Незабываемая встреча с Берия Л. П

               
               
                Из цикла «Необычные истории»
      
           Однажды, в ходе подготовки интервью, для публикации в местной газете, разговаривал с девяносто пятилетним, известным многим в городе ветераном, заслуженным, уважаемым человеком с удивительно крепкой, светлой памятью (неоднократно её проверял). Беседуем о его прошлой, насыщенной разными событиями, длинной жизни, и вдруг, неожиданно, вырисовывается совсем другая тема, засвечивается невероятная история...

        … Сижу в уютной, небольшой квартирке, прихлёбывая горячий крепкий чай и, желая подвести Павла Владимировича к воспоминаниям о периоде работы в разных крупных (по местным меркам) должностях, предложил поведать о больших начальниках или знатных людях, с которыми ему приходилось сталкиваться. Он явно оживился, видно давно хотел излить накопившиеся в голове мысли.

         - Было дело! Ты знаешь, я с самим Лаврентием Павловичем – вот так, как с тобой - за руку здоровался, курил и общался!

         - С Берия? (как любитель истории, другого знаменитого «Лаврентия Павловича» я просто не знал). - Моему удивлению и восторгу не было предела! - Расскажи! Вот интересно! Ни от кого никогда не слышал!

         - Это произошло в начале лета 1950 года на авиабазе под посёлком Гвардейский, в Крыму. Был тогда старшим лейтенантом, а должность – дежурный начальник по полётам. Привычная, рутинная служба. Вдруг звонок с Симферопольского аэродрома о том, что у нас сейчас приземлится самолёт с членом правительства СССР. Встречай и доложи, что машины на встречу ему уже вышли! Спрашиваю, кто летит, как себя вести, а мне отвечают: - «Сказать не можем, сами не знаем. Действуй по обстановке!» …

        … Вот гражданский самолёт сел, подруливает, выбегаю на встречу. Экипаж выбрасывает трап, какой-то крепкого телосложения мужчина, видно телохранитель, быстро спустился, осмотрелся и встал немного в стороне. Вскоре в проходе появляется он САМ. Я его сразу узнал - аж поджилки затряслись! Но вида не подаю, чётко подхожу, представляюсь, рапортую, приветствую на крымской земле. Доложил о вышедших из Симферополя машинах. И замолчал.
               
            Мы в те годы знали Лаврентия Павловича как ближайшего соратника Сталина, члена Политбюро ЦК ВКП(б), Маршала Советского Союза, Героя Социалистического Труда, заместителя Председателя Совета Министров страны! Да, ещё в годы войны он руководил комитетом Госбезопасности, и продолжал его курировать! Столько были наслышаны про него всего разного, в большинстве своём как об авторитетнейшем руководителе, очень жёстком человеке.

         Он руку протянул, поздоровался, тоже молчит, смотрит мне прямо в глаза. А я стою, немного улыбаюсь, кровь пульсирует в висках – прям слышу, как стучит - и тоже гляжу ему в глаза, не отвожу. Знаешь, - на войне приходилось это испытывать, - бывает такое молодое, задорное чувство, когда, как перед рукопашной атакой, со злостью, без жалости к себе, чтобы не посрамиться перед друзьями-приятелями, говоришь: - «Двум смертям не бывать, а одной не миновать! Вперёд на танки, ордена потом!»

         Тут в проходе появились две женщины. Лаврентий Павлович им руку подал, помог спуститься на землю, что-то не по-русски произнёс. Ты же наверняка знаешь, что он не грузин, как многие считают, а мегрел?

      – Я кивком головы подтвердил, продолжая делать заметки в блокноте.
 
         – Они о чём-то перекинулись словами и Берия меня спрашивает, есть ли туалет и где он. Я на автомате, продолжая держать глупую улыбку, говорю, что есть и показываю на него. Он что-то опять по-своему сказал, и одна дама пошла к указанному строению.

          Вдруг меня будто осколком пронзило, как под Сталинградом! Бросило в жар! Какой туалет!? Ведь там просто вонючая яма с мухами, две шпалы, брошенные над ней, и, как у раздевалки на пляже, нет дверей, просто огорожена со всех сторон кусками дюралюминия от списанных самолётов. Мужики идут туда по крайней нужде и, перед тем как зайти, спрашивают, занято или нет, а по-маленькому – ходят рядом, не хотят рисковать провалиться.

        Подумалось, может закричать и остановить женщину? А если ей невмоготу? Сказать ему? Так уже поздно, она зашла.

        Лаврентий Павлович достал пачку папирос, предложил мне - я машинально взял, поблагодарил, прикурил от зажжённой им спички. Он меня по имени отчеству (ведь таки запомнил при представлении!) спросил про перспективы погоды на ближайшие дни, я кратко ответил.

             Стоим курим, беседуем минут семь - восемь о службе, аэродроме, самолётах… Ты знаешь, он вопросы задавал очень грамотно, с пониманием темы разговора, не просто так, с кондачка. Кстати, вскоре началась война в Корее, в которой участвовали наши самолёты! И слушал заинтересованно, смотря мне в глаза, как-то очень пронзительно, казалось с проникновением в твоё подсознание.

