Двенадцать месяцев - от февраля до февраля. 1-3

                Часть первая

                Глава третья. 4 ноября 1973 года.

    Я думал, народа будет невпроворот, а там, в небольшом зале собрали человек пятьдесят, ну от силы шестьдесят, а может даже семьдесят, но уж никак не больше. Я вначале считать пытался, но потом бросил. Люди и после звонка, то есть, когда всё уже началось, по одному или по двое подходить, продолжали. Оказалось, что весь корабль отведён под медицину, будет девять групп, две из них московские. Вот нас, москвичей, тут и собрали, а с остальными мы в Одессе встретимся.

     Присмотрел я себе в собеседницы девицу одну молоденькую, Натальей которую зовут, и начал круги словесные вокруг неё описывать, не так, чтобы соблазнить, а скорее, чтобы в доверие к ней втереться. Девочка смазливенькой была, с глазками такими голубыми-голубыми, что сразу показалась мне наивной очень, с фигуркой приличной, одета не броско, но во всё импортное, сидевшее на ней, как влитое. А тут ещё двое молодых к нам подошли, постарше меня, но всё же на фоне остальной публики профессорского вида и возраста такого же, на молодых пусть и с натяжкой, но всё же тянущие. Ребята оказались оба дантистами, причём один протезистом, а другой в паре с ним работающим техником. Их Вадимом и Виктором звали. Вадим это тот, который протезы ставит, ну, а Виктор -  их изготавливает. Представились оригинально:

     - Нас ВиВ зовут. Нет, мы не шутим, - это они на наши удивлённые лица отреагировали, - нас так больные прозвали. Приходят и в регистратуре спрашивают, а что ВиВы сегодня работают? Мы вначале привыкнуть никак не могли, а затем так и повелось.

     Ребята, конечно, по сравнению со мной, голодранцем, денежные, одеты в сплошную "фирму;", на ногах туфли такие фасонные, что закачаешься просто. Оба, как на подбор, высокие, стройные, пожалуй, даже повыше меня, хотя я себя к низкорослым никогда не причислял, 180 сантиметров в царской армии считались гвардейским ростом, туда ни ниже, ни выше, не брали. Да, и морды у них мне тоже симпатичными показались, хотя мне почти все мужчины нравятся, это женщины нас по каким-то одним им известным принципам на красивых и некрасивых делят. Ладно, денежные, так денежные, пусть. Здесь, наверное, такой как я, нищеты, раз, два, да обчёлся. Ну, с этим, ничего уж не поделаешь. Подлаживаться под них я не собирался, а там жизнь сама покажет.

      Любопытным мне показалось, что оба они к медицине прямое отношение имеют. "Интересно, - успел даже подумать я, - неужели и все остальные, здесь собравшиеся, тоже медики? Или, как в моей поездке в Финляндию, группа медицинской считалась, а в неё одни лишь комсомольские работники немалого уровня пробились, за исключением, впрочем, нас москвичей".

      ВиВы тут же откровенно к Наталье клеиться начали, но, прежде всего, выяснили, где она работает, да как сюда попала. Тут мои иллюзии о том, что в этом мире хоть какая-нибудь справедливость существует, существенно уменьшились. Оказалось, что работает она секретаршей в каком-то объединении в министерстве внешнеэкономической деятельностью занимавшемся, а значит, к медицине никаким боком не относится. А сюда, как попала, она нам сама рассказала, да так, что я только диву дался, вот тебе и наивная:

     - Начальник нашего объединения, мой любовник, решил, наверное, от меня отделаться, вот и путёвку оплатил, чтобы с глаз долой, из сердца вон, как говорится.

     - Ну, а ты, что? – это один из ВиВов спросил, тот которого Вадимом звать.

       Наталья ему ответила, так, что я даже покраснел бы, только это у меня не получается, но вот смутился я точно.

     - Я, что? Да давно уж мне надоел этот старый хрыч, сама уж сколько раз хотела его на фиг послать, но не решалась, всё замена никак не подворачивалась, а тут он меня сам подтолкнуть намерился. Я и подумала, мир большой, может, кто на корабле подвернётся? – и с такой надеждой на этих ВиВов посмотрела, что я сразу понял, ничего мне там светить не может.

