Новая Команда. Глава 24

Перворождённая от таких слов побледнела, кулаки сжала, видать крылатый был не очень далёк от истины. Не знаю, дошло бы общей схватки или нет, но прибыла стража на подмогу, арестовали нас, отчего-то, и поместили в местный карцер. Там же получили и своё официальное задание. Позже лидеры организации решили, что лучшего жилища для существ, вроде нас, и не придумать. Единственно, выдали ключи от замка камеры.


— Начинать лучше с самого реалистичного варианта, — начала наша работодательница, — а именно, с очищающего храма. Здание зачарованное, обслуживающего персонала нет, потому никто не испугается. Добираетесь до алтаря тысячи праведников, кладёте на него игральные карты и молитесь, кто в какого Б—га верит, главное, от души. Должно помочь, но не факт. Вернётесь, продолжим рассматривать другие возможности. Главное помните, чем больше грехов на душе, тем суровее станет наказывать храм, пока не раскаетесь или не окажитесь изгнаны. Самый праведный дойдёт или докатиться до алтаря.
 

— Тогда лучше сразу одного Монстра отправлять, — хмыкнул я, — он у нас мистер позитив две тысячи двадцать первого года номер раз. Остальные рискуют вылететь и я один из первых претендентов.
 

И снова для нас открыли портал, оказались в некоей горной местности, среди белоснежных скал и сразу увидели храм. Не очень большой, ну, снаружи, но безумно красивый, прямо игрушка, увеличенная до размеров деревенской церквушки, всех цветов радуги с изумительными фресками, изображавшими ангелочков на стенах. Купала золотом и серебром облицованы, на шпилях шёлковые белые знамёна с неведомым гербом. Ворота между прочим, зеркальные. И, по неведомой причине, четыре штуки. Мы приблизились и тут же под ноги подкатились, разворачиваясь, голубые ковровые дорожки, для каждого своя. Намёк более чем прозрачный. Мы на них встали, и каждый направился к своей двери, я достал игральные карты и раздал спутникам. И вот узрели собственные отражения, но увидели не чудовищ, а людей, самих себя, как давно не любовался на свою физиономию. Но Тайна, между прочим, осталась монстром и в зеркале и створки перед ней не открылись. Наш лидер закричала от ярости и разочарования, начала в них биться, но тщетно, наконец, просто сползла на землю. А мы не могли успокоить. Оставалось лишь войти и попробовать свои силы.


— Проклятье, а карта Босса то у неё осталась! — опомнился я, да только было несколько поздновато, ворота начали закрываться, чудом проскочили в них.
 

И вот оказался я в темном тоннеле, свет очень тусклый, почти не существовал, только и можно понять, куда катиться.


— Если что, я заранее прошу прощения за все, что сказал, сделал и подумал с рождения и по сегодняшний день, — я облизал пересохшие губы языком, — а так же за все, что совершу с данной секунды и до самой смерти. Искренне во всем раскаиваюсь, кроме своего креатива при создании отряда, накосячил лишь с Тайной, забыл, как женщины ценят свою внешность. Сам я не так плохо получился, да и Монстр со Страхом красавчики, во всех смыслах этого слова.
 

С потолка ударила молния, угодила в меня, боль просто адская, словно два гвоздя розетку сунул. Несколько мгновений трясло, а показалось вечность. Ещё минут пять в себя приходил, хрипя и кашляя. Видать, немало я зла натворил, раз вначале так поприветствовали, а ведь еще от двери не отошёл.


— Хорошо Тайну не пустили, её бы точно изжарили до хрустящей корочки, — вздохнул я и покатился дальше.
 

Меж тем, идеально гладкий пол изменился, покрылся кочками и выбоинами. Обычно, моя упругая плоть ничего такого не чувствует, но тут кожа стало очень нежной, словно папиросная бумага, почувствовал себя принцессой на горошине, которую привязали к машине за ногу и волокут по грунтовой дороге на скорости не меньше шестидесяти километров в час. Не самые приятные ощущения, скажу я вам.


