улыбкой. Комаров и вправду в Кичере было множество, ведь рядом были озера, в которых водилось много рыбы.
После прогулки мы шли ко мне, или к Майе, заваривали и пили чай, беседовали, слушали музыку. Мы не говорили о женском: о нарядах, о флирте, о покупках и прочей безделице. Чаще говорили о детях: у меня две дочери и сын, у неё две дочери. Разговоры крутились около работы, мы мечтали о том, где будем жить, когда закончится стройка. Однажды даже приняли решение - жить будем в Северобайкальске.
Закончилась стройка, мы переехали в Северобайкальск, а она - в Улан-Удэ. Прошли годы, но дружба осталась. Я думаю, что мы обе изменились. Я стала более осторожной в принятии решений, не рублю с плеча. Майя стала более мягкой в отношениях, более открытой. Встречаясь с ней, мы подолгу рассматриваем старые снимки, вспоминаем о БАМе, благодарим судьбу за нашу встречу.
Люди говорили, что я излишне требовательна. И это было правдой. Я и к себе была требовательна, не позволяла расслабляться, ходить в больницу, или просто отдыхать в рабочее время. Работа, работа была смыслом моей жизни. Это не нравилось моему мужу, мы ссорились, но я не сдавала позиции. Работая по 12-15 часов в сутки, я умудрялась не упускать из внимания потребности семьи. Между тем, событие, которое вошло в историю БАМа - золотое звено, приближалось. Я несколько раз ездила проведать путейскую бригаду, они работали отлично. Проверка состояния пути, сделанного нашим участком, получила отличную оценку. Андрей Табаков оказался хорошим прорабом.
Поезд с почетными пассажирами для участия в празднике «Золотое звено» отправился от станции Северобайкальск вечером 29 сентября. Я была в составе делегации от треста. Наша делегация полностью заняла купейный вагон, в большинстве это были мужчины. Женщин было пять человек, четверо заняли купе, а мне пришлось расположиться в купе, загруженное продуктами. Мы празднично поужинали, после пели под гитару, под баян бамовские песни. Через Северо-Муйский перевал поезд двинулся без пассажиров, а мы пересели в автобусы, вахтовые машины и поехали по автодороге. Северо-Муйский тоннель ещё строили, объездной путь не отвечал правилам безопасности. В первой половине дня мы прибыли на станцию Куанда, где и состоялся праздник «Золотого звена».
Это было незабываемое событие! Праздник, к которому шли десять лет. Через тайгу, топи, мари, горы. Через трудности, бессонные ночи, лютые морозы и зной. Да, именно зной, потому что в этих местах - Уоян, Таксимо - жара летом достигала +45 градусов, и держалась по нескольку дней.
Площадь перед пятачком, на котором будет происходить укладка золотого звена, заполнена народом. Вокруг снуют корреспонденты, ища более удобное место для исторической съемки. Некоторые влезли на высокий кран, примостившись там, замерли в ожидании действа. Грянул оркестр, и качнулось единственное звено, снижаясь для укладки на земполотно с нашей стороны. С другой стороны действия повторились точно также. Дальше путь был уже уложен. И тут принялись за работу монтеры пути- с одной стороны бригада Александра Бондаря, с другой стороны - бригада Ивана Варшавского. Золотое звено уложено! В руках командира отряда имени 17 съезда ВЛКСМ Виктора Лакомова и комиссара Владимира Мучицына половинки символического ключа от БАМа, который был разъединен весной 1974 года в Тайшете.
- Вот и все, сомкнулось полотно,
И последний выложен портал,
Золотое светится звено -
Ты об этом десять лет мечтал, -
прочел с трибуны Александр Бондарь стихи Тындинского электрика и поэта Володи Гузий, ставшие песней.
Фотография, на которой Мохортов К. В. соединил две половинки ключа от БАМа, стала известна всей стране. Чувствовалось грандиозность этого праздника. Я радовалась вместе со всеми, ведь я оказалась «крепким орешком», не испугалась, не сдала позиции, несмотря на различные «наезды» на меня. Я была счастлива!
После праздника мы с бригадой наших рабочих поехали на участок, там делились впечатлениями, радовались, фотографировались. К нам подошли корреспондент из Бурятии Лариса Суворова с оператором, и они сняли сюжет обо мне. Я помню, как Табаков подсадил меня на платформу рельсоукладчика, играла плясовая музыка и под неё я плясала «русскую». Суворова взяла у меня адреса моих родственников в Улан-Удэ, потом их пригласили в кинотеатр « Октябрь» и они посмотрели фильм про строителей БАМа из Бурятии, и родные увидели меня и услышали рассказ о моей работе.
Моя тетушка Анна Федоровна рассказывала мне о том, как она была взволнована увиденным, и как сожалела о том, что мой отец этого не узнал. Но, праздник прошел, он остался в памяти, в снимках, в стихах и песнях, а работа продолжалась. Год шел к концу, программу ремонта, приведение в порядок всех общественных зданий мы выполнили. Наш куратор Феликс Викентьевич бывал у нас редко, но вопросы нашей потребности решал. Руководители поездов треста встречались на планерках, на совещаниях, даже просто в дороге. Практически, я ежедневно была на объектах, не на всех, посещала по очереди.
В конце 1984 года главный механик подал заявление на увольнение. Встал вопрос о том кому работать. В СМП не было специалиста, который мог бы работать на этой должности. Я стала искать механика в других подразделениях. Владимир Афанасьевич Скар- га дал мне фамилию классного специалиста-механика, работавшего у них. Это был Николай Васильевич Шимко. Его отстранили от должности главного механика СМП-581 в связи с несчастным случаем на производстве и гибелью механизатора, и он работал рядовым механиком. Я встретилась с ним и поговорила, и он произвел на меня хорошее впечатление. Одно было плохо: ему нельзя было работать руководителем Отдела главного механика 5 лет. Я рискнула и позвала его в наше СМП, и не ошиблась. Шимко ока-
Спартакиада руководителей. Команда СМП-608.
зался деловым человеком, умелым организатором и грамотным механиком. Его жена Клавдия Григорьевна согласилась на должность старшего мастера ЖКО, им предоставили жилье и они перебрались жить в Кичеру из Северобайкальска. Для меня это были люди, которым можно было доверять, кроме того, они готовы были прийти при необходимости в любое время дня и ночи. Николай Васильевич всю свою жизнь работал в транспортном строительстве, многих знал лично, везде были связи. При нем техника не простаивала долго на ремонте, он умел организовать ремонт крана, бульдозера даже в ночную смену, лишь бы утром механизм работал на участке. В летнее время он силами слесарей утеплил ремонтные боксы и заменил ворота, это позволило работать ремонтной бригаде в нормальных условиях зимой. Мой муж сразу подружился с Шим- ко, и стал ему поддержкой в коллективе. Если было нужно, Николай оставался на работе вечером, чтобы закончить дело. Я была только рада тому, что у Николая появился друг. Николай Васильевич много курил, а планерка порой продолжалась по 2-3 часа. Через час- полтора он начинал вести себя беспокойно, порой громко говорил что-то соседу, я делала ему замечание, а иногда выпроваживала его из кабинета, на что он смешно раскланивался и говорил:
- Спасибочко, Антонина Николаевна, что выгнали меня, пойду, покурю!
Клавдия Григорьевна вскоре навела порядок в работе с очисткой септиков в жилом поселке нашего СМП. А было это так.
Канализационные стоки сбрасывались в септике - один на 2-4 дома. Их откачивали и вывозили стоки на полигон жидких отходов автомашинами АНМ. Эти автомобили были из автоколонны трестовской автобазы, которые мы заказывали по заявке. Но, они не успевали вывозить стоки, и тогда они разливались около домов вонючими лужами. Мы тратили деньги, подписывая путевые листы водителям, а септики до конца не опорожнялись. Я рассказала об этой беде Клавдии Григорьевне, и она пообещала разобраться. Изучив, куда отвозят стоки, сколько вывозят по путевым листам, где расположены септики и т. п., она устроила тайную засаду. Во- первых, потребовала от ПТО карту-схему поселка с нанесением номеров септиков. Затем вечером выдала письменное задание трем водителям с указанием номеров септиков, из которых нужно в ночную смену откачать. Утром, стала проверять состояние септиков с каждым водителем. Первый водитель мялся-мялся и ничего не мог объяснить - почему септик полный.
- Я откачал и отвез семь автомашин, а жильцы снова налили, при чем тут я?
- Говори правду, сколько рейсов сделал? - строго спрашивала Клавдия Григорьевна.
- Семь рейсов, или шесть... точно шесть, - оправдывался водитель.
- Ты сделал два рейса, первый - в шесть вечера, второй - в 10-00. Все! Два рейса тебе и подпишу, - уверенно сказала Клавдия Григорьевна. У водителя «глаза на лоб» полезли от удивления, она была права! С остальными она поступила так же - подписала столько, сколько сделали. Самое удивительное было в том, что она всем водителям назвала точное время их работы. Вся Кичера гадала, уж не ясновидящая ли она. И только мне по секрету Клавдия Григорьевна сказала о том, что всю ночь она просидела в коридоре общежития у окна, ведя наблюдения за дорогой, ведущей к полигону. С той поры стоки перестали растекаться по поселку, а от одной машины мы отказались - двух вполне хватило. Ещё и экономию поезду принесла эта строгая и ответственная работница. Вот такие замечательные люди приехали жить в Кичеру.
Сестра Анна с Володей получили маленькую квартирку рядом с нами. Мне стало жить проще - сестра была рядом. Володю я направила на стажировку к нашему геодезисту, и он с удовольствием проходил азы этой точной науки. В дальнейшем, Владимир стал геодезистом высокого класса, эта профессия для него стала основной.
А с Заказчиком деловые отношения так и не наладились. Ине- шин решал производственные дела, вопросы с Заказчиком он полностью взял на себя. Наш Инспектор хотел подчинить меня своим амбициям, и дошел до полного абсурда. Но я не сдавалась, не унижалась перед ним и не лебезила по-бабьи. Как-то, встретившись с Инспектором в купе поезда через десять лет, мы вспомнили с ним те трудные годы работы, и он попросил у меня прощение. Вот как это было. Поезд шел от Северобайкальска до Таксимо. Оказавшись в одном купе с Сергеем Михайловичем, мы стали пить кофе и говорить. Он вспоминал:
- Когда я приехал в Кичеру, я понял, что работы здесь - непочатый край. Среди рабочих не было ни одного, кто бы хоть поверхностно знал СНиП. Вчерашние рабочие становились мастерами, совершенно не зная СНиП. Сдали зачёты в заочном заведении - и забыли. Я же требовал неукоснительного соблюдения правил. Это у меня было в крови, по-другому я не мог. Но строители продолжали строить по принципу «тяп-ляп». Комсомольские собрания, соревнования бригад и подобная «пена» заполняла жизнь кичерцев. Качественного строительства в соответствии со СНиП не было. Я стоял на своём: не подписывал работы, сделанные не в соответствии с нормами СНиП, чем приобрёл «славу» придирчивого, вредного заказчика.
Он помолчал, отпивая остывший кофе.
- Я помню, коллеги предупреждали меня: куда ты идёшь работать? Там заказчик- Сергей Михайлович, с ним невозможно договориться. Зачем тебе нужно портить здоровье! - заполнила я паузу.
- Парадокс, они не хотели учиться строить, борясь со мной. И вдруг - как гром с ясного неба, в Кичеру назначена руководителем женщина! Я решил, что требования свои не изменю. А женщи- на-то оказалась привлекательной, но строила из себя мужика. Правда, не курила, это было хорошо. Не замечая за собой изменений, я изменился, как понял позже. Мне хотелось чаще и дольше быть рядом. Но она ездила по объектам, то с прорабами, то с главным инженером, не приглашая меня с собой. Я ещё больше разгневался и решил объявить ей войну. Я поставлю её на колени!- решил я. Она приползёт ко мне на коленях с процентовкой в руках! Я рисовал эту картину в своём воображении, и мне становилось легче. Однажды в конце месяца в мой кабинет (помните тёмную каморку в торце первого этажа?) - он усмехнулся своей леденящей душу усмешкой, которой так боялись все строители, - ко мне зашли трое ваших работников: главный инженер, начальник строительного участка и начальник ПТО. Я спросил: где Максимова? Я вас предупреждал, что буду подписывать документы о выполнении работ только из её рук. При условии, если она встанет на колени! Все трое, как в спектакле, упали на колени и поползли в мою сторону. Главный инженер держал папку с документами в зубах. Взяв папку в руки, он твёрдо сказал: никогда этого не будет! Если хотите, мы будем стоять на коленях до тех пор, пока Вы не закончите проверять все акты! - в его голосе было столько решимости, что я взял папку и открыл им дверь. - Вон отсюда, работнички! Придёте завтра после обеда. Долго я сидел в одиночестве, понимая, что перегибаю палку. Я понимал, что время другое, люди- другие, требования к качеству- только в декларациях. Я осознавал, что Максимова ничего сделать не сможет, с неё требуют объёмы работ, выполнения графиков сдачи объектов, экономии зарплаты, дисциплины и много другого. Нет времени переучивать рабочих, прорабов, инженеров. Это дело учебных заведений - учить специалистов. На БАМе люди учились на объектах, а там нужно было строить и строить. Страдало качество, и я всё требовал по-старинке: ни одного шага от соблюдения СНиП.
- Да, я помню, как Вы издевались надо мной. Сколько кровушки моей выпили..
Мы помолчали, каждый погрузившись в воспоминания.
- А помните - лето 1984 года. Я решил предпринять попытку сближения. Нахмурив брови, я вошёл в Приёмную. Секретарь сказала:
- Антонина Николаевна занята! К ней нельзя!
- Мне можно! И решительно открыл дверь. Вы сидели за столом, просматривая и подписывая бумаги. (Я сразу вспомнила эту сцену) .-Як Вам с предложением. У меня есть опасения, что на перегоне 360-381 км. идёт просадка земляного полотна. Я предлагаю обследовать эти места. Вы ответили: «Хорошо, я вызову главного инженера и отправлю его с Вами».
- Речь идёт о Вас, а не о главном инженере. Вы ведь не путеец по образованию, я заодно помогу Вам пополнить знания, будет двойная польза.
- Хорошо, я приму решение и сообщу Вам - был ответ.
Я вспомнила, как это было, будто бы вчера. А прошло лет десять...
Главный инженер усмотрел в этом интерес заказчика ко мне, как к женщине, поддержал идею:
- Всё отлично! За три дня пройдёте пешочком 21 километр, погода хорошая. Смотрите на это, как на прогулку. Уазик будет ехать по автодороге, в нём будут напитки, продукты. Для пользы дела всё это, отношения между вами наладятся- решил главный.
Через секретаря я передала заказчику, что выезд на перегон в 7 часов утра. Утро было прекрасным. В Кичере зачастую утреннее солнце ленивое. С трудом раздвигая пелену тумана, поднимающегося от множества озёр, появляется оно только часам к одиннадцати дня. В этот день, как бы приветствуя нас, засияло солнышко с раннего утра. Только отъехали от Кичеры, я запела свою любимую песню «Я не могу иначе». Сергей Михайлович заворочался на сиденье.
- Может быть, я мешаю Вам думать? Я могу и не петь.
- Пойте, у Вас хорошо получается- милостиво согласился он.
Начали обход, шли по шпалам, он постукивал по рельсам, я
всматривалась в путь, держа в руках записную книжку. Увидев изъян, он диктовал мне, я записывала. Настроение у меня было отличное. Обедали рядом с насыпью, Саша (водитель) был за официанта.
От предложения выпить Сергей Михайлович сразу отказался. Никаких шуток я не допускала, стараясь меньше говорить. И так все три дня. В конце обхода Сергей Михайлович сказал:
- Составим ведомость, дадим геодезисту, пусть посчитает просадки, и будет вам работа и выполнение. Но как оказалось, путь до подписания актов был долог, пришлось походить по кабинетам нам два месяца. Если бы тогда Сергей Михайлович включился в работу, было бы проще.
Остановив воспоминания, я спросила:
- Почему Вы тогда не помогли мне? Напротив, делали всё так, чтобы сложнее было работать. Строили интриги, подставляя меня. Усложняли мне жизнь.
- Я впервые работал с женщиной и увидел, что она умна. Это было против моих правил. Я всегда считал женщин глупыми, способными только обслуживать мужчину. А тут? Я не понимал, что происходит. Ужесточал требования, а Вы продолжали работать. Хотя, изрядно похудели. Простите меня, я был неправ.
Погрузившись в атмосферу того времени, я отвлеклась от происходящего.
- Вы где? Ещё здесь, в купе? Я хочу закончить свой рассказ. Таким образом, мы проработали два года. Осенью я уехал в отпуск, а когда вернулся, меня назначили на новое место работы - в Такси- мо, а вскоре отправили на пенсию. Больше мы не виделись. Но с годами я всё чаще стал задумываться о прошлом. Спросил себя: почему я не помог этой женщине, взвалившей на себя проблемы отстающего коллектива? Можно было оказать помощь в обучении рабочих, инженеров, а не стоять над ними с секирой над головой. И мне захотелось поехать в Таксимо, найти Антонину Николаевну, встав перед ней на колени, попросить прощения. Да, я сделаю это сейчас!
И он решительно встал с полки.
- Нет, не нужно этого делать! Я уже давно простила Вас, бог Вам судья.
Мы расстались с ним на перроне станции Таксимо, позже я узнала о том, что он оставил наш мир, прожив чуть больше 75 лет. Это было позже, а я пишу о последних событиях 1984 года.
В этот год у меня сменился водитель служебного автомобиля, мы приняли на работу молодого солдата, демобилизованного из рядов Советской Армии. У него уже была семья- беременная жена и дочка. Поселили их в жилой вагон, жену приняли на рабо-
Слева - Яненко В.Г., Скарга В.А., справа - Мезенцев А.А., Фролов А.Н. ту. Александр Бунинский, так звали водителя, стал «членом» нашей семьи. Водитель служебного автомобиля- фигура важная, нужная. Мы с ним находились рядом больше, чем с кем-то. Иногда с утра и до вечера объезжали объекты, а это бригады, работавшие на железнодорожном пути в 100 километров. Обедали «сухим пайком», иногда с рабочими в котлопункте. По пути встречались с коллегами, начальниками других поездов. Меня принимали, как коллегу, большинство руководителей. Но был один, помнится, фамилия его была Липаткин, начальник СМП-708 из Северобайкальска, тот меня «не видел в упор», избегая рядом со мной сидеть на совещаниях. Он был старый холостяк, не подпускал к себе женщин близко, его можно было понять. Скорей всего, он получил глубокую травму от женщины, отсюда опасения от всех нас.
Часто нам приходилось встречаться в пути с начальником СМП- 581 Владимиром Афанасьевичем Скаргой. Опытный транспортный строитель, он был прост в обращении, шутил, поддерживая хорошее настроение. СМП-581 был ведущим предприятием в тресте, именно там работала знаменитая бригада Александра Бондаря. В. А. Скарга был и остается уважаемым человеком на Бурятском участке БАМа и в городе Северобайкальске. С ним и его женой Татьяной Михайловной мы поддерживаем дружеские отношения.
Несколько лет мы работали рядом и дружили с Владимиром Ивановичем Куртуковым. Он всегда уважительно относился ко мне и к нашей семье, мы бывали у них в гостях, когда его назначили заместителем управляющего трестом. Специалист транспортного строительства высокого класса, он принимал участие в возведении дорог к открытию Олимпиады в Сочи. К сожалению, он прожил только 70 лет, в марте 2016 года он покинул наш мир.
Что-то я ушла не туда, как мне кажется. Я просто хотела сказать «спасибо» тем мужчинам, которые на работе воспринимали меня, как равноценного коллегу, а не просто, как женщину.
Помню, планерки в кабинете управляющего, горячие обсуждения работы. К планеркам я всегда готовилась тщательно. У меня была с собой толстая общая тетрадь, в которую я вносила все показатели. Открыв её, я могла в любое время сказать на каком километре трассы, сколько недостает болтов, или на линии электроснабжения сколько установлено опор, какие по маркам не привезли и т. д. Когда доходила очередь до меня давать отчет перед управляющим, я четко как на уроке чеканила цифры, марки, суммы и т. п. На вопрос управляющего я могла без запинки ответить состояние дел на любом километре нашего участка дороги. А это - более 100 км. магистрали БАМа. Каждый вечер я принимала сведения от своего диспетчера и вносила изменения, поэтому к отчету была готова всегда. Больше всех на планерке доставалось А. А. Мезенцеву, начальнику СМП-670. На одной из планерок он заявил:
- Почему к Максимовой у Вас никогда нет вопросов? Да только потому, что она женщина, вот Вы её и милуете. Ко мне всегда куча вопросов.
- Нет, не поэтому. Потому, что Максимова, в отличие от Вас, всегда готовится к заседаниям и все докладывает по порядку. Учитесь у неё, Александр Александрович, - ответил управляющий.
По итогам 1984 года СМП-608 вышел на четвертое место в тресте. Впереди были:
СМП-708 и СМП-581 (Северобайкальск), СМП-694 (Таксимо). Обойти их было нереально, так как это были мощные предприятия, с хорошей базой и перспективной загрузкой объемов работ.
В ноябре мы представили документы на подведение итогов конкурсов. Что мы получили?
- Первое место в конкурсе « Лучшая постановка физкультурно- массовой работы в коллективе транспортных строителей» Диплом ВЦСПС (Москва);
- Первое место в конкурсе «Лучший поселок на строительстве БАМа» Диплом Главка;
- Первое место в конкурсе « Лучший детский сад на Бурятском участке БАМа» Диплом Дорпрофсожа Забайкальских транспортных строителей;
- Первое место в конкурсе « Лучшая столовая на Бурятском участке БАМа» Диплом Объединенного профкома треста «Нижне- ангарсктрансстрой».
По этому поводу в Кичере мы устроили грандиозный праздник, вначале - концерт в Доме Культуры «Романтик», потом - вечер в кафе.
Почему это стало возможным? Я всегда считала и считаю, что главное в успешной работе - это люди. Именно их руками, старанием и трудом было создано то, что получило высокую оценку в конкурсах. По порядку:
- Физкультурно-массовая работа в СМП-608 с самого начала была поставлена на должный уровень, серьезно. Для этого были условия: коллектив, собранный из лучших представителей молодежи республик Советского Союза. Я не преувеличиваю, именно так и было. Попасть в список бойцов отряда имени 18 съезда ВЛКСМ было непросто. Кроме этого, профком поезда, его председатель Лучина Геннадий Степанович держали «руку на пульсе», т. е. всегда помогали, контролировали и организовывали спортивную работу. Директор спорткомплекса Дворниченко был влюблен в спорт сам и прививал любовь к спорту молодым ребятам и девчатам. Команда СМП-608 всегда участвовала в спортивных мероприятиях района, треста и города Северобайкальска, завоевывая победы.
- Как мы подготовились к конкурсу «Лучший поселок на БАМе» я уже рассказывала. Это был всеобщий подъем творчества, огромное желание людей сделать свой поселок красивым. Кичерцы были патриотами своего поселка, воспевали его в стихах и песнях. Ки- чера была чистым поселком, уже в пять часов утра тракторист Михаил Мурадов объезжал поселок, очищая мусорные баки, и подбирая мусор. К семи часам территория поселка была чистой. Добавлю ещё к сказанному, что Кичера летом благоухала от зелени деревьев и цветов, а зимою утопала в снегах. Это было действительно комфортное и красивое место для жизни людей!
- В Кичере детский сад «Белочка» расположился в березовой роще. Строители создавали его с любовью, стены здания были украшены рисунками зверюшек, сценками из мультфильмов и расписаны цветами. Заведующая детским садом Нина Ивановна Соседко была рачительным, требовательным и ответственным руководителем учреждения. Если что-то нужно было для детского сада, она не успокаивалась, пока не добивалась решения. Дружный, сплоченный коллектив работников, выполнял свои задачи безупречно. Они не готовились к конкурсу специально, так как всегда были готовы показать свой садик и свою работу.
- Наконец, первое место столовая получила заслуженно. Администрация и профсоюзный комитет поезда уделяли большое внимание организации питания рабочих. Руководитель Кичерско- го торгового отделения ОРСа СМП-572 Гнеушева Майя Ивановна постоянно заботилась о качестве и полноценности питания. Коллектив столовой возглавляла Людмила Майорова, ответственный руководитель и специалист в области общественного питания. Столовая была оснащена всем необходимым оборудованием, санитарное состояние соблюдалось безукоризненно. Поэтому, победа была заслуженной.
Видимо, так уж повелось у русского человека, когда у кого-то все получается хорошо, непременно появляются завистники. Так было и со мной, Когда я дала согласие на работу в Кичере, этим я вызвала недоумение у некоторых моих знакомых. Разговоры на тему трудности, невозможности что-то изменить и даже неверия в меня озвучивали мои друзья и недруги. После того, как в Кичеру пришли победы в конкурсах, мнение изменилось. В разговорах со мной появилась плохо скрываемая зависть, а я её не замечала. В силу открытости своего характера я делилась новостями и радовалась от всей души за себя за свой коллектив. Я была счастлива и не скрывала этого!
После открытия сквозного движения мы стали писать представления на государственные награды. Многим бамовцам я лично писала характеристики, особенно, если речь шла о Звезде Героя. Так, я написала характеристики на Вячеслава Аксенова, бригадира комплексной бригады нашего СМП, а также на знаменитого бригадира Александра Бондаря (попросили об этом в отделе кадров треста). Меня представили к награждению орденом Дружбы Народов. Только, награду я не получила, позже расскажу по какой причине.
Как-то в декабре Николай Бондарев вошел в мой кабинет с таким предложением:
Геннадий Инешин с сыном.
- Мы в Райкоме обсуждали вопрос работы нашего коллектива, там появилась такая идея- нужно нам выйти с инициативой движения «Пятилетку - в четыре года!». Как Вы считаете?
Я тут же вспомнила Каменск, Орлова и его «звездные» предложения, поэтому ответила твердо:
- Считаю, что работать так можно, но выходить с такой инициативой это абсурд. Мы работаем в транспортном строительстве, здесь планы могут поменять два раза в год. При этом, мы будем вынуждены готовиться к работе на новых объектах, и при дислокации потеряем время на подготовку. Я против таких заявлений.
- Хорошо, я скажу в Райкоме Ваше мнение. Он был явно расстроен из-за моего отказа.
Вскоре меня пригласили в трест и «выразили мнение» по этому поводу уже твердо.
- Это нужно, прежде всего, вашему коллективу, - заявил секретарь парткома Мухаров Р. П.
Дальше произошло все очень быстро. Составили документ, обсудили в тресте, приняли и напечатали в газете. Сейчас я размышляю так: почему я не настояла на своем мнении- не брать такой инициативы на коллектив, на свои плечи? Ведь это я отвечу за срыв обязательства, с меня будет спрос в первую очередь. Не хотела противостояния. Верила тому, что трест поможет. Так меня заверили в тресте все руководители. Но, как говорится, все течет, все меняется. Ситуация изменилась коренным образом. Уже в конце января 1985 года состоялось совещание в тресте, на котором была принята Программа первого пускового комплекса БАМа. Это означало, что все ресурсы будут направлены на сдачу комплекса. Нашему коллективу дали перегон в 25 километров и станцию Тыя, с развитием станционных путей и строительством здания станции. Мы к этим объектам не готовились, не были заказаны конструкции, не было свободной бригады. Но в тресте никто и слушать не стал, ответ был один: надо делать, решайте. А как же наши объекты? Кто их будет строить? Это никого уже не интересовало.
Мы с Инешиным подготовили мероприятия по решению задачи, поставленной трестом, и обсудили на заседании парткома СМП- 608. Были разные мнения, но пришлось утвердить мероприятия, по которым участок Табакова передислоцировался на станцию Тыя, бригада В. Аксенова переводилась для монтажа конструкций здания станции. Задачи нашего коллективы, обозначенные в инициативе «Пятилетку- в четыре года!» становились пустым звуком. Было не по себе от этого, наши специалисты роптали, но толку от этого? Пришлось подчиниться и работать. Участок Табакова А. И. передислоцировался быстро, и уже в начале марта они приступили к работам по строительству станции Тыя.
Тут я хочу рассказать о том, как мне удалось помочь Суворову В. К., которого в свое время пригласил Ходаковский на замену мне в самом начале моей работы в СМП-608. Сначала Суворов работал замом в СМП-575, но вскоре его назначили начальником СМП-669. И тут случилось ЧП на объекте СМП-669: погиб электрик, который монтировал электрические провода на столбе. Столб повалился вместе с электриком, падая, электрик получил травму и умер на месте. Потом была проверка, главный инженер этого коллектива был в отпуске и вину за гибель рабочего возложили на руководителя- Суворова В. К. Вопрос вынесли на заседание коллегии ДОРПРОФСОЖА. Руководитель этого профсоюзного органа В. А. Никулинских сразу дал оценку по вопросу - Суворова В. К. считать виновным в несчастном случае, освободить от должности и отдать под суд. Вопрос поставили на голосование, а мы - члены коллегии, попросили дать перерыв, чтобы хорошо все продумать. В этот перерыв я поговорила со всеми членами коллегии, уговаривая их принять более мягкое решение, без отстранения Суворова. Когда собрались на голосование, большинство отклонило предложенное Никулинских решение. Тогда Никулинских снова объявил перерыв, и я уже настоятельно просила коллег не менять своего мнения. Увидев, как горячо я разговариваю на улице с одним из коллег, Никулинских пригрозил мне:
- Ну, Максимова, ты выпросишь взыскания! Не подбивай людей против, а не то... смотри у меня!
В результате повторного голосования прошло наше предложение СуворовуВ.К. объявить строгий выговор и оставить на работе. После заседания он подошел ко мне и сказал такие слова, которые я запомнила:
- Антонина, какой ты добрый человек! Ведь тебе на меня бы обижаться нужно, а ты так помогла мне. Спасибо! Я всегда рад поддержать тебя при необходимости, - глаза его при этом увлажнились, он был растроган.
В феврале главный инженер Инешин Г. К. уехал в отпуск, мы работали, как и раньше, слаженно. Большую работу по комплектации, инженерной подготовке объектов, по техдокументации проводил Владимир Леликов - начальник производственного отдела. Не считаясь с личным временем, он все успевал делать в срок. К нему ни у меня, ни у треста не было замечаний. Прекрасно с работой справлялась главный бухгалтер Галина Фоминична Иванова.
А. Н. Фролов, который всегда подставлял мне плечо в трудных ситуациях, уехал в Тынду, где ему предложили должность заместителя начальника Главка по кадрам. Он получил повышение, и от него не отказался. В райкоме КПСС предстояли выборы первого Секретаря, поговаривали о том, что Николай Бондарев подбивает секретарей «первичек» избрать его на должность «первого». При открытом разговоре с ним, на мой вопрос о слухах, он ответил:
- А почему бы и не поработать мне? Опыта у меня достаточно. Но, вы не верьте слухам, я никого не подбиваю на это. Возможно, мы уедем домой этим летом. Посмотрю, кого изберут «первым», тогда и примем решение.
В один из весенних дней 1985 года мне позвонил секретарь парткома треста Ратмир Петрович Мухаров, и спросил:
- Скажите, Бондарев на месте?
- Нет, сегодня он выехал на дальний участок, вернётся к вечеру. Что ему передать?
- Я прошу Вас никуда не отлучаться, я выезжаю к Вам.
Странно, - подумала я. Что же он едет, ведь Бондарева нет. Хорошо, буду ждать, есть чем заняться - писем куча, нужно все просмотреть, подписать, направить.
Вскоре подъехал секретарь. Вошёл в кабинет, поздоровался, осмотрелся.
- Мне нужно с Вами поговорить наедине, дело секретное. В приёмной народу много могут помешать.
- Пойдёмте в нашу гостиницу, она рядом. Там никого нет, - ответила я.
Мы вошли в гостиницу, хозяйка Галина была там.
- Галя, займитесь чем-нибудь на улице, - сказала я.
Секретарь сразу приступил к разговору, даже не сняв пальто. Он
отказался сесть, мы стояли напротив друг друга. Видимо, он рассчитывал на короткий разговор.
- Я приехал сюда для того, чтобы попросить Вас написать докладную на Бондарева. Ну, там, что плохо работает, не справляется. Нам его нужно убрать с должности парторга.
- Какие у Вас к нему замечания? Может быть, я чего -то не знаю? Если у Вас есть факты, порочащие его, как коммуниста и секретаря - давайте рассмотрим этот вопрос на парткоме и примем соответствующее решение. А так просто, не зная фактов, я писать не могу. Тем более, что у меня, как у руководителя, к нему нет претензий. Он правильно разъясняет политику партии и государства, работа нашей парторганизации недавно считалась одной из лучших. Что-то я Вас не пойму.
- Что Вы тут разглагольствуете! Писать она не будет! Партия говорит надо, значит надо писать, - заметно повышая тон, возмутился секретарь.
- Пожалуйста, скажите мне, что он сделал такого, чтобы освобождать от должности? Я должна знать.
- Мы так решили, так и будет. Вы коммунист, Вы обязаны подчиниться нашему решению! - он уже начал «выходить из себя».
- Оказывается, фактов-то и нет. Вам надо его просто убрать, но чужими руками, чтобы самим остаться чистенькими, - горячилась я.
- Как я говорю, так и сделаешь, - неожиданно переходя на «ты» закричал он.
- Не нужно здесь кричать, я не испугаюсь. Если он того заслуживает, то снимать нужно открыто, на заседании парткома!- эмоционально произнесла я.
- Кто ты такая, чтобы указывать мне? Я - секретарь парткома треста, не забывай. Не подчинишься - вылетишь из партии! - он покраснел и уже не владел собой.
- А я - начальник поезда. Не кричите, здесь я хозяйка и не позволяю кричать на меня, - я еле сдерживалась, чтобы не перейти на крик.
- Тебе говорю - пиши, а то будет худо!
- Разговор окончен. Кляузу я не буду писать, даже под ружьём
- Ну, тогда учти: ты ещё попомнишь меня! Я испорчу тебе биографию, раз ты не хочешь послушаться меня! Очень пожалеешь об этом!
Хлопнув дверью, он выскочил на улицу. Меня трясло от напряжения и негодования. Надо же придумать - предложить мне писать кляузу! Не вышло! Моя совесть чиста!
Мне нужно было идти в контору. Рабочий день подходил к обеду, но меня, как всегда ждали люди, ждала работа, я должна успокоиться и пойти в свой кабинет. Да чтобы никакого нервного стресса, или обиды у меня не было ни в душе, ни на лице. С этим я всегда справлялась хорошо. Выпив залпом два стакана воды, я успокоилась и вышла на улицу.
- Антонина Николаевна, почему он так кричал на Вас? Даже на улице было слышно. Вам не плохо? Может чего надо, скажите - я мигом, - посочувствовала Галя.
- Не волнуйся, Галя, со мной всё в порядке, - с улыбкой ответила я.
Я пошла через дорогу в контору. На улице была весна, ярко светило солнышко и от его лучей на крышах таял снег. Капели непрерывным ручейком стекали с крыш, гулким звуком отдаваясь в сугробах. На душе моей стало спокойно. Мысленно я похвалила себя, что не поддалась на угрозы секретаря парткома, не совершила подлости по отношению к своему товарищу.
- Если считают нужным его убрать, пусть сделают своими руками, - думала я.
Отдохнувшие, с хорошим настроением, вернулись в Кичеру Инешины, теперь и я могла подумать об отпуске. Через две недели мне подписали отпуск, я получила путёвку и отбыла в санаторий. Из отпуска я вернулась самолётом до Улан-Удэ в середине мая. Взяв чемодан, я вошла в зал аэропорта, и сразу же увидела двух своих коллег. Управляющий трестом и начальник СМП-581 стояли посреди зала и слушали объявление. Наш рейс до Нижнеангарска отложили на два часа. Я подошла к ним.
- Здравствуйте! Я возвращаюсь домой!- с радостью возвестилая.