      Только она свой рассказ завершила, как к нашей компании ещё один условно молодой прибиться решил. Ему, скорее всего уже поближе к сорока было, чем к тридцати. Подтянутый, худощавый, блондинистый. Ростом ничего так, где-то на глаз сантиметров на 175 тянет. Да и на морду тоже нормальный, вот только ресницы всё дело портили, длинные очень, да вверх загнутые, как у девицы какой. Ну, это моё мнение, а кому-то наоборот такие может очень даже нравятся.

    - Дима, - представился он и сразу же всем руки пожал, - переводчик с английского языка, сейчас временно работаю в библиотеке иностранной литературы.

    "Компанейский видать, но тоже отнюдь не медик", решил я, но мнением своим ни с кем делиться не стал.

     Вот такая у нас компания из пяти человек, одной девушки и четырёх мужчин образовалась, а тут и чины какие-то за стол усаживаться начали, пришлось и нам себе местечко присмотреть, чтобы не на самом виду сидеть, а желательно оказаться, как говорится, подальше от шума городского.
 
      Инструктаж начался с выступления немолодого мужчины в обычном гражданском костюме. Он сам представился:

     - Полковник Комитета государственной безопасности такой то, - а дальше сказал несколько фраз, которых мы от него никак не ожидали.

     - Люди, вы все серьёзные, за рубежом большинство из вас уже побывало, а многие и не по одному разу, поэтому объяснять, что можно там делать и как себя вести, я не буду. Ну, а тем, кто в первый раз едет, я надеюсь, вы сами всё расскажите, что мне вас учить, - вот таким образом он к своему выступлению приступил.

      А дальше началась грамотная и аргументированная политинформация о ситуации, которая в странах, где у нас экскурсии намечены, на сегодняшний день складывается. В основном речь шла о криминальной обстановке, ну и немного о политической нестабильности в отдельно взятых государствах.

     - Опять пугает, - тихонько сказал кто-то из ВиВов, но Дима неожиданно возразил:

     - Да, нет, тут он всё как есть описывает, я сам недавно оттуда из длительной командировки вернулся.

     Мы все полковника даже слушать перестали, а сами на этого парня уставились. Лично я первый раз видел человека, который в длительной зарубежной командировке побывал.

      После полковника выступил представитель Интуриста, рассказавший подробности нашей экскурсионной программы. Интересно всё так представил. Хорошо, если всё состоится. Ну, а когда он заявил, что советский круизный флот, в особенности черноморский, один из крупнейших в мире, я ещё внимательней стал его слушать. Цифру он даже назвал, которая меня поразила, сколько наших пассажирских судов бороздит просторы мирового океана. Я раньше об этом вообще ничего не знал, а оказывается, мы и в этом направлении, если не впереди планеты всей, то, по крайней мере, в отстающих уж точно не находимся. Подробнейшим образом он познакомил нас, пусть и заочно, с судном, в котором нам предстоит жить почти месяц. Теплоход "Армения", вот как оно называется. Очень я удивился тогда, узнав, что этот круизный теплоход уже послевоенной постройки, в конце 50-х его на одной из зарубежных судоверфей создали. Я был, почему-то уверен, что все более или менее приличные пассажирские суда, которые у нас в то время по рекам ходили, а о морях я вообще ничего даже не слышал, были получены из Германии по репарации. Оказалось, ошибался. Так вот, пару лет назад, в 1971 году "Армения" была существенно модернизирована. На двух палубах все шестиместные каюты были преобразованы в четырёхместные, а на высвободившихся местах появились современные туалеты. Так, что нам плавать, или правильнее сказать, ходить, придётся на практически новом теплоходе. Очень он нас этим порадовал. А в заключении нам были представлены две очаровательные девушки, наши ангелы-хранители, как он выразился – Людмила и Надежда. Они будут сопровождать нас по всему маршруту, они же будут переводить то, с чем нас будут знакомить иностранные гиды, только к ним мы и можем и должны обращаться со всеми вопросами, а они на все постараются ответить, в общем, какими-то суперуниверсалами они, по его словам, являются. Людмила зачитала список фамилий туристов, которые зачислены в её группу, и попросила их выйти с ней в фойе, где находятся кассиры, которые примут у них деньги.
 
