Сыктывкар в стране воспоминаний

Это название трудно произносится, если первый раз его нашёл на глади карт, а увидишь этот город, сам он в песню просится Сыктывкар, Сыктывкар! - пела Людмила Зыкина.
Сыктывкар переводится, как город на реке Сысоле. Старое название Усть-сысольск, Сыктыльдин или Сысолаград. Город-на-Реке, так он называется в романе А. Рекемчука «Тридцать шесть и шесть». В своё время его хотели назвать Ленинкар, позже Сталинкар.
Сыктывкар нередко упоминается в художественных фильмах в книгах, в юморесках. Он очень разный, есть исторический, трудовой, орденоносный, театральный, музыкальный, песенный, литературный, спортивный, научный, экономический, критический, юмористический.
В Сыктывкаре самая длинная улица в Европе, (18 километров) до самой Эжвы, это Октябрьский проспект. На нем стоит орденоносный монумент «Три пера». В Сыктывкаре находится крупнейший в Европе Лесопромышленный комбинат, выпускающий бумагу. Это очень зелёный город, зелени в нём (не долларов) в полтора раза больше нормативных норм. Мало кто знает, что в центре города, под асфальтом Центральной, Красной, Юбилейной, Стефановской площадью находиться кладбище, даже два, второе под зданием главпочтамта.
Ещё Гоголь в «Мёртвых душах» описывал, как Устьсысольские купцы с Сольвычегодскими затеяли пирушку с немецкими затеями и с русской дракой. Устьсысольские ребята с непомерными кулаками сначала немного пошалили, но потом проиграли битву потому, что скончались все от угара.
Сыктывкар упоминается и у братьев Стругацких в произведении «Жук в муравейнике» и у Сергея Довлатова – в сентиментальном детективе «Ослик должен быть худым».
На месте красивого здания бывшего областного совета профсоюзов по улица Бабушкина,  раньше стоял деревянный дом морского офицера, царского военно-морского флота, лейтенант-механика Сумарокова Григория Павловича, которого за революционную деятельность и неблагонадежность сослали в город Усть-Сысольск. В его доме, в царское время, была первая в Коми подпольная типография! Об этом историческом факте в республиканском краеведческом музее раньше напоминала картина маслом!
Его потомки, Сумароковы и Кучаровы, как флотская династия в четвертом колене жили и живут в посёлке Краснозатонском.
Одна из сестер Кучаровых, жила в гражданском браке с Иннокентием Филипповичем, племянником знаменитого российского заводчика Демидова, которого после войны осудили и привезли из освобожденной Маньчжурии. Позже он работал ревизором при Министерстве Республики Коми.
Чуть раньше, в местечке Кочпон, в доме Холоповых скрываясь, жила жена Керенского – Ольга Львовна, с сыновьями Олегом и Глебом.
На перекрестке улиц Бабушкина и Ленина располагалась ЧК. Сюда после ареста доставили членов земского собрания города, а затем переправили в Котлас для расстрела. Среди депутатов был человек по имени Ленин. Есть легенда, что именно он передал Владимиру Ильичу Ульянову свой паспорт, благодаря которому он взял имя Ленин.
В Сыктывкаре жил и писал Борис Бедный, автор книги и кинокомедии «Девчата». Здесь отбывал ссылку инакомыслящий десидент Револьт Пименов. Здесь работал над тайнами истории Рогачёв Михаил Борисович. В Сыктывкаре вырос Рома Абрамович и Валерий Леонтьев начинал тогда свою карьеру. Здесь трудилось много народа, среди них советские немцы – трудармейцы и заключенные. В Сыктывкаре очень много ГУЛАГовских тайн. Глава Республики Вячеслав Гайзер, немец наполовину, освободится только в 2030 году.
В Сыктывкаре суровый климат, работящие мужики и очень милые женщины. Любят здесь девушки скромненькие платьица, а посмотрит северянка – так бросает в жар. Кто не верит, пусть приедет в этот город северный Сыктывкар! Сыктывкар! Это четверть миллионный, современный город. Много интересного можно рассказать о Сыктывкаре. Сыктывкар у каждого сыктывкарца свой, в своей особой стране воспоминаний.