Мы поздоровались, пожали друг другу руки. При этом лицо
управляющего стало каким-то напряженным. Я сразу приняла это на свой счёт.
- Без меня что-то произошло в СМП?- с тревогой спросила я.
- Нет- нет, там всё в порядке. Главный инженер хорошо справляется с работой, ребята молодцы стараются Вас не подвести, - он говорил, не глядя мне в лицо. Обычно, он всегда при общении смотрит в лицо собеседнику. Странно, - подумала я, - это не похоже на управляющего, что-то скрывает. В сердце у меня появилась тревога. Что-то всё -таки произошло, если «сам» так волнуется. Я отошла от них и, сев в кресло, стала читать местные газеты. Через два часа диспетчер известил нас о том, что рейс до Нижнеангарска переносится на завтра. Я решила поехать к брату. Там переночую, а утром он отвезёт меня в аэропорт- думала я.
Выйдя из здания вокзала, я пошла к автобусной остановке, и тут увидела, что мои коллеги машут мне, приглашая в такси. Узнав, в каком направлении они поедут, я села, это было мне по пути. Такси остановилось возле ведомственной гостиницы, и управляющий пригласил меня войти, сказав при этом:
- Приглашаю Вас зайти в гостиницу, мне нужно сообщить Вам одну новость. А потом поедите к брату.
Хозяйка встретила нас радушно, поставила чайник, а мы вошли в большую комнату и сели в кресло.
- Я не знаю, как Вам сказать, Антонина Николаевна. Такое сообщение неприятное, не знаю с чего начать, - он так смущался, что у меня появились мысли о самом страшном.
- Кто-то умер?- спросила я с тревогой.
- Нет, все живы.
- Был большой пожар?
- И пожара не было.
- Может быть, меня освободили от должности, пока я отдыхала?
- Да нет, вы продолжаете работать.
Я не знала, что могло случиться, что всемогущий управляющий так переживал. И тут он заговорил:
- Помните, зимой мы готовили наградные документы в связи с открытием сквозного движения по БАМу?
- Да, конечно. Я сама лично писала характеристики многим своим работникам.
- Вас мы представили к награждению орденом «Дружбы народов». Вы это заслужили. Документы были обсуждены, подписаны, и отправлены в Бурятский ОК КПСС. Там их рассмотрели, утвердили и направили в Москву. Недавно из Москвы мы получили эти награды и удостоверения к ним. Когда в Отделе кадров треста стали сверять, то не досчитались одного ордена, на Ваше имя. Я лично позвонил в ОК КПСС, и мне ответили, что документы были уже в Москве, но позвонил секретарь парткома треста, чтобы документы на Вас изъяли. Якобы, они попали ошибочно. Со мной никто этот вопрос не согласовывал. Мне перед Вами неудобно, стыдно за это. Но я уже ничего сделать не мог.
Может быть, Вы объясните мне - что у Вас произошло? Почему он так поступил?
- Господи, стоит ли так волноваться из-за этого! Ну, не получу я орден, какая в том беда? Мои дети, внуки, муж - живы, и это - главное! А почему он это сделал - пусть сам объяснит Вам.
- Я спросил его об этом. Он ничего не ответил, склонил голову и промолчал.
Мы сели за стол, выпили по рюмочке коньяка за БАМ, и я пошла к брату.
Я решила никому, кроме мужа, об этом не рассказывать. На торжестве по случаю вручения орденов и медалей, я радовалась со всеми. Никто и не заметил, что орден мне не вручили. Каждый был занят собой, а я поздравляла коллег, обнимала их, и принимала поздравления от них. Когда меня просили надеть орден, я отшучивалась, что кофточка тоненькая, он не удержится.
Потом снова были трудовые будни, сдача объектов пускового комплекса. Работа, разъезды по трассе, совещания, поздние возвращения домой.
Как-то, будучи в Улан-Удэ по делам службы, я шла по центру города. Издалека вижу - идёт он прямо на меня.
- Антонина Николаевна, Вы здесь какими судьбами? - протянув руки, он обратился ко мне.
- Извините, Вы ошиблись, я Вас не знаю, - ответила я, оставив его в недоумении.
Хотя я не умею помнить зла, в этом случае обида на несправедливость со стороны Мухарова, долго занозой сидела в моей душе. Но, все- таки позже я его простила.
Вскоре после вручения наград, мы узнали о том, что управляющему трестом предложили работу в Бурятском ОК КПСС. Руководители СМП обсуждали этот вопрос при встрече и по телефону. Если Феликс Викентьевич согласится, то кого назначат? И как ему - человеку с производства, будет там работаться? Я высказывала свою точку зрения: ему не следует соглашаться с предложением, он не сработается, точно. Много лет управляющий трестом был первым лицом на нашем Бурятском участке строительства БАМа, он привык сам принимать решение и подчинять руководителей к его выполнению. В Обкоме он будет просто исполнителем, придется «прогибаться» перед первым и вторым секретарями, не будет живой работы. Я решила поехать в трест, один на один пообщаться с Феликсом Викентьевичем и сказать ему свое мнение. Тем более, что я была единственным руководителем в тресте - уроженка Бурятии. Я прибыла в трест без звонка, но он меня принял. Я поздоровалась, и сразу приступила к разговору.
- Феликс Викентьевич, я не советую Вам принимать предложение от ОК КПСС. Вам там будет неуютно, более того, Вы долго там не проработаете. Вы не местный, не бурят. А это очень важно. Я знаю об отношении к бамовцам, Вам будут мешать в работе, саботировать и вообще - это не Ваша работа. Послушайте меня, Вы- транспортный строитель, Вас здесь уважают, Вы имеете деловой авторитет.
А там? Вы будете просто чиновником и ни на что повлиять не сможете. Не соглашайтесь, прошу Вас, - эмоционально говорила я. Лицо управляющего выражало растерянность, потом он улыбнулся и тихо сказал:
- Ничего-ничего. Все будет хорошо, не беспокойся, я уже дал согласие. Завтра я приглашаю Вас на прощальный ужин, обязательно будь.
Он подошел ко мне, улыбнулся и поглядел внимательно в мои глаза:
- Я думал про Вас, Антонина Николаевна. Вам будет трудно работать с Романовым, он принимает дела. Кто будет работать главным инженером треста - это решать ему. Возможно, Вам будет предложена другая работа, соглашайтесь. И проводив меня, открыл дверь в приемную. Я вышла из приемной, в коридоре встретились работники отделов, все были опечалены. Управляющего любили за его деликатность, внимание к людям и простоту.
Назавтра в кафе на берегу Байкала собрались руководители отделов треста, замы управляющего, его помощники и руководители строительно-монтажных поездов. В зале были строители-мужчины, которые руководили стройкой БАМ на Бурятском участке и несли ответственность за это важное дело. Я была единственной женщиной среди приглашенных гостей, и в тот вечер меня это смутило.
С уходом Ходаковского закончилось время, в котором преобладали человеческие отношения, ценности социальной сферы жизни: спорт, культура, работа комсомола и даже партбюро, что отличало жизнь строителей БАМа от обыденной жизни страны. Начиналось время «технарей», которые не признавали ничего, кроме работы. К слову сказать, Феликс Викентьевич проработал в Бурятском Обкоме КПСС недолго, и ушел по собственному желанию. Я предполагаю, что он жалел о том, что не закончил строительство БАМа.
Главным инженером треста Романов Александр Павлович назначил Миронова Виктора Георгиевича из ПМК Ленбамстроя. Эта Ленинградская строительная организация строила объекты города Северобайкальск. При знакомстве со мной он бесцеремонно сказал:
- Кто Вас назначил на эту должность? У нас в Ленинграде женщин на такую должность не назначают. Я не понимаю, как с Вами разговаривать? Я буду ставить вопрос по руководству СМП-608 перед парткомом треста и Романовым.
Я ответила, твердо, не смущаясь:
- Мы живем в советской стране, где женщина уравнена в правах с мужчиной. Мы учимся в институтах и получаем такой же диплом, как и мужчины. Ваша претензия ко мне, как к руководителю не имеет оснований. Поработайте сначала, а потом и делайте выводы.
На совещании руководителей по пусковому комплексу Миронов не смотрел в мою сторону, а если вопрос ставился о привлечении нашего коллектива к работе на объектах пускового комплекса, он говорил:
- Запишите в протокол: работу поручить СМП-608. Ответственное лицо... да, пока оставьте место, потом допишем.
Мои коллеги - руководители поездов переглядывались, пожимали плечами. После совещания я вошла в кабинет управляющего Романов А. П сидел за столом, перед ним ни одной бумажки. Видимо, он о чем-то размышлял.
- Не помешаю, Александр Павлович?- спросила я.
- Проходи, Антонина. Рассказывай, как дела в поезде.
- Я зашла вот по какому вопросу. Главный инженер не принял меня, как руководителя, не говорит со мной, на совещании в протоколе вместо моей фамилии сделали пропуск. Это что за отношение? И как мне поступать?- волнуясь, сказала я.
- Не обращай внимания на него, он человек-технарь, скоро убедится в твоей компетенции и отстанет. Я тебя буду поддерживать, ты - одна женщина-руководитель строительной организации на всем БАМе, да что на БАМе, во всем Минтрансстрое нет женщин руководителей СМП. Работай, и не думай о плохом.
Из кабинета Александра Павловича я выходила с желанием доказать Миронову, что я справляюсь не хуже мужчин.
Весна 1985 года принесла мне, как руководителю, две неприятности.
Во-первых, заявление на увольнение написал прораб и комиссар отряда имени 18 съезда ВЛКСМ Рябков Александр Иванович. Ему предложили работу главным инженером в одном из СМП треста «Ангарстрой». Я убеждала его, как могла не уезжать из Кичеры, объясняя, что и у нас может освободиться подходящая должность. Он был тверд в своем решении оставить работу старшего прораба у нас. Скорее всего, в нем взыграло самолюбие и амбиции. На эту должность мы назначили Хамицевича Константина, члена отряда, бойца отряда из Белоруссии. Мастером на строительство котельной приняли Кириллова Юрия Федоровича. Человек он был основательный, добросовестный, ответственный и работал до расформирования СМП. В нем мы не ошиблись, но все-таки, нашему коллективу не хватало общественной значимости Рябкова, его авторитет в поселке был велик. А у него не сложились отношения с руководством СМП и треста, вскоре он вынужден был оставить БАМ и вернуться на родину в Краснодарский край. Только через 18 лет мы увиделись на юбилее Кичеры.
После выборов первого секретаря РК КПСС, которым был избран Никулинских В. А., секретарь парткома Бондарев Н. С. уволился и уехал на родину в Белоруссию. Он был непростым человеком, но умел найти убедительные слова для рабочих, когда нужно было направить энергию в нужном направлении. Мы часто разрабатывали с ним различные комбинации в своей работе, чтобы добиться нужного результата. Другого такого человека на должность парторга в нашем коллективе не было. Уже через месяц-другой я ощутила его отсутствие. Люди стали уезжать с БАМа после того, как произошла стыковка рельсов с запада и востока, считая, что свою задачу они выполнили. Однако, работы на БАМе было ещё достаточно, ведь в 1985 году готовилась к сдаче только первая очередь.
Участок по строительству главного железнодорожного пути во главе с Табаковым А. И. отлично справлялся со своими задачам, тем более, что мы усилили участок новым прорабом. Поликарпов А. И. - инженер-строитель путей сообщения, окончил ЛИИЖТ и быстро влился в коллектив СМП-608. А Табаков А. И. на своем прорабском участке был настоящим хозяином, все от быта рабочих и до организации основного строительного процесса было хорошо продумано и не требовало вмешательства вышестоящего руководства. Я приезжала на станцию Тыя, где дислоцировался участок, только для того, чтобы посмотреть итоги работы, да встретиться с кем-то из треста, или Главка. Миронов по-прежнему меня не замечал, и был недоволен работой нашего главного инженера Инеши- на Г. К. На всех совещаниях, он находил, в чем упрекнуть СМП-608.
Как-то, еще в июне меня вызвали в Главк, и я сообщила об этом Управляющему Романову А. П.
- Езжай, коль вызывают. Почему меня не уведомили об этом - вопрос, - по телефону ответил Романов.
Взяв командировочное удостоверение, полная размышлений, я отправилась поездом до Тынды. В Главке меня встретил Фролов А. Н., я устроилась в гостиницу и пришла в кабинет Фролова.
- Антонина Николаевна, у нас есть решение предложить Вам должность заместителя управляющего по экономическим вопросам в тресте «Бамстройпуть», что находится в Чаре. Управляющий трестом Вам знаком, это - Скарга Владимир Афанасьевич.
- Почему именно мне Вы предлагаете эту работу, я по образованию не экономист, спросила я.
- При утверждении на должность начальника СМП-608 Вы показали хорошие знания по экономике строительства. Более того, Вы доказали на практике, как нужно вести экономические расчеты и внедрять их в работу. Я предлагаю Вам встретиться с главным экономистом Главка, он ждет Вас. Пойдемте, я Вас провожу, - сказал Фролов, и мы пошли по коридору. В кабинете, куда мы открыли дверь, за бумагами сидел солидный мужчина лет шестидесяти.
- Проходите, Антонина Николаевна, я Вас жду. Вы уже знаете о том, что мы приняли решение утвердить Вас в должности зама по экономике. Трест «Бамстройпуть» не такой большой, как «Ниж- неангарсктрансстрой», Вы справитесь. Я посмотрел экономические показатели СМП-608, и они удовлетворили меня, как экономиста. При небольшой загрузке Вашего коллектива Вам удается работать без перерасхода по статьям, а это говорит о том, что экономической
Агитпоезд в Кичере. 5 июля 1985 года. В центре - Нико/юй Бондарев. работе уделяете внимание. Я - за Вашу кандидатуру, буду помогать на первых порах. Пройдите к начальнику Финансового отдела, он в курсе, - и он показал жестом, что разговор окончен.
Начальник Финансового отдела был не столь уверен в моих экономических способностях, начав разговор с трудностей работы в этом тресте:
- Экономическая работа в тресте «Бамстройпуть» давно уже не ведется, она просто развалена. В каждом СМП перерасход заработной платы, все большие объемы работ выполнены, остались доделки. Я предлагал расформировать трест, ко мне не прислушались, направили руководителем Скаргу В. А. Теперь вот Вас «на усиление» бросают. Не знаю, как Вы справитесь... Но, раз надо, значит будем вместе «вытаскивать « из трясины трест. Я не против Вашей кандидатуры, а говорю правду затем, чтобы Вы знали, куда идете работать. Вашу кандидатуру я согласовываю.
Фролов был рядом, он все слышал. Выйдя из кабинета, мы пошли в Приемную Мохортова К. В. - начальника Главка. Но, его не было. Секретарь сообщила нам, что он будет после обеда, а встреча со мной назначена на 10 утра завтра. Придя в кабинет А. Н. Фролова, я задала ему вопрос:
- Анатолий Николаевич, Вы знали о том, что трест «Бамстрой- путь» находится в трудном финансовом состоянии, что экономика там в полном развале? Зачем рекомендовать мне такое место? Я с трудом справляюсь в СМП-608 завершать работы, которые недоделали мои предшественники и свалили на меня дешевые и трудоёмкие объемы. Я не соглашусь, и сейчас же пойду на вокзал. Уеду сегодня же.
- Поезд будет только завтра, поэтому Вам придется задержаться. Это во-первых. Во-вторых, не так уж там и плохи дела, поедешь, познакомишься на месте с обстановкой. У Вас получится. Да и зарплата в этой должности больше, и в Министерстве транспортного строительства Вы будете единственной женщиной, занимающей должность заместителя управляющего трестом, тем более, что это строительство БАМа. Не спешите принимать решение, отдыхайте до завтра. Сходите в кино, хорошо выспитесь, завтра в 9-30 приходите.
Мы попрощались до завтра, и я решила пройтись по Проспекту Москвы, посмотреть здания, познакомиться с Тындой. А меня поджидала удача! На первом же перекрестке я повстречала Валентину Кононову, с которой мы вместе работали в ПМК-590. Она была экономистом, в самом начале строительства БАМа уволилась и уехала. И вот - встреча!
- Тоня, это ты? Я знала, что когда-то ты приедешь в Тынду, и мы обязательно встретимся, - говорила Валентина, простирая ко мне руки для объятия.
- Как ты узнала о том, что я работаю на строительстве БАМа?- в свою очередь я обратилась к Валентине.
- О тебе писала газета БАМ, и фотография твоя была. Как я рада нашей встрече! Пойдем к нам, мы тут недалеко живем. Я познакомлю тебя с моим мужем, его зовут Адам, он поляк, - она взяла меня под руку и уверенно повела вперед.
Вскоре мы подошли к аккуратному щитовому домику, окрашенному в ярко-синий цвет.
- Домик Адам покрасил в синий цвет, говоря, что подбирал краску под цвет моих глаз, - смеясь, произнесла Валентина, и я поняла, что она счастлива в браке с Адамом. Мы вошли в дом, он оказался просторным внутри и уютным. Валентина познакомила нас с Адамом, а из комнаты вышел высокий парень, сначала он смотрел на меня настороженно, но потом узнал меня, поздоровался и пригласил пройти в комнату. Адам сразу включился в работу на кухне, проводив Валю в комнату словами:
- Валюта, вам есть о чем поговорить с Тоней, иди к ней. Позволь мужчинам накрыть стол самим.
Мы сидели с Валей и говорили, говорили. Ведь прошло десять лет с той поры, когда она уехала строить БАМ. Смотрели фотографии, вспоминали знакомых, коллег. Не заметили, как прошло время, и нас пригласили к столу. Мы досиделись до темноты, и Валя с Адамом проводили меня в гостиницу.
Утром в 10 часов мы с Анатолием Николаевичем вошли в кабинет К. В. Мохортова. Он приветливо улыбнулся, увидев меня. Тут же в кабинет вошли главный экономист и начальник финансового отдела. Им было предоставлено слово, оба высказались за мою кандидатуру. Моего мнения никто не спрашивал, Константин Владимирович сразу перешел к задачам, которые стоят передо мной при работе в этой должности. Я слушала, пока они обсуждали этот вопрос. Наконец, Мохортов обратился ко мне:
- Антонина Николаевна, работа в тресте проще, нежели в должности начальника СМП, Вы справитесь. В начале июля в Министерстве будет коллегия, Вас там будут утверждать. Вам предстоит передать дела, решите этот вопрос с Романовым.
Тут уже я решила сказать свое слово:
- Благодарю за доверие, однако я не могу с уверенностью согласиться на это предложение. Мне нужно подумать, согласовать этот вопрос с мужем, он может отказаться от переезда.
- Решайте все вопросы и сообщите результат Фролову. Я надеюсь, что все уладится.
Мы попрощались, и вышли в коридор. Я сказала Фролову, что не принимаю это предложение, а он улыбнулся и ответил:
- Не торопись с ответом, поезжай, подумай.
Ехала в вагоне, смотрела по сторонам и думала. С одной стороны, я понимала, что эта должность имеет перспективы. Это - продвижение по службе, и я тешила свои амбиции. С другой стороны, я признавала, что я не смогу быстро наладить экономическую работу, это не СМП, в котором я, как руководитель, отвечаю за все, но и всем командую. Зам. управляющего не может вникнуть в дела СМП так, как я вникала, будучи руководителем. Как сложатся отношения с начальниками СМП, ведь это были мужчины, многие из которых считали женщин глупыми, не способными на серьезные дела. Поезд идет тихо: тук-тук, тук-тук. Надо ли мне? Нет, не надо. Или надо...
Утром следующего дня я вышла на станции Кичера, и сразу направилась в контору.
Там уже знали, что меня вызывали в Главк за назначением. При встрече люди обращались ко мне с просьбой не покидать Кичеры. В конторе тоже были разговоры, сразу ко мне пришли мои замы, на лице было волнение.
- Зря всполошились, я ещё ничего не решила, так что работайте спокойно, - сказала я.
Николай встретил меня, лицо его выражало недовольство:
- Куда опять собралась? Лично я никуда не поеду и Вовку не отдам! Привыкла ездить с места на место, вот и вали, а я свое сказал - не поеду!
- Да и я тоже сомневаюсь в том, надо ли мне принимать это предложение?
Позвонил Александр Павлович и просил меня приехать завтра утром в трест для разговора. Только я положила трубку, как снова звонок, на сей раз звонил Фролов.
- Антонина Николаевна, вопрос об утверждении Вас в должности зама управляющего трестом «Бамстройпуть» включен в повестку коллегии, она состоится 7 июля. Готовьтесь к поездке, ни в коем случае не отказывайтесь, это ваш шанс для работы в Москве в дальнейшем. Это - перспектива.
Ничего не ответив, я положила трубку. Как мне быть? Решать только мне, я должна принять решение. Я говорила себе: делай выбор, а моя интуиция молчала. Так ничего не решив, я предстала перед Александром Павловичем утром следующего дня.
- Здравствуй, Антонина! Знаю, что тебя прельщают должностью, но ты подумай: тут ты хозяйка положения, а там - чиновник. От тебя там ничего не зависит - это раз. Второе, они увели от нас лучшего начальника СМП - Скаргу, всучили ему развалюху -трест, а он там ничего не сможет сделать. Там нет объемов, осталась сдача объектов, доделки, а денег нет. А здесь ты - уважаемый человек, хозяйка Кичеры. Я правильно говорю? Работу поезда наладила, и кому-то оставишь? Нет, этого не стоит делать! Скоро сдача первого пускового комплекса, как от такого отказаться! Да и муж твой не поедет туда. Мы с ним оба против твоего переезда.
- Так Вы с ним говорили?
- Да, я сам ездил в Кичеру, говорил с ним. Нормальный у тебя мужик, держись за него. И никуда, слышишь, никуда не поедешь. Мы не отпускаем, - он говорил твердо, а глаза его улыбались.
- А как же мнение главного инженера? Он настроен против меня.
- Главный инженер пусть работает с Инешиным, а ты по должности подчиняешься мне. Работай и ни о чем плохом не думай. Все, договорились, мне нужно в Райком, - он протянул мне руку и крепко пожал.
Я вышла из кабинета, и гора с плеч свалилась. Я никуда не поеду, нужно об этом сообщить Фролову. Тут же я пошла в отдел кадров треста и попросила соединить с Тындой, а там - с Фроловым. Выслушав мой отказ, он вздохнул, и сказал:
- Это Романов тебя отговорил. Зря ты отказалась, теперь поддержки от Главка не жди. Ну что же? Придется звонить в Министерство снимать вопрос утверждения.
Зама по экономике так и не нашли, а СкаргаВ.А. проработав короткое время управляющим треста «Бамстройпуть», получил обширный инфаркт, но остался жив и вернулся в Северобайкальск. Как хорошо, что я не согласилась на предложение Главка!
В тресте «Нижнеангарсктрансстрой» я была своим человеком, и во всех отделах ко мне относились по-доброму, хотя сменилось много работников. Начальник планового отдела Валентина Модестовна, на первых порах моей работы оказавшая нашему СМП неоценимую помощь, уволилась и выехала со строительства БАМа. Уволился и уехал в Улан-Удэ и секретарь парткома Мухаров Р. П., а Козлов Р. Н. вышел на пенсию. Замом по кадрам и быту пришел работать Вердыев Сергей Ваганович, председателем объединенного профкома Евгений Николаевич Васильев.
Я шла по коридору треста, и все, кто встречался мне на пути, улыбались, поддерживая словами. Мне было радостно!
Решив несколько вопросов в тресте, я направилась в Кичеру. По дороге останавливала автомобиль, чтобы встретиться с рабочими, работающими на трассе. Все смотрели на меня вопросительно, а я опережала их:
- Успокойтесь, я остаюсь работать! При этом большинство из них улыбались, и откровенно говорили мне о том, что я им «мать», и не могу оставить их.
Я и раньше знала, что за мной укрепилось имя «мама», даже в приемной люди, придя ко мне по любому вопросу, спрашивали у секретарши:
- Мама у себя? На что она отвечала:
- Антонина Николаевна занята, приходи после пяти часов.
Этим летом мы приняли три ССО, во время подготовили объемы работ и все, что нужно для устройства лагеря. Этим занимался зам по кадрам и быту Шебов Анатолий Федорович, а я помогала и успевала следить за подготовкой к приему ССО. Все три отряда работали на перегоне, проверка показала, что при работе отрядов все соблюдено.
В июле на наш Бурятский участок БАМа прибыл Ректор ЛИ- ИЖТа Красковский Е.В..Он лично объезжал студенческие отряды, знакомился с руководителями. С удивлением он узнал о том, что начальник СМП-608 - женщина. Мы встретили Ректора вместе с Инешиным на перегоне Нижнеангарск- Кичера, там и познакомились. Проверили все три отряда, и Красковский был удовлетворен состоянием дела и созданием бытовых условий студентам. На прощание он сказал мне:
- Приглашаю Ваших детей учиться в нашем институте и окажу личную протекцию, отправляйте!
В нашей семье Таня окончила железнодорожный техникум, а Люба -торговый. Володя еще учился в школе, так что в ЛИИЖТ нам отправлять было некого.
После праздника Дня Строителя мы с Николаем взяли неделю отпуска и направились в гости к детям в Таксимо. От усталости мне ничего не хотелось, кроме одного - выехать из Кичеры, чтобы никто не задавал мне вопросов. Просто расслабиться, и все. Мы выехали рано утром, чтобы не спеша прибыть в Уоян и там ночевать у Нины Дмитриевны. Дорога была отвратительной - ухабы, камни. За каждой проезжающей автомашиной столбом поднималась пыль и медленно оседала на траву и кусты обочин. Автомашины попадались навстречу часто, поэтому мы не открывали окон, и вскоре стало душно. Словом, этот путь не приносил удовольствия.
Чтобы пообедать, мы спустились с насыпи к небольшой горной речке. Вода в речке была холодной, а Вове хотелось искупаться. Чтобы отвлечь его, Николай дал ему удочку и Вова пошел по бережку, надеясь на удачу. Мы разложили костерок и вскипятили чай. Володя прибежал, почуяв дым костра. Почаевничали, отдохнули и снова в путь.
Уоян встретил нас пылью, над поселком она, висела, словно облако.
- Как же мы столько лет прожили здесь, не замечая пыли? - удивился Николай. Действительно, Кичера была более чистым и уютным местом для проживания, нежели Уоян.
Нина Дмитриевна и Владлен встретили нас веселыми возгласами. Они были рады нашему приезду, и вскоре стол был щедро накрыт к ужину. И Нина, и Влад были гостеприимными хозяевами, поэтому в любое время могли принять гостей. Мы ужинали, говорили, вспоминали, делились новостями - и нам было тепло в этой семье. Вскоре Вова запросился спать, а за ним и мы отправились в спальню. Будильник ставить было не нужно, Николай без будильника вставал в любое время ночи. Мы договорились, что встанем в 5 утра. Утром тихо, чтобы не будить хозяев, а они спали на втором этаже коттеджа, мы умылись, позавтракали и тут появился Влад с вопросами:
- Вы уже уезжаете? Почему нас не разбудили? Что-то на дорогу нужно вам положить, - и он открыл холодильник.
- У нас все есть, не беспокойся, Влад, спасибо за прием, - мы тепло простились с хозяином и поехали в сторону Таксимо. Только свернули на дорогу, как Николай предложил:
- Мы давно не были на озере Бакани, я предлагаю заехать и немного порыбачить.
Это предложение было встречено криками одобрения от меня и Вовы. Свернули с дороги и через сотню-две метров остановились на берегу озера. Мужчины быстро взяли удочки и скрылись в зарослях кустов, а я не спеша вышла из машины, подошла к берегу и остановилась в изумлении. Какая вокруг красота! Солнышко только встало, освещая горы, озеро и лес ярким и теплым светом. Было свежо, и тишина - ни пенья птиц, ни шороха деревьев. На озере полный штиль, поверхность гладкая, словно зеркало. И в озере, словно в зеркале, отражаются окрестные горы и лес.
- Господи, какая благодать!- воскликнула я от восторга. - Сними с меня, Господи, то наваждение, в котором я нахожусь по своей глупости! Прости мне мои грехи и заблуждения! Я люблю тебя! Говорила я это со страстью, и слезы очищения полились из глаз. В этот момент я ощутила неописуемую благодать, она была как легкость, как благословенная свобода, как... у меня не хватает слов описать это ощущение. Полнота счастья бытия, полнота чувства любви и благодарности Богу - все окутало меня. Продолжалось это - возможно, одно мгновение, но какое ощущение и благодать я узнала - это не передать. Это нужно прожить. Я стояла на берегу совершенно обновленная, прежней усталости, как ни бывало, мне хотелось петь от счастья жизни и кружится. И я занялась этим - запела и стала кружиться на берегу.
- Тоня, ты меня звала?- из кустов появился Николай. - Не ловится рыбка, пойду Вову позову, и поедем. Он смотал удочку и ушел искать Вову, а я все кружилась и пела на берегу, и была счастливой!
Вову найти было непросто, он ушел на другую сторону озера. С трудом Николаю удалось привести его к машине. Доехали до места с приключениями, заблудились на дороге, свернув не туда, и только к полуночи прибыли в Таксимо. Здесь жили наши дочери, и мне приходилось бывать в этом поселке, а Николай был впервые. Наутро, посмотрев поселок, он выразился, что «это- не Кичера», а гиблое место. Люба и Виктор работали, поэтому мы были дома одни и занялись хозяйственными делами. Я готовила еду, Николай нашел работу во дворе, а Вова занимался с Женей играми. Вечером мы собирались вместе у Любы, или у Тани. Уже тогда муж Тани Виктор пристрастился к выпивке, но Таня надеялась, что он исправится. Так прошло четыре дня, и мы вернулись в Кичеру.
Мне позвонила Нина Дмитриевна и сообщила, что она направлена в Иркутск, в дорожную больницу. Диагноза не знает, но позвонит мне из Иркутска. Она позвонила через неделю с неутешительным диагнозом: рак толстого кишечника. В Иркутске она делать операцию не решилась, и самолетом направилась в Москву. Я мысленно пожелала ей выздоровления.
Участок строительства пути стал готовиться к Рабочей комиссии. Для полного «ажура» необходимо было окрасить все будки для обогрева рабочих, окрасить опоры линии электропередач и вымести, вычистить от всякого мусора 30 километров пути. Мы решили вопрос вынести на обсуждение партбюро, так как рабочими путейского участка эту работу к сроку было не сделать. Партбюро было расширенным, решение приняли неожиданное для людей. Итак, было решено:
- На три дня остановить все работы на всех участках, всех рабочих, несмотря на квалификацию, направить в распоряжение Табакова А. И. без выезда в Кичеру;
- Табакову А. И. обеспечить рабочих инструментами, материалами, ночлегом;
- Торговому отделению развернуть полевую кухню для обеспечения рабочих горячим питанием;
- Детскому саду «Белочка» принять на круглосуточное пребывание детей, родители которых будут работать на трассе.
Срок подготовки работ - одна неделя.
Ответственный за подготовку и контроль за работой - главный инженер Инешин Г. К.
Назавтра вся Кичера обсуждала это событие. Кто-то одобрял, кто-то смолчал, а были и такие, которые откровенно выступили против этого.
- Я классный механизатор, а вы хотите мне метлу вручить! Я пойду в прокуратуру, пусть она разберется с Максимовой, много она берет на себя!
Такому я отвечала, что решение принимала не я, а партбюро. Жалуйтесь на все партбюро. Я была уверена, что люди пошумят, да и успокоятся. Неделя ушла на то, чтобы составить списки, распределить работу, провести подготовку. Наконец, наступил день выезда, люди собрались у конторы, радостные, некоторые держали в руках плакаты: «Даешь первый пусковой», « Наш участок сдадим на отлично» и другие. Баянисты растянули меха, песни, пляска. По машинам рассаживались тесно, некоторые поехали рабочим поездом. На три дня Кичера опустела. Не видно было взрослых, по улице ходили дети, которые остались пожить самостоятельно.
А на перегоне работа кипела: женщины красили будки внутри и снаружи, подростки и мужчины красили опоры, остальные шли с мешками по пути, собирая мусор. Рядом следовала автомашина, в которую и грузили мусор. Вечером собирались все на станции Тыя, ужинали, и начинались песни, танцы, пляски. Ведь большинство из работников были молодыми- 30-35 лет, не более. За три дня работы были сделаны. После этого долго ещё вспоминали кичерцы эту славную вахту, когда нам удалось сделать такую нужную работу.
В начале сентября Нина Дмитриевна вернулась после операции в Уоян, и приступила к работе. Я съездила, проведала её в Уояне, настроение у неё было хорошее, она смеялась над ситуацией, говоря. что может полежать в больнице в рабочее время. Бывая в Северобайкальске, она вместе с сослуживцами заезжала в Кичеру, мы продолжали с нею наши дружеские встречи.
Дома обстановка была, как всегда. Я не морочила себе голову домашними проблемами, если появлялись - старалась решить быстро. Володя увлекся рыбалкой, ходил с мальчишками на близкие озера, ловил окуни. Однажды наловил сетку окуней, принес и отдал мне, говоря:
- Видишь, мама, я уже становлюсь кормильцем. Готовь рыбу, ты же её любишь!
В октябре прошла Рабочая комиссия по приемке Главного пути БАМа, первого пускового комплекса. Наш участок пути был принят Рабочей комиссией с оценкой отлично. В тресте на это говорили: «Кичера - есть Кичера!» Табаков А. И. ходил героем, ведь именно его прорабский талант помог нам решить задачу и сдать участок с оценкой отлично. Это показал не столько порядок, в котором находился путь на расстоянии 30 километров. Главное - путеизмерительная машина замерила весь путь, и он соответствовал оценке отлично!
Главный инженер Миронов на время успокоился, мы завершили 1985 год с хорошими показателями. Многие из студентов-заочников окончили учебные заведения. Мы рассмотрели на партбюро кадровый вопрос, решение было таким: со стороны специалистов не принимать, выдвигать только из своей рабочей среды. Это было сделано с целью закрепить кадры, на самом деле мы сразу, с моим приходом, стали вести работу по закреплению кадров. За это время мастерами и прорабами стали: Николай Буруянэ, Константин Хамицевич, Петр Пащенко, Сергей Иваньев и другие, всего 14 человек. По работе с молодыми кадрами наше СМП-608 держало первое место в тресте.
За два с половиной года я стала в Кичере своим человеком. Руководитель строительства в бамовском поселке отвечает за всё, что происходит на его территории. И в нерабочее время тоже. К примеру, у женщины приближаются роды, больница находится в Се- веробайкальске. В то время автомобилей было мало, вся надежда на наш УАЗ. Днем ли, ночью ли - звонят мне, и я отдаю команду. Что было хорошим - в Кичере не было пьянства в общежитиях. Общественная работа в общежитиях, да и в поселке была, главным образом, делом Совета отряда имени 18 съезда комсомола. С нарушителями дисциплины разбирался комитет ВЛКСМ. Одно время комитет ВЛКСМ возглавлял Шебов А. Ф., после - Владимир Лиман- ский - открытый, коммуникабельный человек. Это было большой поддержкой администрации поезда в наведении дисциплины рабочего времени. Таких нарушений, какие встречались в СМП-572, тут было очень мало.
Однажды я была в УПТК треста по производственным делам, потом пообедала в столовой и пошла по направлению к тресту. Смотрю - подъезжает авто с Мироновым. Бывая в тресте, я старалась избегать встречи с ним. Не удалось на этот раз.
- Антонина Николаевна, зайдите ко мне. Есть вопрос, - ни здравствуй, ни прощай, а сразу...
- Я недоволен работой Инешина. Кто его вообще рекомендовал на эту должность? Он слабый технарь, многих вещей в строительстве не понимает, - нервничая, говорил Миронов.
- Какие конкретно есть замечания по работе Инешина. То, что Вы сказали- общие слова, - возразила я. И тут дверь открылась - вошел Романов.