     Из зала вышла ровно половина народа, мы все оказались в одной группе, где руководителем нашим будет Надежда. Очаровашка с курносым носиком, так я её для себя до сих пор и представляю, с приятным таким, знаете, ненадоедливым тембром голоса, самым тем, который у экскурсоводов должен быть. Начала она с самых необходимых сведений, связанных с поездкой:

     - Мы уезжаем 6 ноября, не 5 или 7, а именно 6. Все меня услышали? Дама в синем костюме, простите, что я вынуждена прервать вашу, по-видимому, очень интересную беседу с вашим соседом, но, если вы опоздаете, то начнёте винить меня. Будете всем говорить: "Она нас не предупредила, как следует. Во всём она виновата и всё такое прочее". Вот, чтобы подобное не произошло, я и прервала вас на самом интересном месте. Ещё раз прошу прощения. Итак, мы уезжаем 6 ноября, в пятницу с Киевского вокзала, скорый поезд № 23 Москва-Одесса. Он отправляется в 22 часа 20 минут и почти через сутки прибывает в Одессу. Там нас будет ждать автобус, который и доставит всю группу на морвокзал. Там мы все таможенные и пограничные процедуры пройдём. Все всё уяснили? Нет, билеты мы раздать не можем, он у нас один групповой, так что постарайтесь запомнить эту информацию, а ещё лучше её запишите. Все мы едем в восьмом вагоне. Встречаемся около него за полчаса до отправления. Поскольку на теплоходе все москвичи размещаются в четырехместных каютах, было принято решение точно также поселить вас и в поезде. Нам кажется, это позволит вам получше узнать друг друга.  При посадке, я скажу, в каком купе каждый из вас едет.

     Она нам ещё о некоторых тонкостях нашей поездки поведала. Причём о таких, которые всех заинтересовали, даже старых, всё в жизни повидавших, профессоров.  Речь, конечно, как вы сами поняли, шла о том, где и что купить лучше. А самое главное дешевле.   
 
     Пока она рассказывала, да потом мы ей почти хором заинтересованные вопросы задавали, да она от них исчерпывающими ответами отбивалась, времени прошло немало. Причём интересно так получилось, что, когда она на самый последний вопрос ответила и на нас с надеждой во взгляде посмотрела, мол, ну, сколько можно, замотали совсем, дверь приоткрылась и заглянувшая в образовавшуюся щёлку немолодая женщина позвала:

     - Надежда Аполлоновна, мы закончили, давайте ваших, - да дверь за собой закрыть не забыла.

     "Аполлоновна, - подумал я, - это вам ну хухры-мухры", но все вокруг тут же вскочили и почти бегом к двери устремились. Я решил даже, что всё двери конец, сейчас её прямо вместе с петлями вынесут, но, нет, обошлось, у двери немного потолкались сами, а та ничего, уцелела.

     Наша пятёрка спешить не стала, мы уже давно решили, ещё пока представитель Интуриста речь держал, что по окончании этой болтологии, завалимся куда-нибудь пивком горло промочить, поскольку ничто так хорошо малознакомых людей не сплачивает, как пара, а то и тройка кружек холодного пенного с закусью в виде каких-нибудь рыбьих копченостей. 

        Два кассира в четыре руки пересчитывали деньги, как будто это были пустые бутылки, только, что горлышко не проверяли, отбитое или нет. Быстро эту операцию провели. Деньги в ящик железный убирали и тут же в уже заранее заготовленные две квитанции, одну на 650, а другую на 50 рублей, наши ФИО вписывали, да нам на подпись возвращали. Надежда пояснила, чтобы мы не беспокоились, никто наши полтинники присваивать не собирается. Валюту по курсу Государственного банка СССР, нам выдадут уже на корабле, когда мы таможню с границей пройдём.

