Глава 1 - Начало

Я проснулась от пронизывающего холода, от которого не спасало даже мамино шерстяное одеяло. Протерев глаза и пару раз зевнув я перевернулась на другой бок. Мне не хотелось вставать, но я знала, что если не соберусь с силами, то замерзну, как наша кухарка Рут вчера, или сторож Сильвестре на прошлой неделе.
Эта мысль вконец разогнала остатки сладкой ночной дремы, и я, сделав глубокий вдох, скинула покрывало и стремглав понеслась к кучке одежды, лежавшей на лавочке в другом конце комнаты. Мраморный пол обжигал мои босые ноги, а изо рта вырывался холодный пар. «И зачем только меня заставляют спать здесь, когда в замке столько пустующих комнат и поменьше?» Со злостью думала я, натягивая через голову шерстяное платье. Однажды я уже задавала этот вопрос отцу, но так и не получила толком на него ответа. Даже до исчезновения мамы отец редко снисходил до разговора со мной, а уж после он и вовсе перестал обращать на меня внимание. Он даже не избегал меня, нет – он терпеливо выслушивал мои разговоры в те редкие дни, когда мы ужинали вместе. Но даже не мои самые искренние слова в его взгляде не находилось для меня ни капли ответного тепла. Он лишь слушал и кивал, и потом уходил, ссылаясь на многочисленные дела, оставляя после себя еще большую пустоту, чем ту, с которой я, полная надежд, садилась за стол. Как бы мне не было больно это признавать, но похоже, пропажа матери вконец сломила его.

Пустота и холод. Уже три года, как проклятье, превратившее Аргендаль в царство метелей и буранов окрестило их единственными и несвергаемыми регентами наших земель. Они безраздельно правили Всем и всеми, беспощадно расправляясь с любым, кто вздумал становится им поперек дороги; оставляли свои следы везде, где когда-то, счастливо и спокойно, жили люди. Даже наш замок, с виду такой могучий и неприступный, не избежал их цепких лап. Холод и пустота прятались в покрытых затейливым узором инея мраморных стенах, таились в кучках снега, лежавших возле разбитых ночным штормом окон, накладывали свой суровый отпечаток на бледные, осунувшиеся лица прислуги. Но прежде всего их власть проявлялась в почти полном отсутствии солнечного света. Почти, потому что солнце все же не покинуло нас насовсем. В час Зенита оно неизменно появлялось на небе, вселяя в обессилевший народ искорку надежды. Мало кто замечал, что этот малый промежуток времени с каждым днем становится все короче, медленно, но верно, уступая место тьме.
Я ожесточенно закусила губу и сжала кулаки; сегодня я не собиралась плакать. В последнее время я и так делала это чересчур часто. Решительно смахнув с щёк глупые слезы я взяла с лавки варежку, и одеревеневшими от холода пальцами натянула ее на левую руку.

В дверь постучали, и не дожидаясь ответа в комнату вошла моя новая няня Гвенда. Прежняя – Сара – мне нравилась гораздо больше: она была молодой и веселой, с курносым носом и карими глазами – черты лица, встречающиеся очень редко среди людей севера. Вместо сказок на ночь Сара обычно рассказывала мне про свою родину – Камханаиг – королевство, расположенное далеко-далеко за пределами серединного леса. Казалось, ее историям никогда не будет конца – в них были бескрайние поля, покрытые песком, диковинные деревья, птицы с переливающимися, как алмазы, перьями, И люди с чёрным цветом кожи и такими же глазами. Неделю назад я проснулась, и не увидела Сару у своей постели. Она пропала.
День спустя я подслушала разговор о том, что ее, вместе с группой других потерявших надежду людей нашли замерзшей насмерть в нескольких милях отсюда. Они пытались бежать на юг.

– Завтрак, вообще величество.
Гвенда поставила серебряный поднос с вареной картошкой и хлебом на табуретку, стоявшую перед камином.
– Спасибо – ответила я захлопнувшейся двери, и присела на краешек скамейки. Еда была еще горячей, и я с жадностью набросилась на неё, боясь потерять даже толику драгоценного тепла. Покончив со своей скудной трапезой я поставила пустую миску обратно на поднос, и поднялась на ноги. Теперь, с полушубком на плечах, и горячим завтраком в желудке я чувствовала себя значительно лучше. Решив, что сидеть в пустой комнате, уставившись на голые стены не имеет никакого смысла я положила оставленные мне на день дрова к себе в сумку, и не без труда открыв тяжелую дубовую дверь выскользнула из комнаты.