- Здравствуйте, Антонина Николаевна! У Вас есть ко мне вопросы? Если есть, зайдите минут через тридцать, а сейчас я отвлеку Вас, нам необходимо пообщаться, - он улыбнулся, и я вышла.
Секретарша сказала мне, что Романов специально пошел к Миронову, зная, что тот вызвал меня. Надолго ли эта игра?
Начался новый 1986 год, как и у всех строителей не очень четко.
Мы работали на недоделках детского сада в Заимке, который сдали в декабре. Бригада В. Аксенова продолжала строить котельную, там уже нужно было монтировать оборудование, но его ещё не привезли. В Нижнеангарске бригада В. Яковлева достраивала двухквартирные дома. Однако, настоящей загрузки в коллективе не было. Об этом я говорила на совещании в тресте ещё в ноябре месяце, но все решали вопросы пускового комплекса. Никто не задумался над загрузкой 1986 года. Набор работ на год мы сдали и туда включили объекты станции Ангоя. Но пока там и «конь не валялся». Наверное, мне нужно было быть настойчивей и не отвлекаться на трения с инспектором. Хотя, работа с инспектором очень важна для строителей, ведь мы делали одно общее дело - строили БАМ. Словом, с большим трудом мы закрыли выполнение и зарплату января- февраля. В конце февраля Инешин Г. К. написал заявление в отпуск, я отпустила его спокойно, зная, что он вернется к маю. Просмотрев все объекты, которые были у нас по плану на 1986 год, ПТО во главе с Леликовым Владимиром, сделали толковый набор работ и заявки на конструкции и материалы. СМП-608 снова входил в режим нормальной работы.
В это время зам. по быту и кадрам Шебов А. Ф. перешел работать в поселковый совет председателем, и к нам трест направил на эту должность Ковтунова Владимира. В отличие от Шебова, Ковтунов был проще в общении, быстро вошел в курс дела и стал пользоваться авторитетом у рабочих.
Инспектора перевели в Таксимо, а на наш участок направили работать- кого бы вы, уважаемые читатели думали? Ни в одном страшном сне мне не снилось, что нам пришлют Инспектором Виктора Евгеньевича Курикалова - нашего бывшего зама по производству. Свою работу он начал с того, что пришел на строительство котельной (там, где он был куратором!) и стал требовать акты на скрытые работы по устройству фундаментов. Прораб развел руками:
- Виктор Евгеньевич, я же Вам говорил нужно подписать акты у Заказчика, Вы взяли их больше не вернули. Кому их отдали?
8 марта 1986 года. Кичера. Слева - Назаренко, Левкович, Лиманский, Шитиков, Ковтунов. У самовара - секретарь Анна Филонова.
- Я Инспектор, никаких актов я не брал в руки, а требую показать их мне, иначе я заставлю Вас копать шурфы и показывать мне глубину заложения фундамента.
Прораб позвонил мне и рассказал ситуацию, я попросила, чтобы трубку передать Инспектору, но он отказался, сказав:
- Если Максимовой нужно со мной говорить пусть идет сюда, да быстро, я скоро уеду и напишу предписание на вскрытие фундаментов.
Ничего мне не оставалось делать, как ехать на объект. Подойдя к Инспектору, я спросила его:
- Виктор Евгеньевич, это при Вашем участии велась закладка фундамента, неужели Вы допускаете, что могли отойти от проекта? Вот и бригадир Вячеслав Аксенов свидетель тому. Скажи Слава, ведь акты были, если их утеряли, то можно написать. Вы же были куратором на котельной? Или уже не помните?
Как всегда, пошмыгав носом, Виктор Евгеньевич произнес:
- Вы, как руководитель СМП-608 несете полную ответственность за брак при закладке фундаментов, если он обнаружится.
От такой наглости, я вначале оторопела. Потом я дала волю ругательству, припомнив ему все недочеты, что допустил он, работая в СМП-608. И сделала это зря, как после оказалось. В любом случае, как я поняла, он пришел работать Инспектором, чтобы мстить мне. Мы получили предписание на вскрытие фундаментов. Взяв все документы из архива СМИ, предписание, приказы и т. п. я приехала в Группу Заказчика. Начальник выслушал меня внимательно, посмотрел документы и сказал:
- Допустили мы промашку, его нельзя было направлять на этот участок. Хорошо, я его вызову и поговорю с ним. Он отменит предписание.
Через неделю появилась статья в газете «Северный Байкал» о вопиющем браке при устройстве фундаментов котельной, в которой во всем Инспектор обвинял меня. На разговоры со мной он не шел, рабочие ругали его «за глаза», проклинали, а на меня, одна за одной, сыпались неприятности. Месть начала свою разрушительную работу.
8 марта 1986 года состоялось празднование моего юбилея, мне исполнилось 50 лет. Я волновалась, как перед кончиной. Почему? До сих пор не понимаю. Дом Культуры «Романтик» подготовил интересную программу, из треста прибыл Куртуков В. И., он уже работал в должности зам. Управляющего, и председатель постройкома Е. Н. Васильев Праздновали в кафе, учитывая антиалкогольную политику, проводимую Горбачевым, на столах стояли стаканы с брусничным морсом и трубочками. Гости поздравляли меня, но без традиционного тоста «давайте выпьем!»
Мне сказали, что в кафе заходил местный сотрудник милиции, интересовался тем, что мы пьем. Увидев высокие стаканы с трубочками, он удалился и доложил «наверх», что алкоголя не обнаружено. Отведя торжественную часть вечера в кафе, мы потихоньку перешли к нам домой. Гуляли весело, пели и танцевали, наши дочки исполнили несколько номеров. Были и мои родные: брат Петр с женой Светланой, сестра Эля с Ремом Георгиевичем, сестра Анна с Володей.
Праздник прошел, а в будни я узнала, что к моим недругам прибавился еще один, вернее одна. Жила в Кичере Антонина Николаевна Сидоркина - директор вечерней школы рабочей молодежи. Она имела большой авторитет в поселке, почти все студенты-заочники вышли из стен вечерней школы. Кроме того, она возглавляла народный контроль в Кичере. В то время торговля на БАМе процветала, отличных по качеству и красоте вещей нашим магазинам не было равным в стране. Но, все- таки на всех жителей этих вещей не хватало, поэтому существовала система талонов, которые выдавал по списку
профком на рабочие участки. На контору тоже давали талоны, профорг мне предлагал посмотреть список того, что пришло к распределению, но я всегда отказывалась принимать. Руководителям товары направляли отдельно, хотя я не страдала жадностью, покупала иногда только то, что необходимо было мне. Дочь Люба сама работала в торговле, вещи покупала себе и Тане. Талоны я не брала, а вещи носила. Это очень задевало самолюбие представителя народного контроля - Сидоркину. Она установила наблюдение за мной. Стоило только войти мне в магазин, как точно из - под земли вырастала Антонина Николаевна. Она подходила к продавцам, присматривалась, спрашивала показать накладную на товар. Те звонили Майе Ивановне, она требовала не вмешиваться в работу магазина, ставила на место усердного контролера. Но это её не останавливало.
- Две Антонины Николаевны на такую маленькую Кичеру - это слишком много. Одну нужно удалить, - посмеивалась она. Кстати, она водила дружбу с Виктором Евгеньевичем.
Я не обращала внимания на эти пересуды, мне было не до того. Сейчас, вспоминая те события, хочется разобраться, что стало причиной тому, что мне пришлось почти с кровью отрывать себя от Ки- черы. И теперь я понимаю отчетливо - это ЗАВИСТЬ. Почему это у Максимовой все получается? Разве я так не смогу? Почему все Максимовой- и почести, и большая зарплата, и служебная машина? И муж непьющий, не гуляющий. Все - ей. Так, или примерно так рассуждали те, кто боялся ответственности, не обладал здравым смыслом и смелостью взвалить на себя тяжелую ношу отстающего коллектива. А вот осудить - это с удовольствием. Я кожей чувствовала, что-то изменилось в Кичере. Но была слишком доверчивой и открытой, продолжая работать, преодолевая преграды. Сестра Анна стала свидетелем начинающейся драмы, и поддерживала меня.
Как-то все так сошлось - многие из тех, кто был мне помощником, покинули Кичеру. В мае пошла на повышение Майя Ивановна, она вернулась в Уоян начальником ОРСа. На замену ей направили руководителя из Северобайкальска, мы с ней встретились несколько раз, так как она работала наездами.
Инспектор Курикалов продолжал гнуть свою линию не подписывать работы, выполненные на объектах, подконтрольных ему.
- Пока работает Максимова, я буду строго спрашивать с вас, более того, у меня всегда есть к вашей работе замечания. Не буду подписывать работу, у меня будут веские причины. Делайте выводы, - и усмехался, скривив рот.
Один из бригадиров после работы вошел в мой кабинет и пересказал мне то, о чем говорит инспектор. На лице его была тревога.
- Спасибо за информацию, и передай ребятам: я буду думать, как мне быть. Не беспокойтесь, я решу этот вопрос, - заверила его я.
Будучи в Северобайкальске, я зашла к начальнику Группы заказчика Петрову, и рассказала ему о том, как работает инспектор. Привела слова, которые он высказывает рабочим, сея панику.
- Я понимаю, что он мстит мне за то, что пришла работать в СМП-608. Но в этом нет моей вины, здесь мог быть любой кандидат из тех, кого приглашали. Мне неудобно нагружать Вас этой проблемой, но не писать же заявление об уходе, - взмолилась я.
- Об этом и не думай. В ближайшие дни мы что-то решим. Работай!
Весной ушел на пенсию К. В. Мохортов, перед этим он был в Кичере и мы с ним тепло попрощались. Новым начальником Главбамстроя назначили Ефима Владимировича Басина, и он прибыл для ознакомления на наш Бурятский участок БАМа. С удивлением он узнал о том, что начальником СМП работает женщина. Было это так.
Руководителей строительства вызвали в трест, посадили нас в дрезину и мы стали ждать. Узнав с вечера о том, что мы будем показывать свои объекты Басину, я проштудировала свою записную тетрадку с информацией, да и прихватила её с собой. Сидим, ждем. Подъехала автомашина и из неё вышли трое - Романов, Миронов и Басин. Я первый раз видела Басина, и он показался мне интеллигентным. Только они подошли к дрезине, появился ещё один - невысокого роста мужичок и стал с ними здороваться за руку. Все вскочили в дрезину, стали рассаживаться. И тут мужичок увидел меня:
- А ты что тут делаешь? Твое дело - пирожки мужу стряпать, а не с нами ездить, - он громко рассмеялся. Басин внимательно посмотрел на меня.
- Ефим Владимирович, перед вами начальник СМП-608 Максимова Антонина Николаевна. Вскоре мы будем следовать по участку пути, который строит этот поезд, - сообщил Романов.
И снова Басин изучающе посмотрел на меня. Он показал рукой, чтобы я села рядом, мы проехали станцию Нижнеангарск, начинался наш участок. Я сразу приступила к докладу, четко излагая строительное состояние пути. Басин слушал, глядя в окно на путь, по которому мы ехали.
- На вашем участке путь находится на оси? Или нет?
- Кроме двух скривлений, путь на оси. И я назвала номера километров, где путь нужно ставить на ось. Стояла тишина, только стук колес. Я думаю, наверняка Миронов ждал, что я ошибусь, но мне удалось ответить на все вопросы, которые задал мне Басин.
- Молодец, теоретически Вы хорошо знаете работу. А как практически? - Басин был строг.
- Она и практически хорошо справляется, - сказал Романов.
Мы проехали наш участок пути, я попрощалась со всеми, и выскочила из дрезины. Служебная машина шла следом за нами, поэтому я пересела в неё и поехала в Кичеру. На сердце было спокойно, первый экзамен у Басина я прошла нормально! После жизнь повернула так, что я хорошо организовала помощь Ефиму Владимировичу, когда он баллотировался депутатом Верховного Совета России, это было в 1990 году.
Через неделю тот мужичок из дрезины (это был начальник мех- колонны из Северобайкальска) пришел ко мне в кабинет, но я уже выходила из двери, чтобы сесть в машину.
- Подпишите мне срочно выполнение, я тороплюсь, - громко и настойчиво проговорил он, не поздоровавшись со мной.
- Передайте документы в ПТО Леликову, он проверит, только потом подпишу я, - ответила я спокойно.
- Это что еще за новости! Мне срочно нужна твоя подпись, мне нет времени тут торчать! - кричал он.
- В следующий раз позвоните мне по телефону, я Вас подожду, а сегодня, извините - занята, - я была спокойна.
Позже секретарь рассказала мне, что он ещё возмущался, но отнес документы в ПТО. Чуть позже на одном из совещаний руководителей строительства Бурятского участка БАМа этот начальник мехколонны (не помню его имени) извинился передо мной.
Глава V. Быть или не быть в Кичере.
Не зря сердце мое чувствовало, что поторопилась Таня выйти замуж за человека, отец которого был пьяница. Со временем Виктор стал все чаще приходить с работы пьяным, никакие разговоры и увещевания Татьяны не помогали. Он давал слово, и снова срывался. Моя умная доченька, отличница, окончившая техникум с красным дипломом, работала в бригаде отделочников. Однажды, бригада была в командировке в Северобайкальске, и я решила её отыскать. На строительстве локомотивного депо мне встретился прораб, он и показал место, где работает бригада. Я бы и так их нашла по звонким голосам, поющим песню. Я пошла на голоса, через этаж увидела женщин, облитых с головы до ног известью - они производили покраску из краскопультов. Я подошла к Танюше и окликнула её. Она от неожиданности чуть не упала с подмостей. Я смотрела на дочку, еле скрывая слезы. Почему она должна работать на такой тяжелой физической работе? Она прекрасно училась, и - вот, на тебе! Пока она отряхивалась от пыли и шла ко мне я уже приняла решение. Таня отпросилась с работы до завтра, и мы поехали с ней в Кичеру. Прежде всего, она приняла душ, потом я её накормила, и мы стали говорить открыто. Она поведала мне, что Виктор теперь уже уходит в запой, жизни с ним нет. На работу в контору переходить запрещает, поэтому она работает в бригаде. Выслушав её, я предложила:
- Таня, поезжай учиться в Ленинград. Е. В. Красковский приглашал моих детей учиться в ЛИИЖТе, я решила воспользоваться его приглашением и отправить тебя. Выучишься, станешь инженером, вернешься домой. С Виктором поступай, как знаешь.
- А как же Ваня? Я его не могу оставить с отцом.
- Ваню можешь забрать с собой, он в школу пойдет, будете учиться, и работать, и мы будем помогать. Решайся! Не для такой жизни я тебя растила.
После этого разговора, Таня приняла решение начать новую жизнь. Она оставила Виктора, с чемоданом в руках и с Ваней они прибыли в Кичеру, в июне мы проводили их в Ленинград. В руках у Тани был адрес комнаты в коммуналке и ключи от неё. Для неё начиналась новая жизнь, мы верили - она будет счастливой!
В это лето нам предстояло принять на работу четыре строительных отряда. Наборы работ были сделаны, договор подписан и Ковтунов В. комплектовал бытовые принадлежности.
В начале мая вернулся из отпуска Инешин Г. К. и вошел ко мне для разговора. И сразу меня огорошил своим заявлением на увольнение. На уговоры поработать хотя бы лето, он не шел. Понимая, что подводит меня, т. к. я не готова была к такому повороту, он мял в руках кепку и вздыхал. Потом тихо сказал:
- Извините, что я Вас подвожу, но мне Миронов не даст работать. Я звонил другу, который работает в Ленбаме, и он мне посоветовал найти работу в Ленинграде. Миронов уже вызвал из Ленинграда сюда главного инженера. А я работу нашел в Ленинграде, может быть, и Вы согласитесь переехать. Все равно БАМ построим и нужно где-то устраиваться жить. А там бы вместе работали.
Я была шокирована! Как так? Без согласования со мной, с партбюро Миронов приглашает в нашу организацию специалиста... Да, времена настали.
- А тебе Миронов что-то подобное говорил, когда ты уходил в отпуск? Помнится, он сюда приезжал, вы ездили на объекты, - спросила я.
- Он прямо не говорил, а только ругался при рабочих. Намекал, что с таким инженерным руководством строительства объектов, мы докатимся «до ручки», - Инешин был расстроен. Я оставила заявление и отпустила его. В конце рабочего дня позвонила Романову. Александр Павлович ответил сразу:
- Здравствуйте, Антонина Николаевна! Как дела, как семья?
- Здравствуйте, Александр Павлович! Новость у меня не очень хорошая - Инешин вернулся из отпуска и принес заявление на увольнение. Он сказал, что Миронов не даст ему работать.
- Его нужно отпустить, пусть едут, коль собрались. Кто у Вас может его заменить?
- У нас? Я думаю, что такого работоспособного, упорного и простого в отношениях с рабочими просто нет.
- Посмотри среди Белорусского отряда. Все таки своего лучше назначить, обстановку знает, с людьми знаком.
- Мне Инешин сказал, что Миронов пригласил инженера из Ленинграда. Такое может быть?
- К вам вряд ли, все-таки у вас отряд имени 18 съезда комсомола. Ты не расстраивайся, Посмотри среди своих ребят, у вас многие заканчивали институт. Позвонишь мне завтра, - и он отключился.
Я стала перебирать в уме работающих у нас инженеров. Представляла их реакцию на мое предложение, как будет подходить по складу характера. И никого не находила.
В кабинет вошла Зарецкая Александра Александровна, инспектор по кадрам.
- Антонина Николаевна, в конторе говорят, что Инешин подал заявление на увольнение. Я думаю, что нам нужно своего выдвинуть на должность главного инженера. Зачем нам «варяг»? У Вас замом по производству работает Игорь Дмитрович, он инженер. Пригласите его, возможно, он согласится. Я его трудовую книжку принесла, он инженер по лесопереработке, но уже 8 лет работает в СМП.
Да, действительно, Дмитрович по характеру степенный, выдержанный. Когда то, назначая его на эту должность, я верила, что из него выйдет толковый руководитель. Хорошо знает экономику, но не строитель. Утвердят ли его? Для начала его нужно пригласить на разговор. Тут дверь открылась, и секретарь спросила меня:
- Дмитрович к Вам хочет зайти. Вы его примете?
- Да, пусть входит.
Игорь был в прекрасном настроении, в руках он держал лист. Я пригласила его пройти и садиться, и сразу приступила к разговору:
- Игорь, ты имеешь высшее образование и опыт работы, поэтому мы тебе предлагаем повышение по службе. Как ты смотришь на то, чтобы принять предложение на должность главного инженера?
- Я как раз зашел к Вам с заявлением, но не на повышение, а на увольнение, - и он положил на стол заявление на увольнение в связи с отъездом. Я недоумевала, почему он уходит? Дмитрович тут же пояснил свой поступок:
- Мне позвонил отец и предупредил, что выезжает за нами. Он отпускал меня в Сибирь на 5 лет, а мы живем здесь уже 8 лет. Поэтому, он решил сам вывезти нас с женой и ребенком. Я написал заявление с завтрашнего дня, пока Вы человека найдете, ему дела передам я поработаю, а там отец приедет и поможет нам собраться.
- Игорь, ты нужен здесь, у тебя может сложиться хорошая карьера. Зачем тебе ехать в Белоруссию и начинать все с начала. Я тебя не отпускаю, - решила я не сдаваться. И почему они решили бросить СМП тогда, когда все наладилось? Я была в отчаянии, и это было заметно.
- Извините меня, я пойду в отдел кадров и зарегистрирую дату подачи заявления, - и он вышел вместе с Зарецкой. Мне стало совсем не по себе. Не зная как успокоиться, я вышла на улицу и не спеша пошла в сторону ОГМ. Вспомнила первый день работы, свое первое посещение отдела главного механика. Как все изменилось! Коллектив работает слаженно, мы выполняем план и целевые задачи, почти все объекты «с бородой» сданы. Почему же тогда увольняются мои главные помощники, те, которые понимали меня с полуслова? Мне не хотелось принимать, что у каждого человека есть и свои жизненные интересы, иногда они не совпадают с интересами производства. Со стороны ОГМ на дороге появился Андрей Иванович Табаков. Он был в прекрасном расположении духа.
- О, Антонина Николаевна! И куда это Вы направились? В ОГМе никого нет, если Вы туда. Вы чем-то расстроены? Не из-за Инешина ли?
- Да из-за него, и не только.
- Не расстраивайтесь! У нас много специалистов, только Вы их не видите. К примеру, я смог бы работать главным инженером, почему нет?- Тон его разговора был игривым.
- Не знаю смог бы ты работать, или нет, но тебя точно не утвердят. У тебя нет высшего образования, - обреченно ответила я. - Дмитрович сегодня написал заявление на увольнение, они уезжают в Белоруссию.
Мы с ним уже шли в обратную сторону, рабочий день закончился, и я решила идти домой. Николай встретил меня вопросом:
- Тебя с работы уволили? Посмотри на часы - всего 6 часов. Ты никогда так рано с работы не приходила.
- Нет, не уволили. Просто все проблемы в кучу сошлись, Ине- шин увольняется и Дмитрович подал заявление, уезжают они, - печально проговорила я.
- И ты напиши заявление и уходи с этой должности. Работала бы в конторе, в ПТО, и в пять часов уже была бы дома. Посмотри на себя в зеркало, осунулась, постарела. Зачем это тебе нужно? Увольняйся, и поедем домой - в Улан-Удэ, - впервые в голосе Николая были просительные нотки.
- Спасибо тебе за твою заботу, я подумаю над твоим предложением, - ответила я.
Утром с Зарецкой мы еще раз посмотрели наши резервы, посоветовались с Лучиной Г. С., и вызвали в контору Константина Ха- мицевича. Он окончил заочно институт и работал в течение одного года прорабом на строительном участке, а мы решили предложить ему работу зама, по производству. Это было рискованно, но он хорошо знал производство изнутри, обладал честностью, был ответственным человеком. Сразу, как только он вошел в кабинет и сел у стола, я приступила к разговору и предложила ему должность зама по производству.
Он оторопел от неожиданного предложения, и наотрез отказался:
- Сейчас я не готов к работе в этой должности, извините меня. Поработаю лет пять в должности прораба. Тогда смогу принять это предложение. А сейчас - нет, не пойду. И он решительно встал с места.
- Если ты будешь бояться идти вперед, то никогда не сможешь работать руководителем. Зачем тогда учился в институте? - строго сказала я.
- Буду руководителем, не сомневайтесь! Извините, я ухожу, - и он закрыл за собой дверь. К слову сказать, Хамицевич через 7 лет был утвержден в должности начальника СМП-572, а сейчас он работает руководителем мехколонны на строительстве Крымского моста. Вот такие кадры вышли из Кичеры!
Мы продолжали поиски кандидатуры главного инженера, но пока безрезультатно. А к Дмитровичу приехал отец и пришел поговорить со мной. Секретарь сообщила об этом и я его приняла. Это был красивый седеющий мужчина с серьёзным лицом и светлыми глазами. Поздоровались, и я пригласила его пройти и сесть.
- Антонина Николаевна, я приехал так далеко за сыном, и прошу его не удерживать, - начал он.
- Я понимаю Вас, но и Вы не должны мешать карьерному росту своего сына. Вы воспитали прекрасного сына, дали ему образование, а здесь он может построить карьеру. Он сказал Вам о том, что ему предложена должность главного инженера? Это в его 29 лет, и нигде-то, а на строительстве Байкало-Амурской Магистрали, которую все называют «стройкой века»! -я говорила эмоционально и убедительно.
- Спасибо за добрые слова о моем сыне, и я никогда бы не стал ему мешать, но обстоятельство появилось такое. Я работаю на большом деревообрабатывающем комбинате, где бы должен работать Игорь по своему образованию, а он уехал в Сибирь. Сейчас главный инженер нашего комбината готовится выйти на пенсию, Игорю будет предложена эта должность. Меня отправили сюда не только родные, но и Райком партии. Понимаете? Такая хорошая возможность построить свою жизнь в родном краю! Прошу Вас, подпишите ему заявление без отработки и мы уедем. Поймите меня, как отца, - он был искренен со мной, и я его понимала.
- Ну, что поделать? Пусть собирается, а через два дня я ему подпишу заявление, - ответила я.
Поблагодарив меня за понимание, он вышел. А я снова стала перебирать в уме кого поставить на место зама по производству. И тут меня как будто бы осенило. Табаков- вот кто сможет работать в этой должности! Здесь не требуется высшего образования, он справится. И я пригласила в кабинет парторга Владимира Левковича и председателя профкома Геннадия Лучину, чтобы вместе принять решение.
Геннадий Лучина сразу высказался против назначения, мотивировав это строптивостью характера Табакова.
- Поверьте мне, чем больше Вы ему доверяете, тем более неуправляемым он становится. Его нельзя повышать, пусть работает старшим прорабом. Я за Поликарпова, он хоть и недавно работает в подчинении Табакова, но показал себя грамотным, исполнительным и дисциплинированным работником. Во многом благодаря Поликарпову наш участок пути был сдан с отличной оценкой.
Левкович не смог выразить свое мнение: ни за, и ни против. Подискутировав ещё некоторое время, я отпустила обоих, решив взять на себя ответственность за назначение. После обеда дверь открылась, и появился Табаков.
- Разрешите? Я к Вам с предложением, извините и не сочтите меня нескромным, но я хочу заявить о себе. Я прошу назначить меня замом по производству, техническое образование у меня есть, высшее на этой должности не требуется. Я верю в Вас и хочу помочь и дальше в вашей работе, - он говорил легко, убежденно.
- В случае твоего назначения кто будет руководить участком?- спросила я.
- Поликарпов проявил себя отличным путейцем, он умеет ладить с людьми, и вообще он готовый прораб. Я за него ручаюсь!
По мере нашего разговора я мысленно отмела все опасения Геннадия Лучины и поверила в искренность Табакова. Отпустив его со словами, что я подумаю, я почти согласилась с ним. И это была моя огромная ошибка, которая стоила мне не только больших разочарований, потери работы и отъезда из Кичеры, но и физической боли, после которой я не скоро оправилась.
А. И. Табаков был транспортным строителем и до БАМа работал на тюменском севере в одном тресте с А. П. Романовым. Утром завтрашнего дня я позвонила Романову и поделилась с ним своей мыслью о назначении Табакова. Он сразу поддержал меня, уверяя в том, что это решение правильное.
- Я хорошо знаю Андрея Ивановича, он ответственный в работе и от него не будет никакой подлости. Смело назначай его замом, это прерогатива начальника СМП.
После такого утверждения назначение Табакова произошло быстро, и я подписала заявление Дмитровичу, а на следующей неделе мы проводили Игоря домой, в Белоруссию. Инешин Г.К был вызван в трест Мироновым, но он не поехал. Мне ничего не оставалось, как проводить семью Инешина в Ленинград. На планерке, где присутствовал Инешин Г. К. в последний раз, я от души поблагодарила Геннадия Константиновича за труд, а все собравшиеся коллеги обнялись с ним и пожелали удачи в жизни. Забегая вперед, скажу, что дальнейшая карьера Инешина сложилась счастливо, он возглавил в Санкт-Петербурге Балтийскую строительную компанию, которая построила Ладожский вокзал - один из лучших вокзалов в Европе. Мы встречались с Инешиным несколько раз, тепло и сердечно, вспоминая нелегкие будни строительства БАМа. Так непросто для меня складывались события 1986 года, и у меня не хватило сил справиться с новыми реалиями жизни.
Инспектор продолжал свою политику зажима, не подписывая мастерам выполненные объемы работ. Доказать ему нашу правоту было невозможно, он невозмутимо отказывал подтверждать выполнение, не объясняя причины. Я решила поговорить с ним и поехала на встречу, заранее предупредив его. Встретились мы на строительстве котельной и говорили наедине.
- Виктор Евгеньевич, по какой причине Вы не подписали выполнение за май? Бригада работала целый месяц, неужели они все выполнили с браком, что Вы не подтвердили выполнение?
- Я сегодня еще раз прошел с прорабом по котельной, действительно, они работали, но почти ничего не сделали. Я подписал то, что сделано, - произнес он, дергая плечами и шмыгая носом.
- Но, это - копейки! Давайте вместе пройдем и проверим, прошу Вас, - я говорила как можно мягче, хотя внутри все клокотало от возмущения. Дверь открылась, вошел мастер Юрий Федорович.
- Антонина Николаевна, это безобразие! Виктор Евгеньевич не подписывает выполнение и не объясняет причину. Просто уходит от ответа, и все! Чем мы будем платить заработную плату рабочим? Я считаю, что нужно пригласить комиссию от Группы заказчика и треста. Пусть они разберутся с этим. Нам не подтверждают объемы в полной мере уже три месяца, по моим подсчетам это- огромная сумма, - Юрий Федорович, всегда сдержанный, явно нервничал. Инспектор встал и вышел, не говоря ни слова.
Я позвонила в Группу Заказчика, тем более, что мне обещали поддержку. Как оказалось, начальник ушел в отпуск, не сдержав своего обещания разобраться. Обратиться в трест? К Миронову? Нет, от него помощи не жди. Впереди был июнь, ещё один месяц второго квартала. Посмотрю, подожду- решила я.
Приближалось время приезда ССО, поэтому на планерном заседании я решила проверить состояние подготовки к приему отрядов. Поликарпов доложил о готовности объектов к загрузке работой студентов, меня это вполне устроило. Доложил он доходчиво, с цифрами выполнения и причитающейся заработной платы, было видно, что на участке готовы принять четыре отряда. Затем выступил Ковтунов, он отчитался по обеспечению студентов бытовыми условиями, здесь тоже все было готово.
- Есть один нерешенный вопрос- где будет дислокация отрядов. Это нужно сделать немедленно, так как вопрос места дислокации нужно согласовать с санинспекцией и пожинспекцией, - подытожил Ковтунов. Так как это вопрос компетенции зама по производству и прораба, я поручила это Табакову. При этом, Табаков занервничал, но промолчал
Прошло три дня, но место для дислокации отрядов Табаков не выбрал, ответив мне на вопрос так:
- Время придет, и я скажу Вам, а пока выбираю.
На следующей планерке вопрос выбора площадки возник снова. Табаков предложил разместить отряды в поселке на голом пятачке возле водозабора. Свое решение он объяснил так:
- Здесь будет студентам удобно, так как электроэнергия - рядом, вода - рядом. Пусть здесь и живут.
- А как их обедом кормить? Некоторые будут работать в 30-50 километрах, - этот вопрос задал В. Ковтунов.
- Пусть берут сухой паек, - ответил Табаков.
- Это решение неразумное, студентам нужно жить рядом с работой. Сегодня же определите вместе с прорабом места для лагерей ССО и согласуйте с инспекцией. Задание запишите в протокол, - сказала я твердо.
- Я не буду менять своего решения! Делайте со мной, что хотите!- Табаков вскочил с места и двинулся к двери. Все умолкли и смотрели на него. Такого у нас ещё не было! Обычно, если кто- то был не согласен со мной, начинались спокойные высказывания, обсуждения. Бывало, что я соглашалась с оппонентами, но решение всегда было за мной. Табаков вышел из кабинета, хлопнув дверью. Молчание прервал Лучина:
- Антонина Николаевна, что я Вам говорил? И вздохнул. Табаков так и не вернулся. Планерка закончилась, у меня зазвонил телефон. Это был Мезенцев А. А.
- Привет, коллега! Я прослышал, что ты Табакова назначила замом по производству? Почему мне не позвонила, я его много лет знаю. Он прораб, не более. Характер у него строптивый, он не подчиняется ни указам, ни приказам. Ты сделала ошибку, и мне тебя жаль. Работать с Табаковым- это головная боль. Будь готова к этому.
Я выслушала Мезенцева, пожелала ему успехов и отключилась.
Какое решение мне принять? Бороться с решением Табакова - потеря времени. Решила сходить на площадку, предложенную для лагеря ССО и все хорошо осмотреть.
Утром, первым делом я пришла осмотреть площадку и принять решение, бульдозер работал на планировке, командовал его работой сам Табаков. Я стала наблюдать. Вскоре Табаков остановил работу бульдозера и подошел ко мне.
- Вот спланируем участок, разобьем на четыре части и построим один лагерь, - с довольным видом произнес он.
- Ты уверен, что это правильно? Ты согласовал с автоколонной по транспорту?- задала я вопросы.
- Нет. И не буду согласовывать. Как скажу, так и будут делать.
- Ты не прав. За все дела в СМП отвечаю я, поэтому нужно согласовать с автоколонной закрепление автомашин, а студенческие лагеря - будь по-твоему- на одной площадке, но каждому отряду - свой лагерь. Это приказ, он не оспаривается, - сказала я, повернулась и ушла.
Работникам, что были на планерке и стали свидетелями слов Табакова, было интересно знать о том, как я поступлю дальше. Я пригласила к себе в кабинет Лучину, и спросила его мнение. Он ответил:
- Я считаю, что Табаков должен быть наказан, а лагеря для отрядов нужно сделать по месту работы.
Для него было неожиданностью, что я согласилась с мнением Табакова расположить все отряды в поселке. Я же, соглашаясь с Табаковым, преследовала цель: пусть глупость Табакова будет видна всем. Его по-другому не проучишь.
Через несколько дней позвонили из отдела кадров треста, и сообщили нам о том, что к нам назначен новый главный инженер по фамилии Пукис, поэтому его нужно забрать.
Табаков вызвался поехать в трест для решения вопросов и привезти главного инженера. По приезду в Кичеру, Табаков сразу подъехал к своему дому, и оставил Пукиса (не помню имени и отчества) у себя. Утром в контору они явились парой, лицо Табакова сияло от радости. Он и представил мне нового главного инженера. Первое впечатление было нехорошим. Мне казалось, он случайный человек, и работать не будет. Во-первых, Пукис имел неприятную, угрюмую внешность. Во-вторых, он почти не говорил со мной при знакомстве, а тупо смотрел в стену напротив. Что мне оставалось делать? Ждать и терпеть. Табаков же сиял.
- Антонина Николаевна, Вы не беспокойтесь, я сам провезу главного по объектам, все покажу и расскажу А вы занимайтесь своими делами - бумагами, людьми. Ну, мы пошли.
Я растерялась, и не знала как себя вести дальше. Если я отдам все производство в руки этих помощников, то я не смогу дальше принимать решение, и нити к управлению производством будут утеряны. В то же время я понимала, что Табаков возомнил себя важным и главным, и объединился с Пукисом, как мне казалось, против меня. Сомневалась, но наблюдала. Секретарь парторганизации Владимир Левкович высказал мне удивление в том, что Пукис не состоит в партии.
- Как мы на него будем влиять?- спросил Левкович.
- Я уверена, он долго не задержится, - ответила я.
Сама для себя я решила, что не буду активно вмешиваться в производство, но глаз спускать не стану. Работы мне и так хватало. Планирование, анализ себестоимости, встречи с людьми, общественная работа, прочтение почты, и многое другое. Я, как и прежде, приходила домой поздно. Главный инженер жил в гостинице, квартира, где проживал Инешин, была распределена. При знакомстве со мной Пукис сказал, что не планирует привозить сюда семью. Пока же он обитался у Табаковых, а в гостинице только ночевал.
Прибыли студенческие отряды и сразу высказали свое мнение о том, что место для проживания отрядов их не удовлетворяет. Дорога мимо площадки была грунтовой, а от автомобилей, проезжающих мимо, пыль расстилалась вокруг. Площадка для лагеря не была согласована в СЭС, и Табаков не смог её согласовать. При согласовании с автоколонной разразился скандал, пришлось мне улаживать конфликт. Кончилось все тем, что два отряда пришлось передислоцировать на место работы, а два остались на площадке в поселке. Табакова это не смутило, в этом он обвинил всех причастных лиц, но только не себя.
Люди перемывали «косточки» нашим отношениям, Николай стал свидетелем такого разговора, и вечером завел разговор:
- Бросай ты кресло начальника, иди в ПТО к Леликову и работай спокойно. В пять часов будешь дома, нам много не нужно, проживем. Вот увидишь, они не дадут тебе работать. Ты за себя постоять не сможешь, и поддержки вокруг нет. Я тебе давно говорил, что Табаков карьерист, зря ты ему доверяешь. Вот посмотришь, он тебе подножку поставит. Уходи с этой должности, пока не уволили.
