4-Неизбывная тоска

Глава пятая. Подножка Судьбы.

Пока я раздумывал над ситуацией, машина покрутилась по дворам и замерла около замызганного старого со сбитой штукатуркой здания. В некоторых местах она совсем отвалилась и стены стали похожи на географическую карту. Лязгнули и хлопнули закрываясь двери машины. Меня вытащили из машины и под руки завели внутрь. Открыли КПЗ и толкнули внутрь. Хорошо, что не били под рёбра. Гуманностью это нельзя было объяснить, ребята, видимо, просто устали за сегодня. Внутри ощущался прогорклый запах. В углу на деревянной скамье уже сидел постоялец – старик в видавшем виды драповом пальто из семидесятых. Сам он был не брит, но опрятен и без запаха, каким отличались местные бомжи.

– Присаживайтесь, молодой человек. В ногах правды нет. До утра нам в любом случае придется разделить компанию. Вдвоём ночь коротать веселее. Несчастный случай?

Рот всё ещё болел, кровь на губах запеклась, губы раздулись. Говорить было трудно. Я только мотнул головой и прилёг на скамью напротив, заложив руку под голову. Даже сидеть сил уже не было.

– Не подумайте обо мне плохо. Сегодня просто не мой день. Купил в киоске напротив дома мои любимые орешки. Я всегда покупаю у них миндаль. Потом зашёл в магазин за хлебом и молоком. Продавщица увидала торчащий из кармана пакетик. А чек я не взял с собой. Я не люблю не справедливость и отказался платить за них в магазине. Пока я спорил, подъехала машина и вот я напротив вас. Борис Лейбович к вашим услугам. Я художник. А вы, я полагаю, человек исключительно интеллектуального труда? На рабочего вы не похожи. Он подошёл поближе, уселся прямо на пол.

– Так будет проще говорить. У вас, я вижу, лицо сильно разбито.

– Я молекулярный инженер, – боль потихоньку стихала. Я сначала никак не связывал это со стариком, но, видимо, его присутствие оказывало на меня лечебное действие.

– Вы потерпите, молодой человек, через полчаса боль пройдет. Вам станет легче. Значит вы человек науки. Художники и учёные очень близки. Мы мало приспособлены к жизни в быту. Мы полностью поглощены своими идеями. Поэтому мне так легко даётся восстановить вашу ауру. Понятно. Судя по тому как вы возбуждены, с вами тоже жизнь сыграла злую шутку. У вас злость как будто смазана удивлением.

– Это да! Милейшее создание на самом деле оказалось настоящим вампиром.

– Вампиром, вы говорите? Я поначалу подумал вас сбила машина. А это человек вас так отделал?

– Хрупкая девушка. Правда, я думаю, она раньше работала в каменоломне. Там были ещё какие-то амбалы. Но я не помню лиц. Увы!

– Я вас успокою. Это не люди.

– Это точно!

– Нет, в прямом смысле. От человека у них только форма. Но они могут принять любую форму. Даже дорожного катка или паровоза. И выражение "По вам каток проехал" здесь почти буквальное. Наверное вы привлекли их своей избыточной энергией. Нет, не подумайте. Я не маг и не волшебник. И вы не в сказке. Можно прожить всю жизнь, проходить город вдоль и поперёк и ни разу ничего такого не встретить. И слава богу. Но есть одна категория людей, которые такие "сказки" притягивают к себе как магнитом. Это как мы с вами. Я так подозреваю, что вы не сами влезли в эту шкуру. Вас открыли.

– Это как?

– Скажите, молодой человек, вы влюблены? О, да. Как вы сразу засияли. Простите старика, ради бога. Вы счастливый человек. Вам открыли дверь и вы будете встречаться с чудесами теперь гораздо чаще остальных. Я бы и рад этого не видеть, но увы. Потратив большую часть жизни на изучение этого феномена, я в конце концов смог его понять. Но выключить не знаю как. Не всегда нам нужны наши желания. Иногда они слишком меняют нашу жизнь, слишком.

Залязгали стальные двери. Кто-то уходил домой, кто-то заступал на службу. Открылась дверь, вошёл молодой коренастый парень, угловатый и жутко веснушчатый. Кинул на стол пару пакетов.

– Я это, жрачки приволок. Ты, отец, тут уже долгонько.

– Спасибо, Вань. Мать давно видел? – голос старика стал монотонным усыпляющим.

– Третьего дня домой вяртался. Крышу поправлял.