                ///

Скользкие ото льда Ступеньки круто уходили ввысь, и я прилагала все возможные усилия, чтобы не скатиться по ним обратно туда, где меня неизменно ожидал холодный и твердый мраморный пол. Конечно, я могла бы выбрать путь и полегче; ведь королевская библиотека не была одним из тех заросших паутиной коморок, заколоченных кабинетов или забытых секретных проходов, про существование которых знали только я, да крысы. Но попадаться на глаза какому-то случайному слуге, управляющему, а того хуже отцу мне совсем не хотелось. Ведь о маленькой юркой принцессе могут подумать что угодно – Например, что она ворует книги. К слову сказать, это не было абсолютной неправдой, но мои мотивы казались мне вполне благородными. Ведь почти каждый, кого случай заносил в просторные залы королевской библиотеки – будь то лакей, камердинер, кухарка и горничная – считал своим долгом захватить хотя бы один, а нередко даже два или три тома. Сперва этому пытались препятствовать, но очень скоро стало понятно, что за всеми не уследишь; да и огонь был не самым лучшим свидетелем этих маленьких краж, оставляя от трофея лишь горсточки пепла, да редкие лоскуты обгоревшей кожи. Для меня же книги стали самым драгоценным сокровищем, спасением от скуки, холода и лишений, что с каждым днем делали жизнь в замке все более невыносимой. Сама мысль о том, чтобы променять тяжелый, обтянутый потертой материей томик на четверть часа тепла казалось мне нелепой, и даже пугающей. Именно поэтому я, с тех самых пор, как стало ясно, что зима не собирается покидать королевство, поставила себе цель спасти как можно больше книг. И без ложной скромности скажу, что мне это неплохо удавалось.

Сперва я прятала книги у себя под кроватью. Очень скоро, правда, это моя тайна раскрылась, и меня, пропустив мимо ушей отчаянные крики и мольбы, заставили вернуть их обратно в библиотеку. После этого случая я никогда не прятала более трёх томов в одном и том же месте, предпочитая массивным дубовым шкафам (которые в любой момент могли пойти на дрова) щели в стенах, чернеющие пасти забитых льдом каминов и – на худой конец – давно опустевшие полки винных погребов. Конечно, я не сумела спасти все книги – слишком много прислуги было в нашем замке – но для самых интересных из них, таких как личные дневники Аргендальских мореходов, Легенды и мифы древнего Фройда, большой путеводитель по лечебным травам и многочисленные карты звездного неба с описанием каждого созвездия, мне все же удалось разыскать по надежному уголку. И несмотря на то, что я каждый раз покрывала свои сокровища обильным слоем пыли и паутины я регулярно навещала их, проверяя, что они все также остаются в целости и сохранности.

Преодолев крутой лестничный пролет я остановилась, и тяжело переводя дыхание огляделась вокруг. Коридор, в котором я оказалась был - по моему скромному мнению - одним из самых красивых в замке. Как и везде на пятом, предпоследнем, и давно заброшенном, этаже здесь было пусто и на удивление тихо. Разноцветные витражи, тянущиеся вдоль левой стены матово поблескивали, отражая свет свечи, которую я держала в руке.

Всего их было четыре: Первая отображала легенду о начале – сотворении мира, которым люди были обязаны богам. Я подошла ближе, всматриваясь в молочно-белые силуэты, четко очерченные на фоне сапфирового, усыпанного звездами ночного неба. Скорее всего замысел автора предполагал, что дневной свет предаст бледным контурам неземных созданий своеобразное сияние, но теперь, в окружавшей меня темноте их очертания скорее напоминали мне привидений, чем людей.
 Второй витраж, весь выдержанный в синих тонах, изображал первых правителей Аргендаля. Ельфред и Гвинейра, так звали короля и королеву, которым впервые удалось прекратить мелкие войны и междоусобицы, объединив народы севера под одной короной. Их лица, холодные и бесстрастные, гордо смотрели прямо перед собой, а внизу, у самого трона лежал окровавленный меч – символ их нелегкой победы.
Третий витраж я попыталась пройти как можно скорее, но несмотря на это от моего взгляда все же не ускользнули обрывки вселяющей ужас картины ожесточенной битвы. «Большая война», длившаяся уже почти столетие между Аргендалем и Герханой являлась до времен проклятия самым большим источником бед и несчастий королевства. Уже никто не помнил, кто и почему затеял войну, но обе стороны считали своим долгом продолжить дело предков. Их противостояние продолжалось бы и по сей день, если бы ни снежные вихри, отрезавшие все пути к королевству.
Миновав ненавистную мне картину я снова остановилась у последнего - самого маленького витража, расположенного в конце коридора.
хотя он и не имел ничего общего с историей Аргендаля, именно это изображение было моим самым любимым. Кусочки блестящего, разноцветного стекла соединились воедино в изящную фигуру спящего мальчика. Его ярко-красные волосы как будто развевались на несуществующем ветру, а луг, на котором он спал, был усыпан красными и оранжевыми цветами. Его руки были сложены у него на груди так, словно он что-то прятал от посторонних глаз. Дудочку? Маленький Ножичек из оленьего рога, такой же, какой надежно покоился в ножнах у меня за пазухой? Или может быть Необыкновенный по красоте цветок, который, как гласили старинные легенды, мог исцелить любую рану?
Я выдохнула, и облако пара на миг сделало прозрачное стекло мутным.
– Что за секрет ты прячешь? – Прошептала я, проводя пальцем по огненным волосам – Расскажи мне, а? – Тишина. На секунду мне показалось, что веки мальчика слегка дрогнули, но я тут же поняла, что причиной этому был внезапный порыв ветра, всколыхнувший пламя свечи. Разочарованная, я сделала шаг назад. Мальчик не шелохнулся.
– Прости. Я знаю, ты не можешь мне ответить. – Звук моего голоса, непривычный даже для меня самой, гулким эхом разнесся по коридору. «Ответить, ответить, ответить…»
Острое осознание своего полного одиночества больно кольнуло меня в сердце. Не в силах больше стоять на месте я повернулась, и зашагала вниз по коридору, туда, где за каменной аркой располагались комнаты для прислуги.

