Рождественское чудо

"Специально для Журнала Calend.ru", опубликовано 6-7 января 2021 года

Эту история, случившаяся под Рождество, произошла год назад, история, после которой трудно не верить в чудо. И пусть это чудо рукотворно, но, может быть, этого ждут от нас Небеса?
Алексей все же зарегистрировался в соцсети, надо контролировать ребят, продвигающих его компанию. И сразу же посыпались сообщения от бывших одноклассников, однокурсников, детских приятелей. Он не был в родном городе лет десять, с тех пор, как окончательно перевез родителей к себе в столицу, и теперь с интересом рассматривал фотографии, с трудом узнавая былых знакомых.
О Сергее Борисовиче написала Марина Ермолаева, случайно встретила бывшего преподавателя в каком-то литературном кружке, куда ходит ее дочка. К сообщению Ермолаева прикрепила фотографии. В пожилом мужчине с трудом можно было узнать харизматичного словесника, единственного преподавателя, лекции которого не прогуливали. И это было странно, учились они в политехническом, литературу им читали для общего развития.
После увлекательных лекций Алексей и стал настоящим читателем, открывая непознанный мир книг. И когда, мучаясь от сомнений, вчерашний выпускник уезжал покорять столицу,  твердил как мантру слова Бродского:
«Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.
Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку?
За дверью бессмысленно всё, особенно — возглас счастья.
Только в уборную — и сразу же возвращайся».
И вот теперь он смотрел на немощного человека в какой-то жуткой каморке, заваленной книгами. Стопки перевязанных томиков повсюду, за ними даже мебели не видно.
Марина писала, что напросилась в гости к учителю и сфотографировала, как он живет.
«Друзья, - обращалась она к сокурсникам, - он так много сделал для нас, а живет в десятиметровой комнате коммунальной квартиры, здесь даже ванны нет. Он болен, не всегда может сходить за лекарством и продуктами. Давайте поможем, кто чем может». 
«Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были.
Не выходи из комнаты! То есть дай волю мебели,
слейся лицом с обоями. Запрись и забаррикадируйся
шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса».
Алексей написал Ермолаевой.
Квартиру нашли быстро, совсем рядом, в этом же районе, Ермолаева подключила знакомых.
- Можно было купить дешевле, но я подумала, разница незначительна, а старику удобно, он живет здесь уже сорок лет.
Она же взяла на себя разговор с Сергеем Борисовичем, а позже призналась - это было нелегко. Старик никак не мог понять, почему ему вдруг купили квартиру.
- Деточка, я же стою в очереди на улучшение жилищных условий, - смущенно говорил он Ермолаевой.
- И сколько лет вы там стоите?
- С 1988 года.
 Алексей решил приехать, поэтому переезд назначили в начале января.
- Так же это, накануне Сочельника, - бесконечно повторял он, следуя за Мариной, которая пришла, чтобы помочь собрать вещи.
- Алексей не может в другой день, он живет и работает в столице, а завтра специально приедет к вам.
- Из столицы… ко мне… Деточка, так надо же угостить, постой-ка, я дам тебе денег, а ты сходи в кулинарию за углом. Там пекут изумительные пироги с капустой.
И Марина шла покупать пироги, а потом они пили чай, позвав Степаниду Захаровну.
  2. Сергей Борисович не находил себе места: то бросался помогать рабочим, то выходил в общую кухню и говорил собравшимся соседям: «Вот ведь как - переезжаю». Те подбадривали, предлагали чай. Степанида Захаровна, жившая в этой квартире уже сорок два года, тайком вытирала слезы. И он только сейчас понял, что чувствует к нему теперь уже немолодая женщина. И чувствовала все эти годы, может именно поэтому и осталась одна.