     За отдельным столиком мужчина сидел. Он с очень серьёзным видом у каждого из нас привычный зелёный паспорт забирал и прятал в сейф.  Затем из него же доставал соответствующий заграничный паспорт коричневого цвета, который нам вначале на ознакомление давал, затем опять забирал, а вручал после наших росписей в нескольких ведомостях. Очередь он собрал страшенную, на каждого кучу времени тратил. Народ даже потихоньку роптать начал, но так, чтобы повышенного внимания к себе не привлекать. У этого мужчины какая-то странная особенность была. Он каждый раз, как паспорт заграничный из сейфа доставал, его, то есть сейф, тщательно ключом запирал, да после этого по несколько раз за ручку дёргал, проверяя, запер или нет. И всё это, чтобы через несколько секунд всю эту процедуру в обратном порядке совершить. Вот все и стояли, да ругались про себя, что так бездарно время теряют. Хорошо Надежда подошла, да всем по листочку раздала, где была написана вся информация о поезде, на котором мы в Одессу должны были ехать. Всё какое-то развлечение.

    Нам было полегче, нежели всем. Мы очередь на обмен паспортов заняли, да к окошку отошли, языки поразмять, а то они от безделья уставать стали. Наконец, всё свершилось, паспорта во внутренних карманах, на пуговичку застёгнутых, лежали, напутствие, что на обратный обмен у нас один день имеется, выслушано, вот мы из "Спутника" этого на свободу, как говорится, с чистой совестью и выбрались. ВиВы оказывается на "Жигулях" новеньких, с иголочки, приехали. Мы в машину стали забираться. Вадим за рулём устроился, даму мы, естественно, рядом с ним усадили, ну а сами втроём на заднее сидение втиснулись, да покатили.  Вопрос, куда, даже возникнуть не успел. Вадим сразу объявил, что для тех, кто на "Жигулях" московские просторы рассекает, пивко пристойно только в "Жигулях", так знаменитый пивбар на Новом Арбате назывался, употреблять. Каламбур мы оценили, да так и поступили. Времени этот переезд много не занял, там езды всего ничего, поэтому, через какой-то десяток минут, Вадим, покручивая ключи от машины на указательном пальце, уже вёл всю нашу процессию по ступенькам железной лестницы к входу, который предусмотрительный швейцар с полупоклоном перед нами открыл, со словами:

      - Добро пожаловать.

      Очередь страждущих стояла, молча, не выступала, понимала, что, если уж швейцар в поясе прогнулся, выступать без толку, а я дивился тому, что деется. Зашли, там нас мэтр с приветливой улыбкой, как дорогих гостей, встретил, уважаемых Вадим Никитича, да Виктор Павловича отдельно ото всех сердечно приветствовал, и к свободному столику, у окна стоящему с табличкой "Занято", подвёл, да табличку эту на стол положил надписью вниз. 
   
     Удивительно мне всё там было, поскольку я первый раз в том зале оказался. Вроде для меня он самым привычным местом времяпровождения должен был быть, ведь ещё год назад, я мимо него дважды в день ходил, а в соседнем гастрономе "Новоарбатском" продукты регулярно покупал. А всё потому, что дом, в котором я не так давно проживал, и, где до сих пор дорогие мне родители жены обитают, виднеется наискосок на том берегу проспекта Калинина или, как его в народе называли, Нового Арбата. Конечно, я его со своего места видеть не мог, угол обзора не совпадал, но воображение у меня хорошее, вот я себе всё в цвете и представил. А не посещал я этот пивбар вовсе не потому, что пиво не любил или компании подходящей не находилось. С этим как раз всё в порядке было – и любил, в меру, конечно, да и звали меня неоднократно, но я всегда отказывался, а причина этому самая прозаическая. Смертельно не любил, скорее даже не так, ненавидел, это слово лучше отображает моё отношение к такой форме бездействия человеческого, как стояние в очередях. Ведь, как получалось. Вечером с работы я от метро Арбатская всегда мимо этого заведения проходил, и всегда по своей, может и дурацкой, но мне присущей с детства привычке всё считать, отмечал, сколько народа в очереди на семи ступеньках стоит. А сколько ещё туда даже встать не сумело. В "Новоарбатском" я по порядку в нескольких очередях потолкавшись, приобретал чего-нибудь съестного для дома, для семьи, а когда свой путь по проспекту продолжать собирался, всегда процедуру подсчета народа, пива желающего именно в этом месте отведать, повторял. Так вот, со стопроцентной гарантией утверждаю, что в лучшем случае, народ, внизу на тротуаре до того толпящийся, на первую, ну максимум вторую ступеньку, а их напоминаю семь было, поднимался. Ну и зачем мне такое удовольствие, даже с учётом того, что там раки горячие меня с гарантией ожидают? Я, как правило, в гастрономе пару бутылочек того же самого Жигулёвского приобретал, да в дипломат свой аккуратненько укладывал, а дома в холодильничек на пару часиков определял. А вечером в спокойной обстановке мы с тестем моим любимым и глубоко уважаемым садились перед телевизором и, пока новости прослушивали, это пивко, из кружек старающееся пеной вылезти, во внутрь себя, как принято говорить, в самое надёжное на свете место, определяли. И, как вы сами полагаете, где я большее удовольствие, если не сказать, более изыскано, наслаждение испытывал? Вот то-то и оно. А всё говорят "Жигули", "Жигули".