- Нет, Коля, в этом СМП я точно не буду работать на другой должности. Если уходить, то и уезжать.
- Мы что- цыгане? С места на место надоело уже ездить. Я никуда не поеду! Мне здесь нравится, я буду жить тут. А ты живи, как хочешь!- Он опять разозлился, и разговор не получился.
Через неделю я объехала все объекты, встретилась с рабочими. Бригадиры В. Яковлев и А. Коростин выразили мнение, что Табаков ведет себя неправильно, с рабочими стал говорить высокомерно, снабжение материалами ухудшилось. Бригады работают не в полную загрузку. Я пообещала им, что разберусь и взяла заявку на материалы. Вечером я пригласила Табакова в кабинет для разговора. Он явился веселый, сияющий. Я начала разговор:
- Андрей Иванович, я проехала сегодня по участкам и увидела, что на многих объектах не хватает строительных материалов. Бригады не загружены, например, бригада В. Яковлева не имеет метизов. В бригаде А. Коростина нет брусков на лаги. Я не контролировала эту работу, но это не означает, что я не отвечаю за производство. И, потом. Почему вы ездите по объектам вместе с главным инженером? У вас у каждого свои обязанности, вот вы и выполняйте их.
- Яковлева и Коростина нужно освобождать от руководства бригадой, они- бездари и пьяницы.
- Андрей Иванович, ознакомьтесь с должностной инструкцией. Ваша обязанность в том, чтобы на объектах были стройматериалы и механизмы. А с людьми я разберусь, у нас для этого есть зам по кадрам, профком, партком. Если есть замечание, то где докладная? Мы не в колхозе работаем, а на Всесоюзной ударной стройке. Что с тобой стало? Как только утвердили тебя в должности зама, ты возгордился так, что даже начальник тебе не указ. Объясни, пожалуйста.
- Антонина Николаевна, я вижу, что Вы устали. А не пойти ли Вам в отпуск? На нас Вы вполне можете положиться, все будет отлично! Я полон сил и желания работать, я хочу Вам помочь, а Вы меня обвиняете в чем-то. Не волнуйтесь, идите отдыхать. Извините, мне нужно еще поработать, я ухожу.
Говорил он искренне, как мне показалось. Может быть он прав? Вот закончим второй квартал, потом буду решать с отпуском. Предварительные подсчеты показали, что у нас намечается перерасход заработной платы. Инспектор Курикалов снова грозился, что не подпишет выполнение. В бухгалтерии Галина Фоминична была одна. Я поделилась с ней опасением, что ожидается перерасход фонда заработной платы за второй квартал, а этого допустить нельзя. У нас в щебеночном карьере работало 65 человек, а щебень мы продавали, как товар. Зарплата рабочим выплачивалась за счет выполнения строительно-монтажных работ, т. е. практически без плановой зарплаты. Когда мы это выявили в ходе рассуждений, я была огорошена. Как же так? Почему мы раньше не догадались об этом? Тут же я принялась готовить письмо в трест, а Галина Фоминична стала подсчитывать, сколько выплатили зарплаты щебеночному карьеру за первое полугодие.
Утром документы отпечатали, и я прибыла в трест. Пришлось походить по кабинетам, пока доказывала свою правоту. Решение было принято, и я стала ждать, когда будет готовы бумаги. Зашла в приемную управляющего, а там толпились начальники строительных организаций, оказывается, было назначено совещание. Секретарь сказала, что от СМП-608 никого не приглашали. Я вошла со всеми и села к окну, там меня не было заметно. Миронов начал совещание, спросив:
- Все прибыли? Начальники закивали головами. В своей речи о качестве строительных работ Миронов коснулся всех подразделений, но остановился на СМП-608.
- Мы не пригласили никого из СМП-608, главный инженер только начинает работу, Табаков не в курсе. И тут в разговор вступила я:
- Я могу объяснить, что у нас происходит. Однако, Миронов прервал меня:
- Антонина Николаевна, мы Вас не приглашали. Какой с Вас спрос? Что Вы понимаете в строительстве?- Я собралась ответить Миронову, но дверь открылась, Романов прошел в кабинет и сел рядом с Мироновым.
- Здравствуйте, коллеги! Извините за опоздание- говорил по телефону с Басиным. Продолжайте! Миронов продолжил, потрясая газетой:
- СМП-608 докатилось до ручки, им уже два или три месяца не подписывают выполнения из-за брака в работе. Это попустительство со стороны руководителя, за это нужно судить и сажать в тюрьму! Прочитайте, что пишет газета!
- Подождите, здесь находится начальник СМП-608 Максимова, пусть она и объяснит, - спокойно промолвил Романов. Я встала и объяснила коллегам, что инспектор сам строил эту котельную, был ответственным за неё, а теперь, перейдя в разряд контролера, умышленно не подписывает выполнение, таким образом, он мстит мне. Начальники стали поддерживать меня, говоря, что это недопустимо со стороны заказчика, что инспектора нужно отстранить от работы.
- Петров обещал разобраться, а сам уехал в отпуск. Я прошу назначить комиссию от техотдела треста. Пусть комиссия проведет расследование и сделает выводы, - попросила я. Миронов перешел на другие СМП, и вскоре закрыл совещание. В коридоре Мезенцев мне сказал:
- Антонина, плохи твои дела. Миронов не хочет с тобой работать, и будет вести свою политику. Романов не станет на твою защиту, он привык за спиной у Ходаковского отсиживаться, а теперь все производство отдал в руки Миронову. Думай, как поступить. Ты - красивая и молодая женщина! Зачем тебе портить нервы? Жизнь одна. Он обнял меня по-братски и, махнув рукой, удалился.
Забрав документы из треста, я поехала в Кичеру. Вечером мы с Валентиной Ковтун, начальником планового отдела поезда, сделали расчеты и порадовались. Нам дали дополнительный фонд оплаты труда на первое полугодие, в результате у нас получилась большая экономия зарплаты. Мы решили, что оставим выполнение на июль месяц столько, чтобы выйти с зарплатой на ноль. После подведения итогов второго полугодия мы остались на четвёртом месте в тресте, все показатели были в норме.
Инспектор снова подписал только часть выполнения, не объясняя своих требований. Это был его план выживания меня из Киче- ры. Я это понимала, но надеялась на то, что произойдут изменения. И Миронов поймет, что он не прав, и Курикалова переведут на другой участок БАМа. Время шло, а все оставалось без изменений. Я потеряла в весе, все вещи стали большими. Ночами мучила бессонница, я без конца спрашивала себя: что я делаю не так? Почему мне все время на пути случаются специально созданные препятствия? Проблема состояла в том, что я не умела строить интриги сама, но могла попасть «на удочку» запросто. Кроме того, я была бесхитростна и доверчива. Мне казалось, что все люди вокруг должны говорить только правду, а поступать - по совести. И если я понимала, что меня обманывают, я терялась и не знала, как поступать дальше. Время шло, а я не могла принять решение о том, как мне жить дальше в новых условиях, где мне предстояла борьба за себя. Однажды вечером я спросила Николая:
- Может быть, нам пойти в отпуск и поехать куда-нибудь отдохнуть?
- У меня отпуск по графику в июле. Я хочу поехать с Володей к брату в Саратов. Поедем вместе?
Я знала, что жить в гостях, в маленькой квартирке брата, где двое детей, это не отдых. По крайней мере, для меня. Пришлось отказаться от совместной поездки, и я проводила их в аэропорт.
В СМП ничего не менялось: Табаков продолжал работать, словно он начальник, главный инженер вел себя тихо - то ли есть он, а то ли его нет. Мое сердце рвалось на части, я не умела вести себя в такой ситуации. Наконец, я решилась, и поехала к Романову. Он принял меня, выслушал, и сказал:
- Тебе нужно отдохнуть, пиши заявление и поезжай отдыхать. Пусть Табаков с Пукисом работают. Приедешь отдохнувшая, с новыми силами начнешь работать. Увольняться тебе не нужно, ты у нас - единственная женщина-начальник. Сдадим наш участок - Героя соцтруда получишь, я тебе обещаю. Вот бумага, пиши заявление на отпуск.
Я написала заявление, получила резолюцию и отдала в отдел кадров для приказа. На работу мне нужно было выходить 20 сентября. Не зная, радоваться мне, или печалиться, я вышла из треста, и услышала окрик:
- Тоня, привет! Я тебя ищу! - от машины скорой медицинской помощи ко мне направлялась Нина Дмитриевна. Мы обнялись с ней, и она познакомила меня со своей сестрой, приехавшей из Уфы. Как оказалось, сестра Майя приехала отдохнуть, и Нина предлагает нам с ней две путевки для отдыха и лечения в Хакусах
Хакусы - это местность на северо-восточном берегу озера Байкал. Она известна своими целебными горячими водами, бьющими из скалы. Возле источника сделаны несколько деревянных построек для пребывания больных. Имеется примитивный крытый бассейн, с грунтовым дном, куда устремляется вода из источника. Переполняя бассейн, она вытекает в ручей, а далее - в озеро Байкал. Местность вокруг- смешанные леса, горы. Мне приходилось бывать там два раза по одному дню, когда мы организовывали туда прогулку для небольшой группы своих работников из Кичеры. Добирались на катере. Путевки на Хакусы продавались в Нижнеангарской районной больнице.
Я сказала, что как раз подписала отпуск, поэтому могла составить компанию Майе. Короткие сборы, и вот уже мы с Майей приехали в Хакусы. Нас поселили в большой избе без перегородок, в которой стояло одиннадцать кроватей, две из них предназначались нам. Здесь отдыхали женщины с детьми разного возраста, поэтому с утра и до вечера в избе и возле неё стоял смех и гвалт детских голосов. Нас это не смущало, напротив, меня дети отвлекли от грустных размышлений.
В другой половине избы, выходящей входом в сторону напротив площадки, обитали мужчины, некоторые тоже были с детьми, с мальчишками. Родителям было некогда заниматься детьми, они отдыхали. Поняв, что дети не организованы, я взяла их под свою опеку. Мы устраивали игры на воздухе, походы по берегу Байкала, ходили в пещеры, загорали на песке. Я привязалась к детям, да и они ко мне тоже. Расставались со слезами на глазах.
Мы с Майей два раза в день принимали ванны, я лечила ноги, а Майя - душу. У неё три месяца назад погибла единственная дочь- студентка. Беседы со мной, отдых с детьми, песни, которые мы вечерами пели с женщинами возле дома, помогли Майе заглушить острую боль от потери дочери.
Через две недели закончился наш срок пребывания в Хакусах. Дом встретил меня тишиной и пылью. Я приняла решение, что не пойду в контору, займусь домом. Пользуясь хорошей погодой, я пересушила постель, одежду. Все вымыла, вычистила в доме. Сделала небольшой ремонт, покрасила полы. На все работы у меня ушла неделя. А тут подоспела ягодная пора: поспела черника, голубика и смородина. К этому времени я подружилась с Екатериной Ивановной, она работала в больнице и была в отпуске. Вместе мы ездили, а если было близко - то и ходили, за ягодой. Муж Екатерины Ивановны работал в СМП- 608 снабженцем. Это его я выручила тогда с подотчетом, и он избежал лишения свободы. Екатерина Ивановна была доброй и умной женщиной, старше меня на несколько лет. В отличие от меня, она была предусмотрительной женщиной, лучше знала многих кичерцев, поэтому иногда давала мне добрые советы. Но что-то изменить было уже поздно. Слишком много я выпустила из своих рук, не проявила решительности, не дала отпор Миронову, надеясь на его благоразумие.
Август перевалил за середину, я поджидала домой своих мужчин. Наконец, они приехали, отдохнувшие и загорелые. Сколько было рассказов о том, как они плыли на теплоходе по Волге, как побывали в Волгограде, и на месте приземления Гагарина, и о многом другом. Николай был заботливым отцом, поэтому купил для Володи всю одежду для школы. Оставалось только получить учебники, и - здравствуй, школа! Володя готовился пойти в седьмой класс, и ждал встречи с одноклассниками.
Из Ленинграда позвонила Таня, её зачислили студенткой ЛИ- ИЖТа по итогам одного экзамена. Физику она сдала на отлично, плюс красный диплом железнодорожного техникума, и вот- она студентка! Ваню записали в первый класс ленинградской школы, все складывалось хорошо. Мне захотелось поехать туда, где моя дочка с внуком, помочь ей с устройством быта, просто повидать. Я сказала об этом Николаю, он не возражал. Купив билет на самолет, я вылетела в Улан-Удэ, а дальше - в Ленинград. В Ленинграде я прожила 10 дней, за это время мы проводили Ваню в первый класс, Таню я проводила в институт, встретилась с Ректором ЛИИЖТа Красковским Е. В.. Он был удивлен, узнав о том, что моя дочь поступила учиться. Обещал помогать ей, если будет необходимо.
В начале сентября я вернулась в Улан-Удэ, и там узнала от родных, что в газете «Правда Бурятии» вышла статья корреспондента Медведева о Кичере, в которой он грязью поливал «бывшего начальника» СМП-608 Максимову, превознося заслуги нового начальника Табакова. Родные были в недоумении. Статья была настолько гнусной, что впору открывать против меня уголовное дело. Я решила вначале побывать на БАМе, поговорить с Романовым, с Табаковым, а после защитить свою честь и достоинство. Назавтра я была в тресте, встречаясь со мной, работники реагировали по-разному. Некоторые отворачивались от меня, некоторые сочувственно смотрели. Романов принял меня без промедления. Я вошла, поздоровалась и спросила:
- Что произошло, Александр Павлович? Я уволена? На каком основании? Он замялся на время, потом улыбнулся и ответил:
- Нет. Не уволена. Но, прошу тебя- напиши заявление на увольнение по собственному желанию. Там тебе уже не работать, это для твоего блага я делаю. Мы найдем тебе работу хоть в тресте, хоть в любом поезде. Больше я тебе ничего не могу сказать. И он подвинул ко мне лист бумаги и ручку.
В тот момент я была спокойна, взяла ручку, написала заявление и подала Романову. Он поставил визу «не возражаю», я взяла заявление и вышла. В коридоре меня встретил зам.управляющего по кадрам Уфимцев, и пригласил в свой кабинет.
- Заявление подписано? Вот и хорошо! Работу мы тебе подберем, только не в тресте. В тресте тебе делать нечего. Иди в отдел кадров, пусть выдадут тебе на руки приказ, потом зайдешь ко мне, - и он посмотрел на меня как-то злорадно, с ухмылкой. И я вспомнила. Тогда в 1984 году, пришли вагоны с товарами для нашего поезда, а он работал начальником СМП-607, встретил меня и выразился примерно так:
- Ты не лучше других, чтобы получать такие подарки. Посмотрим, на чьей улице будет праздник!
Вот и на его улице - праздник, дождался. В отделе кадров инспектор Татьяна встретила меня, обняла. Она сказала:
- Я не стала выпускать приказ на Табакова, пока Вы не приехали. Романов вызывал меня, ругался, но, не имея на то основания, я приказ не выпустила. С какого числа Вам Романов подписал увольнение? С 25 августа? Да, как решили, так и сделали, Табаков написал заявление с 25 августа. Я оставила номер для этого приказа, извините меня, мне ведь здесь работать.
Чтобы не ждать здесь приказ, я постучалась в секретный отдел к Галине Краевой. Она встретила меня дружелюбно, стала рассказывать о трестовских новостях.
- Миронов полностью забрал власть в свои руки, Романов теперь производством не занимается, вообще никакого веса не имеет. Все решает Миронов, да ему подпевает Уфимцев. К Романову приезжали Табаков и Аксенов, привезли бумагу с подписями рабочих, якобы коллектив просит, чтобы тебя уволили. Ты не горюй, без работы не останешься. Чем работать в таком гадюшнике, лучше самой уволиться.
Выпив чашечку чая, я спустилась вниз в отдел кадров, взяла приказ и вышла на улицу. Только тут я поняла, что делала все неосознанно. Слишком много было боли от статьи в газете, а я даже не спросила мнение Романова по этой статье. Хорошо, что на мое счастье, возле меня просигналила машина скорой помощи. Нина Дмитриевна возвращалась домой в Уоян и забрала меня в машину. Мы завернули в Кичеру, мои мужчины встретили меня с радостью. Мы поужинали, потом Николай перешел на кичерские новости:
- Я говорил тебе, что Табакову доверять нельзя. Вот и дождалась, подножку тебе подставил. Ведет себя, словно он начальник. Девчонок молодых берет в машину, ездит с ними на Дзелинду. Вся Кичера об этом говорит. Это правда, что тебя освободили с работы?
- Я сама написала заявление уйти по собственному желанию. Буду искать работу.
- Тоня, зря ты это сделала, нужно бороться за правду, - в разговор вступила Нина Дмитриевна. Я стала объяснять, в какой переплет я попала, и расплакалась. Ко мне подошел Володя, стал гладить меня и приговаривать:
- Мама, не плачь, мы тебя любим, даже если ты не будешь работать начальником, правда ведь, папа? Я расплакалась ещё больше, только теперь понимая, что произошло.
Проводив Нину Дмитриевну, я хотела поговорить с Николаем, он отказался, сославшись на то, что ему завтра на работу. Я была в панике. Привыкшая отдавать все время работе, я не могла представить себя без неё. Ведь с раннего детства работала, не зная себе цену, не покладая рук, ради общего дела, в ущерб семье, теряя здоровье. И это- зря? Оказалось, что это никому не нужно. Тяжелые мысли одолевали меня. Зачем я это делала? Какая польза от моего «трудового подвига» другим людям, и какая польза мне? Можно ли теперь выйти из этой ситуации по-другому, без боли? Я не знала. В ту ночь я не сомкнула глаз. Проводив в школу сына и на работу Николая, я решила встретиться с Ковтуновым Владимиром. Я увидела его, только выйдя на улицу. Он меня поджидал, и мы решили с ним поговорить, войдя в мою квартиру.
- Антонина Николаевна, что случилось? Из треста позвонили, что Вы написали заявление, это правда?
- Да, у меня не было выхода, - ответила я обреченно.
- То-то я вижу, Табаков сегодня вырядился, как будто у него день рождения.
- Ты читал статью в газете «Правда Бурятии» обо мне и о Кичере?
- Читал. Полная галиматья, вранье. Курикалов подписал все объемы, выполненные ранее, получилось большое выполнение. Но эти работы сделаны еще зимой и весной..
- А как же с котельной? В газете написано, что при Максимовой не могли смонтировать оборудование, а Табаков так сработал, что уже провели пробную топку котлов.
- Они с Пукисом руководили установкой трубы. Потом в котельную привезли передвижной котел, его затопили, направляя дым в трубу и проверяя тягу. А корреспондент, увидев дым, написал неправду. Пойдемте в котельную, сами убедитесь.
Рядом с Ковтуновым мне стало спокойнее, и я согласилась пойти на строительство котельной. Работа шла не очень бойко. Аксенова на объекте не было, рабочие занимались уборкой территории. Я подошла к ним, поздоровалась, они ответили на мое приветствие.
Мы вошли в котельный зал, там действительно стоял передвижной котел, труба от которого входила в котел. Вот и вся песня! Оборудования как не было, так и нет. В мое отсутствие установили трубу, и только! Я вытттла к рабочим и задала вопрос:
- Ребята, вы читали газету «Правда Бурятии», где написано о Кичере? Они промолчали, потом Петр Пащенко сказал:
- Корреспонденту показали дым из трубы, это мы тягу проверяли, он и написал. Ему Табаков сказал, что событие большое - дым из трубы пошел. Мы потом смеялись над этой статьей. Он помолчал, и продолжил: -Вправду говорят, что Вы уходите от нас? Зря нас бросаете, ничего хорошего не будет.
Остальные согласились с ним, кивнув головами. Я попрощалась, и мы ушли. По дороге к поселку Ковтунов сетовал, что так произошло. Я чувствовала, что говорил он искренне. Я шла по дороге, понимая, что в моей жизни уже не было места Кичере. Поэтому, меня «убирали» отсюда через боль и отчаяние. Сознательно, я была не готова к переменам, которые как позже, оказалось, были мне во благо.
В конторе работники встретили меня, как всегда. Леликов был удручен, и не скрывал этого. Он не мог смириться с тем, что я написала заявление. Я сказала секретарю Анне Филоновой, что сегодня будет планерка, на которую приглашаю всех работников конторы. Галина Фоминична, расстроенная до слез, подготовила акт передачи.
Вечером, выпив хорошую дозу валерьянки, я спокойно попрощалась со своими коллегами, объяснив свое увольнение тем, что у меня ухудшилось здоровье. Все молчали, как на похоронах. Пуки- са не было, Табаков опоздал. Был он сильно возбужден и не скрывал своей радости. Я ничего не сказала ему про то, что знаю, как они побывали у Романова вместе с Аксеновым. Решила не давать пищи для сплетен. Когда я выходила из конторы, на крыльце мне повстречался Курикалов. Он поздоровался со мной, как ни в чем ни бывало, нервно дергая плечами. Я ушла молча.
Дома я объявила Николаю, что полечу в Улан-Удэ, где намерена встретиться с корреспондентом. Николай ничего не ответил.
Самолеты летали в Улан-Удэ ежедневно, у меня проблем с покупкой билета не было. Я улетела первым рейсом, а с аэропорта поехала вначале в Обком Партии к Ходаковскому. Феликс Викентьевич принял меня без промедления, он был не занят. Кабинет секретаря был небольшой, я вошла и поздоровалась. Феликс Викентьевич предложил сесть, я протянула ему газету.
- Читал я эту статью, ужасно неприятная статья. Вы были в отпуске?
- Да, я вернулась, побывала в Кичере, посмотрела своими глазами и поговорила с рабочими Второй квартал мы закончили с хорошими показателями, и я ушла в отпуск.Ранее Курикалов не подписывал полного выполнения в течение полугода, а теперь подписал всё. Отсюда и показатели отличные. На строительстве котельной в моё отсутствие установили трубу, больше ничего не сделали. Оборудования нет, а дым пустили из передвижного котла. Рабочие объяснили мне, что они испытывали тягу в трубе. В этой статье - все сплошное враньё. Корреспондент должен за это ответить. Прошу Вас, заступитесь за меня, Вы меня знаете, - просила я.
- Мне, право, неловко. Но газета уже вышла, что теперь поделать?
- Написать о том, что факты искажены. Принести мне извинения.
- Я позвоню редактору, попрошу Вас принять, Вы сама всё расскажете ему. Он позвонил редактору, тот не хотел принимать меня, объясняя это своей занятостью. Секретарь сумел уговорить редактора, мне нужно было быстро идти на встречу.
Встреча с редактором ничего не изменила, он посетовал, что так получилось, и всего лишь. Печатать опровержение - значило отправить корреспондента в Кичеру. Отправлять было некого- редактор уже жил в Москве и работал в «Комсомольской Правде». После я читала его обличительные статьи в Комсомолке. Так ничего не добившись, я вернулась в Кичеру. Нам предстояло решить - где дальше мне работать и жить. Николай отказывался от разговора, говоря, что он никуда не поедет. А сын сказал мне, что он поедет со мной хоть куда, потому, что он меня любит.
Позвонил из райкома Никулинских, он предложил мне пойти на работу заместителем начальника НГЧ. Плюсы - в зарплате я почти не теряю, через два-три месяца дадут квартиру в Северобай- кальске. Из треста было предложение место зама в п.Солнечный. Я знала это место, и не согласилась. Время шло, я позвонила Фролову в Тынду. Он был огорчен случившимся, перезвонил мне через два дня, и предложил:
- Есть на восточном участке БАМа должность начальника СМП, там же- заместителя по производству. Поселок небольшой, уютный, климат мягкий. Соглашайся, нужно работать в той системе, где работала. На железную дорогу не ходи, там кумовство. Ты прямой человек, долго не сможешь работать. Жду ответа.
Мне не хотелось уезжать из Бурятии, я не знала, как сказать об этом Николаю. А когда осмелилась сказать, ехать он отказался наотрез. Я уже было решилась ехать с сыном, но тут позвонил Мезенцев А. А.
- Тоня, я приглашаю тебя к себе замом. Приезжай, мы с тобой сработаемся. Тем более, у тебя дочь здесь живет. Приезжай, я тебя жду. Как будешь выезжать - позвони мне, я отправлю за тобой машину.
Подумав над этим предложением, я позвонила Любе. Она обрадовалась возможности жить рядом, и сообщила мне:
- Коллектив строителей хороший, тем более, что здесь комсомольский отряд из Бурятии, люди простые, свои, без хитростей. У Мезенцева зам скоропостижно скончался, место свободно. Сначала у нас будешь жить, а там и квартиру получишь. Отец согласится, он тебя любит. Приезжай, мама, мы тебя ждем!
Я еще раздумывала о том, как дальше мне жить. Стоит, не стоит ехать в Таксимо? Я тогда пребывала в смятении, слишком кровоточила рана, которую нанесли мне мои недруги. С Табаковым понятно, он видел себя начальником. Почему Аксенов действовал исподтишка? У меня к нему не было претензий, я лично сама писала характеристику для награждения его Золотой Звездой Героя, хотя ничего геройского он не проявил. Тогда он называл меня «мама». Эти мысли не давали мне покоя, и я жила по инерции.
Как оказалось в дальнейшем, в Таксимо меня ждала работа, интересная, денежная, увлекательная, не связанная со строительством БАМа. Это был подарок судьбы. Но это было впереди. Уже позже, поняв какую службу сослужили для меня Аксенов, Табаков и другие, вытеснив меня из Кичеры, я простила всех и поблагодарила от души.
Когда в 1980 году открывали строительство будущей станции Таксимо, недалеко от загадочной реки Витим, некоторые строители из Уояна, Кичеры уехали туда. «На Витим!», такой призыв звучал тогда среди строителей БАМа. И они устремлялись туда, на необжитое место, где струились воды Витима, ждала богатая и дикая тайга, и золотые россыпи Мудирикана.
Наконец, я решилась ехать на работу в Таксимо, и сказала об этом Николаю. От переезда он отказался, а Володя стал проситься поехать вместе. Я объяснила сыну, что вначале устроюсь сама, потом за ним приеду, потом позвонила Мезенцеву, что вечером выезжаю поездом и собрала чемодан. На поезд меня проводил сын.
Глава VI. На Витим!
- Товарищ Максимова! Я приехал за вами, идите ко мне! - такой призыв я услышала, выйдя из вагона рабочего поезда на станции Ангаракан. Поезд шел до этой станции, дальше нужно было проехать через перевал на автомашине на восточный портал Севе- ромуйского тоннеля, и дождаться другого поезда, который следовал в сторону Тынды. До Таксимо можно было доехать и на автомашине, что мне и предстояло сделать.
Было четыре часа утра, темень кромешная, у станции стояло несколько машин, обозначенных сигнальными лампочками. Люди спешили к автомобилям, к какому идти мне, я не знала.
- Товарищ Максимова! Идите ко мне!- совсем рядом раздался мужской голос. Я двинулась на голос, и увидела контур человека, невысокого роста, который кричал одни и те же слова.
- Я здесь, я Максимова!- ответила я. Он поздоровался, назвав себя:
- Александр Кардаш, водитель, меня отправил за Вами Мезенцев. Пойдемте со мной. Подхватив мой чемодан, водитель пошел вперед, а я за ним. Мы подошли к вахтовке, возле неё толпился народ. Водитель приказал всем отойти от дверцы в кабину, стал усаживать меня. Из тьмы появилась женщина с ребенком на руках.
- Посадите меня в кабину, у меня ребенок!
- К кому Вы едете?- спросил Александр.
- К мужу, в Латбам, - ответила женщина.
- Вот и идите к латбамовскому автобусу, не путайтесь тут. Здесь сядет товарищ Максимова, я приехал за ней.
Я вышла из кабины, уступив место женщине, Александру это не понравилось. А когда я вскочила в будку, оказалось, что все места заняты. Пришлось вмешаться водителю, и он меня усадил впереди, рядом с обогревателем.
К восьми часам утра мы прибыли в Таксимо. Я дважды бывала в Таксимо, и это место мне не понравилось. Песок и сосны, никаких кустиков, никакой травы в поселке не было. Тем более, что была глубокая осень, конец октября. После райского уголка, каким была Кичера, Таксимо показалось мне голым и безжизненным. Сердце мое заныло от боли по Кичере, по её запахам, по моему дому.
Как оказалось, здание конторы СМП-670, где мне предстояло работать, сгорело зимой этого года, и контора временно размещалась в спортивном зале. Туда мы и подъехали. Александр взял мой чемодан и повел за собой к начальнику. Мезенцев сидел за столом, он был чем-то озабочен. Увидев меня, он поднялся, мы поздоровались.
- Антонина Николаевна, сегодня до обеда отдохни с дороги, пусть тебя мой водитель отвезет к дочке. А к 13 часам приходи, хорошо? Я позвоню в ОРС, пусть Люба придет за тобой.
Через 10 минут дверь открылась, и моя Люба - радостная, яркая появилась на пороге. Мы вышли на улицу, и водитель отвез нас на улицу Сосновая, к Любе домой. На профсоюзной конференции ОРСа СМП-670 моя дочь Люба была избрана председателем профкома. Коллектив ОРСа - это 1200 человек работающих, в основном молодые женщины, имеющие маленьких детей. Работу она взвалила на себя трудную, я приехала во время. В трудных вопросах она обращалась ко мне, я консультировала. После обеда я снова была в кабинете у Мезенцева, и заметила: на лице его была то ли озабоченность, то ли тревога. Я задала ему вопрос, не случилось ли чего, и он ответил:
- Есть одна личная неприятность, но о ней я говорить тебе не буду, сама узнаешь. Ты пиши заявление, я подпишу и провожу тебя в отдел кадров. Познакомишься с инспектором, тебе с ней работать.
Получив визу на заявлении, я спустилась на первый этаж, где в маленькой каморке располагался отдел кадров. Ольга Андреевна Садовникова, так звали инспектора, произвела на меня впечатление строгого человека. Я заполнила все документы, и, улыбнувшись, подала их Ольге Андреевне. Она обратилась ко мне со словами, сразу обозначив границы между нами:
- Антонина Николаевна, имейте ввиду, что я выполняю распоряжения только начальника. Я не потерплю никакого панибратства между нами. Вам это понятно?
- Да, мне понятно, но как заместитель начальника по кадрам и быту, я отвечаю за работу отдела кадров. Что касается панибратства, то я с Вами согласна, работа есть работа. Только служебные отношения.
Время позволяло, поэтому я решила пойти познакомиться с управленцами. Заодно найти кабинет, где будет мое рабочее место. Я сама открывала двери в отделы и представлялась перед работниками. Большинство из них были женщины. В бухгалтерии работала Мария, ранее мы работали вместе в Уояне. Мы обнялись, я была рада тому, что есть знакомое лицо. Рядом с кабинетом начальника была дверь, на которой висела табличка «зам. начальника». Я открыла и увидела мужчину, который сидел за столом и писал. Мы познакомились - Дорофеев Сергей Иванович работал замом по производству. Узнав обо мне, он решил помочь, сообщив:
- Так как контора сгорела, мы ютимся здесь. Поставим и Вам стол для работы в этом кабинете. Я мало работаю за столом, основная работа у меня на объектах. Думаю, мы поладим.
Главный инженер Суворов принял меня доброжелательно, усадил на стул, и стал расспрашивать обо мне. Он произвел впечатление спокойного, уравновешенного человека. В кабинет стремительно вошел зам по работе с молодежью Михаил Кокорин. Он был из местных, командир отряда «Комсомолец Бурятии», и я сразу почувствовала, что мне легко будет с ним работать. Мы познакомились.
Из Бурятии был и начальник планового отдела Савелий Павлов. Узнав, что я местная, он обрадовался, сказав:
- В нашем полку прибыло! Я искренне рад, что именно Вы прибыли сюда работать.
Я решила пойти в Поселковый Совет, зная, что нам работать вместе. Председатель поссовета - молодой, симпатичный бурят Олег Очертаров встретил меня радушно, и направил в кабинет заместителя, так как сам спешил по делам. Заместитель председателя поссовета Надежда Андреевна Вербенко усадила меня на стул и стала расспрашивать о моей предыдущей работе, о семье. Она познакомила меня с секретарем поссовета Татьяной Феденевой. После знакомства и разговора, Надежда Андреевна подвела итог:
- Хорошо, что ты приехала сюда работать, порядок наведешь. Быт строителей ближе и понятней для женщины. Будем работать вместе.
Мне предстояло познакомиться со всеми службами СМП-670, я решила завтрашний день начать с этого. На столе у Дорофеева зазвонил телефон, я подняла трубку и ответила:
- Алло! СМП-670 замначальника Максимова у телефона.
- Антонина Николаевна, здравствуйте! Я рада, что Вы приехали к нам работать. Это Надежда Масалаб. Приходите к нам в столовую, я работаю заведующей, прямо сейчас идите, я Вас жду!- Надежда Масалаб была явно обрадована моим приездом. У секретаря я спросила, здесь ли начальник, и она ответила, что он ушел. Почему он такой отрешенный? Явно было, что Мезенцева что-то угнетало. Время покажет, решила я, и, сказав секретарю, что я ухожу знакомиться с работой столовой, ушла.
Столовая представляла собой большое одноэтажное строение из щитов, с облупившимися от краски стенами. Я глубоко вздохнула, вспомнив какую столовую я оставила в Кичере. Неужто, все начинать сначала? Тоска по Кичере охватила меня, хотелось заплакать, я еле сдержалась. Столовая была открыта, я вошла в обеденный зал.
Зал был большой, светлый, чистый, а вот линолеум на полу - весь в заплатках. И опять я вспомнила Кичеру, но тут увидела Надежду Масалаб, которая шла ко мне, держа в руках белый халат. Мы обнялись, она накинула на меня халат, и мы прошли через кухню в её кабинет.
- Как я рада, что Вы будете работать в СМП-670! Зам по кадрам скончался уже полгода назад, а нового все не принимали. Никто по- настоящему не решал наши вопросы, санврач сделал предписание о закрытии столовой, если в течение трех дней не устраним неполадки. А обратиться не к кому.
- Как же так? К Мезенцеву нужно было подойти.
- У Мезенцева свои проблемы, он с женой разводится. Говорят, что уже проводил её на самолет с дочкой. Поэтому, он в депрессии.
- Вот в чем дело... я не знала этого. Ладно, давай посмотрим, что за неполадки нужно устранить.
Надежда подала мне акт, я стала читать. Речь шла о неработающей канализации в обеденном зале, о плохом качестве воды из скважины и еще с десяток мелких неполадок.
- В СМП-670 такой акт имеется?
- Да, я отдала в Приемную один экземпляр.
- Тогда я пойду к Суворову, он еще, надеюсь, не ушел с работы.
Суворов проводил небольшую планерку в своем кабинете, он
представил меня присутствующим. Я попросила разрешения присутствовать на планерке, где были только мужчины, села и стала слушать. Когда Суворов спросил, есть ли у кого вопросы, я попросила слово.
- В столовой имеются неполадки, на которые указал в своем акте санврач, через день столовую могут закрыть. Второй экземпляр акта передали в приемную. Кто-то видел этот акт?
Все молчали, Суворов задал вопрос по связи секретарю. Людмила сразу ответила:
- Мезенцев подписал акт к исполнению Геккелю, он расписался в получении и взял акт.
- Да, что-то я получал. Что мне теперь все бросить, да бегом в столовую? Обойдется этот санврач- ответил Андрей Андреевич Геккель, у него была служба сантехников.
- Он обойдется, а если закроет столовую, будет ЧП. Андрей Андреевич, поставьте завтра рабочих на устранение неполадок столовой, а вы, Антонина Николаевна возьмите этот вопрос на контроль. Геккель посмотрел на меня неприязненно. Я поняла, что мне будет трудно добиваться исполнения моих распоряжений от этого мужчины. Геккель был молод, красив мужской красотой, и, как мне стало позже известно, он принимал женщин исключительно как приложение к мужчине. Наверняка, это распространилось и на меня, он тоже видел во мне глуповатую женщину, не собираясь исполнять мои распоряжения.
