Ежь, ежь, Егорушка

Ежь, ежь, Егорушка

Телефон медсестры я, конечно, не помнил, поэтому сразу набрал бабулю. Длинные гудки.
- Алло, кто это?
- Бабуля! Вот здорово! Тебя с реанимации перевели?
- Егорушка? Это ты? Ты где? Почему с чужого номера звонишь?
- Я, я, бабуль! Как ты себя чувствуешь?
- Тяжело после операции. Ходить не могу. Лежу. Егорка, ты где? Я звоню, звоню тебе. А ты не отвечаешь.
- Ба, у меня это... Телефон сломался.
- Что ты там кушаешь, Егорушка? Голодный, поди, сидишь?
В животе от этих слов у меня булькнуло. Вспомнилось, что мы сегодня не ели. Но я как можно бодрее выпалил:
- Ты чего, ба? Магазины работают. Мне отец денег выслал на карту. Нормально я ем!
- Знаю твоё «нормально». На лапше китайской, небось, сидишь. За ноутбуком этим своим, - бабуля мне не поверила. И как же недалека она была от истины. Но я оставался твёрдым.
- Ты, ба, как чуешь! Ну, подоширачили вчера с Женькой.
- Вот я и говорю. Желудок себе испортишь.
- Ба, это только в обед! Мы… то есть я и пельмени варил, и сосиски. Картошку вот собрался с тушёнкой приготовить.
- Салат обязательно сделай. Овощи надо кушать, пока лето не кончилось, - голос у бабули стал мягче. Похоже, моё враньё её убедило.
- Ем я, ем. И помидоров купил, и огурцов.
- Это ты – молодец.
- Я ещё суп из пакетиков завариваю. Такой, одноразовый. С твоим борщом, конечно, не сравнить, но всё равно вкусно.
- Это хорошо. Ежь, ежь, Егорушка.
От этого «ежь, ежь» у меня просто слёзы на глаза навернулись. Вспомнилась бабулина квартира, моя в ней комната. Ночные посиделки за ноутбуком. Как это всё теперь далеко. Прямо в другой жизни.
- Э-э, телефон давай! – коренастый увидел, что я замолчал.
- Сейчас, - я пришёл в себя, проглотил подкативший к горлу комок и вернулся к разговору. – Бабуль, что ты всё про меня, да про меня. Ты-то там как?
- Нормально, Егорушка. Отхожу от операции. Вставать не могу, голова кружится. Да и нельзя мне пока. Ты обо мне не беспокойся. Тут за мной хорошо ухаживают. Доктор заходил. Медсестра вчера приходила. Привет от тебя передавала. Говорит, что ты ей каждый день звонишь.
- Это – Наталья Алексеевна, она очень добрая. Меня в реанимацию не пускали, так она пообещала за тобой присматривать.
- Хорошая женщина, дай бог ей здоровья, - с чувством произнесла бабуля, а потом выдала самое страшное, чего только можно было ожидать в моём положении. – Егорушка, ты бы привёз мне халатик. Он в шифоньере у меня висит. Голубой такой, с белыми цветами.
- Бабуль, понимаешь, - я мучительно искал, как бы мне выпутаться из этого тупика, - я сегодня не смогу приехать. Я тут Женьке обещал помочь.
- Э, барнаул, завязывай! – запротестовал коренастый. – Ты до вечера будешь болтать?
- Сейчас! – я отстранился от него, не давав вырвать трубку. – Бабуль, я больше не могу разговаривать.
- Отдай! – почти скулил коренастый, стараясь отобрать у меня телефон.
- Бабуль, ну, ладно. Люблю тебя, - я отдал трубку коренастому. – Подавись, жадоба!
- Не своё берёшь, а ещё обзываешься!
- Я тебе заплатил.
На это он ничего не ответил.
Женька в свою очередь тоже робко попытался попросить трубу.
- А мне можно позвонить?
- Ага, щас! Поросёнка поцелуй! – отрезал коренастый. «Спайдермен» засмеялся.
- Я могу заплатить, - пообещал Женька.
- Сколько?
- Не знаю, - Женька пошарил по карманам, достал полтинник и немного мелочи.
- Пс-сс! – фыркнул коренастый.
- У меня ещё на карте есть. Пойдём в магазин, сниму.
Коренастый и «спайдермен» залились хохотом.
- Ты что, думаешь, у нас здесь банкомат есть?
- А разве нету?
- Ну, ты даёшь, барнаул! Это тебе не в городе! – прохохотавшись объяснил коренастый. – Шли бы вы уже отсюда.
- А может… - Женька пытался придумать какой-нибудь вариант.
- Жека, пошли они в задницу. Нечего перед малолетками унижаться, - я повернулся к воротам.
Женька расстроено поплёлся за мной.
- Чего расстроился-то? Сейчас со станции позвоним, получишь своего влипердона от бати, - я нарочно завёл разговор про нагоняй, чтобы он не слишком расстраивался.
Но Женька наоборот погрустнел.
- Да уж, - вздохнул он. – Батя мне пропишет. По первое число.
- Зато часа на два попозже, - философски заметил я.
- Тебе-то хорошо, - опять вздохнул он.
- А тебе-то что пока плохо?
Он лишь шмыгнул носом в ответ.
- Не догадались хавчика прихватить, - перевёл я разговор.
Женька молчал, видимо воображение рисовало ему разборку с отцом.
- Ничего, скоро на станции будем. Перекусим чего-нибудь, - я хлопнул Женьку по плечу. – Веселей, Шерлок Холмс! Побежали!
И мы потрусили за деревню.
Пока мы бежали по улице, я несколько раз оглянулся.
Пацаны опять вышли за ворота и что-то обсуждали, глядя нам вслед. Тётка в крайнем дворе довешала своё бельё и исчезла с ограды. Коровы за околицей продолжали пожёвывать траву. Происходящее вокруг их не касалось.