Стражи порядка

Милый обычай нашего офиса. Перед тем, как заняться непосредственными делами, сотрудники пили кофе, курили и сплетничали. Начальство - нудный, унылый иностранец, по утрам задерживался (наведывался в банк). Все карты в руки.
Сегодня инициативу перехватила Цицино Ф. Дома рано утром, прихорашиваясь перед зеркалом, она услышала разговор на ещё пустынной улице. Её окна были открыты настежь. Сосед справа, стоя в воротах, через улицу сообщал новость другому соседу. Собеседники даже ещё не поздоровались друг с другом, начали прямо с новости. Говорили вроде как секретничали, приглушенно, с таинственным видом. Замолкали, когда проезжала редкая машина или прохожий. Весточка была деликатного свойства. После двадцати лет отлучки, дал о себе знать общий знакомый Заза. «Жив курилка!» - воскликнул сосед напротив через улицу. «Ты только никому не говори!» - предостерёг собеседника сосед справа.
 
Заза был местным авторитетом, перепробовал не одну воровскую профессию. Когда зашла «мода» на киднеппинг, он не остался в стороне. Этот тип похитил сынка одного барыги. Узника держали в бане, которая располагалась во дворе. На улице из-за забора было слышно как похищенный клянчил сигареты. Мать Зазы при этом ворчала, говорила как бы себе под нос, но во всеуслышание, что киднеппинг - дорогостоящее предприятие. Но вот по какой-то неведомой цепочке поступило срочное известие – менты на подходе. Заза в майке, в шароварах и шлёпанцах бросился бежать. Таким и запомнился окружению. Ему вслед из бани доносились победоносные вопли узника. Видимо, он почувствовал приближение момента освобождения.
Цицино продолжила:
- Вот интересный факт: Заза мальчишкой восьми лет, вдруг стал изображать из себя милиционера. Он разгуливал по улице в шапке с кокардой, с вырезанными из картона погонами, свистком, пистолетом, заткнутым за пояс. Был подчёркнуто вежлив и строг. Ко всем обращался на «вы». Обычно просил не ходить по проезжей части, держаться прохожей, не говорить громко, и даже... не собираться по три или более человек (с чего это?!). Трели его свистка слышались с разных сторон улицы. Но нашёлся нарушитель порядка, который залепил ему затрещину. Заза с рёвом бросился домой. Было слышно, как «милиционер» жаловался родным. Последовала реплика деда Зазы, мол, по делам внуку досталось, «не хрена» было из себя мента строить. Дед был крутым мужиком. Имел три отсидки.      

Все присутствовавшие сотрудники офиса посмеялись рассказу Цицино. Особенно позабавила реакция старика. Настала моя очередь. Вот уже третий год, как я вернулся из Москвы после учёбы, но запас тамошних впечатлений у меня не иссякал. Я приступил:
- Не знаю, какой background был у мальчика, на которого я напоролся в жилом квартале недалеко от моего общежития. Как и Заза, он нарядился в стража порядка и, стоя у детской площадки, следил-бдил. В отличие от своего «коллеги», паренёк не утруждал себя хорошими манерами и беспардонно толкал непослушных прохожих. Его угрозы пестрели изощрёнными мучениями. Ошарашенные взрослые приостанавливались и обменивались взглядами. Было жутко, сцены ада описывались явно больным мальчуганом – хилая грудь, вовнутрь вогнутые плечи, не гнущиеся в коленях ноги, маленькая голова, тощее тело. При чём угрозы произносились обыденно, ровным низким голосом. В общежитии я расспросил о «милиционере». «Так ты о Славике – «грозе» квартала?» - переспросили меня.
 
Коллеги слушали меня и прикладывались к кофе по второму разу.