— Если бы все грешники точно знали, что за свои фокусы их так станут наказывать, они предпочли праведную жизнь, — пробормотал я, — одно радует, ради Нимфы стараюсь, глядишь, и отблагодарит, потом поцелуем в щечку. И это сколько всего я натворил за свои восемнадцать лет, учитывая, что в бандах не состоял, за воровством не замечен, дрался не больше других мальчишек, учился прилично, родителям не грубил. Разве за фокус со Светкой, так она больше сама себе навредила, да и человек не очень, чтобы очень, и осознал вроде, как был не прав в своей идеологии.
 

Наверное, не стоило ни говорить, ни думать лишнего, поскольку из стен выдвинулись механические манипуляторы с битами и принялись меня, такого уязвимого и нежного охаживать. Полагаю, не стоит, и описывать, каково мне пришлось. И главное, ни сознания потерять не выходило, ни умереть. Каждый тычок прочувствовал. Не скоро мучителям надоело мутузить. Лежал, корчась от боли и выплевывая выбитые зубы и кровь.


— Если Стрелок нас видит, в данный момент, наверняка по полу катается от хохота, — прохрипел я, — столько врагов победили, такие испытания прошли, а так плохо ещё не было, даже сестрички нам по мозгам не так сильно надавали. Люди, блюдите законы, вашими свящёнными книгами предписанные, чтобы не пришлось после жалеть, что на свет белый появились. После бит выдвинулись из пола бесчисленные иглы, пришлось по ним скакать, ойкая и шипя. Будет ли положен конец пыткам? Уже как-то и мысли о возлюбленной не спасали, разум погружался в полное равнодушие, и тут вспыхнул на стене экран, на нем увидел женщину, корчившуюся в родовой горячке, в которой опознал… родную мать.


— Меня что обвиняют в том, что причинил боль маме при рождении? — ужаснулся я.

— А что имелись варианты вообще, я такой механизм выдумал? Я вообще сторонник деления, как у амёб, без всех этих ужасов!


И понеслось, пока катился, показывали всю мою жизнь с момента рождения и до прихода в храм, во всех подробностях, замедляя видео каждый раз, когда имел место грех или проступок. Послушайте, оказывается, мы, смертные, столько всякой мерзотной фигни творим, даже не замечая, что, к концу фильма, не только начинаешь искренне раскаиваться во всем, но и жалеть, что вообще появился на свет, казался себе чуть ли, не воплощением мирового зла. А каково тем, кто свершает смертные грехи? Не просто в три года отобрал игрушку у девочки в детском саду, в яслях, а потом ею же и по голове стукнул, а ограбил бабушку в подворотне? И так страшно стало, такая бездна предо мной разверзлась, что возопил от боли душевной, по сравнению с которой, физическая ничто, будто не истязали, а так отшлепали слегка, так тошно стало от самого себя, что имейся такая воля, разорвал себя на атомы, а их сжёг, чтобы и следа от такого мерзостного грешника не осталось. А как бы хотелось вернуть душе первозданную чистоту, какой была до рождения, но, увы, грехи как деготь, не всяким растворителем отскоблишь. Почти ничего не видел вокруг себя, захлебывался от слез, жалея всех кого обидел, оскорбил, лишил чего-то, извинялся перед каждым убитым насекомым, включая комаров, мух и тараканов. И как-то сам не заметил, в какой момент начало становиться легче, будто тяжкий груз спадал. В душе зародилась радость невероятная, в тоннеле заметно посветлело и вот, без предупреждения, натолкнулся на некую преграду. Проморгался и обнаружил, что бьюсь в стенку алтаря красоты неземной. Уж как его изумительно украсили, не передать словами, совершенство, облаченное в камень и металл! Вот все изумительное, что есть во вселенной, собрали, склеили, и получилось нечто. С двух других сторон обнаружил своих соратников, изрядно помятых, но с просветленными лицами.
 

— Да, есть такие испытания, которые обязательно надо пройти, чтобы жить дальше, стать лучше и правильнее, — Страж чуть не впервые улыбнулся, — ну, поможем нашим соратникам освободиться?