         Отвечаю внешне спокойно, уверенно, а про себя, внутренним голосом почти молюсь – пронеси, Господи! Не дай посрамить наш военный гарнизон какой-либо неприятностью. Да и меня не подставляй!

         Всё! Вышла! Свершилось! Она неспешно подходит, явно недовольно, грубо, что-то стала говорить (да и язык их звучит для нас непривычно резко). Он хмыкнул, глаза из-под очков как будто зло засверкали, протянул ей пачку папирос, но женщина отказала.
         
          Не представляю, что произошло бы в дальнейшем в такой ужасно неприятной атмосфере, но к счастью, вдали, напрямик по полю к нам неслись три чёрные большие легковые машины. На подножке передней стоял гражданский, рассматривал куда рулить, и подсказывал водителю. Я сделал пару шагов назад и стою, жду команды.

       Что было затем, уже чётко не помню, как в тумане от таких неожиданных событий, и нервного перенапряжения ... Громкие слова, ругань, жесты руками – на меня никто внимания не обращал. Все куда-то спешили.  Они уехали, не попрощавшись!

         Тебе ещё налить чая? Нет! Ладно, подожди, сейчас приду.

         - Я сидел под впечатлением рассказа и смотрел на наполовину исписанный лист блокнота. Да, интересно. Но такой материал в газету не пойдёт, не напечатают, тем более про Берия. Как же направить разговор в нужное русло?
         
        - Так чем тогда всё закончилось? – Спросил по приходу хозяина квартиры, пытаясь завершить предыдущую тему, и перейти к главной цели интервью, - досталось «на орехи»?

         - Я тоже этого в начале очень боялся, несколько ночей вздрагивал от шума на улице! Но ты знаешь, мне ведь было всего 28 лет, жизнь, казалась, вся ещё впереди, яркая, увлекательная, тем более, остался жив после войны. Успокоился быстро.
          Недели через две садится у нас на аэродроме грузовой самолёт полный строительных материалов и дефицитной сантехники. Бригада классных специалистов (от них в разговоре узнал, что это жена «самого» чуть не свалилась в яму) за несколько дней построила прекрасный туалет со всеми полагающимися удобствами, прямо на уровне столицы!

           Берия, ведь, по дореволюционной специальности техник-строитель, учился в политехническом институте, в этих делах разбирался, и тем более знал на кого нажать, кому дать команду! Спасибо ему за туалет, который прослужил долгие годы!

          Мы, вот с тобой знаем, кто стоял за созданием в Америке атомной бомбы, и то, что в программе «Проект Манхэттен» было задействовано полторы сотни тысяч человек, лучшие учёные, конструкторы не только США, но и Англии, Франции, Канады, Германии! Уверен, наше правительство задействовало не меньше людей, заводов и институтов в гонке за супероружием!
 
         В СССР был создан Специальный комитет при Совете Министров, которым этим вопросом и занимался! Кто стоял за общим руководство реализации многолетнего, беспрецедентного проекта в нашем, разорённом в те, послевоенные годы, государстве? Лаврентий Павлович! Ты думаешь, что ему пять раз присваивали высшую награду СССР - орден Ленина за "просто так"! Ко дню рождения, как позднее делалось при некоторых других руководителях страны?

         Организаторских способностей, работоспособности, жестокости, воли, напористости  – у него не отнять! А как по-другому тогда было работать, с ноля создавать новые производства, урановые рудники, заводы, институты, лаборатории!? Это потом, при политической возне за власть, после смерти Иосифа Виссарионовича, его имя очернили, а самого «затоптали», убрали с дороги в борьбе за должности, из карьеристских побуждений.

      Вспомни, что китайцы сделали после смерти Мао Цзэдуна? Там в ходе культурной революции пострадало до 100 миллионов человек, погиб не один миллион, включая сотни тысяч интеллигентов. Только в компартии Китая было репрессировано более пяти миллионов членов, уничтожены многие древние храмы, ряд институтов, тысячи учёных. Однако они взвесили все достижения «великого кормчего», ошибки и сказали, что положительного больше! Оставили в истории, на деньгах и в мавзолее. А мы, всё стараемся разрушить "до основания, а затем..." Что, затем!? Не ценим своих героев, выдающихся людей!

                - Разошёлся Владимир Павлович, много ещё чего наговорил в тот вечер – видно наболело на душе, выстрадал за прожитые годы, а излить, поговорить по душам было уже не с кем – очень многие его друзья-приятели ушли в небытие …

         Вот и пришло время рассказать о былом! Помянул старика, поднял старые записи той беседы, и решил опубликовать маленький штрих из прошедшей нашей общей истории.

        Не будем спорить с ветераном о сути сказанного! Пройдут года, сменятся поколения, может и оценят заслуги Лаврентия Павловича, взвесят, что им было сделано хорошего и не очень…