Каждый раз, прилетая в Сыктывкар, с высоты птичьего полета, из иллюминатора самолета, я смотрел на маленькое пятнышко человеческой цивилизации, на город расположенный посреди бескрайнего, зеленного океана тайги, где многие провели всю свою жизнь.
Я тоже часто вспоминаю дорогое прошлое и стараюсь это делать с улыбкой на лице, без кислой клюквы на душе и в сердце. А прошлое уносится от нас все дальше!
В Сыктывкар первый раз без родителей, я поехал в 1961 году, мне было 12 лет. Дело было так: Бегая по Затону, где я родился и жил, я нашел на улице три рубля новыми деньгами - целое состояние! Только что в СССР провели денежную реформу. За всю свою прошедшую жизнь у меня не было ни одной магазинной игрушки. Очень хотелось обладать такой радостью.
Никому ничего, не сказав, я побежал на пристань, сел на теплоход «Москвич» и поехал в Сыктывкар. Теплоход плыл до города час, пятнадцать. Против течения чуть дольше. Билет стоил пятнадцать копеек.
Плыть было интересно, но когда судно натыкалось на полузатонувшее бревно-топляк, то вздрагивало всем корпусом и испуг этот передавался пассажирам. Мать водица - всему царица!
С палубы белого, речного трамвая красиво смотрелись живописные берега, посёлки Новый затон, Нижняя Максакова, Красная горка, гигантский лесозавод, Мадлаповка и впечатляющий Сыктывкар.
У подножья парка имени Кирова были причалены огромные, двухэтажный, междугородний дебаркадер и красивый, одноэтажный для местных линий.
Поднимаясь в город по большой, деревянной мостовой городской пристани, люди шли мимо парка и огромных кустов сирени, которые обалденно пахли. Все наслаждались чудным городским ароматом.
Сыктывкар был такой родной, родной! Красивый, тихий, слегка сонный, уютный, пешеходный город. Людей мало. Машин мало. Хороших дорог за городом мало. Моста по дороге в Затон еще нет.
Юбилейной площади нет. Бассейна не было, на его месте был городской базар, за ним околица. Далеко, далеко за околицей, на другой стороне огромного поля, у самого горизонта построили железную дорогу и красивый вокзал. Только, только в Сыктывкар прибыл первый пробный поезд из Микуни.
Провинциальный городской сон иногда тревожил самолетный мотор в аэропорту, который находился, чуть ли не в центре города. Аэровокзала в конце улицы Советской тогда ещё не было. Холодильников у людей  не было. Телевизоров не было. Суеты не было, был покой и тишина.
Пройдя мимо магазина «Дары природы», все шли на центральную улицу «Советская», на которой был настоящий асфальт. Потом дорога шла мимо городской фотографии «Динамо», мимо кафе «Дружба»,
Возле гостиницы «Север» был большой гастроном, не зайти туда было нельзя. Там на разлив из высоких стеклянных конусов продавали вкусный томатный, яблочный и виноградный сок, а из стеклянных цилиндров поменьше за копейку наливали удивительно вкусную газированную воду, за четыре копейки с очень вкусным сиропом.  Два глотка подряд выпить было нельзя, газ вышибал слезу из глаз. Глотки надо было делать медленно, смаковать и чувствовать, как газировка течет внутри организма. Мы умели нежно наслаждаться удовольствием
Попив газировочки, я прошел мимо библиотеки имени Ленина, мимо пожарной каланчи, с левым поворотом попал на улицу Орджоникидзе.
С правой стороны там находился мой любимый магазин «Школьные учебные пособия». Кроме всего прочего в нём продавались и заготовки для строительства моделей планеров, самолётов и пароходов. Я купил тогда резиномоторную модель бронекатера за 25 копеек и модель планера за 20.
Следующий магазин и цель моей поездки был магазин «Детский мир". Там было столько игрушек, что глаза разбегались. После долгих размышлений, я выбрал металлическую лодку с гребцом и веслами за 70 копеек. Её можно было запускать на воде.
Я все-таки родился и жил в поселке Краснозатонском среди водоплавающих людей, экипажей судов северного речного пароходства. Вода была для нас второй стихией. Летом мы с ребятами много времени проводили на берегу реки. Все умели нырять, плавать, терпеть голод, греться у костра и жарить на прутике улиток.
Гребца надо было заводить ключиком, и он шустро налегал на весла. Лодка в моем воображении должна была летать над водой. Истратив почти полтора рубля, тем же путем, довольный, как Гагарин, я вернулся домой и спрятал игрушки в топку печки. Было лето и ее не топили.
Моего отсутствия никто не заметил. Мы часто весь день проводили на улице, на стадионе, на реке или в лесу. Остатки денег я отдал матери. Она очень удивилась находке и обрадовалась. Мы жили почти без денег. Имели свой огород, свой сарай, продукты первой необходимости.
Мама пошла в магазин, купила буханку белого, свежего, мягкого хлеба за 32 копейки и вместо надоевшего комбижира, принесла настоящего, солёного, сливочного масла завернутого в шуршащую, промасленную бумагу.
На электроплитке закипел чайник, пришел отец с работы и мы с младшим братом и родителями празднично пили чай с вкусным хлебом, намазанным магазинным сливочным маслом. Сейчас таких натуральных продуктов нет!
Мама вспоминала, что значит хлеб для голодного, как раньше дорога была каждая крошка и что значит, человеку умирать от голода. Она вспоминала, что её мама, папа, много наших родственников и земляков, не имея пищи, отошли в мир иной и теперь на небесах глядя на нас радуются!
Каждую крошку в ладошку! Она собрала со стола  все  крошки и положила их себе в рот. Эту привычку я наблюдал у многих людей переживших голод.
Когда мы наговорились, наелись и напились чаю, я признался в своей первой, самостоятельной поездке в столицу Коми республики.
Я достал из печки покупки. Родители не ругались, а папа сам как ребенок долго игрался заводной игрушкой держа в руках металлическую лодку.
Потом он молча сидел в задумчивости, а из его глаз тихо текли крупные мужские слезы. Только взрослым я догадался, что у него тоже никогда не было магазинных игрушек. Не было детства. А может он переживал за нас с братом, за наше будущее. Страх за детей, тайный крест всех отцов.
Отец многое пережил. На Волыни он был образцовым немецким колонистом, пахарем, хлеборобом, землевладельцем. За свой труд и состояние: хата мазанка, домашний скот, и матрас с соломой, за что после продразверстки и конфискации имущества сидел в Житомирской тюрьме, был выслан в Карелию, потом эвакуирован в республику Коми, в леспромхоз Усть-Нем база.
Оттуда, как столяр, завербовался в Красный Затон на завод ВССЗ. По состоянию здоровья, после лесоповала, работу на заводе не потянул, и часто лежал в больнице. Врачи рекомендовали ему легкий труд. Он работал сапожником в затонском доме быта. Но даже сидеть он уже не мог и сапожничал стоя.
В августе 1963 года, отец поехал в Сыктывкар покупать школьные принадлежности для моего младшего брата, который должен был пойти в первый класс.
На обратном пути, прямо на теплоходе у него случилось кровоизлияние в мозг. Его парализовало.
С пристани, его без сознания увезла скорая помощь в затонскую, деревянную больницу, которая стояла на берегу реки, в ту, где я когда-то родился. Утром отца не стало.  Мы осиротели. Детство кончилось.
Для меня отец был моим идеалом, моим фундаментом, моим каркасом! Теперь он отдыхает на затонском кладбище и продолжает жить в стране моих воспоминаний. Память-это мое главное духовное наследство, на которое претендентов нет.

