Солженицын. Воспоминание о знакомстве

Александр Солженицын
Встреча в Красноярске
Лето 1994-го. Ночь. Группа людей (вместе с автором этих строк) стоит с цветами на перроне вокзала станции Красноярск. Встречаем Александра Исаевича Солженицына – он возвращался из США, после двадцатилетней эмиграции, через Дальний Восток. Во Владивостоке сел в отдельный вагон (британская компании BBC оплатила эту поездку, получив право на съемки документального фильма о нашем великом соотечественнике) и поехал в Москву. По пути останавливался во многих российских городах, в том числе и в Красноярске, чтобы ближе познакомиться с Родиной, которую в 1974 году покинул:   писателя лишили гражданства и выдворили из СССР. Почему это случилось? На все вопросы о том, что в его жизни самое главное, Александр Исаевич отвечал одинаково:
– Жить не по лжи.
Вот и причина немилости властей.
…Поезд подошел, но в тамбур вышел телеоператор и сказал, что Александр Исаевич спит, он ждет нас всех к восьми утра. Мы разъехались по домам, а утром в том же составе (вместе с представителем Президента РФ по Красноярскому краю) вернулись.
…На перрон Александр Исаевич не вышел, а по-молодому выпрыгнул со ступенек. Первое, что спросил, в городе ли Виктор Петрович Астафьев? Ему ответили, что пока никуда не уезжал. Попросил отвезти к нему в деревню Овсянку. Что и сделали.
Общение с сибиряками
   В дом к Виктору Петровичу прессу не пустили. Несколько часов подряд два гиганта российской литературы говорили о наболевшем. А после этой встречи начался трехдневный «марафон» Александра Исаевича по Красноярску: выступления на предприятиях, в организациях, просто общение с людьми, которые подходили к нему на улице, приветливо здоровались, задавали вопросы.   
Честно говоря, я, в то время 49-летний, не успевал его догонять. В свои 76 Александр Исаевич передвигался по красноярской земле перебежками. Вот он спешит в цех сборки комбайнов на Красноярском комбайновом заводе. Останавливается, здоровается с встречающими его людьми,  снова двигается  темповым «марафонским» шагом. На встречах с рабочим народом вникает в каждую мелочь собираемой машины, ему все здесь интересно.
Набрался смелости, представился ему, сказал, что родился в гулаговских местах, на Печоре. Писатель пожал мне руку.
- Приходи ко мне в гостиницу вечером, только без диктофона.
Я поблагодарил, а прийти постеснялся: зачем нагружать дополнительными контактами такого немолодого (скрывающего от посторонних свою усталость) человека?
А в Большой концертный зал Красноярской филармонии на встречу красноярцев с Солженицыным пришел с удовольствием.
На сцену Александр Исаевич вышел, вооруженный ручкой с блокнотом и, поздоровавшись, сразу начал задавать аудитории вопросы о жизни в Красноярске. И здесь началось невероятное. Лавина устных и письменных петиций о помощи обрушилась на нашего почетного гостя: задержки зарплат и пенсий, коммунальные несуразности, просьбы помочь с лечением тяжело больного ребенка, защитить архитектурный проект и тому подобное, рожденное нестабильностью 90-х.
– Друзья мои, я ведь не начальник, я писатель, ничего никому приказать не могу, – несколько растерянно ответил аудитории наш гость. – Ну, хорошо… давайте мне документы, в Москве передам куда следует.
Я впоследствии узнавал: А.И. Солженицын действительно отослал все отданное ему в соответствующие ведомства, министерства, в президентские структуры.
А говорил он в тот вечер о принципах «жизни не по лжи», о необходимости возрождать земские традиции. Рассказывал, что в Америке очень дорого лечиться даже по страховке, и люди, у которых страхового документа нет, даже не лечатся. Возмущался тем, что российская юстиция больше защищает права преступников, чем общество от таковых. Говорил о многом, в том числе и о своем любимом дворике у дома в штате Вермонт, куда он с приходом тепла перебирался жить и  писать. И о том даже, как халтурно построили ему дом в Подмосковье. Я вскочил и крикнул: «Александр Исаевич, в суд на строителей  подайте!» Он улыбнулся, махнул рукой: «Нет, не буду»…
Честный и искренний, светлоэнергетический человек, которого никакие страдания  в гулаговскую  эпоху, гонения в брежневские времена не заставили озлобиться. Мудрец с большой бородой и высоким лбом, подвижный, как ртуть на свободе. Таким остался в моей памяти автор книг «Один день Ивана Денисовича». «Раковый корпус»,  «В круге первом», «Архипелаг ГУЛАГ», «Красное колесо» и других