- У нас в городке свой такой страж порядка имелся, - начал свой рассказ Ушанги Б. Городок, откуда он был родом, поминался им с такой же регулярностью, с какой мне вспоминалась Москва, кстати, по всякому поводу. На этот раз он рассказал, что в его городке жил больной малый по имени Васико. Как-то тому в руки попал игрушечный автомат, похожий на немецкий «Шмайсер». Подобрал где-то. Васико приступил к дежурству на главной улице городка. Выслеживал мафию.
- Однажды  вечером к нам заехал «рафик» какой-то партии с пропагандистскими материалами. Наверное, на всякий случай наведался. Объездил близлежащие города и под конец к нам заскочил. На улице никого нем было, почти темно. После попойки я шёл домой. Вижу Васико к шофёру микро-автобуса подступился, автомат на изготовке. На физиономии решимость. У водителя от страха челюсть отвисла. Глаза выпучил, побледнел. Я подскочил к Васико и говорю ему запальчиво: «Ты здесь прохлаждаешься, а в ресторане  мафия пирует!» Тот повернулся и бросился бежать в сторону ресторана. Чувствую, народ в микро-автобусе в себя приходит. «Мы думали, что на нас активист от конкурентной партии напал! Сами понимаете – выборы в стране!» Потом раздался смех. «Рафик» уехал.
 
Ушанги замолк. Довольный произведённым эффектом, он закурил сигарету. Офис веселился вовсю. Вдруг засуетилась секретарша. Она быстро докурила свою сигарету, затушила её. Вот-вот должен был нагрянуть шеф. Как она заявила, ей не страшны грозные начальники, но нудный шеф - это нечто. Она испугалась, когда открылась дверь, у неё отлегло, когда в комнату вошёл не шеф, а припозднившийся сотрудник Мовсес М. Он ревниво осмотрелся, глянул на ряды запачканных кофе чашек, пепельницу, набитую окурками, вдохнул запах и быстро подошёл к кипятильнику. Уже потягивая кофе, он объяснял причину своего опоздания. Стало ясно, что начало рабочего дня откладывается...

Мовсес задержался у могилы Камо, сподвижника Ленина и Сталина, известного экспроприатора. Она располагалась в самом центре города, в сквере Пушкина и была незаметной. Место вдруг стало актуальными. Снова началась историческая разборка, кем был Камо - армянином или грузином. В фильмах низкорослого крепыша (был одного роста с Лениным) с типичной бандитской физиономией, изображал красивый, вальяжной внешности армянский артист. Но было мнение, что Камо из грузин-григорьянцев. В документах у Симона (так его звали) было отмечено, что его родным языком был грузинский. Других языков он не знал, даже русского, что стало поводом для клички. Во время дележа награбленного экспроприатор приговаривал: «Камо, камо!», то есть «кому, кому!». Авторство прозвища приписывают Сталину.   
Мовсес рассказывал:
- Я наблюдал, как обхаживали могилу три армянки. Они обливали её водой, мыли камень, намыливали его пастой «Ариель». Собрались люди. Все хвалили старательных женщин. Только подметальщик-курд, за которым была закреплена территория, был в обиде. Каждое утро он из шланга освежал последнее пристанище революционера и никто это не замечал.

Тут с улицы раздались характерные звуки. Припарковывался шеф. Сотрудницы быстро  вынесли испачканную посуду. Я открыл окно, чтоб проветрить комнату. Рабочий день начался...

Уже после работы я решил пройтись по пушкинскому скверу. Из любопытства. Некоторое время сидел на скамейке и наблюдал. Как всегда было много народу, час пик. Люди проходили мимо могилы и не замечали её. Но что вижу!? К надгробному камню подошёл парнишка лет 12-13. На нём милицейская шапка, даже портупея поверх поношенной школьной формы. В одной руке жезл, в другой детский пистолет. Он стоял на посту. Одна прохожая женщина ненароком бросила взгляд на табличку, остановилась и начала напряженно вчитываться в текст. Несколько наклонилась. Её потешно передразнил «страж порядка». Дал ей понять, чтоб она не задерживалась. Смутившись, она подчинилась.
Я вспомнил о том, что рассказал нам утром Мовсес и подумал, а какой национальности этот добровольный страж, грузин или армянин?