Вечером мы встретились с семьей Любы за одним столом. Муж Любы Виктор принял меня доброжелательно. Внуки: сын Женя и дочка Марина были рады моему приезду. Мне отвели место на диване в зале, но я отказалась. Мне вполне хватило спать на раскладном кресле в спаленке детей, а Жене поставили раскладушку. Начиналась моя жизнь в Таксимо, которая продлилась ровно 9 лет.
Утром я пришла в котельную, эта была та самая котельная, в которой я в 1981 году отдыхала несколько часов, приехав в Таксимо ночью. Геккель встретил меня невежливо, вообще не обращал на меня внимания, когда я вошла, и продолжал разговаривать с рабочими.
- Садитесь сюда, - сказал молодой сварщик, уступая мне место на скамье. Я села и стала ждать, когда Геккель закончит расстановку рабочих. Только он замолчал, я вступила:
- Надеюсь, ты направляешь рабочих в столовую?
- Да, после обеда будут работать.
- Успеют они до конца рабочего дня устранить замечания?
- Успеют, или не успеют- это не Ваша забота, Антонина Николаевна. Занимайтесь своими делами.
- Так это и мое дело. Я отвечаю за бесперебойную работу столовой, поэтому буду контролировать вас.
Зайдя на несколько минут в приемную, я увидела Мезенцева, и он позвал меня в свой кабинет.
- Я сейчас уезжаю в трест, поеду на автомашине. Ты не стесняйся, начинай работать так, как ты умеешь. Ты ведь готовый начальник, чего тебя учить!
Я позвонила в СЭС, представилась по должности и попросила встречи. Мне назначили на после обеда. Меня искал Михаил Кокорин, он предложил пройти в Дом Культуры «Корчагинец». Нас там ждали, в кабинете директора собрались все работники. Встретили меня доброжелательно, с улыбкой. С первого раза я запомнила Людмилу Перевалову и Марину Лаптеву. Глаза у этих женщин были особенные - внимательные, заинтересованные и добрые. Стали задавать вопросы, одним из главных был такой: почему холодно в здании? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно было обследовать стены, крышу и отопление. Решили заняться этим завтра с утра.
В конторе секретарь передала мне, что меня ждут в общежитиях, в детском саде, и в школе № 1. Я что - опять попала? Начальник то ли есть, то ли нет. Приближается зима, здесь она суровая, это не Кичера, а объекты к зиме не готовы. Пасовать не нужно, я справлюсь, я смогу. Время еще было, я выбрала школу № 1, это рядом со спортзалом. Директор школы была в кабинете, она потребовала:
- Раз Вы пришли работать, я Вам скажу - столовая школы закрыта по предписанию санврача, не работает канализация. Я заявку передала в приемную еще на той неделе, а рабочих до сих пор нет! Когда Вы приступите к работе? Как Вас звать?
- Я Антонина Николаевна. Канализация засорилась у вас в школе, это значит в первую очередь ваша вина. Забили трубу дерьмом, ещё и требуете так, как будто мы это сделали. Я разберусь, и сообщу Вам. До свидания!
Я вышла из школы и пошла по направлению к столовой, задавая себе вопрос: почему меня жизнь кидает всегда в такие ситуации? Сегодня в Уояне, в Кичере все налажено, все работает, а я должна снова разгребать кучу проблем в далеком Таксимо? Чем занимались работники здесь до меня? Почему на быт никто не обращал внимание, а теперь все требуют немедленного решения проблем? Опять ты попала, Тоня...
В столовой был пик обеда, очередь длиннющая. Я взяла поднос и встала в конце. Девушки-отделочницы обменивались мнениями. Одна молодая бурятка произнесла:
- Девчонки, у нас новый зам у Мезенцева, женщина. Раньше в Кичере начальником работала. Нужно сходить к ней насчет очереди на квартиру, она наведет порядок.
- Че же тогда она в Кичере не работала? Поперли небось, оттуда. Наведет она, дожидайся! Они еще пообсуждали между собой этот вопрос, и очередь стала быстро продвигаться. Когда я заканчивала обед, в зал вошла Надежда Масалаб. Увидев меня, подошла:
- Антонина Николаевна, здравствуйте! Вы в следующий раз приходите обедать в служебную комнату. Вы обязаны снимать пробу, расписываться в журнале. Нас ругают, если мы не предоставляем пробовать заму начальника.
- Хорошо, я буду иногда приходить. Сантехники были у вас?
- Нет, пока не было. Я звонила Геккелю, он обещал прийти после обеда.
Из столовой я пошла в СЭС, пока прогуливалась по Таксимо, обеденный перерыв закончился, и я встретилась с инспектором. В начале знакомства он показался мне зажатым, все настаивал на том, что завтра закроет столовую. Мало-помалу, мы разговорились. В тех поселках, где я раньше работала, у меня были добрые отношения с инспекторами СЭС и пожнадзора. Здесь я тоже надеялась на хорошие, деловые отношения. Я сказала об этом инспектору, а он посмотрел на меня с удивлением. Закончился разговор тем, что пообещала ему через два дня ликвидировать все замечания по акту, и я поспешила в столовую. Геккель и два сантехника были там, но к работе не приступали. Улыбнувшись им, я сказала:
- Молодцы! Умеете держать слово! Вы разбирайтесь, я буду у заведующей. Если будет нужно - зовите меня.
Я вышла на улицу, обойдя столовую, вошла через высокое крылечко в коридор, и нашла кабинет Надежды. Мы стали говорить, я рассказала ей, что была у инспектора СЭС, и он дал мне ещё два дня на устранение неполадок. Она обрадовалась этой новости, а я ушла в контору. Поселок Таксимо, это не Кичера, он протянулся на шесть километров. Но, объекты СМП-670, а так же объекты соцкультбыта были в одном месте, поэтому все было рядом. В кабинете сидел Дорофеев и разговаривал по телефону. Я дождалась, пока он закончит разговор, и начала разговор:
- Сергей Иванович, скоро зима, а объекты соцкультбыта к зиме не подготовлены. Пока я ознакомлюсь, пока разберусь- время будет упущено. Помоги мне в этом. Завтра с утра мы с Кокориным наметили посмотреть Дом Культуры, чтобы выяснить, почему там холодно. Найдем причину, составим мероприятия, а кто будет выполнять?
- Кокорин, его бригада строили этот объект. Построили из бруса 18 на 18, какое тепло там ждать? Брус тонкий, нужно обшивать наружные стены с утеплителем. Он это знает. Ну, раз наметили, идите и смотрите. А потом решим, кому это делать. И он снова взял трубку телефона. Стол и стул для меня были на месте. А бумагами обрасту, так я подумала. Секретарь пригласила к Суворову на совещание к пяти часам, я успела позвонить в столовую и узнать, как там идут дела. Надежда ответила, что в обеденном зале канализация заработала, сантехники работают дальше по замечаниям. И то хорошо.
Нужно зайти в партком, встать на партийный учет. Секретарь парткома Чесноков Анатолий Максимович работал в одном кабинете с председателем профкома, и я вошла.
- Здравствуйте, я - Максимова Антонина Николаевна, по приглашению Мезенцева прибыла на работу замом по кадрам и быту. Нужно встать на партийный учет.
- Хорошо, что Вы зашли. Документы оставьте инспектору по учету, и пойдемте на совещание. Я о Вас наслышан, Мезенцев рассказывал.
На совещание собралось около двадцати человек, я присматривалась к лицам, пытаясь углядеть в них хотя бы чуточку характера, заодно запоминая имена, фамилии, должности.
Здесь были: Сергей Иванович Дорофеев, Анатолий Максимович Чесноков, председатель профкома Владимир Зеленчук, начальник
Управленцы СМП-670. Внизу присел С. Павлов.
первого участка Роман Малецкий, начальник второго участка Василий Солошенко, Андрей Геккель, главный механик Владимир Абрамович и бригадиры. На совещании речь шла о производстве, о сдаче объектов, о дисциплине и т. п. Рабочий комплексной бригады Шелепинский встал и задал вопрос Суворову:
- Что за дама присутствует на совещании? Вы познакомьте нас, пусть о себе расскажет, интересно все-таки.
- Да, извините. Это - Максимова Антонина Николаевна, принята на работу замом по кадрам и быту. Расскажите о себе.
Я встала и коротко рассказала, что я из Бурятии, инженер- строитель. Озвучила свой послужной список до БАМа и на стройке БАМа. Никто не задал вопрос: почему я ушла из Кичеры. Я была не готова рассказать, при упоминании Кичеры меня начинала бить мелкая дрожь, шла она откуда-то от солнечного сплетения, подступала к горлу, и меня начинал мучить судорожный кашель. Тогда я не знала, что так болит душа, вроде ты здоровый, а что-то не дает жить. Душа болит - с этим очень трудно жить.
Совещание окончилось, и я пошла к Любе домой. Назавтра утром мы с Михаилом Кокориным были в Доме Культуры, с нами было два плотника. Поскольку про стены мы знали, было решено обследовать утепление перекрытия. Вчетвером мы поднялись на чердак и стали осматривать перекрытие. Оно было выполнено с браком: настил сделан в одну доску, и чуть засыпан опилками. Когда я попросила плотника отодрать конец доски, мы в дыру увидели кресла зрительного зала. Сделано так, словно мы живем на юге, а не в районе, приравненном к Крайнему Северу. Михаил ничего не мог ответить в свое оправдание, только хлопал руками по своим бокам, да тёр затылок.
В самом зрительном зале все регистры отопления были закрыты наполовину декоративными досками. Еще одна причина. Так, обходя все помещения Дома Культуры, мы написали целый список мест, где могла быть потеря тепла.
В производственный отдел я отдала акт: о состоянии здания с предложениями о подготовке к работе в зимний период, чтобы они обсчитали объем работ и составили смету. Начальник ПТО сказал, что моя резолюция для них ничего не значит. Нужно подписать Суворовым. Да, я действовала по принципу Кичеры, но я не была здесь начальником. Когда объемы были подсчитаны, смета составлена, я позвонила в УПТК и попросила чтобы отправили минплиту для утепления перекрытия, и передала заявку телефонограммой. Дорофеев удивился:
- Антонина Николаевна, снабжение материалами - это не ваше дело, этим занимаюсь я.
Я извинилась, но моя заявка сработала - через два дня минпли- та была доставлена в Таксимо в полном объеме. Вот что значили личные контакты!
Мезенцева не было, Суворов занимался производством, мне никто не мешал входить в дела объектов соцкультбыта, принимать решение, отдавать распоряжения.
Сергей Иванович Дорофеев распорядился, чтобы подготовкой объектов к работе в зимний период занимался первый участок под руководством Романа Малецкого.
- Надо делать, значит, будем делать, - ответил Малецкий на распоряжение Дорофеева, и сразу приступил к ремонту и утеплению Дома Культуры. Замечания по столовой были ликвидированы, а вопрос по качеству воды решен не был. Я подготовила гарантийное письмо для СЭС, по которому мы обязались промыть систему водоснабжения в течение месяца. На самом деле, это была уловка, наступали холода, и в это время такую работу провести было невозможно. Письмо было отдано, инспектор на время успокоился.
Через неделю из Северобайкальска вернулся Мезенцев с приказом на отпуск. Мне он сказал с глазу на глаз:
- Я ухожу в отпуск, возможно и не вернусь. Романову я предложил назначить тебя и. о. начальника СМП-670, но он ответил, что не согласует главный инженер, хотя о тебе он отозвался хорошо. Назначили Суворова, но чтобы ты знала - он ни рыба, ни мясо. Просто хороший человек. Поэтому, посматривай тут, включайся в работу по полной программе. Квартирку тебе нужно, я побеспокоился об этом: в план будущего года включили двухквартирный дом для специалистов, одну квартиру - тебе.
Я выразила сожаление о том, что нам не пришлось вместе поработать, а он извинился за произошедшее. Так мы расстались, на следующий день он улетел самолетом в Улан-Удэ, а оттуда в Москву. В Москве у него была квартира, туда уехала от него жена с дочкой.
Мне не трудно было входить в работу, работники были простыми в обращении, приняли меня так, как будто я вернулась из отпуска. Я иногда перегибала палку, отдавая распоряжения, забывая о том, что я здесь не начальник. Никто на это не обращал внимания. На первых порах трудно общаться было только с начальником котельной Геккелем. Там, где было можно, он увиливал от выполнения распоряжения. Так получилось со школой № 1. Сантехники вскрыли трубы канализации от пищеблока, они оказались полностью забиты, будто кто-то специально их утрамбовал. Нужно было немедленно менять трубу по всей длине, в том числе и на улице до септика. Прошло два дня, сантехники ушли и не появлялись. По телефону Геккель отвечал мне однозначно:
- Знаю! И отключался. На котельной я его застать не могла. Что делать? Обратилась за помощью к Дорофееву, он сказал, что разберется. Назавтра трубу стали выкапывать, и менять. Геккель явно не хотел мне подчиняться. Все -таки, мне удалось его подкараулить, когда он пришел в контору, и задать ему вопрос:
- Андрей Андреевич, почему ты не выполняешь моих распоряжений? Не разговариваешь по телефону со мной? Нам все равно вместе работать, по подчиненности за работу котельной и службу сантехников отвечаю я.
- Зачем Вам наша котельная и грязные сантехники? Вонючая канализация, зачем? Вы - красивая женщина и созданы для другой жизни. Я не знаю, как с Вами общаться, мне трудно.
- Здесь я не женщина, а заместитель начальника, твой руководитель. Смотри на меня просто, у тебя тоже есть в подчинении женщины. Ты их считаешь работницами, ведь так? И спрашиваешь с них за работу, как и с мужчин, правильно? Он вздохнул, склонив голову, и вышел. Я оказалась в замешательстве. Много лет я работала с мужчинами, никто из них не говорил мне таких слов. Может быть, боялись мне сказать? Нет, не чувствовала я стены между нами, все было просто. Значит, нужно мне и это преодолеть. Все будет хорошо, все у меня получится!
Суворов иногда приглашал меня в кабинет, спрашивал совета при разрешении трудной ситуации. Относился ко мне с уважением, называл на «Вы». Человек деликатный, тактичный, грамотный инженер, он тоже оказался в трудной ситуации, когда необходимо было брать ответственность за выполнение задач большого коллектива строителей. Ему бы в проектном институте работать, но судьба распорядилась иначе. Я видела, как он терялся, когда приходилось быстро принимать решение. Я подсказывала ему, но так, чтобы решение исходило от него.
С первых дней работы я почувствовала неприязнь ко мне со стороны председателя профкома Владимира Зеленчука. На мой вопрос «где мне дальше жить?», он сказал, что он никого не ждал, поэтому квартир нет.
- Вы знаете, сколько рабочих у нас в очереди на жильё? Пишите заявление, вставайте в очередь и получите, как все- ответил он.
- Меня пригласил Мезенцев на работу, обещал жилье. Я бы не поехала иначе.
- Где теперь Мезенцев? У него и просите.
Я поняла, что Зеленчук против того, чтобы я работала. Только почему? Я пока не знала.
Анатолий Максимович, секретарь парткома, сразу после постановки меня на учет, наметил провести партийное бюро, чтобы заслушать меня о подготовке объектов соцкультбыта к зиме. Пришлось вникать в работу очень быстро.
Познакомилась я с работой ЖКО. Начальник ЖКО - женщина средних лет, накрашенная, с большими золотыми серьгами в ушах, не произвела на меня делового впечатления, мне показалось, что она тут человек случайный.
Я уже говорила, что все три общежития были смешанные: там проживали семейные и холостяки. Тем не менее, до этого года в каждом общежитии были дежурные вахтеры. Летом вахтеров сократили, была только уборщица, которая убирала, мыла коридор и умывальник. Общей кухни не было. Мы с начальником ЖКО посмотрели все общежития, везде было грязно, стены коридора отшелушились от краски, фанера на полу была ничем не покрыта и разрушена. В умывальниках - грязь, антисанитария, умывальники отбиты, поломаны.
- Почему в Вашем хозяйстве такое запущение?- спросила я.
- А что тут плохого? Везде так, посмотрите хотя бы общежития в других организациях! - ответила она, не смутившись.
- Я Вас спрашиваю за наши общежития: почему в общежитиях нет элементарных условий для проживания, везде грязь, антисанитария, отсутствие ремонта.
В ответ она стала кричать на меня, защищаясь от вопросов. Я записала в книжку вопросы, и мы пошли смотреть состояние бани. И там тоже никакого порядка, к зиме не готовились, дров нет, окна остеклены в одно стекло, и т. д. Я снова сделала записи. В прачечной такая же картина. Я поняла, что дела ЖКО никто не контролирует, а, возможно и не решает вопросы. ЖКО- это отдельное место, свои правила, своя стратегия. Работы тут мне невпроворот.
Единственное место, что меня порадовало - это детский сад. Тут все в порядке, к зиме подготовились. Заведующая детсадом Надежда Ивановна ждала моего прихода, радушно встретила, провела по всем группам. Однако, мне бросилось в глаза то, что на полу лежат ковры, которые надо заменить, да и шторы тоже требовали замены. Я сказала об этом заведующей, и дала задание написать заявку на мягкий инвентарь, с приложением акта о непригодности старого. Она так и сделала. Пригласила в детсад инспектора СЭС, который по её просьбе написал предписание о замене старого мягкого инвентаря. Таким образом, мы подготовили документы в УПТК, и я хотела их выслать попутно, но вмешались обстоятельства.
Вопрос о подготовке к зиме партийное бюро заслушивало через две недели после того, как я приступила к работе. За это время только и сделали, что устранили замечания по столовой, да заменили канализацию в пищеблоке школы. Ремонт и утепление Дома Культуры только начали. Тем не менее, Чесноков потребовал от меня отчета о подготовке всех объектов соцкультбыта к зиме. Мне было и странно, и смешно. История повторялась, только ранг заслушивающих был пониже. Но гонору у них хватало. Вдвоем - Чесноков и Зеленчук стали нападать на меня, как будто бы я работала тут давно. У меня уже был иммунитет к такого рода нападкам, поэтому я держала себя в руках.
Вступился Суворов:
- Нужно сказать спасибо Антонине Николаевне за то, что она вовремя к нам приехала, и начала работу по подготовке к зиме. Мы все занимались производством, и упустили вопрос подготовки к зиме. Вам, товарищ Зеленчук, нужно было бы обратить на это внимание и во время спросить с нас, с Дорофеева. Это именно он должен был заниматься этим вопросом.
- При чем тут я? Приказа мне не было, - возмутился Дорофеев. После этого началась словесная перепалка, выяснение кто виноват, так что про меня забыли. Было принято решение, обязывающее меня, закончить подготовку к зиме до конца ноября.
Весь участок Р. Малецкого стал спешно латать прорехи на объектах, которые были намечены к ремонту ещё в июне текущего года. Мы с Дорофеевым занимались изысканием строительных материалов, труб, радиаторов, оборудования.
Вопрос с жильем временно Суворов решил так: занять мне однокомнатную квартирку художника Виктора Войналовича, погибшего в сентябре в схватке с медведем. Виктор- художник от бога, фотограф. Он снимал бамовцев в Кунерме, Кичере и в Таксимо. И не только. Все значительные события нашего участка БАМа мастерски запечатлены в его снимках. Особенно ему удавалось снимать лица молодых бамовцев. Он обладал открытым, общительным характером. Его смерть стала большой утратой для бамовцев.
Мне дали в ЖКО ключ и проводили в щитовой дом, рядом со столовой. В квартирке для жизни все необходимое было и кухня с посудой, и комнатка с кроватью и столом. Мне выдали в ЖКО постельное белье, вымыли квартирку от пыли, и я перешла туда жить.
Всего в книге не опишешь, а жизнь стремительно неслась вперед, и уже шел декабрь. Я несколько раз звонила домой в Кичеру, но говорила только с Вовой, Николай к телефону не подходил. Тут я снова позвонила домой, и Володя мне сообщил, что звонила соседка бабушки, просила перезвонить. Я набрала номер телефона мамы, мне стало стыдно, что из-за личных передряг я выпустила из виду жизнь мамы. Она ответила не сразу. Погодя, я услышала её голос:
- Тоня, приезжай, мне очень тяжело.
В этот же день я написала заявление в отпуск на десять дней и Суворов подписал заявление, не задавая лишних вопросов. Днем я села в поезд, а рано утром вышла в Кичере. Когда я пришла домой, Володя уже проснулся. Он меня ждал, только я постучала - он открыл дверь и повис на мне.
- Мамочка, скажи, что ты меня больше никогда не оставишь? Я поеду с тобой!
Я объяснила ему, что еду дальше, так как болеет моя мама. На обратном пути обещала заехать. Проводив его в школу, я уехала в аэропорт. Только улететь в тот день мне не удалось из-за нелетной погоды. За решением вопроса по оборудованию детсада мне пришлось зайти в трест, а мне не хотелось встретиться ненароком с Мироновым. В бухгалтерии мне разрешили вопрос так: в порядке исключения трест перечислит 19 тысяч рублей на счет ОРСа СМП- 670, а там мы закажем, либо купим при наличии все по заявке. Обрадованная чуть ли не до слез, я вышла из бухгалтерии, а навстречу мне шел зам по кадрам и быту А. И. Уфимцев.
- О! Антонина Николаевна! Как на новом месте работается?
- Хорошо.
- Здесь, какие вопросы решаешь?
- Нужно в детский сад ковровые изделия, шторы, телевизор.
- Все не уймешься. Строить нужно, а не тратить деньги.
- Строят строители, а я создаю условия для нормальной жизни.
- Но-но. Работай! И пошел дальше. А я подумала: почему он сердится, я не о себе пекусь. Но обиды на него уже не было, была радость от того, что я решила вопрос.
На крыльце я повстречалась с начальником планового отдела СМП-575, поговорили, она пригласила меня переночевать, чтобы утром рано уехать в аэропорт на первый рейс. Вечер я провела у них, хорошо выспалась, а утром её муж поехал на работу в Ниж- неангарск, и я доехала с ним до аэропорта. Билет я взяла на первый рейс, уже к 12 часам дня была в Улан-Удэ. Проведала свою дорогую тетушку Нюру, а вечерним поездом прибыла в Тимлюй и Каменск. В окне горел свет, я постучала в дверь. Тихо. Постучала ещё, послышались шаги и дверь открылась. Мама стояла у стены, опершись руками. Вид у неё был бледный, изможденный. Сама она идти не могла, передвигалась, держась за стенку. Усадив, её на кровать, я стала расспрашивать:
- Мамочка, почему ты мне не позвонила, когда почувствовала себя плохо? Я бы приехала сразу же.
- У тебя серьёзная работа, зачем тебя беспокоить? Мне уже много лет, пора умирать.
- Какие годы? Тебе всего-то 66 лет. Ещё жить да жить. Квартира теплая, благоустроенная (она жила в нашей квартире), телевизор тебе цветной купили, деньги отправляем. Если скучно здесь одной, я тебя могу забрать с собой чуть позже.
- Спасибо, доча. Я знаю, что вы меня любите, но болезнь у меня смертельная. Нет сил- ни лежать, ни сидеть, ни ходить.
- Завтра пойдем к врачу, она осмотрит и поможет.
Я стала доставать продукты из сумки и выкладывать на стол. Она увидела деликатесы, глаза её повеселели, появился аппетит.
- Тоня, сколько ты много привезла, я увидела и захотела есть. Нарежь колбаски тоненько, я поем. Она сама встала с кровати и пришла на кухню. Я стала готовить еду, на тарелочку порезала колбаски, да подвинула к ней. Мама взяла пластик колбаски, поднесла к лицу, понюхала и положила обратно.
- Сейчас не хочу, пойду, полежу, а потом и поем, - сказала она тихо. Это был плохой признак. К еде она так и не притронулась.
Утром её осмотрела терапевт на дому, и дала направление в республиканскую больницу. Начальник ПМК-590 П. В. Красильников по моей просьбе направил к нам свою служебную машину, и мы быстро доехали до Улан-Удэ. После осмотра врача ей был поставлен диагноз: рак четвертой степени правого яичника.
- Госпитализируем её, поддержим лекарствами, а там примем решение. Если нет метастазы, то её можно спасти.
Обратно я её не повезла, оставила в больнице, купив все необходимое. Вернувшись в Каменск, я вынесла всякий мусор: банки, склянки, тряпки и т. п. и устроила генеральную уборку. Когда маму выпишут из больницы, её встретит прибранная квартира. Еще один день ушел на стирку и дезинфекцию вещей, постельного белья, штор. Из Каменска я позвонила Петру и сообщила информацию о маме. В следующий день я была в Улан-Удэ. Из разговоров с врачом я уловила, что мама будет находиться на подготовке к операции дней десять. Мы встретились с Петром и приняли решение: после операции за ней будет ухаживать Анна, у неё был учебный отпуск на подготовку к защите диплома. А я на следующий день улетала до Нижнеангарска. Утром рано, до завтрака я пришла к мамочке в палату. Обняла её, поцеловала. Когда оглянулась от двери, она посмотрела на меня таким пронзительным взглядом, что я не сдержала слёз. Больше я её не видела, после операции за ней ухаживала Анна, мама сносила муки молча, закрыв глаза.
Рейс самолета отложили до обеда, я пошла на почту и позвонила Суворову. Он обрадовался моему звонку, и вот почему. Через день в тресте проводилось совещание руководителей и профсоюзных работников, а ему не хотелось ехать. Таксимо от Северобайкальска отстоит на 400-450 километров. Кому хочется перед Новым годом уезжать куда-то?
- Антонина Николаевна, ты оставайся там, посидишь на совещании от нашего коллектива. Там ещё два дня до Нового года побудешь дома, после праздника и приедешь. Не торопись сюда, у тебя там семья, муж. Спасибо, что позвонила, выручила меня.
Мое настроение улучшилось. Я смогу побыть дома с Николаем несколько дней, поддержу его, сына. После обеда мы вылетели из Улан-Удэ, от аэропорта до Кичеры я доехала попуткой. Володя встретил меня сообщением, что он взял документы из школы и собирается ехать со мной.
- Мне с папой жить трудно, я с ним ни за что не останусь. Николай на это отреагировал молча.
В Кичере я узнала, что главный инженер Пукис уехал в Ленинград, и вряд ли вернется. Табаков ведет себя с рабочими вызывающе, унижает их. Сам в рабочее время может уехать отдыхать на Дзе- линду. На улице случайно я встретилась с прорабом первого участка Юрием Федоровичем. Он поделился:
- Все объемы работ, что выполняли мы при Вас, уже подписаны и оплачены. Сейчас рабочие загружены наполовину. На котельной до сих пор нет оборудования, а на других объектах нет материалов. В зиму не подготовили фундаментов, где и как работать - ума не приложу Зря Вы уехали, надо было побороться.
- С кем бороться? С главным инженером треста? У меня не было выхода.
Совещание в тресте прошло гладко, Табакова не было, Лучина подошел ко мне, поздоровался, но мы не говорили.
Я не готовилась встречать Новый год в компании. Планировала, что встретим вдвоем с Николаем, но он не дождался полночи, и ушел спать. Володя боролся со сном, но уже в 11 часов уснул, и я увела его на кровать. Я осталась с шампанским и закусками у телевизора одна. Открыв шампанское, я выпила бокал, поздравив себя с 1987 годом, и заплакала. Мне было жаль себя, свою жизнь, в которой все время встречались трудности. Но, как водится у меня, успокоилась и стала смотреть Голубой Огонек. Убрав со стола, я легла на диван в комнате и уснула. Еще два дня я собирала Володю, да и свои вещи приводила в порядок, чтобы забрать с собой. С Николаем поговорить не удалось, он отказался. Второго января после обеда позвонил Владимир Ковтунов и попросил встретиться. Пригласил прийти к ним. Наши дома были рядом, и через несколько минут я была у них. Разговор шел о том, что рабочие написали заявление в трест с требованием вернуть Максимову в Кичеру. Письмо подписало уже 60 человек, но его ещё подписывают. Ковтунова интересовало, готова ли я вернуться в Кичеру?
- Владимир, теперь я уже не вернусь. Во-первых, против меня выступает главный инженер Миронов. Во-вторых, мне предложили написать заявление потому, что у Романова были Табаков и Аксенов с просьбой уволить меня по собственному желанию. Это - подлость со стороны Аксенова. Я говорю тебе об этом первому, а ты с этой информацией поступай, как знаешь. Там тоже можно жить и работать. А Кичера - отболит, заживет.
Мы еще поговорили за чаем, который нам устроила его жена, и разошлись.
Утром я собиралась идти на вокзал, чтобы купить билеты в Так- симо, но зазвонил телефон. Звонил начальник УПТК.
- Антонина, с Новым Годом! Как устроилась в Таксимо? Квартиру дали?
- С Новым Годом! Пока не дали, но начали строить новый дом, там обещают.
- Хочу доброе дело для тебя сделать, чтобы на меня не обижалась. У меня линолеум остался безлимитный. Забирай его, будет в новый дом качественный линолеум. Ты в Кичере сейчас?
- Да, собираюсь на вокзал за билетами, с сыном едем вечером.
- Билеты не бери, сегодня я загружу линолеум на Магирус весь остаток, там не на один дом хватит, а завтра рано утром встречай машину, садитесь - и вперед, на Витим! Только договоримся так: линолеум сдай на склад не весь, оставь на дом и где-то храни. А то уйдет, не догонишь. Я Суворову позвоню. Пока!
Еще одну ночь мы ночевали в Кичере, а утром подошла машина, мы погрузили вещи, с Володей уселись в кабину и тронулись в дальний путь до Таксимо. Николай нас не проводил. Я его понимала - хорошо устроились в Кичере, место хорошее- и на тебе! Опять я уезжаю. Мне было все равно - поедет он с нами, или не поедет. Такова была реальность.
Дорога была хорошая, укатанная, все камни и рытвины скрыты снегом, ехали мы быстро. Пообедав в столовой Янчукана, мы к вечеру перевалили Северо-Муйский перевал, а в 10 вечера были в Таксимо. Подъехали к дому, где жила Люба, оставили там Володю, с нами поехал муж Любы Виктор помочь разгрузить вещи и линолеум.
Я открыла дверь и вошла в коридор, сделав шаг, покатилась по льду. Когда включила свет, увидела, что на полу коридора, в кухне и туалете слоем в несколько сантиметров замерзли стоки из канализации. Вот это да! Оказывается, мороз на улице держался несколько дней минус 55 градусов. Мужчины занесли домой вещи, а также 12 рулонов линолеума. Линолеум сложили в углу комнаты штабелем, получилась высокая «кровать». Остальной линолеум утром водитель разгрузил на складе. Ночевали мы у Любы. Володя был на каникулах, а мне нужно было идти на работу.
За новогодние праздники у нас на нескольких объектах замерзла система канализации, в том числе и в нашем доме. Сантехники работали в две смены, но все равно не успевали, замерзало где-то в другом месте. У нас в квартирке Виктор со знакомыми мужиками отогрели канализацию и убрали лед с пола, а Люба с подругой Катей убрали, вычистили все полы. Такие трудности были в то время, потому, что строили времянку как попало, несерьёзно, да и спроса не было.
Володя записался учиться во вторую школу, хотя от нас она была далековато. Там здание школы было брусовое, теплое, поэтому мы выбрали эту школу.
Виктор Войнолович - мастер фото.
Снова Чесноков собрал партбюро, чтобы заслушать меня по вопросу аварийной ситуации в поселке. После бурных обсуждений, Чесноков предложил вынести мне выговор, но члены партбюро проголосовали против, не усматривая в этом моей вины. В середине января потеплело, мороз доходил до минус 42-45 градусов. Но в конце января начались жуткие холода, снова мороз минус 55-57 градусов.
Помню день, когда меня вызвали в поссовет, там лежала жалоба на меня за то, в стационаре не соблюдается температурный режим. Зам председателя поссовета Надежда Андреевна Вербенко, ознакомив меня с жалобой, предложила вместе сходить в больницу и там разобраться по существу. Здание больницы строила бригада Михаила Кокорина, я позвала его с собой, и он взял двух рабочих.
В коридоре больницы вдоль стен протянулись мощные регистры из труб. Они были горячими. При таком отоплении температура должна быть, как в бане. Однако, в коридоре буквально гулял ветер. Я поняла, что холод идет от пола, и стала присматриваться. Пол был покрыт линолеумом, а в углу я заметила лед. Видимо, капало из трубы, и лед образовался сосулькой кверху. Я предупредила главного врача, он ходил вместе с нами, что нужно вскрыть пол. Главный врач дал распоряжение перекрыть коридор на время, а рабочие, вооружившись инструментами, подняли линолеум и оторвали две доски. Что же мы увидели? Никакого утепления пола не было: голые доски, а ниже - земля. В отверстие подул ветер со снегом, мы отошли, а рабочие заделали дыру.
- Что вы хотите, какого тепла? Пол выполнен с грубым нарушением норм СНИПа, это брак. Никакого тепла быть не может, все выносит, выдувает ветер и мороз. Михаил Иванович, ваша бригада строила больницу, вам и отвечать.
- Я не знаю, в это время я был в отпуске. Пол делали без меня, - пытался оправдаться Кокорин.
- Когда можно утеплить пол? Сейчас можно?- спрашивал главный врач.
- Эту работу можно выполнить, если закрыть больницу. Либо летом, - ответила я. Мною был составлен акт о причине низкой температуры в стационаре. Подписали все, кто присутствовал при вскрытии полов, даже рабочие.
Поссовет передал жалобу главного врача в СМП-670, она попала к Чеснокову. Он сообщил мне, что разбор состоится через два дня. При этом, он предупредил меня о том, что «выводы будут серьезными». Я стала готовиться. Нашла проект больницы и в ПТО мне сделали выкопировку из проекта по устройству полов. Затем вместе с ОТИЗ подняли наряды на устройство полов, все работы по проекту были оплачены. Сделали справку об оплате, кто принял работы, сколько оплатили. Затем посмотрели табель, оказалось, что в это время М. Кокорин сам руководил работой, подписывал наряды. Снова у меня в руках была справка. Я подготовилась основательно, и не собиралась отвечать за других.
Заседание бюро было расширенным, приглашены были бригадиры, мастера, прораб Роман Малецкий. Чесноков зачитал жалобу главного врача, делая упор на то, что «не соблюдается температурный режим» в стационаре. Далее, Чесноков довел до сведения присутствующих, что это «не первая жалоба на работу зам. .начальника Максимовой», поэтому сегодня «нужно сделать серьёзные выводы». Рабочие внимали Чеснокову, я была спокойна.
- Что Вы скажете в ответ, товарищ Максимова. Вы, как коммунист, должны вдвойне отвечать за свои деяния. Я встала с места и сделала несколько шагов в центр, чтобы меня было видно.
- Я, как коммунист, и как инженер-строитель со всей ответственностью разобралась в сути жалобы. Действительно, в стационаре холодно, главный врач прав. Отопительных регистров там более, чем достаточно, все они в рабочем состоянии. Почему тогда там холодно? Потому, что объект построен с браком, а именно, полы выполнены с отступлением от проекта. - Я показала копию чертежа и акт вскрытия полов, и передала документы Малецкому, как прорабу этого участка. - Далее, работы были приняты и оплачены по проекту в полном объеме бригаде М. Кокорина. Кокорин вскочил, эмоционально размахивая руками, и сообщил, что в это время он был в отпуске.