Они въехали сразу после сдачи дома. Ему выделили комнату от политехнического института, а Степанида оказалась здесь после развода и размены общего с мужем жилища. Сорокалетний мужчина и тридцатилетняя женщина, по-разному проживающие свое одиночество. Он никогда не был женат. Приехал в этот город совсем юношей и влюбился в его улицы и бульвары с первых дней. Университет, аспирантура, защита диссертации и преподавание в институте. Все эти годы он, шутя, говорил: «Разбавляю технический язык литературным». И у него получалось - студенты, будущие инженеры, его лекции посещали с удовольствием. А вот с девушками как-то не получалось, боялся, что семья станет препятствием служению Литературе.
- Господи,  - он, как мог быстро, пошел в свою комнату и тут же столкнулся с грузчиком.
- Сергей Борисович, давайте я вас отвезу в квартиру, - Алексей, присматривающий за рабочими, протянул руку.
- Лешенька, а как же тут? Как мои книги? А если забудут?
- Ничего страшного, не забудут. Да и комната остается за вами – придете позже, все проверите. Давайте собираться, - мужчина снял видавшие виды пальто с гвоздика.
Сергей Борисович натянул пальто, шарф, но к выходу не торопился.
- Я сейчас, подожди меня, Алешенька, на улице.
Степанида была на кухне, сидела у мутного окошка на табуретке и смотрела сквозь мутное стекло на кружащиеся снежинки.
- Степанидушка, а давай ко мне в гости, скажем, завтра. Тут недалеко, всего две остановки.
Степанида Захаровна подняла на него слезящиеся глаза:
- Уезжай, Сережа. Хоть остаток дней в спокойствии проведешь, сам видишь, какой балаган у нас развели, - она кивнула в сторону бельевых веревок с развешенным бельем. Она впервые назвала его Сережей, и он, почему-то, совершенно не удивился.
Прежние обитатели коммуналки давно разъехались, лишь Степаниде Захаровне и Сергею Борисовичу ехать было некуда. В опустевших комнатах селились многодетные мигранты. Дети, плохо говорившие по-русски, с криком бегали по коридору. Общие площади изредка мыла только Степанида, графики дежурств исчезли вместе с уехавшими жильцами, а новые хозяева комнат делали вид, что не замечают грязи.
Все последние годы он старался как можно меньше времени проводить в своей комнате, часами гулял по парку, в творческий союз вступил. Собрания ему нравилось,  разновозрастные любители поэзии встречались раз в неделю в здании библиотеки – читали свои стихи, обсуждали художественные приемы, учились у классиков. Сергей Борисович решился обнародовать и свое творчество, а потом издать сборник. Именно там он встретил свою бывшую студентку Марину, она пришла с дочкой-подростком. Стихи девочки, по-детски неровные, импульсивные были совсем не похожи на стихи других участников. В них был нерв, чистота образов, особая энергетика, свойственная по-настоящему талантливым текстам.   
Вот теперь Марина помогает ему переехать в квартиру, которую купил для него Алеша Свитнев, его ученик.
Степанида… Он принимал как должное ее заботу - вкусные борщи, выстиранное белье, связанные ее руками теплые носки. Как же он был слеп!
Он постоял на лестничной площадке, а потом вернулся в квартиру.
- Вот что, Степанидушка, давай, собирайся, поедем вместе. Я без тебя никуда не уеду.
- Что ты выдумал, Сережа?
- Собирайся. Раньше надо было решиться, да что уж теперь. Роднее тебя у меня никого нет.
- Но как же, Сережа, мне вещи собирать долго.
- Собирайся, я сейчас.
Алексей, заметив Сергея Борисовича, открыл дверцу машины:
- Едем?
- Нет, Алеша. Тут такое дело…
Степанида ходила по квартире, не скрывая радости.
- А тут, Сережа, мы поставим мои цветы. Ты только посмотри, какая кухня – удобная просторная!
- И больше не надо ездить в баню.
- А книжки, твои книжки, наконец, на полках, а не в стопках на полу.
- Это просто чудо, Рождественское чудо, - шептал он, глядя на изменившееся, помолодевшее лицо Степы. – Как не видел?
- Рождество, - пропела она.