Весь оставшийся в замке штат давно перекочевал вниз, на кухню, а это означало, что и эти каморки, как и большинство других помещений в северном замке, пустовали. Кровати, табуретки, и другая мебель, составлявшая раньше их скудную, но Все же уютную обстановку Была давным-давно Беспощадно разрублена дровосеками и сожжена, не оставив после себя ничего, кроме голых каменных потолков, полов и стен. Лишь одна единственная дверь, очевидно ни за что не желавшая вылезать из своего родного проема, так и осталась криво висеть на своих петлях, то и дело печально поскрипывая, оплакивая потерю своих собратьев. Убедившись в том, что никого нет я без труда отвела ее в сторону, и осторожно прикрыла за собой.

Во всем замке таких убежишь у меня было несколько – а именно четыре, один на каждую часть света. От того ли, что эта каморка была моим северным пристанищем, или по какой-либо другой причине, но холод, каждый день так безжалостно испытывавший мою стойкость сегодня казался мне просто невыносимым. Не без труда вытащив из дорожной сумки охапку дров, и маленький кусочек льняной материи (один из последних, что остались от моего любимого летнего платья) я сняла варежки, и негнущимися пальцами принялась поспешно разводить огонь. Взяв в руки чугунную кочергу я выгребла из камина всю золу, и разложив домиком поленья поднесла ткань к свече. Еле теплящийся огонёк с радостью перекинулся на новую жертву, и я осторожно переложила уже во всю полыхающий клочок под поленья. Сбросив на пол свою кожаную сумку я неуклюже опустилась на нее, протягивая руки к огню.

Если бы мне позволили, я бы с радостью жила здесь, вместо моих мраморных хором –  несмотря на то, что с виду эта маленькая каморка не вызывала ничего, кроме жалости. Пол и стены здесь был из грубого, неотесанного камня, а дальний конец ее занимал ведущий на крышу лестничный марш, в конце которого дырой зиял чердачный проход. Заржавевшие петли, торчащие сбоку свидетельствовали о том, что в былые времена и у него было чем прикрыть свое неприглядное нутро. Теперь же Обвалившиеся по краям камни делали его похожим на открытую пасть какого-нибудь сказочного чудища.
Несмотря на жутковатый вид я уже давно привыкла к этой дыре, и не боялась ее. В конце концов, здесь в замке встречались вещи и пострашнее – взять хотя бы череп мамонта, длиной в два моего роста, висящий в винном погребе.
К тому же, положительных сторон у каморки было гораздо больше. Во первых здесь был вполне сносный камин, выход которого не был забит снегом, и – небывалая удача – маленькое слуховое оконце, сквозь которое в комнату изредка проникал тусклый дневной свет. Но самым большим преимуществом было то, что из-за Своих небольших размеров комната очень быстро отогревалась, стоило только развести огонь.

Живительное тепло, сперва еле ощутимое, быстро расползалось по каморке, и я, для осторожности отложив варежки в сторону, оперлась локтями о край камина.
Каким же красивым был мой спаситель! Пламя, извиваясь кружило в своём танце пепел, треща и переливаясь всеми оттенками осеннего леса – от светло-желтого и оранжевого до глубокого, фиолетового и синего. «Сейчас подожду, пока догорит огонь, и отправлюсь в библиотеку» Решила я, слегка прикрывая веки от удовольствия. «Подожду…» Свет, еще мгновение назад такой яркий, медленно уступал место уютной темноте. Моя голова склонилась набок, и я сама не заметила, как провалилась в сон.