Я продолжила:
- Наряды подписаны М. Кокориным, есть табель, подтверждающий его работу в это время. Вот документы. Считаю, что за работы, выполненные с браком, деньги с бригады нужно удержать. Работы включить в план нынешнего года и сделать летом. У меня все. Чесноков не ожидал такого оборота, наступила тишина. Затем выступил Малецкий:
- Я точно был в это время в отпуске, но меня это не оправдывает. Михаил, это безобразие, я вам доверяю, а вы подводите меня, и весь участок. Потом выступил Суворов, Зеленчук и другие. Так, ни о чем. И слово взял член партбюро плотник Шелепинский:
- Я не понимаю, почему Вы, Анатолий Максимович, все на Максимову валите? Человек работает, только пришла, а вон сколько работ сделала. Соберется, и уедет от нас. Кто тогда работать будет? Помогайте ей, и не ставьте подножку.
Партбюро приняло решение «Обязать и. о. начальника СМП-670 Суворова принять меры к выполнению работ по жалобе главного врача больницы».
В это время маме становилось все хуже. Хотя её оперировали, но было уже поздно: метастазы проникли повсюду. За ней ухаживали Анна и её муж Володя. В последние дни она позвала нотариуса, чтобы оформить дом на Анну. Она понимала, что уходит, терпеливо сносила боли. Умерла мама 11 февраля. В свои 66 лет, она была слаба, сказались военные годы, когда женщины трудились за мужчин Мы с Николаем приехали проводить её в последний путь, я осталась до девяти дней, чтобы вынести вещи и убрать квартиру. После похорон и всех дел, связанных с ними, я из Улан-Удэ прилетела в Северо- муйск, а оттуда уже попуткой вернулась в Таксимо.
Там опять накопились проблемы, которые нужно было разруливать. Одна из проблем - уборка мусора и откачка септиков. После чистой, заснеженной Кичеры, мне особенно в глаза бросалась загрязненность территории. Снега в Таксимо выпадало мало, мусор выносили в деревянные ящики, а они своевременно не убирались. Начальник ЖКО всем своим видом показывала, что в поселке хозяйка она, не подчиняясь мне. После того, как на меня наложил штраф санврач за антисанитарное состояние поселка, я взялась за работу ЖКО, стала там ежедневно бывать, контролировать и спрашивать. Это не нравилось начальнику ЖКО, которая имела прозвище «шахиня». Она могла не выйти на работу полдня, или весь день, зная, что ей никто не указ. После одного такого прогула, вышел приказ о её наказании, тут уж такие были обиды, такая злоба! Я продолжала требовать порядка, и последовала расплата.
В холодный воскресный день я обошла все три общежития, провела везде беседы о мерах противопожарной безопасности в жилье, в связи с низкими температурами на улице. В тетради расписывались жильцы, которых я предупредила. В эту ночь произошел пожар в крайнем общежитии, люди выскакивали с постели и прыгали в окна - стены были из фанеры и утеплителя внутри и горели, как бумага. Всего 17 минут- и дома нет. Я прибежала к месту пожара, когда пылало все здание. Пожарные машины сбивали огонь, чтобы пламя не перекинулось на соседнее общежитие. Обведя взглядом людей, собравшихся на пожар, я увидела мужчину, глаза которого горели радостью. Я хотела подойти к нему, но он скрылся.
Утром был разбор пожара, все жильцы показали, что пожар начался от входного тамбура. Жильцы в это время спали, курить никто не ходил. Был ли это поджог? Я о своих подозрениях никому не сказала. Жильцов с трудом поселили во временные помещения, как снова ночью - пожар во втором общежитии. Распространение огня пошло от тамбура, что отсекло выход жильцов. Снова выпрыгивали люди из окон, и я вновь увидела лицо и глаза того человека, которого приметила в первый раз. Я показала на него Кокорину, он сделал несколько шагов в его сторону, и тот растворился в темноте. Назавтра я дала показание о своих подозрениях, мужчину нашли и допросили. Он отрицал свою причастность к поджогу, его отпустили на время. Когда стали искать - его и след простыл, в поселке его не было. «Шахиня» радовалась этой беде, говоря:
- Теперь Максимовой не сдобровать, уволят, помяните моё слово.
Комиссия, прибывшая из Северобайкальска, не нашла моей вины. Были опрошены свидетели, они все сказали, что я провела с ними беседу о противопожарной безопасности. Да и пожар начался от тамбура, в котором в это время никого уже не было. Я подготовила приказ, по которому ответственность за противопожарную безопасность возложили на начальника ЖКО. Дальше пошли мелкие и крупные аварии на канализации, работа по 12 часов и в выходные дни.
Так весь январь, февраль и март я занималась тем, что руководила устранением аварий систем отопления, водопровода, канализации и контроля за работой ЖКО. Кошмар, да и только! Как же здесь жили раньше? Я спросила об этом у Геккеля, он ответил:
- Так и жили. Летом все едут в отпуск, зимой устраняем аварии. По-другому нельзя, это же Север.
Меня искал врач санэпидемстанции, по телефону он потребовал, чтобы мы промыли водопровод и довели качество воды до нормы. Пригрозил, что дает три дня, а после закроет станцию водозабора. Я попросила Суворова обсудить этот вопрос на планерке. На следующей планерке обсудили вопрос о воде, эту работу можно было сделать только в теплое время года. Ёмкости для воды никогда в течение шести лет не промывались, предстояла серьёзная работа. Сошлись на том, чтобы подготовить письмо с просьбой перенести эту работу на июнь месяц, и к нему приложить гарантийное письмо. Я подготовила документы и принесла их в СЭС. Санврач прочел письма, и сказал:
- Завтра я опломбирую водозабор, готовьтесь возить воду из Латбамстроя. Я вас предупредил.
- А как же больница? Она находится на нашей территории. Воду для питья и еды можно привести водовозкой, а как будет работать канализация? Прачечная? Этого допустить нельзя, давайте найдем другое решение, прошу Вас.
- Я все сказал, - он встал и начал одевать пальто.
Нам предстояла борьба, но помощников в ней у меня не было. Утром я пришла на водозабор, там дежурил мужчина. Рассказав ему, что нам предстоит, попросила его помогать мне так, как он сможет. Станцию водозабора мы закрыли на замок. Вскоре приехал санврач, подошел к нам и потребовал, чтобы мы открыли станцию. Я заявила:
- Туда Вы зайдете только через мой труп. Я не допущу, чтобы поселок остался без воды. Мы расклеили объявления о том, чтобы употребляли только кипяченую воду. Отправили предупреждение во все организации. Если будут случаи отравления - судите меня, казните, но сейчас не подпущу Вас к водозабору, - и я стала возле двери. Видимо вид у меня был решительный, санврач замешкался, но потом сказал:
- Я составлю акт о том, что Вы лично не допустили меня в станцию водозабора, Вам придется подписать.
- Подпишу, однозначно, только отсюда уходите. Он сел в машину и уехал. Так я не допустила ЧП с водой в этот раз. Водозабор мы промыли, прочистили трубы, заменили оборудование, но было это в июне.
В Таксимо появились слухи о том, что Мезенцев уволился из СМП-670, вернулся, с собой он привез молодую женщину- бурятку и маленькую дочку. Слухи передавались друг-другу, всем хотелось узнать больше, но Мезенцев нигде не появлялся. В ЖКО работала женщина, которая убирала помещения конторки ЖКО, а так же квартиру начальника Мезенцева. Во, как! Оказывается, были начальники, у которых квартиру убирали уборщицы. Видимо, я перестраховалась, когда не приняла предложения Инешина по поводу уборки моей квартиры. В ЖКО я ходила часто, они перестали работать сами по себе. Но тут я пришла целенаправленно, и спросила начальника ЖКО:
- Чем еще занимается женщина, убирающая ваше помещение? За работу ей платят полный рабочий день.
- Она убирает квартиру Мезенцева.
- Сейчас там кто-то живет?
- Да, Мезенцев вернулся уже неделю назад. Кроме того, она покупает им продукты, готовит еду.
- Это распоряжение Суворова?
- При чем тут Суворов? Начальник у нас один - Мезенцев.
Я поняла, что не стоит мне ломать копья по этому поводу, но позвонить ему нужно. Когда в кабинете не было Дорофеева, я сняла трубку и попросила телефонистку набрать его номер.
- Кто его спрашивает?
- Заместитель начальника Максимова.
- Хорошо, Антонина Николаевна, соединяю. Надо же, помнят меня телефонистки, подумала я. Мезенцев ответил:
- Здравствуй, Антонина! У тебя есть вопрос ко мне?
- Здравствуй, Александр Александрович! Я не знаю, будешь ли ты дальше работать, а кто будет решать вопрос моего жилья? Зеленчук ответил, что раз Мезенцев тебя пригласил - к нему и обращайся.
- Антонина, тебе лишь скажу, что я уезжаю, как только там устроюсь, сразу позвоню Суворову, он тебя и вселит. А Зеленчук и Чесноков пусть потом, хоть обоссутся. Решать будет Суворов. Извини, говорить больше не могу, пока! В трубке было слышно, как громко плачет маленький ребенок.
Заявление Мезенцева меня успокоило и вселило надежду, что я скоро перевезу вещи и обоснуюсь жить в Таксимо. Прошло 5 месяцев, как я покинула Кичеру, приближалась весна. Боль от расставания с милой сердцу Кичерой немного улеглась.
В середине марта (или в начале? не помню) позвонил Ковтунов, телефонистка сразу соединила нас.
- Антонина Николаевна, здравствуйте! У нас такая новость: наш коллектив принял решение потребовать от треста отстранения Табакова от должности начальника. Будет общее собрание, на котором мы будем выбирать сами нового начальника. Я от имени коллектива предлагаю Вам участвовать в выборах, Вас выберут, я гарантирую. Тогда главному инженеру треста придется принять наше решение. И вам не нужно будет уезжать. Я говорил с Николаем, он уезжать не намерен. Не расходиться же вам. Очень прошу Вас, соглашайтесь.
- Я вынуждена отказаться, я тебе все объяснила в ту встречу. Выберите любого, теперь в поезде все налажено, развалить до конца не успели. Передай кичерцам привет от меня, я буду устраиваться здесь.
Удивительно, но известие о том, что Табакова будут освобождать от руководства поездом, я восприняла нейтрально. Это меня уже не касалось, у меня своих проблем было выше крыши. Чесноков и Зеленчук не пропускали и дня, чтобы не сделать мне порицания. Все время наезды, то один, то второй находили причину «поговорить со мной».
Да, я упустила информацию по детскому саду. В январе мы получили в ОРСе все товары, на которые нам выделили средства из треста. Старые ковры списали, но не уничтожили, а свезли на склад, а из некоторых сделали дорожки на крыльца детского сада. В музыкальном зале поставили цветной телевизор, он оказался единственным в Таксимо. Женщины, которые были свободны от основной работы, занялись пошивкой штор на дому. Я приняла решение, что буду следить за местами в детском садике, и распределять их сама, но согласовывая с профкомом. Об этом я сообщила в профком письменно, опираясь на должностную инструкцию. Инструкции в Так- симо не было, мне дал копию Ковтунов, когда я была в Кичере.
Зеленчук рассвирепел, стал кричать на меня, и от этого его язык выдавал непонятные фразы. Я знала, что у него есть недостаток - косноязычие, но не до такой же степени. Я спокойно показала ему должностную инструкцию заместителя начальника СМИ по кадрам и быту, утвержденную в тресте. Там четко было написано, что распределение мест в детсаде - дело зама, но нужно согласовать в профкоме. Чесноков, войдя в кабинет, стал защищать Зеленчука, но прочитав место в инструкции, сказал:
- Здесь Антонина Николаевна права, это её дело, не спорь!
Я вела тетрадь, в которую заносила все аварийные случаи по объектам. Это было нужно мне для составления мероприятий по подготовке к зиме. Практически, я уже начала делать наброски мероприятий, которые нужно было выполнить в летнее время.
За время работы на строительстве БАМа, мне встречались трудности разного толка и размера, преодолев их, я чувствовала себя сильнее, чем была. Я приобретала такой опыт, которого я бы не имела, останься в Каменске. Я говорила себе: у меня все получится, и делала шаг. В Кичере начальником СМП-608 выбрали Шевелева Александра Ивановича, ранее работавшего в тресте в отделе экономике. Табаков работать в поезде не остался, и нашел работу в Северобайкальске. Шевелеву нужно было переезжать в Кичеру, а квартира была с моими вещами. Николая вызвали в профком и предложили путевку на курорт, он позвонил мне и сказал, что уезжает. В тот же день меня вызвал в контору Суворов, и протянул мне ключи:
- Вот ключи от квартиры Мезенцева, заходи, устраивайся и живи. Вещи забери из Кичеры, мне сегодня Романов звонил и просил решить быстро вопрос. Сама пойдешь, или кого нибудь дать сопровождающего?
- Пусть пойдет со мной начальник ПТО, вместе посмотрим.
Вдвоем с начальником ПТО мы открыли дверь, и вошли в дом.
Это был отдельно стоящий дом, квадратного сечения в плане, у него было два входа. Когда его строили для заказчика, предполагалось, что его разделят перегородкой, выделяя одну третью часть под заежку. Но заказчик жить тут не стал, поэтому крыльцо убрали, дом остался, как одна квартира. Дом был добротный, стены из толстых брусьев, просторная кухня и три больших комнаты.
При входе был сделан холл, что особенно мне понравилось. В доме была кое- какая мебель: две кровати, два стола, стулья и немного посуды. Мне жилье понравилось, и я приняла решение сегодня ночевать здесь.
Эта новость сразу стала предметом обсуждения в конторе, как водится, меня стали осуждать. Ближе к вечеру меня вызвал Чесноков, и задал вопрос:
- Это правда, что Суворов вселил Вас в квартиру Мезенцева?
- Да, правда.
- Я не одобряю это решение, и не разрешаю Вам въезжать. Как коммунист, Вы должны понимать, что это нехорошо - такие привилегии при недостатке жилья.
- Во-первых, квартирами распоряжается администрация, по согласованию с профкомом. Во-вторых, в коллективе есть человек, готовый работать на должности зама?
- Нет, у нас нет. Но у вас всего один ребенок, такая квартира слишком большая для Вас.
- Если вы так считаете, то пусть начальник ПТО даст решение, как её уменьшить. Сделают перегородку, квартира станет меньше.
Я вошла к Суворову, он был в кабинете один. Я передала ему мнение Чеснокова, на что он ответил:
- Не волнуйся, поезжай в Кичеру, загружай вещи. Позвони мне, как выедешь, я дам команду- тебя встретят и перевезут. На этих болтунов не обращай внимания. Мы с тобой- хозяйственники, а кто они? Языком молоть - их работа.
Вечером Виктор с Любой перевезли наши пожитки в квартиру, мы оставили у нас Женю и ночевали в квартире. Было тепло и спокойно. Утром позвонил из треста диспетчер, она просила отправить заявку на транспортировку моих домашних вещей. Мы уже обжились на БАМе, у нас была немецкая мебель, хорошие бытовые приборы, поэтому я попросила, чтобы занарядили крытый вагон. Мне ответили, что подберут хороший вагон, но придется подождать. Мне было где жить, я ждать могла. Я стала смотреть, что нужно отремонтировать. ПТО выдали чертеж, Малецкий отправил плотников, и через день в холле была установлена перегородка, которая отсекла от квартиры одну треть. Плотники поставили вторую входную дверь, установили крыльцо. Таким образом, рядом с нами образовалась заежка для командированных работников. Я договорилась с бригадиром отделочников, они в нерабочее время поклеили обои, окрасили двери. Мне позвонила «шахиня», и сообщила, что ко мне сейчас подойдет женщина, которая будет у меня заниматься уборкой, но я отказалась от услуг.
Только через десять дней мне сообщили из треста, что через три дня будет поставлен вагон. Я выехала в Кичеру. Собирать, упаковывать и грузить вещи мне помог Ковтунов Владимир. Через сутки вагон с вещами прибыл на станцию Таксимо, с этим поездом и я прибыла. Вещи разгружали, возили и заносили домой рабочие Ма- лецкого. Таким образом, я обошлась без помощи мужа и моих родных. Николай приехал с курорта в Кичеру, там уволился и прибыл в Таксимо. Володя очень обрадовался тому, что отец снова с нами.
Весна в Таксимо разгулялась рано, вдруг стало тепло, начала пробиваться трава. Мы перебрались в новую контору, которую строители возвели на месте сгоревшей. У меня теперь был отдельный кабинет, двери которого выходили в приемную. На новоселье Геккель занес мне в кабинет тумбочку под телефон, её сделали в котельной. Тумбочка была собрана из лакированных досок шкафа, но была приличной. Я была удивлена подарку, но Геккель сказал, что они дарят тумбочку мне от души.
Глава VII. С комсомольским огоньком.
Линолеум, который я привезла и сохранила в квартирке, теперь пригодился для дома, что достраивался. Мне там уже не жить, но он сгодился для нового начальника. Позвонили из треста, что к нам направлен новый начальник СМП-670 Ураков Валентин Иванович. Его никто не знал, были вопросы, догадки - откуда, где работал... Валентин Иванович прибыл в сопровождении Е. Н. Васильева - председателя профкома. Был он высокого роста, крепкого сложения, большой мужчина. В кабинет начальника пригласили руководителей отделов и служб для знакомства. Валентин Иванович рассказал о себе, строитель по профессии, долгое время был на комсомольской работе. Последние два года работал замом по кадрам и быту в СМП треста «Ангарскстрой». Когда встреча закончилась, Ураков попросил меня остаться. Все вышли, Валентин Иванович подошел ко мне:
- Максимова, да? Помнишь меня? А я тебя запомнил, ух запомнил! Вот где ты мне попалась! Попляшешь у меня, ох попляшешь!- и он погрозил пальцем.
- Я Вас в первый раз вижу! - почти крикнула я. Ураков своим огромным телом навис надо мной, я сидела на стуле, и не знала, что мне предпринять. Он продолжил:
- 1985 год, я приехал в трест устроиться на работу. В СМП-608 была вакансия. Меня предупредили - там руководитель женщина. Я тебя нашел в коридоре, ты взглянула в трудовую книжку, и сказала: О, комсомольский работник! Тебя надо учить работать, а нам некогда, нет, не возьму! И я уехал в Братск. Теперь я припомню тебе! - и он показал большой кулак. Но в его глазах не было злобы, и я подумала, что он шутит.
- Теперь я тебе буду устраивать быт, - сразу переходя «на ты», ответила я. - Когда привезешь семью?
- Хочу немедленно, все будет зависеть от жилья. Квартира начальника свободна?
- В ней живу я. Но заканчивается строительство двухквартирного дома, одна квартира для тебя. Зато дом новый, светлый, на горке.
Он сел рядом и мы стали разговаривать так, как будто бы мы знали друг друга много лет. Я почувствовала, что мы не только с ним сработаемся - мы станем друзьями.
Назавтра было объявлено общее собрание трудового коллектива для проведения голосования по выбору руководителя. Так как должен быть выбор, Васильев уговорил Суворова, чтобы тот тоже выставил свою кандидатуру. Суворов согласился, но тут же поехал по объектам говорить с рабочими, агитируя их голосовать в пользу Уракова. Валентин Иванович выступил перед рабочими с краткой речью:
- Родился в 1945 году на Урале, окончил школу, техникум. Служил в Армии, попал на событие, происходившее на Даманском. Горел в танке, получил ожоги лица и рук, но выжил. Окончил институт, много лет работал в комсомоле. Стройку люблю, людей понимаю. Если меня выберете начальником - обещаю, со мной будет вам интересно.
По результатам голосования большинством голосов Валентин Иванович Ураков был избран начальником СМП-670. Подписав акт приема, он уехал за семьей. Временно мы поселили его с женой и двумя дочками в заежку по-соседству с нами. Вместе с семьей Уракова приехала Галина Иннокентьевна Казакова, женщина, работавшая начальником ЖКО вместе с Ураковым. Это я ему сообщила при первом разговоре, что в нашем коллективе начальника ЖКО нужно менять.
С первых дней работы Ураков начал энергично объезжать все бригады, знакомясь с людьми лично. Приходил на объект, подходил
Зам. начальника С МП-670 Дорофеев С.И.
к каждому работнику, протягивая руку для знакомства. В случае, если он оказывался в бригаде во время перерыва, он входил в бытовку, наливал себе в кружку чай, и начинал разговор. Людям это нравилось, о нем заговорили, как о добром и внимательном руководителе.
Суворов заявил о том, что они уезжают, но Ураков поставил условие: найти замену. Вскоре на должность главного инженера был приглашен специалист из ПМК Латбамстроя Владимир Борисович Виноградов. Опытный инженер, он занимался техническими вопросами, не мешая Уракову, не притесняя меня.
В мае, обходя поселок вместе со мной и начальником ЖКО, Ураков увидел стоки канализации, которые образовали лужу, превратившуюся в «озеро», так привычно стоки находили здесь место.
- Антонина Николаевна, что это такое? Вас ещё не штрафовали за эту антисанитарию? Составьте акт, возьмите объяснительную с начальника ЖКО и положите мне на стол.
Он хотел уволить «шахиню» по статье. Документы я сделала, однако начальник отдела кадров Ольга Андреевна сказала:
- Не стоит её увольнять по статье, она может восстановиться на работе. Ранее на её работу нареканий не было. У неё скоро заканчивается срочный договор, по окончанию трудового договора можно её уволить, тогда уже будет правильно и надежно.
Я объяснила все начальнику, и мы стали ждать. Подошел срок окончания трудового договора, и мы её уволили. На освободившееся место начальником ЖКО была принята Казакова. Она была моей ровесницей, выросли мы в деревнях поблизости от Байкала. Условия воспитания были близкими, поэтому, мы сразу нашли общий язык в подходах к работе. Мы были одного с ней роста, вместе обходили поселок, беседуя. Мне было легко с ней работать, ей не нужно было указывать, она знала работу ЖКО не хуже меня. Жить она поселилась в общежитии.
Галина Иннокентьевна энергично стала «разгребать» проблемы ЖКО, составила перечень работ по подготовке к зиме объектов ЖКО: прачечной, бани, конторы, водозабора. Она носилась по поселку пешком, контролируя работу ассенизационных автомобилей, септики сразу перестали течь по земле..
На одной из планерок Чесноков снова попытался найти во мне крайнего, на что Ураков твердо сказал:
- Анатолий Максимович, помните, что Максимова - мой зам, не ваш. Если есть у вас к ней замечание - скажите мне, я разберусь. Что касается квартиры - она живет, и пусть живет. Не беспокойте её!
Анатолий Максимович обиделся на Уракова, а тому было все равно.
В этот год впервые трест потребовал от подразделений план ремонтных работ на лето, да и сметы к ним. Мы эту работу сделали быстро, и защитили свои проекты одни из первых в тресте. Была создана бригада, которую подчинили Казаковой, поэтому готовиться к зиме мы стали уже в июне.
- Антонина Николаевна, ты - мой зам по кадрам, у тебя теперь мозги свободны от ремонтов, септиков и прочей ерунды. Давай займемся кадрами, - говорил мне Ураков, оставив меня после рабочего дня поговорить. - Лето в разгаре, нужно не только работать, но и отдыхать. Лично я люблю спортивные игры. Даю тебе задание: составь Положение о проведении летнего спортивного праздника с включением соревнования между участками и службами. Подбери выходные дни в июле, но не в конце. Подумай, посоветуйся с комсомолом, спортинструктором. Срок - два дня.
Я не стала возражать, сразу взялась за дело. И секретарь комитета ВЛКСМ и спортинструктор подключились к работе, я написала Положение и к концу второго дня вошла в кабинет начальника показать экземпляр для печати. Внимательно прочитав Положение, Валентин Иванович в целом одобрил, но сделал дополнение:
- Все хорошо, я предлагаю включить в состязание игру, которую мы в Братске называли « дюмба-юмба-бол». Эта игра типа футбола, но с той разницей, что игроки одной команды привязаны за пояс к игрокам другой команды - попарно. Веревки крепкие и длинные. Они позволяют игрокам бегать по полю, в то же время есть возможность оттянуть на себя игрока, если он близок к мячу. Получается забавно! Включай эту игру, и отдавай в печать. Завтра на планерке раздадим Положение, и пусть готовятся.
На планерке было шумно, кто-то радостно встретил эту игру, кто-то был против. Спорили, возражали, соглашались - равнодушных не было! Нужно было дать название команде, придумать ре- чевку, отличительные знаки - эмблему, галстук, либо другое. Ура- ков предупредил, что спрос будет с руководителей участков и служб так же, как за выполнение целевой задачи. Коллектив конторы, состоящий в основном из женщин, присоединили к ОГМ. Я возглавила оргкомитет, поэтому занималась всеми командами. Наконец,
Ураков В.И., Уфимцев А.И., Суманов В. - бригадир.
наступила суббота, в которую мы наметили открыть спортивный праздник. Место проведения - район озера Ульто. Вокруг озера был чистый сосновый лес, с редкими, высокими соснами. А площадку для состязаний выбрали возле берега. С вечера мы с капитанами команд посмотрели и выбрали площадки для размещения команд. Там планировали установить палатки, сделать кострища и т. п.
Утром возле конторы играла музыка, собирались люди. Короткое приветствие Уракова, и все на автомобилях тронулись в путь до озера, это 5-6 километров. Подъехали, расположились и начали построение на главной площадке. Забавно было смотреть на то, как взрослые дяди и тети в панамках с серьёзным видом рапортовали начальнику. Жюри заполняло карточки, в которых будут заноситься результаты и считать баллы. Состязания шли до вечера, ели и пили чай во время состязаний между командами. На вечерней линейке были объявлены предварительные итоги, которые были встречены криками восторга! Часть людей уехали домой, часть осталась ночевать в лагере. Спиртное было запрещено, как теперь запрещают допинг. Я уехала домой, Николай не принимал участия в таких мероприятиях, а Володя ездил со мной.
Завтрашний день подарил нам «дюмбу-юмбу-бол». Вот где смеха было! Играли всерьёз, кто был тяжелее весом, те и побеждали. После обеда подвели итоги, вручили премии и начались танцы босиком на траве, под звуки баяна. Разъезжались, когда солнце стало клониться к вечеру.
Назавтра в поселке только и говорили, что о празднике. Меня вызвали в поссовет, я доложила о мероприятии, там было принято решение сделать этот праздник поселковым, но уже в будущем году. Кстати, Вербенко Н. А. вернулась работать в школу, а заместителем председателя пришел Кардаш Александр Иванович, тот водитель, что встречал меня.
Снова трудовые будни, объекты, сантехники. Ураков поинтересовался очередностью на жилье, оказалось, что в профкоме списки старые, никто их не корректирует, да и жилье не строится. Работу по составлению списков начальник возложил на меня, определив для этого короткий срок. Председатель профкома Зеленчук Владимир начал было возражать, но Ураков поставил его на место:
- Обеспечение работников жильем - дело администрации. Дело профкома - следить, чтобы не нарушались права работников, и выносить ходатайства перед администрацией.
Я смотрела на то, как Ураков управляется с моими недавними недругами, и радовалась, что именно он пришел к нам работать. В дом они перешли еще в конце июня, а рядом с нами поселилась Галина Иннокентьевна. Для семьи Ураковых она была, словно теща, её так и звали у нас. Жена Уракова - Людмила была на 12 лет моложе своего супруга, это у них у обоих был второй брак. Галина Иннокентьевна помогала Людмиле с детьми, а Людмила стала работать заведующей магазином. Старшая дочка- Руслана училась в школе, а младшая Женя ходила в сад. Валентин Иванович, узнав, что у нас есть баня, обрадовался этому, словно подарку. Он признался, что любит париться в бане, и стал завсегдатаем банных мероприятий. В бане была отдельная парилка, мы восстановили водоснабжение и сделали душ. Ответственным лицом за топку бани Валентин Иванович назначил Вову, однажды даже предложил оплачивать ему за эту работу. Но я отказалась, ещё не хватало того, чтобы в поселке об этом сплетничали. Когда Ураков бывал на трассе, он привозил из леса зеленые ветки березы, или душистые лапы пихты. Если я не успевала приготовить баню для помывки, то Ураков брал ведро, тряпку, мыло и сам убирал баню. Он не стеснялся никакой работы, будь то огород, баня, либо уборка квартиры. Видно было, что он любит свою молодую жену, помогая в домашних делах
Когда списки работников на получение жилья были готовы, их стали обсуждать на Совете Предприятия, чтобы составить очередность. Оказалось, что одна треть рабочих не имеет жилья, проживая либо в общежитии, либо в домишках, называемых «балками». Было составлено и принято письмо-обращение в трест, с просьбой о включении в план 1988 года строительство жилья работникам СМП-670. Большинство работников были из Бурятии, они планировали остаться в Таксимо на постоянное место жительства. В тресте письмо рассмотрели, средства обещали выделить, но строительство нужно было вести методом народной стройки, т. е. в свободное от работы время. Этот вопрос обсудили на общем собрании, было высказано много предложений. В итоге решили: разработать проекты двухквартирных брусовых домов, отвести землю под новый район застройки, сформировать список застройщиков. Новый район назвали Молодежный жилой комплекс - МЖК. Так получил право на существование этот проект, который был выполнен молодыми энтузиастами Таксимо.
Я продолжала заниматься объектами соцкультбыта, бывала в школе, больнице, столовой. После ремонта полов в больнице стало тепло, холода в Таксимо наступают рано, как и в Уояне. Школа, выполненная из щитов б/у, оставалась местом, за которым нужен был постоянный контроль.
В те годы Таксимо, как и остальные поселения Муйской долины, относились административно к Баунтовскому району Республики Бурятия. Административные органы и Райком КПСС находились на расстоянии двух часов лета на самолете от Усть-Муи, аэропорт был в 70 километрах от Таксимо. На совещание руководители добирались самолетом, а если погода была нелетной, то и жили там в ожидании по нескольку дней. С развитием станции Таксимо и прохождением БАМа дальше на восток требовалось более оперативное решение административных вопросов. Руководители строительных организаций, актив поселка написали письмо Президенту РБ Потапову Л. В. о необходимости выделения территории Муйской долины в отдельный район. Письмо нашло понимание и поддержку «в верхах», была начата работа республиканских органов в этом направлении.
В это время на сцену общественной жизни поселка уверенно вышел Александр Иванович Кардаш, работая заместителем председателя поселкового Совета, одну из своих задач он определил так: построим грунтовую взлетно-посадочную полосу для прилета самолетов из Улан-Удэ. Эту идею он стал внедрять на всех встречах, мероприятиях, в письмах и обращениях. Александр Иванович обладал завидной пробивной силой, бесшабашностью и отсутствием страха. Перед ним закрывали дверь, он шел в окно. Удивительный был человек, он много сделал для Таксимо. Получив образование историка заочно, он в дальнейшем работал в Народном Хурале РБ от Таксимо.
Между тем, приближался Новый 1988 год, мне хотелось повидать Танюшу с Ваней в Ленинграде. Мне дали отпуск и выделили путевку в санаторий «Латвия» в Юрмале. Самолетом я долетела до Ленинграда через Москву, с собой я везла пушистую елочку-со- сеночку, срубленную в лесу Вовой. Когда мы её поставили в комнате общежития, где жили Таня с Ванюшей, она оттаяла и подарила моим детям запах родного края. Новый год я встретила в общежитии, там был студенческий бал, но я чуть не оглохла от музыки, и ушла в комнату. Назавтра я выехала поездом в Ригу.
Санаторий мне понравился, он отличался от всех мест, где я раньше бывала. Порядок во всем, все на месте- и таблички, и вешалки, и мебель - все по-европейски сделано до конца. Путевка была рассчитана на 21 день, но пролетели они быстро, и я выехала обратно в Ленинград.Неделя в Ленинграде, что я провела, была насыщенной. Мы ходили в театр, побывали в Мариинке, на концерте во Дворце спорта, а также я познакомилась с молодым человеком, который ухаживал за Таней. Александр Маслов, студент ЛИИЖТа, изучал строительство мостов и тоннелей. Мне он показался серьезным парнем с намерениями создать семью с Татьяной. Был он ленинградцем, единственным сыном у родителей, которые жили на Ямале в экспедиции. У Татьяны он не вызывал ответных чувств, а я советовала ей «присмотреться» к парню.
После посещения Риги и Ленинграда, наше Таксимо показалось мне местом скучным. Но, постепенно я загрузила себя работой, и все встало на свои места. В этом году мы запланировали приезд пяти ССО из Ленинграда. Командиры отрядов прибыли к нам в апреле, мы определили с ними места дислокации и набор работ. Были подписаны договора на работу, командиры уехали, а мы стали готовиться. Мне было нетрудно заниматься этой работой, опыта хватало. С Ураковым у нас в работе было полное взаимопонимание, он сразу понял, что я толково пишу деловые письма, и начал меня загружать этой работой. Практически, все письма от отделов и служб писала я, а также готовила проекты приказов. Мне это нравилось, и я делала работу с любовью, за что Ураков прозвал меня «писателем». В конце рабочего дня мы обязательно подводили итоги работы, иногда к нам присоединялся Виноградов. Дорофеев работал больше, как диспетчер между прорабами и ОГМ, но изредка и он присоединялся к нам. Все мужчины, как мне казалось, не придавали значения тому, что с ними в одной упряжке работала женщина, а мне это нравилось - быть на равных среди мужчин.
За время, прожитое в Таксимо, я подружилась с Надеждой Андреевной Вербенко. Она вновь вернулась на должность заместителя председателя поссовета, где председателем был избран Александр Иванович Кардаш, и работала до июля 1989 года. Она была биологом, любила огород и выращивала вкусные и здоровые овощи. Климат Таксимо способствовал этому, летом жара доходила до +45, только поливай! Надежда Андреевна объясняла мне теоретически азы выращивания овощей, ухода за ними, подкормки и т. п., а мы разработали пустующую землю в ограде, увеличив посевную площадь. Был у нас парник для огурцов, выращивали помидоры, лук, редис, картошку. Работы хватало, мне в этом помогали мужчины- Николай и Вова.
Летом мы провели спортивный праздник всем поселком, в празднике приняли участие члены ССО, поэтому молодежи у нас было много, и мы заняли первое место в поселке. Дома у нас было все в порядке. Володя рос смышленым мальчиком, он с детства хотел иметь свои деньги. Я поощряла в нем это желание. Так, летом 1988 года он с другом устроился в ЖКО на ремонт коробов наземных теплотрасс. С утра уходил на работу, работал до обеда и считал деньги, которые заработал. Смешные деньги для нас, ему они казались значительными. Он не курил, в компании друзей, пьющих пиво, он не пил пива. Я радовалась за сына, он нравился девочкам, но его время не пришло, и он на них не обращал внимания.
Дома он любил печь блины, научился «печатать» тульские пряники при помощи формы, которую сам вырезал из древесины. Володя увлекся резьбой по дереву, любил читать книги, завел аквариум с рыбками. Я много говорила с сыном на различные темы, мы с ним завели порядок: вечером пить травяной чай и делиться новостями прожитого дня. Иногда Николай тоже присоединялся к нам. Люба увлеченно работала на профсоюзной работе, мы с ней встречались ежедневно, наши конторы располагались рядом, да и дома недалеко друг от друга. Ещё в прошлом году семья Любы и Виктора получила квартиру в сборном коттедже на две квартиры, во второй половине которого поселился начальник ОРСа СМП-670 Марат Латыпов.
В июле на каникулы прибыли Танюша с Ваней, мы встречали их, как дорогих гостей. Ваня заметно подрос, он окончил второй класс Ленинградской школы, и стал говорить по-городскому.
Как-то после обеда меня вызвал Ураков, он сообщил о том, что в поселке находится управляющий трестом Александр Павлович Романов.
- Нужно его встретить по-человечески, пойди и натопи баньку, да приготовь на стол закуски. Мы придем часам к семи, - дал задание мне Ураков. С той поры, как он мне подписал заявление, я не встречалась с Романовым. О чем будем говорить?
Когда Николай пришел с работы, он был удивлен, что я дома.
- Тебя с работы уволили? Почему так рано дома, да ещё баню топишь среди недели?
- Александр Павлович Романов в поселке, Ураков отправил меня баню натопить, да стол накрыть- к нам они придут.
- Ну и дура ты! Тебя Романов уволил из Кичеры, а ты стол накрыла, словно дорогого гостя встречаешь. И когда только ума наберешься?- Николай был недоволен мною.