– Она поди опять хворая? , – старик не отрываясь смотрел в глаза парня.

– Ноги болят. И руки немеют. Намедни шестьдесят семь справила. Вода студёная, колодезь.

– Кланяйся от старика. Она знает. Береги её.

– Знамо дело. Батя, потерпи, я скоро... – парень куда-то заспешил, захлопал дверьми, засуетился. Минут через десять открыл решетку, взял старика под руки, помог встать, – Батя прости. Иди домой, Батя. Всё будет хорошо. Я трошки застолбил, они отпускают.

И уже глядя в мою сторону рявкнул, что есть мочи:

– А ты хули разлёгся? Вали нахер пока я добрый.

Не испытывая судьбу, я молча потрусил вслед за дедом, взял его под руку и минуя ещё пару дверей вывалился с ним в глухую ночь. Луна светила во всю, но была уже естественного света и невелика по размеру. Молча мы прошагали пару кварталов. Только убедившись, что нас пронесло на этот раз, я решился спросить.

– Борис Лейбович, а вы откуда парнишку знаете?

– Вообще не знаю. Просто я умею читать имя по лицу и быть убедительным. Немного гипноза и мы идём ко мне домой. Кстати, почти пришли. Доставьте старику удовольствие, не откажите в любезности отпить со мной чашечку отечественного, нашего отечественного кофею.

Сопротивляться было бесполезно. Я отнёс это на гипноз, которым старик уже похвастался. На нас неотвратимо надвигался не большой старинный особняк замшелого вида. На первый взгляд он был не презентабельный. Видно было даже ночью, что ремонтом его не баловали давно. Подъезд был тёмен и вызывал гнетущее состояние. Пройдя длинный коридор, старик провозился с непокорной дверью и протолкнул меня внутрь. Щёлкнул старинный тумблер и помещение озарилось таинственным светом из под плотного абажура. Высветилось богатая, подобранная с теплом и любовью изысканная обстановка позапрошлого века.

– Это всё богатство досталось мне в наследство от предыдущей владелицы, княгини Бержской. Говорят она была замужем за каким-то адъютантом его превосходительства. Тёмная история. Мне здесь очень уютно. Гораздо уютней, чем снаружи. Присаживайтесь в кресло, я сейчас...

Я отпустил реальность и немного расслабился. Не было сил держать всё под контролем. По привычке скользнул взглядом по стеклянным дверями дубового секретера. Я люблю рассматривать корешки книг, если они аккуратно спрятаны под стекло. Приоткрыл резную дверцу и вытащил не толстый фолиант. Развалившись в мягком кожаном кресле с томиком в руке не вольно начинаешь себя чувствовать человеком, а не крысой волею судеб брошенной в грязный чулан правосудия.

Арсений Бержской. Трактат о сути естества материи, из коей сотворён мир божий. Год 1860 от р.х. Санкт-Питерсбург. Научная академия его сиятельства князя Голицына.

Мир поплыл перед глазами. Я видел буквы, читал слова, перелистывал страницы, но ничего не мог понять. Суть, смысл написанного ускользали от сознания. Я чисто механически перечитал ещё несколько страниц, пока не заслезились глаза.

...И мир наполнен гармонией звуков, правильное сочетание коих способно править материей, облекающей нас сутью явлений. И до тех пор, пока явления исходят из сути вселенной, звук сей звучит. По истечению же его материя возвратится в исходное состояние...

Бред. Старославянский язык витиеват и заковырист. Понять его – труд непосильный для не посвященного человека.

– Вы, молодой человек, смотрю до сути явлений добрались. Похвально! Я, к слову, тоже с этой книжицы начинал, – передо мной стоял благородных кровей преподаватель народного университета в пенсне и богато украшенном шелковом халате ромбовидного строчного узора. В нём с трудом узнавался всё тот же Борис Лейбович. Только голос оставался все тот же – витиеватый с трещинкой. В руках он держал две чашки на подносе и аромат содержимого двух маленьких чащек способен был разбудить любого спящего, даже смертным сном. Я осторожно взял один прибор на блюдечке фарфора тонкой работы, помешал содержимое ложечкой и сглотнул едва пригубив. Мозг встрепенулся и туман попал.

– Отечественный?

– Истину глаголите. Понеже отечества у нас с вами разные. За сим вы можете удостовериться, припомнив моё отчество.

Удивлению моему не было предела. Старик был к тому же ещё и юморист.

Продолжение следует...