На следующих летних каникулах, я уже работал в Давпоне, в СМУ-16, и как малолетка складывал высыпанные самосвалом кирпичи на поддоны.
Помню в то же время ходили слухи, что в Сыктывкаре, при завершении строительства 13 телевышки СССР, разбился монтажник - высотник. Когда он был наверху, его с земли позвали к междугороднему телефону. Он видимо очень ждал этого звонка, потому что не стал долго спускаться по вертикальной лестнице, а, надев брезентовые рукавицы, взялся за удерживающий вышку трос-растяжку и хотел по нему быстро спуститься на землю.
Но от трения рукавицы разогрелись, так что руки не вытерпели ожога и автоматически разжались. На глазах у всех присутствующих, радость обратилась в страшное горе.
Услышав такое, мы ребятишки горевали вдвойне, жалко было смелого монтажника и жалко было всех кто ждал телевидения. Потому, что люди по опыту знали, что после такого несчастья нас, наверное, вообще лишат телевидения, а вышку разберут и увезут в другое место. Но стройку завершили, и телевизор, хотя и медленно, но появился в каждой семье. А про случай этот сегодня мало кто знает.
Потом в Сыктывкар приезжали смелые люди, которые внутри огромной деревянной бочки, на мотоциклах ездили по её вертикальным стенам и не падали. Народ валом валил на это тридцатиминутное зрелище.
19 мая, в день Пионерии, вся наша школа на теплоходе «Коми пионер» ездила в Сыктывкар, чтобы принять участие в параде на Красной площади, а меня не взяли.
За день до этого, я хотел с разгона запрыгнуть на школьное крыльцо и, не долетев до него, стукнулся об его угол большеберцовой костью чуть ниже колена. Нога сильно болела, шрам на коже и рубец на кости сохранились до сих пор.
Позже в доме обкома партии на центральной площади меня принимали в комсомол. Мы верили и чувствовали себя лучше частью большой, счастливой, осмысленной жизни нового, передового общества планеты Земля! Потом в жизнь стала просачиваться историческая правда и делить всё на белое и кроваво красное. Потом перестройка кончилась разрухой. Центробежная сила земли раскидала всех на свои теперешние места.
А тогда, после армии, я из Затона каждый день ездил в Сыктывкар, на работу в аэропорт. Автобусом это было всего 20 минут. Я работал и учился в Сыктывкарском государственном университете, продвигался в карьере вперед до установленного для меня национального шлагбаума. Сыктывкар хорошел, строился, стал своим в доску, но при этом терял свою первоначальную, периферийную, таинственность и девственную привлекательность.