- Что было- то прошло. Жить дальше нужно мирно. Дая и не сержусь на него, подумаешь - Кичера! Здесь нам живется не хуже, не сердись. Лучше сходи в магазин за спиртным, у нас ничего нет, чтобы на стол поставить.
- Вот уж нет! Сами пусть покупают, если хотят выпить, я не пойду!
Я тоже не пошла в магазин, сообразит Ураков, если нужно. Баня
была готова, я запарила душистых трав, поддала настоем на каменку, да плотнее закрыла дверь - пусть настаивается банька!
Ураков позвонил мне и сообщил, что они через 10 минут подъедут, спиртное купили, чтобы я не суетилась.
Услышав, как подъехала машина, я вышла встречать Романова. Александр Павлович вышел из УАЗика, он был усталый, похудевший. Я открыла калитку, приглашая пройти в дом.
- Здравствуй, уважаемая Антонина Николаевна! Выглядишь отлично, помолодела, поправилась! Таксимо тебе на пользу! Мы обнялись, и я не чувствовала обиды. Все хорошо! Мужчины парились в бане, Николай тоже был с ними, хотя он не любитель парной, но от Уракова не отвертишься. Потом, ужиная за столом, Александр Павлович сказал:
- Пожалел я тогда тебя, вокруг тебя столько злых, недобрых людей собралось, что я решил избавить тебя от них. Я позвонил Мезенцеву и предложил ему пригласить тебя замом. Вы бы с ним ладно работали. Я не знал о том, что у Мезенцева появились проблемы в личной жизни, и ему пришлось уехать из Таксимо. Как тебе работается с Валентином Ивановичем?
- Замечательно! - ответила я, и улыбнулась.
Мы еще пообщались, пили чай, говорили. Уже поздно вечером Александр Павлович поехал ночевать в гостиницу СМП-694, мы расстались.
1988 год мы закончили с хорошими показателями, получили премию, встретили новый год вместе с семьей дочери Любы. Внуку Жене в этом году исполнилось 10 лет, он не проявлял интереса к учебе, его привлекали автомобили. Сколько игрушечных автомобилей мы ему дарили! Привозили из отпуска и я, и дед. Любой автомобиль он аккуратно разбирал, объясняя нам, что он хочет посмотреть что внутри. Ничего не найдя, он терял интерес и складывал части машин в большую коробку. И ждал новых игрушек. Марина ходила в садик. Она росла смышленой, веселой девочкой и часто приходила к нам «в гости», как она говорила. Приходила на выходные, однако, после первой же ночи уходила домой, потому что скучала по маме.
Начался 1989 год, загрузка объектами была значительная, в том числе мы получили два объекта по ст. Кичера, так как готовился к сдаче Рабочей Комиссии участок БАМа от Давана до Уояна. Ураков большую часть рабочего времени проводил на том участке, оставив мне рабочие кадры и соцкультбыт. Рабочими кадрами занималась я, если кто-то из рабочих приходил на прием к начальнику, он вызывал меня. Мое мнение было решающим. Так же, как при распределении места в детском садике, либо при распределении квартиры. У меня был свой «кусок» работы, за который я несла ответственность.
Из треста поступило распоряжение об организации производства товаров народного потребления. Ураков собрал всех руководителей служб для обсуждения предложений. На совещании все молчали, не понимая, что предложить. Первой выступила Надежда Хитрова:
- Я предлагаю ставить брагу, гнать самогон и торговать. Самый что ни на есть первейший товар народного потребления. Присутствующие посмеялись над её словами, и только. Кто-то предложил разводить свиней и торговать мясом. И тут Ураков предложил для обсуждения:
- Свиней разводить - нужно много корма. Я предлагаю заняться птицеводством. Закупим цыплят, вырастим их. Куры будут нести яйца, мы их будем продавать своим рабочим. Свежие яйца - это полезно для здоровья. Как вы на это смотрите?
- А где содержать? Нужно построить птичник, а это большие затраты, - возразила я.
- Максимова, не возражай! Всегда ты уводишь от обсуждения! Предлагаю проголосовать за разведение кур, а Максимову назначить ответственной за это.
Проголосовали единогласно, мои возражения никто не слушал - всем хотелось скорей уйти домой, совещание-то было после рабочего дня. Малецкому дали задание построить временное сооружение для цыплят- каркас, обтянутый полиэтиленовой пленкой, он приступил к работе. Меня отправили в Улан-Удэ в командировку для закупки цыплят. Я не умела отказываться, поэтому поехала. Живой товар, это не доски, не гвозди! А вдруг я куплю цыплят и буде нелетная погода? Я переживала, волновалась, но делала.
На Сотниковской птицефабрике, что находилась рядом с Улан-Удэ, я выписала счет на 15 тысяч цыплят, передала по телефону реквизиты для оплаты и стала ждать. В аэропорту был заказан грузовой самолет для перевозки цыплят. Когда все было готово, цыплят подвезли в аэропорт, погрузили в самолет, и мы полетели в Нижнеан- гарск. Там цыплят выгрузили, прямо на асфальт поставили коробки и ящики, птенцы громко пищали, выглядывая из ящиков на воду, которая стояла в лужицах после дождя. В Нижнеангарске был один самолет, который занаряжен в Бодайбо с рабочими. Начальник аэропорта разводил руками и просил подождать до завтра. Я подошла к рабочим и обратилась с просьбой:
- Ребята, очень прошу вас уступите мне ваш борт, у меня живой груз - цыплята, их до завтра оставлять нельзя, они подохнут. Кто бригадир? Пойдемте со мной!
Рабочие стали возмущаться, но я сложила руки и стала умолять их. Бригадир и ещё двое рабочих пошли со мной. Услышав жалобное пищание цыплят, они махнули руками- ладно, грузи! Я попросила их помочь погрузить цыплят, сама от начальника позвонила Уракову, чтобы встречали, и мы полетели в Таксимо. Нас встречали две машины, цыплят выгрузили, доставили на территорию склада, где был сооружен птичник и там выпускали на волю. Были сделаны поилки с водой, цыплята пили жадно. Были и погибшие, увидев все это, Ураков схватился руками за голову:
- Как их кормить, поить? Мы не готовы к этому! Что ты думаешь, Максимова?
- Я ничего не думаю, я вас предупреждала, что мы не готовы. Решайте сами, а я пошла домой! От пережитых волнений я еле стояла на ногах. К нам подходили женщины, смотрели на это пищащее желтое полчище, жалея цыплят.
- Давайте, разберем цыплят по домам. Здесь они не выживут, - предложила Хитрова.
- Да, так и поступим. Надежда Васильевна, берись за дело продать цыплят. Выдавай по списку под роспись, потом из зарплаты удержим, - распорядился Ураков.
Женщины стали выбирать себе цыплят в коробки, а я пошла домой. Ещё несколько дней продавали цыплят, но половина из них погибла. Так и не развели мы кур, и не поели свежих яиц.
Николай весной получил путевку на лечение, и уехал в санаторий г. Одессы. На обратном пути он побывал в Ленинграде, посмотрел, как живут Таня с Ванюшей, и предложил забрать Ваню в Так-
Командир отряда «Комсомолец Бурятии» Михаил Кокорин. симо. Так, неожиданно для нас наша семья пополнилась еще одним членом: Ваня остался у нас на два учебных года.
В коллективе СМП-670 имелись случаи пьянства, с которым мы боролись постоянно. В те годы нас нацеливали на то, чтобы работали комиссии по борьбе с пьянством, чтобы мы создавали нетерпимую обстановку для любителей выпивки в коллективах. Это было очень трудно, потому, что абсолютно непьющих людей было не много. Помню такой случай. В бригаде плотников было три друга, которые ежедневно после работы напивались «в доску», а утром нужно было идти на работу, за прогул - увольнение. Какие из них были работники? Ни сил, ни настроения для работы не было. Надоело мастеру их воспитывать, он написал докладную. Мы рассмотрели этот факт на комиссии по борьбе с пьянством, на несколько дней они притаились, а жили все в общежитии. Потом с новой силой взялись пьянствовать, еще раз мы вызвали их на заседание комиссии. На третий раз мы уволили всех троих за появление на работе в пьяном виде, вопрос согласовали на профкоме. Поздно вечером пьяная компания из пяти человек пришли к дому, где мы жили, стали стучать в двери, кричать, материться и угрожать. Мне пришлось позвонить в милицию, и как только они увидели милицейскую машину - врассыпную кто куда. Через несколько лет после этого случая, когда мы жили в Северобайкальске, я приехала в Таксимо к дочке Любе.
Иду по улице, вижу: эти трое идут от магазина, держа в руках по бутылке. Я обхожу их, и слышу окрик:
- Антонина Николаевна, это Вы? Остановитесь! Я остановилась, они подошли, один из них говорит:
- Вы боролись с нами, чтобы мы не пили, а мы - как пили, так и пьём. Не жалко Вам времени, что Вы тратили на нас? Лучше бы на своих внуков тратили, их у Вас много.
- Да, я жалею о том, что мало занималась внуками, больше работала, вы правы. - сказала я с сожалением. И тут они остановились и все трое стали меня благодарить за то, что они живы, потому что я с ними боролась за трезвый образ жизни.
- Давно бы подохли, если бы Вы нас не останавливали. Спасибо Вам! Я пошла дальше, раздумывая над этой ситуацией.
Время шло, мы снова готовились принимать отряды ССО. И долгожданная новость пришла в Таксимо.
Наконец-то, наш район приобрел самостоятельность, как административная единица Республики Бурятия!
Муйский район образовался в 1989 году за счет выделения северной территории Баунтовского и восточной территории Северо-Байкальского районов Указом Президиума Верховного совета РСФСР от 23 октября 1989 года 12928-XI и постановлением Верховного Совета Бурятской АССР от 20 июля 1989 года.
Первым председателем Районного Совета избрали парторга из Северомуйска Александра Петровича Зинченко. Был образован Райком партии, первым секретарем был избран Анатолий Максимович Чесноков. Райцентром стал поселок городского типа - Таксимо. Площадь территории района составила 25164,1 кв. км.
Александру Ивановичу Кардашу удалось решить вопрос со строительством аэропорта и взлетно-посадочной полосы. Вначале мехколонны отсыпали полосу «в кредит», фиксируя выполненные работы в поссовете, потом появилась «строчка» в плане, а позднее строительство аэропорта и полосы узаконили. Это была победа всех руководителей, и в первую очередь, Александра Ивановича, который верил в то, что аэропорт будет. Он был необходим, так связь с Улан-Удэ становилась надежной. Расстояние от Улан-Удэ до поселка Таксимо составило 1030 километров. Строители БАМа и жители Муйской долины могли теперь направляться в отпуск прямо из Таксимо до Улан-Удэ, а оттуда - в любую сторону нашей страны.
Этим летом нашему СМП необходимо было закончить работу на железнодорожном перегоне Таксимо- Витим. По всей длине рельсов нужно было приварить перемычки Системы Централизации Блокировки, которые служат для безопасности движения. Эти перемычки привариваются на стыки рельсов по каждой стороне пути. А это - 60 километров пути. Работа ответственная и трудная, так как сварщик должен приваривать, стоя на коленях. Ураков принимает решение: работу поручить Николаю Максимову. Добросовестный, ответственный и непьющий - кому, как ни ему делать такую работу. Он не смог отказаться, пришлось согласиться. К нему была прикреплена автомашина с водителем, на которую был установлен сварочный агрегат, и они начали работу от станции Таксимо. Николай приваривал перемычки, и водитель подъезжал к новому рельсу. На весь объем работ было отведено полтора месяца. Ночевали они в будках, которые были расставлены рядом с путями. Умывались утром и вечером в ручьях, речках, озерах. Чтобы закончить работу раньше срока, они вставали с первым лучом солнца, кипятили чай, завтракали и начинали работать. Работали дотемна. Так, день за днем, они уходили дальше от станции Таксимо. Продукты я отправляла с Ураковым, который раз в три дня ездил контролировать работу. Однажды Николай приехал домой вечером, и его увидел Ураков. Он открыл калитку, вошел в ограду и задал вопрос:
- Николай, кто вам разрешил прекратить работу и приехать домой?
- Я приехал помыться в бане. Мы моемся в ручьях, речке, а там холодная вода, она течет с гор, искупаться нельзя. Мы работаем весь световой день, без отдыха, какие могут быть претензии ко мне?
- Мы вам хорошо заплатим, если в срок окончите работу, то и премию получите. Ладно, иди в баню, мойся. Извини, что я наехал на тебя.
Рано утром за ним заехал водитель, и Николай, взяв продукты, уехал на трассу. Работу по установке перемычек рабочие закончили за месяц, а когда Николай стал получать зарплату, то оказалось, что премию ему не заплатили. Главный механик Владимир Абрамович лишил его премии просто так, без основания. Николай имел прямолинейный характер, и всегда говорил правду в глаза, кому бы ни было. Таких людей не жалуют в коллективе, поэтому ему было трудно работать там, где царил подхалимаж, замалчивалось пьянство. Когда Ураков спросил его, доволен ли он оплатой, Николай сказал правду. Ураков разобрался и дал команду оплатить премию. В следующем месяце премию он получил, но долго ещё у него болели колени от этой работы. И не мудрено, ему уже шел пятьдесят второй год.
Этой осенью сын Владимир пошел в выпускной класс школы. Учился он ровно, по основным предметам успевал на хорошо. Особенно ему удавалась биология, по которой он имел твердую пятерку. Он любил русский язык и литературу, книги читал с удовольствием. Любовь к чтению он сохранил на долгие годы. Мы часто беседовали с ним на тему - кем он хочет быть, где работать? Однажды он спросил меня:
-Может быть, мне пойти в медицинский? Тебя буду лечить, папу.
- Если только для того, чтобы нас лечить - не стоит учиться. У нас никого нет от медицины. Я думаю, что тебе нужно выбрать техническую специальность, будешь инженером. Подумай над этим.
Ещё летом они с другом взялись готовить березовые веники для поселковой бани, Зимой веники пользовались большим спросом, ведь сибиряки парятся в бане с особым удовольствием. Но веники раньше в таких объемах не готовили. Начальник ЖКО Казакова получила задание заготовить не менее 500 штук веников. Встал вопрос: кто будет готовить? Володя услышал наш разговор и предложил поручить ему это дело. Его и друга отвезли утром в лес, они запаслись продуктами, водой, инструментами и уехали. После обеда за ними отправили машину, они привезли ветки березы и, не откладывая, стали вязать веники. Через час 50 веников были готовы. Когда Галина Иннокентьевна посмотрела на готовые веники, она пришла в негодование и позвонила мне. Я пришла на место, где ребята сгрузили ветки, они сидели понурые. Володя стал возмущаться:
- Это веники! Что еще нужно? Как умеем, так и делаем! Я возразила:
- Так веники не делаются, это - растрепанные букеты, а не веники. Нет ручки, есть палки. Дайте мне ветки, я вам покажу, как нужно делать веники.
Уж веники я делать умела! Сколько их мы переделали с братом в Степном Дворце! Дед учил нас, как подбирать ветку к ветке, чтобы веник ложился на парильщика ровно, как бы прилипая. Не торопясь, приноравливая ветки, я сложила не веник - загляденье!
- Мы так не сможем! Как сделали, такие и принимайте, - кипятился мой сын.
- Хорошо, после работы я приду к вам, и мы вместе начнем делать. А пока развяжите эти «букеты», что вы навязали, и идите отдыхать. Эти веники мы у вас не принимаем.
Вечером мы вчетвером (Галина Иннокентьевна пошла с нами) сели вязать веники. Сначала у ребят не получалось, Володя нервничал, но - что поделать? Ему нужны были деньги на покупку мотоцикла, часть он уже имел, скопив от разных заработков, а мы ему отказали добавить, пусть учится сам зарабатывать! С большим трудом, до самых потемок мы закончили с ветками, что привезли, и пришли домой. Володя устал - голову на подушку, и уснул. Назавтра они продолжили работу, за каждый веник им начисляли по 30 копеек. Ребята втянулись в работу, за двадцать дней они сдали 1000 веников, заработав по 150 рублей! Володя продал свой мопед (купленный тоже на свои деньги), добавил к ним заработанные кровно, и купил мотоцикл с рук.
Как-то в Северобайкальске, я застала его за работой - он вязал веники для своей бани. Был он женат, имел дочку и сына. Ветка к ветке - веники получались у него, как картинки! Мы вспомнили те, первые его веники, и от души посмеялись!
Меня никогда не вызывала в школу классный руководитель Надежда Ивановна. А я все таки приходила - поговорить, помочь ей, дети были разные и трудных хватало. Она мне однажды сказала:
- Вы не беспокойтесь за Володю, он не участвует в потасовках, всегда выполняет домашние задания, на уроках работает хорошо. Хороший у вас сын!
Я поблагодарила Надежду Ивановну, но в школу продолжала приходить.
Начальника котельной Геккеля Андрея Ураков перевел работать главным механиком-начальником ОГМ. На место начальника котельной мы приняли другого работника. Назначение Геккеля было для нас большой неожиданностью, так как он не имел специального образования, а на БАМе было много специалистов. На мой вопрос о назначении Геккеля Ураков ответил:
- Я знаю, что делаю. Он не имеет образования, но зато умеет работать с людьми, смело принимает решение, находит выход из создавшегося положения. И вообще, такие люди мне нравятся.
Однажды в рабочее время перед обедом я зашла в ПТО по делам, за столом сидел инспектор Курикалов и смотрел бумаги. Увидев меня, он расплылся в улыбке и громко приветствовал меня:
- Антонина Николаевна, рад Вас видеть! Не давая ему больше говорить, я язвительно заявила:
- Ты рад видеть меня! Ну да, это же не Кичера, это - Таксимо! Зато я тебя не вижу в упор! И знать - не знаю! Забыв, зачем я вошла в ПТО, я быстро вышла. От неожиданной встречи я разволновалась, вспомнилась Кичера и события последних месяцев.
По дороге на обед меня окликнула Галя Богатова, инженер ПТО, ставшая свидетелем сцены с инспектором:
- Антонина Николаевна, почему Вы так грубо говорили с Кури- каловым? После Вашего ухода он расстроился до слез. Да, он скрывал слезы, но я видела, как его прошибло.
- Галя, извини меня за то, что я при вас так ему сказала. Он достоин таких слов, это кичерская история, ты её не знаешь.
Галина и её муж Александр Николаевич Богатов приехали в Так- симо по приглашению Уракова год назад. Богатов работал на строительстве локомотивного депо прорабом. Они были новичками на строительстве БАМа, и многого не знали.
Мне стало интересно- почему Курикалов теперь занимается объектами Таксимо? Я позвонила Ковтунову, и он ответил:
- Курикалова отправили из Кичеры по просьбе начальников СМП, работающих на пусковых объектах, чтобы он не мешал в работе.
Вот так, это не с Максимовой воевать! Что хотел, то и заслужил. Вообще-то он недолго прожил на этом свете, заболел раком, долго мучился и умер. Я его простила, как и многих других. И попросила прощения у него за то, что не умела построить с ним деловые отношения. Возможно, я была неправа в том, что не искала индивидуальных подходов, а требовала одного - дела, и только дела. Что не подарок я, это знаю. Поэтому мне непросто было жить и устраивать отношения. Я благодарна всем людям, кто встретился мне на жизненном пути. Спасибо вам, дорогие Учителя!
Галина Иннокентьевна на планерке просила заказать снабженцу постельное белье для общежития. Оказалось, что в УПТК нет постельного белья. А между тем, с нас требовали организовать выпуск товаров народного потребления. Я позвонила в Тынду и узнала, что на складе есть много хлопчатобумажных тканей, и они готовы отгрузить нам по заявке. У меня возникла идея организовать маленький цех по пошиву постельного белья. Я сказала об этом Уракову, он одобрил мое намерение, и тут же отправил заявку на ткани. В ОРСе мы приобрели 5 швейных машин, заказали в столярку столы, табуретки. В щитовом доме освободили две квартиры, отгородили их от общего входа и оборудовали небольшой цех. Купили нужные инструменты, получили вагон ткани. К работе я привлекла женщин, которые работали отделочницами и теперь остались без работы. Все я делала с радостью, мне нравилось создавать новое дело, и у меня все получилось. Цех мы открыли в сентябре, стали шить комплекты постельного белья, которое раскупалось тут же. Мы приняли на работу закройщика, она предложила индивидуальный пошив детских вещей, которых не было в магазине. Дело пошло хорошо. Каждый мой новый день теперь начинался с пошивочного цеха. У меня дома были журналы мод, где встречались и детские вещи. Оттуда мы брали модели, иногда добавляя что-то своё, исходя из наличия ткани, и кроили вдвоем с закройщицей. Такую работу мы доверяли опытным швеям, которых приняли на работу. За первый месяц мы отчитались небольшой суммой, а дальше суммы выполнения были больше, нас отметили в тресте, ставя в пример.
Приближался январь 1990 года, когда СМП-670 исполнялось 10 лет. Первая круглая дата, поэтому подготовку к празднику мы начали заранее. Вместе с ДК «Корчагинец» составили сценарий праздника, куда включили спортивные мероприятия, концерт и застолье в столовой. Заказали значки, вымпелы и буклеты. Коллектив работал хорошо, объектов было много, деньги вперед не брали, поэтому прибыль была внушительная. Романов разрешил использовать средства из прибыли в соответствии со сметой. Готовились к празднику ответственно, предвкушая радость. Это и понятно! Много рабочих было в комсомольском возрасте, работали с огоньком, с комсомольским задором. Костяк коллектива составляли бойцы отряда «Комсомолец Бурятии», они продолжали жить отрядом, справляли вместе семейные праздники, были участниками всех спортивных мероприятий в спортзале. Это помогало в работе, Ураков поощрял работу Совета отряда, сам бывал на заседаниях. В его характере горела комсомольская искорка, и он зажигал ею всех, кто находился рядом! Он обещал интересную жизнь, и следовал своему обещанию. Мы с ним были, не только коллеги. Он мне доверял, советовался, когда было нужно. Помню, как мы разыграли его с Казаковой. Было это прошлым летом.
Перед конторой была свободная площадка, на которую заезжали автомобили. Мы решили на площадке сделать клумбы, огородив их железобетонными поребриками. Для этого Роман Ма- лецкий (работу поручили ему) поставил бульдозер для вырезки и планировки грунта, завезли черную землю, огородили клумбы. При этом, из земли выкопали огромный круглый камень, который бульдозером откатили с площадки на край откоса (потом погрузим и вывезем!). На площадке установили стелу «СМП-670», окрасили стелу и поребрики, а флягу из-под краски бросили рядом. Мы уже цветы посеяли, а камень все лежит, фляга - валяется. Ураков два раза на планерке указал на это начальнику ЖКО, а мне поставил «на контроль», а «воз и ныне там». Однажды утром иду я на работу, вижу: елки-палки! Камень не убрали, фляга валяется. В кабинете я первым делом, позвонила Галине Иннокентьевне, сказала ей что думаю о ней, и дала команду: бегом в контору! Тут меня вызвал Ураков и учинил разнос:
- До каких пор будут портить весь вид огромный валун у конторы и фляга из-под краски? Вы с Казаковой просите наказания, вы его получите. Готовь проект приказа для наказания тебя и Казаковой, сейчас же!
Я вышла на крыльцо, смотрю, Галина бежит, спотыкаясь. Я рассказала ей кратко, что произошло, и мы приняли решение: камень скатить под откос, флягу спрятать в женском туалете. На крыльце стояли мужчины, они нам и помогли, а я направилась к Уракову:
- Валентин Иванович, Вам показалось. Ничего нет - ни камня, ни фляги. Галина Иннокентьевна по телефону сообщила мне, что сделала все на прошлой неделе. Приказ готовить?
- Я только что своими глазами видел, ну-ка пойдем! Мы спустились по лестнице, и вышли на крыльцо - ничего не было, ни камня, ни фляги.
- Что это со мной? Утром я своими глазами видел - все валяется. У-у-у, мошенницы! Обманули меня! Провели!- И он погрозил нам пальцем. Смотрите, у меня!
Когда он ушел, мы так хохотали, что Ураков услышав, выглянул из окна своего кабинета на втором этаже. Позже он спросил меня об этом, но я в ответ только рассмеялась. Вот так весело, шутя, мы вышли из конфликта.
Празднование десятилетия СМП-670 отмечали весь день. С утра люди собрались в спортзале, там были игры в волейбол, веселые старты для семейных команд и торжественный проход спортсменов участков. В 16 часов начался концерт местных артистов. Выступил хор, были смешные сценки, пели и группы, и вокалисты. Яркими были танцевальные номера детей. Зрители заполнили весь зал, и каждый номер провожали громкими аплодисментами. После концерта для рабочих коллективов были накрыты столы в обеденном зале столовой. А управленцы из конторы сделали застолье в кабинете ПТО, который был около 40 кв. метров. Все уместились, а потом ещё и танцевали под магнитофон.
Николай отказался от праздника и никуда не пошел. Не любил он праздники, плохо переносил застолье, и вообще он был редким гостем на общих мероприятиях. Мы не смотрели на часы, просто танцевали, пели, веселились. А когда стали расходиться, было уже два часа ночи. Нам с Ураковым было по пути, и мы пошли вдвоем. Шли, говорили о том, как хорошо прошли мероприятия, смеялись. Дверь моего дома была закрыта, я стучала, а Валентин Иванович стоял за калиткой, ожидая, когда меня впустят. Николай открыл дверь, увидел Уракова, но ничего не сказал. А утром обвинил меня в том, что я была пьяной с чужим мужиком. Был скандал, но Володя встал с постели и потребовал от нас, прекратить ругань. Николай по-привычке замолчал. Не думаю, что он меня ревновал к Валентину Ивановичу. Просто, Николай хотел, чтобы его жена была рядом с ним дома, и никуда не ходила. Я была другой, и это ему не нравилось.
В этом году назрела необходимость заменить старые котлы на нашей котельной на более современные марки «Братск», для этого в ПТО стали делать проект реконструкции котельной. Начальником ПТО в это время работал Александр Николаевич Богатов. Он отлично справлялся с работой, но иногда при случае «подкалывал» меня. Он относился к женщинам, как к людям второго сорта, несмотря на то, что руководил женским коллективом. Да и жена его Галина не была у него «под каблуком». Словом, меня он, мягко говоря, недолюбливал, но терпел. Начальником котельной работал специалист из Нижнеангарска Леонтий Иванович Тихонов. На него и возложили всю работупо реконструкции котельной, и он отлично справился с этой задачей.
Были назначены выборы в Верховный Совет РСФСР. Мы с Валентином Ивановичем стали размышлять над тем, кого бы нам выдвинуть в кандидаты. Думали долго, время ушло. Оставались считанные дни. Выбор пал на Басина Ефима Владимировича - начальника Главбамстроя. Ураков назавтра пришел в РК КПСС, чтобы согласовать вопрос и получить поддержку. Чесноков решил перестраховаться, поэтому прямо не поддержал, и не отказал, а Уракову нужно было уехать в Братск по делам сына от первого брака. Он поручил мне довести дело до конца, так как шли последние дни регистрации. Я позвонила в Главк, и мне ответили, что Басин находится в Якутии, приедет через неделю. Я попросила секретаря дать мне телефон для связи, она продиктовала. Когда я дозвонилась до Басина и сказала ему, по какому поводу я его ищу, он замешкался, потом спросил:
- Кто поддержит мою кандидатуру?
- Бамовцы нашего Бурятского участка. В остальных районах мы организуем встречи и агитацию. Соглашайтесь!
- Когда нужен ответ?
- Завтра, иначе будет поздно.
- Хорошо, я Вам позвоню,
Мы срочно созвали общее собрание, на котором Басин Ефим Владимирович был выдвинут кандидатом в депутаты от строителей СМП-670. Голосовали единогласно. Такие же собрания провели в мехколоннах, СМП-694. Наш выбор поддержали другие коллективы. Ефим Владимирович позвонил через день и дал согласие. Ему пришлось прервать командировку для того, чтобы зарегистрироваться на избирательном округе. Здесь же, на этом округе, включающим несколько сельских районов Бурятии был кандидат из местных Владимир Бизьяевич Саганов. Мы вступили в борьбу, тогда никто в Бурятии не верил в победу Басина. А мы верили, мой родной Кабанский район входил в этот округ, и по численности он превосходил другие районы. Судьба выборов решалась в Кабанском районе, мы верили - победа будет за нами! Началась агитационная работа, мы втроем - Зеленчук В. А., Калашников М. и я прилетели в Улан-Удэ и получили агитационные материалы. Улан-Удэнское СМП-394 выделило нам УАЗик для работы в районе. В Кабанском районе мы работали втроем, нам дали молодого человека из СМП-394, а М. Калашников работал в другом районе. В каждом селе Кабанского района проживал кто-то из моих родственников, мне предстояло нацелить их на работу в своем селе по агитации за кандидатуру Е. В. Басина. Вначале мы проехали по селам, повстречались с моими родственниками, поговорили о цели нашего приезда. Везде нас принимали, как дорогих гостей. Просьба была одна: построить мост через реку Селенгу в районе села Брянск. Мы составили график встреч избирателей с Басиным, согласовали с ним, и стали готовить избирателей. Мои родственники проявили интерес к этой работе, и во всех селах на встречи приходило много людей. Басин Е. В. - статный, красиво одетый, умеющий слушать и хорошо говорить, нравился всем! Люди долго не отпускали его со встреч, всем хотелось поговорить и послушать его.
Видимо, до Саганова дошла информация о том, что в Кабанском районе работают агитаторы с БАМа, и он забеспокоился. Однажды мы встретились с ним на одной площадке, и он сказал:
- Кто такая Максимова? Она из Бурятии? Я даю команду выслать её из Бурятии и запретить ей въезд сюда. Так и передайте ей. Я не вытерпела такой наглости, встала и заявила:
- Владимир Бизьяевич, Вы хотели меня видеть - я Максимова Антонина Николаевна, уроженка Кабанского района, работаю на БАМе. Зря волнуетесь, борьба идет честная, люди сами решат за кого отдать голос. А выслать меня Вы не имеете права, правильно я говорю?, - обратилась я к избирателям. - Мы уже закончили беседу и уходим- и мы пошли к выходу. Большинство людей встали со своих мест и повернули к выходу.
- Подождите, встреча с Сагановым сейчас будет, - останавливали их агитаторы.
- Мы пришли на встречу с Басиным, поэтому уходим, - был ответ.
После этой встречи борьба обострилась. Команда Саганова
поджидала нас всюду, где мы появлялись. Мы рассказали об этом Басину и вместе приняли решение: если они будут ходить по пятам - будем проводить встречи вместе, в одном зале. Видя, что они выглядят рядом с нами бледно, они перестали нас преследовать.
Наступил день Выборов в Верховный Совет РСФСР. Мы с пресс- секретарем Главбамстроя Валентином Сущевичем находились в окружной комиссии Кабанского района. Вечером в окружную комиссию стали поступать данные из других районов, пока с небольшим отрывом впереди шел Саганов. Кабанский район подсчитывал голоса. Наконец, оперативные данные по Кабанскому району были получены, победа была за Басиным! Отрыв от второго кандидата был в 6000 голосов! Мы ликовали! Сразу позвонили в Улан-Удэ Ефиму Владимировичу и поздравили его с победой! Через день мы улетели в Таксимо, и я стала получать поздравительные телеграммы от своих родственников из Кабанского района. Басин получил один наказ: построить мост через реку Селенгу в Кабанском районе. Став депутатом, он сразу включился в эту работу: были проведены изыскания и заказан проект. Большего он не успел сделать, так как рухнул Советский Союз, а с ним и Верховный Совет РСФСР. Мост все- таки удалось построить, но только почти через двадцать лет.
Ураков решил отблагодарить меня за агитационную работу по выборам, подписал отпуск мне и Николаю, нам дали путевку на двоих в санаторий города Сочи. В начале апреля мы улетели в Сочи, оттуда позвонили Тане и узнали новость- 26 апреля будет свадьба, Саша сделал предложение и она согласилась. Мы не стали прерывать отдых, поздравили их телеграммой. Отдых в Сочи ока-
Дочь Люба (слева), баянист Таськов Г.
зался прекрасной перезагрузкой нашим отношениям с Николаем. Он был внимательным, каждое утро покупал и дарил мне цветы. Мы ходили в театр, в кино, ездили на экскурсии, посетили ресторан. Мы много гуляли по набережной моря. Купаться в море было ещё рано, но наш знакомый из Уояна, встреченный нами в санатории, устроил мне абонемент на купание в бассейне с морской водой. Нам не хотелось уезжать, и мы продлили путевки ещё на пять дней. Домой мы возвращались отдохнувшими, полные впечатлений.
За время, пока мы отсутствовали, случилось непоправимое: умер Александр Павлович Романов. У него был рак, но он переносил боли на ногах, а когда стало совсем плохо, то было уже поздно. В трест пришел новый управляющий, молодой, энергичный, современный Анатолий Дмитриевич Антипов, ранее работавший начальником СМП-708. До утверждения в должности он стал исполнять обязанности управляющего.
Май пришел ярким и теплым, Володя готовился сдавать экзамены. Я волновалась, как и остальные родители. Первый экзамен по русскому языку - твердая четверка. Второй - математика - четверка. Таким образом, наш сын все экзамены сдал успешно! В его аттестате было несколько троек, но это было по гуманитарным предметам. Мы надеялись, что он поступит в институт, а Таня звала его в ЛИИЖТ. Мне можно было позвонить ректору Красковско- му, и он бы помог, как обещал, но я оказалась недальновидной. Мы проводили его в Ленинград, он подал заявление в ЛИИЖТ, но не сдал экзамен по математике. Всех иногородних абитуриентов посадили в один ряд и дали вариант задачи, которая не имела решения. Хотя ему помогала Таня, стоящая в коридоре и тоже решавшая задачу, они не догадались написать, что задача не имеет решения. Поэтому, иногородние абитуриенты не сдали экзамен. Уезжать он не хотел, время было упущено, и он поступил в техникум на факультет «Электроснабжение». Забегая вперёд, скажу, что Володя окончил техникум, работал мастером, позже окончил заочно Братский Университет по этой же специальности.
Объекты за объектами мы заканчивали строить, и сдавали в эксплуатацию. С хорошей оценкой строители сдали Локомотивное депо на станции Таксимо. Готовили к сдаче всеми свободными от основной работы людьми. Мы с женщинами из ЖКО драили полы, залитые брызгами цементного раствора, оттирали плитку на стенах, скребли, чистили от строительной грязи все помещения. Через неделю нашей трудоемкой работы объект сверкал чистотой, сдали его с первого раза. Удивительно близким к людям оказался наш руководитель Ураков Валентин Иванович. Умел он поговорить с каждым, если была необходимость добиться задуманного дела. Я не знала человека, кто бы на него сердился, оказывается, такие были. Управляющий трестом «Нижнеангарсктрансстрой» Антипов А. Д. имел на него «зуб». Это случилось оттого, что Ураков при назначении Антипова высказал сомнение в том, что правильно ли делают ставку на него? Антипов молодой, а для этой должности нужен человек более опытный и уважаемый на БАМе, и назвал другую кандидатуру. Управляющим трестом был утвержден Антипов, а Ураков оказался в опале. Ему намекнули на то, чтобы он искал работу в другом месте.
Перед своим отъездом с БАМа Басин был в Таксимо, встречался с Ураковым и со мной. Он спросил меня:
- Что я могу сделать для Вас, Антонина Николаевна, в благодарность за ту работу, которую Вы провели для меня? Я ответила:
- Я рада, что помогала Вам пройти в депутаты Верховного Совета РСФСР. Мне ничего за это не нужно. Постройте мост, мне здесь дальше жить, я хочу, чтобы мне верили.
Когда я вышла из кабинета, Ураков рассказал Басину о своих взаимоотношениях с Антиповым, и Басин обещал ему помочь. После об этом со мной поделился Ураков, и я посетовала, что нам придется расстаться, а нам вместе работалось хорошо.