     И, что самое интересное, я, мимо проходя, всегда это особо отмечал. Очередь ожидающих, когда их вовнутрь запустят, всегда сбоку проход оставляла. И скорее не для усы вытирающих и смачно отрыгивающих бывших теперь посетителей, которые вниз спускались, а для таких вот, как мы, лихо мимо них поднимающихся, с ключиками от легковой, собственной значит, машины, на указательном пальце крутящих, да недовольно на очередь посматривающих, что так мало, мол, места оставили, боком пробираться приходится.

     Мы на стульях, вокруг стола стоящих, ещё, как следует не успели усесться, а к нам уже официант двигался с пятью высокими кружками пива на подносе.  Кружки, не обычные пузатые, а какие-то все такие с выпуклостями и впадинками, за которые их держать удобно, обхватив всей пятернёй. А другой официант блюдо с раками усатыми, да дымящимися тащил. Раки красные были до невозможности, наверное, не только из-за того, что их сварили, а скорее со стыда, что их, кому-то уже предназначенных, нам вне всякой очереди перебросили. Мне было очень не по себе, Диме, как мне показалось, тоже, Наталье всё было всё равно, а ВиВы, они уже к этому, по-видимому, привыкли, и им было безразлично, что о них думают окружающие.

      Мы, люди культурные и вежливые, вопросы лишние задавать не стали, нужно, Вадим их сам разъяснит, без напоминаний особых, а нет, что ж, на нет ведь и суда нет. Значит информация для нас не нужная, а раз так, делиться-то ей с нами зачем?
 
     Я взял одного усача и начал от него в первую очередь клешни отрывать, разгрызать их, да всякую вкуснятину, которая только там и находится, высасывать, запивая холодным пивом. Потом смотрю, пока я с одним членистоногим вожусь, тарелка, стоящая в центре, почти опустела, а перед каждым из моих попутчиков приличная такая горка из панцирей, голов и клешней с ногами выросла.

     Вадим, сидевший рядом со мной, на меня посмотрел, посмотрел, да тихонько так, чтобы никто даже рядом не услышал, спрашивает:

     - Первый раз ешь, что ли? – и на раковую шейку, мной не тронутую, кивнул.

     - Нет, Вадим, далеко не первый. Был в моей жизни такой период, не очень долгий к сожалению, недели две приблизительно, когда я каждый день по ведру раков из воды доставал, на кухню приносил и в огромный чан с водой кипящей, сильно подсоленной, вываливал. А затем брал в руку такой специально изготовленный одним умельцем деревянный черпачок с прорезями и дырочками на дне и по стенкам, раков туда с пяток вылавливал, давал водичке чуть-чуть слиться и выкладывал их на салатные листья, чтобы натюрморт получился. А вот, когда все раки на блюде превращались в застывшую в неподвижности красную горку, тогда и к трапезе можно было приступать.