Летая по всему Союзу из всех командировок, я привозил своим детям, самые интересные игрушки страны. Они таскали их в садик, чтобы все дети и воспитатели могли бы насладиться и удивляться чудом из лучшего московского магазина «Детский мир».
В Сыктывкарском кафе «Сладкоежка» наши дети были завсегдаями. Там всё было ещё вкуснее, чем чай и хлеб с маслом из моего детства.

В Германии, внукам я игрушки дарил мешками. И сам больше их был счастлив, когда они играясь радовались хотя бы полчаса.
В памяти я часто прокручиваю свое далёкое чувство от первого самостоятельного посещения Сыктывкара, оно мне очень дорого, почти священно и делюсь я им только с Вами, с хорошими и близкими мне людьми.

Папа Шульц
papa-schulz@gmx.de
Германия. Гисен.
30.07.2021- 31.07.2021. 4 часа утра.
http://proza.ru/2021/08/04/610


Сыктывкар на волне смеха
    Из книги «Анекдоты Папы Шульца»

Здесь в этом городе плохо приживаются, те кто с песнею не дружит и душою стар. И в морозы, и в метели шуткой согревается Сыктывкар, Сыктывкар!
Работая в «Аэрофлоте», в Сыктывкарском аэропорту мне часто приходилось летать по всему Союзу. Оформляя билеты в Сыктывкарском агентстве аэрофлота, мне старательно написали город назначения Чикмент. Оказалось не только Сыктывкар трудно произносится, подумал я тогда
В Чимкенте, в агентстве аэрофлота долго смеялись над тем, как чудно в авиабилете написан был их город. Сколько раз я не диктовал кассирше название своего города, в билете было написано: Чимкент - город назначения Сундук-квар.
В городе, где я родился, в Сыктывкаре, столице Коми АССР, раньше были городские районы – Шанхай и Париж. В местечке Париж, на берегу реки Сысолы, раньше стояли бараки, в которых жили с 1812 года пленные французы. Многие из них потом вернулись на родину, многие остались там, женившись на местных коми-девушках. Сейчас это многоэтажный, спальный микрорайон, но название осталось – «Париж».
При знакомствах в других городах в гостиницах, люди представлялись друг другу, называя своё имя и город проживания. Москва, Минск, Магадан. Эти города все знают, а про Сыктывкар всегда спрашивали:
– Где это?
Тогда я, шутя, старался пристыдить собеседников:
– Как, Вы не знаете? Это же самый большой город мира! Вы про Париж слышали?
– Конечно!
– Так вот в Сыктывкаре Париж – это только пригород!
А сам Сыктывкар раз в десять больше! И это истинная, правда! Честное пионерское!