В августе Ураков взял отпуск на несколько дней и выехал из Так- симо. Так бывало и раньше, поэтому никто не увидел в этом ничего нового. Через несколько дней, вернувшись в Таксимо, он поведал мне свои новости:
- Пока говорю только тебе: я был в Чите, мне предложили должность управляющего трестом «Забайкалтрансстрой». Я познакомился с работой треста и дал согласие. Управляющий трестом уходит на пенсию в сентябре, я пока здесь доработаю. Никто не должен этого знать, поняла?
- Я поняла, а кто же будет работать начальником у нас? Мне это важно, я остаюсь здесь.
- Я думал об этом, но пока не решил. Виноградов слабоват, он технарь, пусть работает главным инженером. Буду думать, время ещё есть.
Мы продолжали работать, но слухи о том, что Ураков уезжает в Читу, уже ходили по Таксимо. Могли об этом рассказать телефонистки? Могли, телефонную связь устанавливали люди, автоматической связи не было. Меня спрашивали - знаю ли я о том, что Ураков уезжает? Я отвечала отрицательно. Мне самой не хотелось в это верить, мы работали слаженно, на полном доверии. Кто придет за Ураковым, и как мне будет работаться с ним - этот вопрос меня беспокоил.
Новые стены на месте старой котельной уже возвышались над землей. Закончена установка котлов на фундаменты, и строители укладывали плиты перекрытия. А монтажники внутри котельной делали обвязку котлов, монтировали насосное оборудование. Работали электрики. Все строители спешили закончить работу в срок. В середине сентября в котельной намечен пробный запуск оборудования. Ураков по 2-3 раза в день контролировал ход работы на котельной. Со стороны было видно, что Ураков будет работать, так он старался поскорее подготовить котельную к зиме.
Наконец, наступил день, когда произвели пробный розжиг котлов и запустили оборудование. Пробный запуск котельный был удачным - все оборудование работало. Осталось закончить работы по очистке выбросов, и котельную можно запустить в работу.
Котельная уже работала, когда Ураков получил сообщение из Читы, что ему нужно выезжать. Он позвонил в наш трест управляющему и сообщил о переводе в Читу. Тот не возражал, только спросил:
- Кого Вы оставляете работать руководителем?
- Думаю, что начальник ПТО Богатов Александр Николаевич справится с этой работой.
- Хорошо, пишите заявление и передавайте дела. Потом будет моя резолюция телефонограммой.
Сразу после разговора по телефону Ураков позвал меня в кабинет и сообщил о результате.
- Вы с Богатовым вряд ли сработаетесь. Он мужлан, женщин презирает, тебе будет трудно. Я поеду приму трест и сразу вернусь за семьей. Там присмотрю, кем тебя устроить, собирайся, готовь Николая к этому переезду, говори с ним.
- Я сомневаюсь, нужно ли мне это. Поезжай, устраивайся, а разговор о нашем переезде отложим.
Бухгалтерия подготовила акт передачи, Богатов его подписал сразу. Он знал состояние дел СМП-670 и весь светился от радости, не скрывая от нас, как он рад своему назначению. Ураков уехал в Читу, но пока внешне в наших с Богатовым отношениях ничего не изменилось. Через месяц, получив квартиру в Чите, Ураков вернулся за семьей. Мне он предложил должность начальника производственного отдела треста «Забайкалтрансстрой», но я отказалась. Через полгода мне исполнялось 55 лет, это пенсионный возраст. Обычно, при достижении пенсионного возраста, человеку предлагают проводы на пенсию. И вообще, Чита меня никогда не прельщала. Мы ценили Иркутск, как развитый город в Прибайкалье, но не Читу. Ураков продолжал уговаривать меня, обещал квартиру в новом доме, но я предпочла остаться в Таксимо. С Ураковым в 1991 году уехала Галина Иннокентьевна и экономист планового отдела молодая женщина. Больше никто не уехал, хотя он предлагал нескольким работникам.
Глава VII. Отдыхать - на работе?
В октябре Богатов съездил в Северобайкальск, у нас там была заежка, там он остановился и прожил неделю - знакомился со службами и отделами треста, принимал участие в совещаниях. Приехал оттуда уверенный, энергичный, веселый. Надо отдать должное новому начальнику - строительство он знал хорошо, был быстр в решениях, энергично взялся за дело.
В производственный отдел он перевел инженером Сергея Хуторного, приблизил к себе председателя профсоюзного комитета Владимира Зеленчука. Есть в русском языке такая поговорка: «Черт черта по лапкам находит». Так и Богатов создавал свое окружение, которые стали одной командой, очень современной по тем временам, суть которой была - стяжательство. Я под эти мерки не подходила, поэтому от меня нужно было отделаться. А как? Я имела авторитет в поселке, да и в коллективе поезда, поэтому воевать со мной было не резонно. Богатов выбрал изуверскую политику - не замечать меня. Зная, что я самолюбива (каюсь, в то время была такая черта у меня), он верно решил, что меня надолго не хватит, и я сдамся, т. е. уйду.
Началось с того, что меня не стали приглашать на планерки. Идет планерка, а секретарь говорит мне:
- Богатов предупредил меня, чтобы Вас на планерку не приглашать и сказать об этом, если Вы придете.
Я возмущаюсь, и открываю дверь в кабинет начальника. Богатов вежливо говорит:
- Антонина Николаевна, идите домой, готовьте ужин, стряпайте пирожки. Я Вас освобождаю от посещения планерок.
- От должности зама тоже освобождаете? Как это понимать, Александр Николаевич?
- Об этом мы поговорим позже, а сейчас закройте дверь, пожалуйста, - с улыбкой ответил Богатов.
Не понимая, что происходит, я закрываю дверь и ухожу в свой кабинет. У меня есть работа, мне нужно дать ответ на отписанные мне бумаги. Я успокаиваюсь и сажусь за работу. Но дела на ум не идут. Что мне предпринять? На пенсию я могу оформиться только в марте, но я не представляла себя без работы. Прежде всего, нужно успокоиться, завтра я обязательно поговорю с Богатовым.
Назавтра я с утра обошла свои службы, записала вопросы и в 8-00 была в конторе. Богатова в кабинете не было. До самого вечера я не могла попасть к нему, он был занят. После рабочего дня мне удалось застать начальника одного, я вошла, а он сразу сказал:
- Антонина Николаевна, рабочий день окончен. Вы можете идти домой, у меня к Вам вопросов нет.
- Я пришла поговорить с Вами о моей работе. Вы - начальник СМП, а я - Ваш зам. Какой Вы видите мою работу?
- Работайте, как и раньше, не беспокойтесь. А сейчас я занят, идите домой, - в его голосе послышалось раздражение. Я понимала, он не хочет видеть меня в этой должности. Тогда скажи мне об этом, сделай предложение другой работы. Я - опытный инженер- строитель, могу работать и на производстве. Мне нужно доработать до пенсии здесь. Так я думала, когда шла домой. И назавтра, и дальше молчаливая война продолжалась. Если я входила к нему в кабинет, то он всегда говорил, что ко мне нет вопросов. На совещания, на планерки он меня не допускал, а если я приходила, то сразу отсылал домой. Я продолжала утром обходить свои службы, не показывая виду, что меня уже нет, как зам. начальника. Однажды Богатов «добил меня» таким образом. Я вошла к нему с вопросом по объектам соцкультбыта, а он мне сказал:
- Пройдите к Зеленчуку, он теперь решает эти вопросы. Как оказалось, Богатов назначил Зеленчука « помощником по вопросам работы объектов соцкультбыта». Из кабинета начальника я вышла, держась за левый бок - боли были такие, что дрожали ноги и на лбу выступил пот. В кабинет ко мне зашел Геккель, увидев меня в таком состоянии, он вызвал дежурный автобус, который отвез меня домой.
Из дома я позвонила в больницу и вызвала врача на дом. Врач приехал сразу, осмотрел меня и поставил диагноз по симптоматике: острое воспаление поджелудочной железы.
- Что-то острое употребляла? - спросил он. Я отрицательно покачала головой. - Может быть, перенервничала? Бывает иногда, если для человека неожиданный удар по нервам. Я считаю, что завтра нужно вызвать санрейс до Улан-Удэ, Там проверят на аппаратуре, у нас никакой аппаратуры нет, диагноз я поставил на глаз. Вызываем авиацию? Я тебе советую голод дня на два-три. Сразу полегчает. Он попрощался и ушел, а я осталась с болью. Всю ночь не спала от боли, не могла ни лежать, ни сидеть. Назавтра вертолет не прилетел, так как была нелетная погода, но боль стала утихать. Я пила воду, еду не принимала. На следующий день мела метель, снова вертолета не было. Вертолет прилетел на третий день, на машине скорой помощи меня доставили в аэропорт, и я благополучно долетела до Улан-Удэ. Боль полностью прошла, и я поехала домой к тете Нюре. Она обрадовалась моему приезду и пыталась меня накормить, но я отказалась. Назавтра меня обследовали и поставили диагноз: панкреатит. Врач выписал лекарства и дал рекомендации по питанию. Через два дня я вернулась домой в Таксимо. Чтобы не выходить на работу, я подписала отпуск на 10 дней, отрешилась от проблем и стала отдыхать.Проведать меня пришла Надежда Андреевна Вербенко, она перешла работать завучем первой школы и мы с ней продолжали дружить. Узнав о положении, в которое я попала на работе, она пообещала помочь мне. Через два дня она пришла с двумя женщинами, активистками Таксимо и предложила мне такой вариант:
- Через неделю состоится отчетно-выборная партийная конференция в районе. Чесноков уходит председателем райисполкома, а первым секретарем Райкома Партии Муйского района он видит Вослобойникова. Тот - ни рыба, ни мясо. Мы - женщины-коммунистки решили, что нужно избрать на эту должность женщину, и подыскивали кандидатуру. Так удачно, что у тебя проблемы с Богатовым! Мы будем рекомендовать тебя, соглашайся, подруга. Зарплата там выше, чем у вас в конторе, работа для тебя нетрудная, ты всю жизнь с людьми работаешь, у тебя получится. Мы начнем агитировать коммунистов голосовать за тебя.
Женщины стали убеждать меня в том, что мне нужно соглашаться, а дальше- это их забота. Они были уверены, что меня изберут. Я попросила один день подумать, на том и разошлись. Николай был против моей работы в райкоме, но я слушала себя. Для меня это хороший выход, если изберут, то я проработаю весь срок. Я была уверена в том, что у меня получится. Но внутри было сомнение - нужно ли это мне? Я много лет работала на производстве, а в Райкоме - разговоры, бумаги. Наутро я решила - это лучший вариант для меня. Дам согласие, а там - что будет. Встретилась с Вербенко и дала согласие, она была рада моему шагу и поблагодарила меня.
Так как я была неосвобожденным секретарем парторганизации СМП-670, моя фамилия стояла в списке делегатов партийной конференции. Прослушали отчет, перешли к выдвижению кандидатур на должность первого секретаря, и тут случилось событие, неожиданное для Чеснокова: Вербенко предложила включить в список мою кандидатуру. Послышались аплодисменты из зала, это аплодировали коммунисты, с которыми разговаривали женщины. При этом, их рассадили в разных местах зала, и было ощущение, что аплодирует весь зал. Чесноков и иже с ним замешкались, потом посовещавшись, объявили перерыв. Меня позвали в кабинет секретаря и стали уговаривать, чтобы я взяла самоотвод. Взамен этой должности мне была предложена работа председателем контрольной комиссии. Зарплата такая же, как и у секретаря, а статус выше, потому что председатель КК подотчетен Обкому партии. Говорили о массе преимуществ, которая дает мне эта работа. Мне нужно было работать и неважно кем, поэтому я согласилась. Когда конференция продолжилась, я попросила слово и взяла самоотвод. За меня проголосовали, как за председателя КК - единогласно. Женщинам я объяснила, что произошло, они меня поняли. Первым секретарем Муйского РК КПСС был избран Вослобойников.
Через несколько дней, взяв решение о моем избрании председателем КК РК КПСС, я написала заявление на увольнение в связи с уходом на выборную должность. Заявление я отдала секретарю, хотя Богатов был один в кабинете, я попросила Людмилу зайти к начальнику и подписать заявление. Она вошла с моим заявлением, и тотчас же вышла. Он подписал заявление, даже не увидев меня! Я оказалась права в своих предположениях- он меня выживал из коллектива, где я проработала четыре года, где благодаря моему усердию был наведен порядок и в поселке, и на объектах соцкультбыта. Было обидно, но иммунитет к поступкам таких людей, полученный мною в Кичере, помог мне пережить уход из СМП-670. Я ещё оставалась секретарем партийной организации, значит, связь прервалась не совсем.
Заканчивался 1990 год, в партийных организациях района чувствовалась какая-то спячка. И не только в первичках была спячка, даже в Райкоме не было активной работы. На работу мы приходили к 9 часам, читали газеты, в 10 часов секретарша из приемной звала пить чай, за чаем велась беседа о поселковых новостях. Смотришь- уже обед подошел. После обеда снова знакомство с прессой, чаепитие в 16-00, и уже конец рабочего дня. Мне не нравилось такое времяпровождение, я решила познакомиться с работой первичных парторганизаций Северомуйска. Приехала на несколько дней, устроилась в гостинице, надеясь на то, что у тоннельщиков работа ведется. Нет, и здесь тишина. Более того, многие коммунисты не платили партийные взносы, допустили задолженность. Я не знала, как мне поступить. На производстве все крутится, вопросы решать нужно быстро. Там все понятно, а как здесь? День прошел, и ладно. Месяц прошел- зарплата в два раза больше, чем была у меня. Меня не устраивало такое положение вещей, но и уволиться я не могла. Рассказала об этом Надежде Вербенко, а она мне заявила:
- Ну и хорошо, что нет работы, отдыхай. За всю жизнь ещё не наработалась? Читай книги, гуляй по улице, ты сама себе предоставлена - начальства у тебя нет. Не загружай мозги вопросами, просто отдыхай!
После Нового года меня вызвали в Улан-Удэ на семинар председателей КК райкомов. Семинар продлился три дня. Мы слушали выступления, нам читали Постановления ЦК КПСС, побывали в крупных партийных организациях. Все равно, чувствовалась какая-то инертность, заторможенность в действиях.
Каждый день, идя на работу, я приходила в швейный цех, который создала. Помогала девчатам своим советом, что могла, делала практически. Будучи секретарем партийной организации СМП- 670, я ничего путного сделать уже не могла. Мы тогда еще не знали, что скоро вся партийная система рухнет. Чувствовалось, что люди меняются, коммунисты становились безразличными, не было инициативы, интерес к общественной работе угас. Так я доработала до своего 55-летия, мне оформили пенсию. Просто быть пенсионеркой - я не могла. А Николаю хотелось, чтобы я отдыхала дома. Это желание у моих двух мужей было общее - чтобы я была дома. В остальном они были разными. У Васи было море друзей, Николай был разборчив, друг был только из юности. Вася любил гулянки, Николай плохо их переносил. Вася врал мне на каждом шагу, Николай - нет. Вася никогда не дарил мне подарки, Николай обожал дарить мне духи и украшения. Кроме того, он был надежным человеком, на него всегда можно было положиться. И хотя у меня не было к нему страсти и бурного чувства, я ценила его, как семьянина, как человека, ответственного за семью. Хотя об этом он не говорил. Он так поступал! Не сразу я поняла, что мне повезло с мужем. Сейчас таких мужчин в глубинке редко встретишь.
В апреле я попросила отпуск, который у меня остался от СМП-670. Отпуск мне подписали и выдали путевку в партийный санаторий Шмаковка. Я впервые отдыхала в санатории такого уровня и получила от этого большое удовольствие. Отличные спальные номера, вкусная еда, много различных процедур и большой плавательный бассейн - все было доступно. Отдохнув отлично, я вернулась домой в свою тоскливую действительность. На работе все было без изменений, такая же безделица. Теперь я стала пенсионеркой и по праву могла отдыхать. Но отдыхать мне не хотелось, более того, мне было страшно подумать о том, что все люди будут спешить на работу, а я останусь дома. Со своими проблемами я снова поделилась с Надеждой Вербенко. Надежда была коммуникабельным человеком, у неё было много знакомых и со всеми у неё были дружеские отношения. В июне Надежда получила новую квартиру, переехала туда, устроилась и пригласила меня на новоселье. Гостей было немного, мы уместились за одним широким столом. Как водится, пили, ели, пели песни, танцевали. Было весело! Надежда сетовала на то, что нет Чуличкова. Когда многие гости уже разошлись, появился тот самый Чуличков. Он был среднего роста, с голубыми глазами, обаятельный, веселый. Надежда уделяла ему много внимания, хотя он пробыл недолго, поздравил с новосельем, вручил пакет, выпил пару рюмок, закусил и поспешил уехать- дела, дела! Все разошлись, я помогла хозяйке убрать со стола, и мы сели на диван рассматривать подарки. В пакете, который она получила от Чуличкова, была открытка и конверт с деньгами. Сумма была не маленькая. Кто такой Чуличков? Я его не знала. Надежда рассказала:
- Он работает председателем золотодобывающей артели «Витим». Артель богатая, деньги там зарабатывают большие. Нужно узнать у него - строят они что-то? Золото добывают, поселок есть Ирокинда, это 73 километра от Таксимо, в горах.
Я вспомнила, что в райкоме говорили, что нужно ознакомиться с первичкой в артели. Я тогда не заострила внимания на этой информации. В стране бушевали страсти, предвещавшие перемены. Мне захотелось ознакомиться с материалами закрытых Пленумов ЦК КПСС. Внимательно вчитываясь в материалы, я представляла себе членов ЦК, как живых людей. Особенно меня потрясли материалы Ноябрьского Пленума, посвященного 70-летию Великой Октябрьской Социалистической Революции. На возражение тогда ещё неизвестного Ельцина о достижениях советской власти, Генеральный Секретарь ЦК КПСС Горбачев отреагировал очень тактично, аккуратно, но это послужило для членов ЦК знаком, что Ельцина нужно остановить. Как набросились на него члены ЦК! Это нужно представить! И я представила это, как наяву. Мне стало понятным почему Ельцин отодвинул Горбачева со сцены, где он изображал Главу Государства. Месть- вот чем Ельцин руководствовался. Его унизили, а русского мужика, каким по сути был Ельцин, унижать нельзя. Я читала и перечитывала материалы и поняла, как хорошо нам - простым людям, жить в неведении. Это было только мое мнение, и я не делилась ни с кем. Наш бухгалтер была моей землячкой из Кабанского района. У нас с ней были добрые отношения, и однажды она вошла в мой кабинет, села напротив меня и попросила выслушать. Я приготовилась слушать:
- У нас в Райкоме делаются темные делишки. Секретарь райкома подписал акт о списании УАЗика, акт в Обкоме утвердили, и прислали новый УАЗ. Старый УАЗ секретарь купил себе за мизерную цену. С новой машины он переделал номера на старую, и старый УАЗ восстанавливает. Уже приобрел запчасти на большую сумму. Разве это по-партийному? Ты можешь сделать ревизию по документам, я тебе все предоставлю и покажу. Будешь этим заниматься?
- Да, это моя работа. Я поставлю в известность Секретаря и приду в бухгалтерию.
Секретарь не возражал против ревизии, он надеялся на мою несостоятельность в бухгалтерских бумагах. Я взяла отчеты и стала проверять, все подтвердилось. Налицо было мошенничество. Я пришла в ГАИ за справкой о выдаче новых номеров на «личный автотранспорт» Секретаря, приобретенный им якобы за свои деньги. Начальник ГАИ был новый, мы были с ним незнакомы. А когда он назвал фамилию, выяснилось, что это мой троюродный брат. Вот как бывает! Справку выдали без промедления, но Александр не вникал в тонкости выдачи номеров.
Акт был мною закончен, я его напечатала и подписала бухгалтером. Как мне поступить? Я сомневалась и решила подождать.
Николай был в отпуске, и отдыхал в санатории Горячинск. Таня и Саша получили дипломы инженеров-строителей, и купили билеты к нам. Володя окончил первый курс, тоже возвращался домой на каникулы. Я ждала их, как дорогих гостей. С продуктами на БАМе стало хуже, поэтому я заготавливала впрок все, что было можно. На работе было ещё тише, чем прежде, ведь лето - пора отпусков. Мне было уже не так тоскливо в райкоме, всю свою энергию я направила на депутатскую работу. Я ещё не сказала, что была избрана в 1989 году депутатом райсовета. Дети ещё ехали в поезде, а у Николая уже закончилась путевка и завтра он прилетит домой.
Мне встретилась Надежда Андреевна и сообщила:
- Тебе позвонит Чуличков, назначит встречу. Ты не отказывайся, я с ним о тебе говорила. Он тебе что-то предложит, какую-то работу. Ты решай, а как уволиться из Райкома, потом подумаешь.
Поблагодарив подругу, я задумалась. Была суббота, я ждала самолет, на котором вернется мой Николай. Готовила еду, пела песни. Зазвонил телефон, и я сняла трубку.
- Антонина Николаевна? Здравствуйте, я Чуличков Геннадий Петрович. Мне нужно с Вами встретиться. Есть разговор. Я предлагаю встретиться у Вас дома завтра часиков в 11-00 дня. Как Вам мое предложение?
- Хорошо, я буду Вас ждать.
- Адрес свой скажите, водитель знает поселок. Я назвала адрес, мы попрощались до завтра. Мне не было времени поволноваться, так как прибыл Николай Моисеевич - загорелый и веселый. Он всегда много и подробно рассказывал о своем путешествии, об отдыхе. Потом пришла Люба с Виктором и детьми, мужчины парились в бане, а мы накрывали стол. Пока они отдыхали после бани, мы помылись в бане. За столом сидели семейно, весело. Говорили о скорой встрече с нашими ленинградцами. За разговором я забыла Николаю рассказать о завтрашней встрече, и не вспомнила об этом утром. К нашему дому подошла «Волга».
- Волга подошла к нам, интересно кто приехал? - спросил Николай. - Коля, иди в спальню, ляг на кровать и слушай. Потом сам поймешь, кто и зачем приехал. А сама вышла встречать Чуличкова. Поздоровались, прошли в комнату, дверь в спальню была открыта, комнаты были смежные.
- Ух, и жарко сегодня на дворе! Пить хочется. Нет ли у Вас кваса?
- Квас есть, сейчас принесу, - я поставила на стол стакан да быстро запотевший кувшин с квасом.
- Ух, хорош квасок! Крепкий, густой! У Вас все по - хозяйски сделано, в огороде зелено, буйно, дома порядок и квас - что надо! Хорошая хозяйка, я такую и ищу! Я представила, как после этих слов напрягся Николай! Но не подал и знака.
- Антонина Николаевна, я председатель старательской золотодобывающей артели «Витим». Мы добываем золото рассыпное, а так же рудное. В Таксимо у нас база, а предприятие находится в поселке Ирокинда, в горах. Мы ведем строительство поселка, это жилые дома, столовая, готовим к сдаче школу. Но главная задача построить обогатительную фабрику. Мы начали её строить, но, как говорится «не у шубы рукав». Строители представлены у нас в Иро- кинде, в Таксимо, в Северобайкальске, в Сумах и в Крыму. Кроме этого, у нас есть лесозаготовительный участок с восьми пилорамами. Есть столярный цех, есть дорожный участок, который строит дорогу к Ирокинде. Как видите, хозяйство большое. Мы - артель, поэтому рассчитываемся часто наличными деньгами. Мне нужен руководитель строительного комплекса - грамотный, честный и непьющий. Все эти качества у Вас есть. Мне Вас рекомендовали Надежда Андреевна Вербенко и Анатолий Максимович Чесноков. Должность, которую я Вам предлагаю - заместитель председателя артели «Витим» по строительству. У Вас будет свой большой коллектив, посмотрите, какие специалисты будут нужны - мы введем в штатное расписание. У нас работают все за трудодень, Вам не нужно будет думать о фонде заработной платы. У нас нет пьяниц, значит, и борьба с ними отпадает. Заработная плата у Вас будет отличная, так как повышающий коэффициент я Вам гарантирую высокий. Мы Вам построим добротный дом, только укажите место.
Он сделал перерыв в разговоре, наливая себе квас. А у меня голова шла кругом от этого предложения. Какое предложение! Грех отказываться от него. Интересная работа, сколько возможностей! Остынь, остынь Тоня, сказала я себе. Ничего не говори.
Он еще рассказывал мне о том, куда они продают лес, как нужно решить вопрос с началом строительства детского сада и т. д. Наконец, он остановился, я не задала ему ни одного вопроса. Но вдруг, спросила:
- А сейчас это место вакантное?
- Работает некто Волков, но мы предложим ему другую работу. Как строитель он - ноль. У нас это решается просто - по Уставу. Подумайте, я даю Вам три дня на раздумье. К этому времени мы переведем Волкова в отдел снабжения. Позвоните мне, и он дал номер телефона.
Я его проводила до калитки, и мы попрощались.
- Квас уж больно хорош! Научите мою Галину делать такой квас! Он по-доброму улыбнулся и сел в машину. Машина тронулась, а я стояла взволнованная и не могла успокоиться. Николай вышел на крылечко.
- Что это за мужик? Давно ты с ним знакома? Он явно нервничал.
- Коля, ты все слышал, я видела его сегодня в первый раз. Ты все слышал, поэтому я хочу знать твое мнение по этому вопросу, мне это важно.
- Решай сама, ты привыкла сама принимать решение. Куда ни- будь, да вляпаешься. И ушел в дом. Я села на крылечке и задумалась. Я была уверена, что справлюсь с этой работой. А как мне уволиться? По закону мой вопрос об увольнении должен решаться на конференции. И я вспомнила про акт. Вот что мне поможет уволиться, я поставлю условие: или мне отдают трудовую книжку в обмен на акт, или я отдаю акт в органы. В понедельник в начале рабочего дня я вошла в кабинет первого секретаря, держа в руках акт. Напро-
Часть нашей семьи. Слева - сын Владимир.
тив него сидел, развалившись на стуле, второй секретарь. Оба были в прекрасном расположении духа. Я поздоровалась и сообщила:
- В соответствии с моим статусом, как вы знаете, я провела проверку расходования средств. Оставляю вам акт проверки, ознакомьтесь и подпишите. Вот вам один экземпляр. Если будет нужно, позвоните, я буду на месте. Положив акт перед первым секретарем, я вышла из кабинета. Сев за свой стол, я написала заявление на увольнение по собственному желанию, и стала ждать. Прошло минут пятнадцать - двадцать, в дверь заглянула секретарша, пригласив «к первому». Взяв заявление на увольнение, я вошла в кабинет Секретаря.
В кабинете была другая атмосфера. Оба секретаря побледнели и были удручены.
- Присаживайтесь, Антонина Николаевна. То, что Вы написали в акте - это же тюрьма. Как Вы так могли? Мы же вместе с Вами работаем!
- Вы считаете, что я все это выдумала? Я проверила отчеты, более того, в ГАИ взяла справку о том, что новый УАЗ числится, как Ваша собственность. Вы сами выбирали меня на конференции для этой работы, дали разрешение на проверку бухгалтерии, а теперь - что? Обвиняете меня в бессердечности? Или боитесь ответственности? Я с Вами работаю, но такие делишки вместе не проделываю.
- Ну, прошу Вас! Давайте как-то договоримся. В конце концов, мы свои люди. В одном поселке живем.
Второй секретарь, доселе молчавший, стал уговаривать меня переписать акт. Я решила предложить компромисс:
- Акт я переписывать не стану, партийная совесть не позволит. Однако могу отдать вам оба экземпляра в обмен на мою трудовую книжку. Вот мое заявление на увольнение, подпишите его и я уйду. А вы делайте с актом, что хотите. Так пойдет?
- Оставьте заявление у меня, я подумаю, как поступить.
Я вышла из кабинета, довольная собой. Подпишет, куда ему деться. Теперь нужно пойти в СМП-670 и назначить дату партийного собрания, чтобы меня переизбрали, и сдать дела. Михаил Кокорин - заместитель секретаря парторганизации, увидев меня, заулыбался.
- Только хотел Вам позвонить и позвать сюда, а Вы уже тут. Есть необходимость обсудить некоторые вопросы на партсобрании. На этой неделе нужно созвать собрание, вот предлагаемая повестка.
- Добавь сюда вопрос о перевыборах секретаря, я увольняюсь и возможно уеду.
В парторганизация живая работа велась. Возможно, этому способствовало то, что костяк партийной организации составляли члены отряда «Комсомолец Бурятии». Немного поговорив о том, что я напрасно уезжаю, Михаил включил в повестку собрания мой вопрос. После обеда ко мне зашла сотрудница, которая вела учет членов партии и кадровую работу. Она протянула мне мое заявление и попросила приписать - в связи с ухудшением здоровья. Я сделала приписку, отдала ей заявление и пришла в кабинет первого Секретаря. Протянув ему второй экземпляр акта, я сказала «до свидания», а он поблагодарил меня и пожелал хорошо устроиться на новом месте. Получив трудовую книжку, я вышла на улицу. Все закончилось хорошо! Теперь передо мною новая дорога, новые встречи, новые уроки жизни. Бамовская история для меня в прошлом. Она была интересной, увлекательной, поучительной. Я приобрела неоценимый производственный опыт, опыт общения с разными людьми, опыт выхода из трудных ситуаций. Я стала сильной. Реальность строительства БАМа для меня оказалась намного дальше от мечты, которую я когда-то озвучила, как Программу жизни. Но это была полезная реальность. Спасибо БАМу за бесценный опыт, что я в труде и муках обрела! Спасибо всем, кто был со мною строгим, иначе б я сейчас такою не была!
Эпилог.
БАМ в моей судьбе, в судьбе моей семьи, в судьбе целого поколения и страны - что это? Это - счастливое время последних романтиков. Ибо многие бамовцы были романтиками, они приехали на необжитое место не только для того, чтобы заработать деньги. Они приехали по зову сердца туда, где наиболее ярко можно было проявить себя, свои способности, оставить потомкам в память о себе современную железнодорожную магистраль протяженностью 4287 километров. БАМ - это школа для молодежи, прибывшие молодые романтики в составе комсомольских отрядов получали здесь профессии, и обретая опыт, становились руководителями. БАМ - это последняя грандиозная стройка Советского Союза. Развитие БАМа - один из приоритетов ОАО «РЖД». Что до меня, так БАМ - это огромный опыт организационной работы в среде молодежи. Я благодарна тем людям, с кем я работала. Прежде всего, это руководители треста «Нижнеангарсктрансстрой»: Романов Александр Павлович, Фролов Анатолий Николаевич, Козлов Рэм Николаевич. Особую признательность выражаю управляющему трестом Феликсу Викентьевичу Ходаковскому за смелость назначить меня на ответственную должность, занимаемую исключительно мужчинами. Благодарю и прошу прощение за некорректные поступки. Мое время пришло вспомнить нелегкие будни стройки, и сказать «Спасибо!» всем, с кем посчастливилось мне работать и жить. На БАМе проходили первые трудовые шаги наши трое детей. Удивительно, и это подмечают все, кто приезжает на БАМ, что люди здесь особенные. Многолетние трудности не только закалили людей, они сделали нас добрее, ближе и открытее. Главное бамовское богатство - это люди. «Мы - бамовцы», - с любовью и гордостью говорим мы о себе.
Моя бамовская история закончилась, но жизнь в районе БАМа продолжилась. Я поступила работать в старательскую золотодобывающую артель и проработала четыре года. Мы построили обогатительную фабрику, цех плавки и все объекты поселка, кроме детского сада. Я была свидетелем выпуска первого слитка золота, даже держала его в руках. К моему великому сожалению, с Чуличковым мне не пришлось работать: в декабре 1991 года у него обнаружили рак, он уехал на операцию, и вскоре умер. Я работала с другим председателем. Работа была интересная, увлекательная, финансово обеспеченная. Благодаря этой работе мы не почувствовали тяжелыми годы перестройки. А уж козни были, похлеще, чем в Кичере, где
Литературное объединение «Контакт».
золото, там всегда все серьёзнее. Я все смогла перенести, так как в Кичере мне привили иммунитет к подлости.
После мы переехали жить в Северобайкальск, купили там дом и прожили 20 лет. Вначале мы вместе с Кузнецовыми - Виктором Филипповичем и Евгенией Игоревной создали фирму «Байкал-Сер- вис». Спасибо Евгении Игоревне за её настойчивость и помощь, благодаря которым мы выбрали Северобайкальск. Потом я зарегистрировала собственное предприятие «Молодежный трудовой центр», где работали молодые женщины безработные. В открытии пошивочного цеха мне помогли Людмила Филатова и Наталья Федоренко, работавшая начальником Северобайкальского центра занятости населения. Наталья Федоренко поддерживала наш центр финансово через различные программы, она практически помогла выучить 8 девушек на закройщика в городе Улан-Удэ. Через год работы наш центр занял первое место среди молодежных предприятий Республики Бурятия и получил денежную премию на развитие. Благодарю вас, дорогие подруги!
В 2003 году я была приглашена на работу в Народный Хурал Республики Бурятия и работала в Общественной приемной депутата Чебунина Федора Ивановича. Я считаю эту работу подарком судьбы. Всегда в гуще событий города Северобайкальска, всегда с людьми, с детьми. Консультировала избирателей по различным вопросам, оказывала помощь при решении вопросов, связанных
с Министерствами республики, помогала в решении финансовых проблем для отдельных граждан, попавших в трудную жизненную ситуацию. Кроме того, нам удалось открыть отделение по ипотеке от Ипотечной Корпорации РБ. В результате этого шага 178 человек оформили ипотеку под низкий процент и в тот момент, когда квартиры стоили дешево. Меня узнавали на улице, люди благодарили, обнимая. Я купалась во внимании и любви! Скорее всего, поэтому я стала писать стихи и песни. На первых шагах моего творчества большую помощь мне оказала журналист, редактор газеты «Северный Байкал» Светлана Акимова. И далее она «вела» меня, подсказывая, критикуя, а порой и восхищаясь моим творчеством. Спасибо тебе, дорогая Светлана, за помощь и дружбу!
Собрав творческих людей в Литературное Объединение «Контакт», много лет мы творили вместе и дарили людям искры своего творчества. Творческие вечера, которые мы проводили, собирали полные залы поклонников пера и музы. Подарком мне была встреча с музыкантом, творческим и умным человеком Еленой Мальцевой, и она стала единственным аранжировщиком моих песен. Мы создали вместе с ней около 60 песен, в том числе гимн «Мы - бамов- цы!», «Мы - МЧС Бурятии родной», «Моряки Байкала», «Будто все это было вчера». Есть и песни о любви: «Я свечу зажгу», «Любовь и память», «Серебряный вальс», «Не уходи» и другие. Это счастье - жить, творить и радоваться каждому дню, было дано мне сполна. Благодарю тебя, дорогая Елена - мой друг и соратник!
В Северобайкальске я обрела много настоящих друзей, это: супруги Ажичаковы - Ольга и Юрий, Любовь Потемкина, Галина Серебрянникова, Татьяна Ветрова, Зоя Кравченко, Римма Михаленко, Валентина Дрелюш, супруги Литвины - Раиса и Валерий, Евгений Авдеев, Елена Пензина, Людмила Зыкина, Лариса Горященко, Марина Бутук, Сергей и Любовь Сулягины, Татьяна Грязнова и много других. Наши дети стали совершенно самостоятельными, у нас семеро внуков и семеро (пока!) правнуков. В 2015 году мы вернулись на малую родину в Кабанский район. И здесь я обрела друзей, став членом Литературно-музыкального клуба «Лира». Мы проводим творческие и тематические вечера, приглашая на них слушателей. Люди везде разные, нужно их любить, понимать, принимать и прощать. Спасибо, жизнь, за праздник твой! Моя жизнь удалась!
И время пришло Третья книга БАМ мечты и реальность
© Copyright: Антонина Максимова, 2021
Свидетельство о публикации №221080300357
Свидетельство о публикации №221080300357
Рецензии