      Он смотрел на меня, чуть ли не рот открыв от неожиданности, наверное, не предполагал, что я так вот свои мысли облечь в слова могу, а я раздухарился совсем, да продолжал говорить. Ко мне уж все остальные наши партнеры по пиву с раками прислушиваться начали, а я всё говорил:

     - Раков речных я ловил разных, наверное, у них пород много, но я знаю только три: норные, это те, которые, как ласточки-береговушки, в норах, выкопанных ими в отвесной песчаной стене, в реку обрушивающуюся, живут. Только ласточки над водой, а раки под ней. Затем те, которые на дне речек с дном камнями заполненным, свои жилища под ними обустраивают, и, наконец, те, которые в заиленной проточной воде проживают. Ловить легче всего последних. Надо только плыть против течения и вперёд смотреть. Если раки в этом месте есть, то они перед тобой будут бежать примерно с твоей скоростью. Так что только успевай ухватить пару или тройку ближайших, да на берег их выбросить. А трудней всего - тех, кто меж камней прячется. Вот там потрудиться приходится ой-ё-ёй, как. Но на мой вкус, они все одинаковые. А почему я ем их так странно? Дело в том, что так меня моя бабушка учила. Я, то, что называется "раковая шейка", люблю, но не очень. Больше всего мне нравится тот сок, который у грамотно сваренного рака в клешнях находится. Тут варить раков умеют, так что я вполне удовлетворён.
   
     Мы ещё раз повторили по пиву, затем ещё раз, но тут решили, что хорошего понемножку должно быть. От излишества вкус к жизни пропадает. Ну, а пока я клешни грыз, да пивко не спеша потягивал, Вадим мне одну душещипательную, к тому же много объясняющую, историю поведал.

      - Мы, я имею в виду нас с Виктором, в мире зубного протезирования люди известные и авторитетные, поэтому к нам разные пациенты со своими проблемами по рекомендациям обращаются. К тому же, как говорят, я неплохой дантист, то есть лечением зубных болезней могу заниматься, да ещё немного основам пластической хирургии обучен. В общем, и швец, и жнец, и на дуде игрец.  Поэтому чаще всего к нам обращаются больные, которым необходим целый комплекс услуг. Вначале болячки залечить, а затем уж протезированием заниматься. Однажды пригласили нас приехать к одной даме. То, что с той произошло, трудно каким-либо словом обозвать, это не несчастье даже, это форменная катастрофа. Представьте себе молодую привлекательную женщину, которой выбили десять передних зубов, шесть верхних и четыре нижних. Причем не просто выбили, а разломали их так, что они осколками своими все мягкие ткани изуродовали. Нам сказали, что шла она по улице, споткнулась, да о бортовой камень хорошенько приложилась. Но, по моему мнению, кто-то со всей мочи её кастетом тяжёлым угостил, попадались мне с подобными травмами пациенты. Нужна была пластика губ, щёк, нёба, а уж затем о восстановлении зубов можно было подумать. По какой-то причине лечение пришлось проводить в домашних условиях, но поскольку страдалица проживала в частном двухэтажном доме, условия были не совсем безнадёжными. В общем, провозились мы с мадам очень долго. Больше года в сумме получилось. Ну, а затем нам коронный вопрос задали:

     - Сколько мы вам должны?

     Я, по совету рекомендовавшего нас человека, деньги взял лишь за материалы, да услуги, оказанные приглашёнными специалистами, а за нашу с Виктором работу от оплаты отказался. В благодарность за такое бескорыстие мы и были введены, как почётные члены в некоторые любопытные заведения, типа этого. Сюда, например, мы можем приходить в любое время по одиночке или вдвоём, или с группой товарищей, но не более, чем на один столик. Знают нас швейцары, да метрдотели, как Вадима Никитовича и Виктора Павловича, а кто мы, да зачем, никого не интересует. Приказано им нас пропускать да обслуживать, вот они этим и занимаются.  Причём обслуживают по высшему разряду и абсолютно бесплатно. Вот мы и решили вам пыль в глаза пустить, - и он смущённо улыбнулся.

      "Вроде нормальный мужик", - подумал я.
 
     Ну, а вслух несколько иное ему на ушко прошептал:

     - Не бери в голову, всё путём получилось.

     В общем, хорошо посидели. Это мнение общим оказалось, и поели вкусно, и пивка попили, да и поболтали тоже неплохо. Вот и решили по домам разбежаться.

                Продолжение следует