Известная газета «Аргументы и факты» во многих странах и городах во время перестройки открывала свои филиалы, привязывая их к местным названиям. Аргументы и факты в Германии! Аргументы и факты в Коми. Но читали, выговаривали это как, в коме. Филиал и название в Коми не прижились, так рассказывала мне редактор филиала АИФ в Германии.

Приходит муж очень поздно и громко стучится в дверь. Жена спрашивает, почему поздно, ты пил?
-Нет!- оправдывается муж.
-Тогда скажи Сыктывкар!
-Ну, пил я пил сознается муж.

- Молодой человек, а вы откуда? – спрашивает прохожего выпивший.
- Из Сыктывкара!
- Правда?! Вот здорово, я тоже оттуда!
- Из Сыктывкара? Тоже?!!! Вот это совпадение!!!
- А, по-моему, ничего удивительного, у нас тут, в Сыктывкаре, все из Сыктывкара.

Сыктывкаркарга - очень вредная тёща.

Вернувшись на свою историческую родину в Германию, на шпрах курсах учительница немецкого языка спрашивает переселенцев, кто, откуда приехал. Я объяснял, что я не из Казахстана, не из Сибири, я из Коми республики.
– Вас? – Удивлялась учительница: – Ин Русланд гибт ес нох айне комише републик? (Комише по-немецки комичная, смешная республика)
Другие курсанты с испугом тихо добавляли:
– Унд ихь коме аус Минерал-вассер-штадт.
– Из «Минеральных Вод», – переводит ученик.
Учительница округляла от удивления глаза.
На наш вопрос, как по-немецки сказать в каком городе живут криворожцы и запорожцы она ответить не могла? Наверное, поэтому жители трудно произносимых названий их городов, таких как Сыктывкар, Сызрань и Урюпинск на всякий случай называют друг друга просто горожанами.

– Откуда ты? – спрашивали меня земляки переселенцы в Германии.
– Из Коми АССР.
– Ты что там сидел?
– Нет, жил! И выжил.
– Какой там климат?
– Там двенадцать месяцев – зима, остальное – лето- шутил я.
Ну, ничего, не расстраивайся, пережили голод, переживём и изобилии успокаивали меня немцы-переселенцы на нашей исторической Родине!

Папа Шульц
papa-schulz@gmx.de
Германия. Гисен.
30.07.2021- 31.07.2021.
http://proza.ru/2021/08/04/610

Здравствуйте, папа Шульц. Привет с далёкой Родины. Я живу в г. Усинске.  Прочитала в ВК Ваш очерк! Сыктывкар в стране воспоминаний». Такой чудесный слог. Спасибо Вам за тёплый, содержательный и горький рассказ о Вашей семье.  Какой солнечный и сердечный очерк у Вас получился, в нём столько детской радости, счастья и доброты! Как  удивительно представлены и описаны улицы, здания, весь город и время Вашего детства. Я даже прочитала его на  работе вслух и все были впечатлены. Желаю Вам крепкого здоровья. До свидания. Овсянникова Ольга. 

Прочёл рассказ  "Сыктывкар в стране воспоминаний", понравился. Я в Сыктывкаре с ноября 1969 года, город сразу понравился, но сейчас теряет привлекательность из-за точечной застройки дворов высокими зданиями, зелени и простора становится меньше. Александр Ковалев. Пилот.

Говорят в Сыктывкаре, на месте старой, пожарной каланчи на улице Советской, раньше стоял деревянный дом богатого купца. У него была странная дочка. Говорят она по ночам, как лунатик, ходила вокруг дома и пугала своим видом людей. Люди считали её колдуньей и заживо сожгли её в этом доме. На месте пожарища построили каланчу с пожаркой. Потом на это место приходили соседи, больные люди, паломники, просили о помощи, о здоровье и чудесным образом излечились, а их просьбы исполнялись. П.Г.

Здравствуйте, дорогой наш друг Райнгольд! Рады вашей доброй весточке и благодарим за новые материалы для нашего издания, охотно принимаем к рассмотрению в последующие выпуски.
А вот в текущий номер «Северо-Муйских огней» - в январский выпуск №1-2022 - готовим ваш рассказ из прежнего материала -  "Сыктывкар в стране воспоминаний". С вёрсткой затем непременно ознакомим.
С праздниками вас, со всеми зимними христианскими и Новым годом по-русски - по-старому. Хорошего вам настроения! С теплом, ваши Огни, Татьяна и Виталий.