— Мне кажется, что мощь храма слишком велика, — я нахмурился, — мы будто хотим попросить гиганта двадцати метров росту перенести с места на место напёрсток с водой. Нам ведь не просто ребят и девчонку из карт вытащить необходимо, но и сохранить, как Новую Команду, а если выйдет перебор, и им жизнь испортим, и очки потеряем. Давайте выберем одного из всех. Скажем, кентавра. Без него отряд обойдётся легко.


— А чего не Нимфа? — спросил крылатый.


— Чистый эгоизм, — не стал скрывать я, — во-первых, если превратиться в смертную, рядом с нами ей нечего будет делать, потеряю с гарантией и навсегда. Во-вторых, вдруг она до преображения, была не такая красивая и совсем разонравиться? В-третьих, лишив силы, и статуса героини не заслужу благодарности. Так может, хоть сколько-то, блюдя приличия, сохранит некое подобие верности. Типа, должна за то, что выручил и все такое.
 

— То есть в её любовь к тебе не веришь совсем? — спросил Страх.


— Акстись, какая ещё любовь, — я фыркнул, — она же беспечный мотылёк, перелетающий с цветка на цветок в поисках удовольствий, к тому же бессмертный. Я для неё лишь эпизодик, крошечный такой, незначительный, как бумажка от конфеты. Полюбовалась, потом смяла и в мусорную корзину. И чего там любить? Денег у меня нет и, спасибо Стрелку и его интригам, не предвидеться, ни поцеловать, ни погладить, ни в состоянии толком. Просто шар с лицом. А если избавить от чар и того хуже — банальный молодой мужчина, каких миллиарды. Потому, будем смотреть правде в лицо. Максимум, немного платонической любви в краткие моменты, пока не спит с настоящими самцами. Да ты сам видел на Полях Любви, что собой представляют нимфы. Они приятны, силы, умеют доставить удовольствие, но не следует ждать от них большего. Ворона не запоёт соловьем, даже если ее перья перекрасить в серый цвет. Ты же принимаешь Тайну, какой есть, со всеми ее шипами, ядовитым жалом и прочими прелестями, и не требуешь большего, из акулы дельфина не вылепить, вот и я готов брать то, что дают.


— Вообще-то, моя возлюбленная личность куда более многогранная, чем ты думаешь, — силач нахмурился, — просто вы все видите лишь одну сторону её натуры, преобладающую из-за того, что бедняжка находится в постоянном стрессе. А я знаю больше и ближе. И поверьте, там есть во что влюбиться.
 

— А моя красотка проста, как бутерброд с сыром, — я вздохнул, — одномерный персонаж. И хорошо, если честно. У нас столько проблем в жизни, не хватало ещё терять драгоценное время на женские заморочки.
 

— Нас снаружи Тайна ждёт, давайте уже приступим к работе, — прервал нас Монстр, — пока лидер себе голову не размозжила от горя и беспокойства.


И вот крылатый положил карту кентавра на алтарь, коий тут же и засветился, зазвучала нежная музыка, и раздался очень красивый голос.


— Желаете ли вы все избавиться от чар и стать такими, как прежде? — спросил кто-то невидимый.


— О, нет — нет, — ужаснулся Монстр, — мне куда больше нравиться быть таким, как сейчас, чем конем. Привык иметь конечности с пальцами и крылышки, уже не представляю, как жил раньше?
 

— Мне нельзя, — Страх покачал головой, — иначе не смогу быть рядом с любимой, либо стану своей красотой напоминать об её уродстве и, тем самым, изведу ещё быстрее.


— А я без своей силы не дорасту до двенадцатого уровня, не поспособствую победе над Стрелком и не получу главной награды, — я вздохнул, — а без этого мое существование будет печальным и недолгим. Нам надо, чтобы спутники перестали быть картами, это можно устроить?
 

— Мое предназначение в том состоит, чтобы очищать, — пояснил собеседник.


И вот вспыхнул ослепительный свет, разлился по округе, а когда погас, мы обнаружили, что на алтаре сидит какой-то мужчина. Лицо его отдаленно напоминало физиономию кентавра. Кажется, я оказался прав. Расколдованный начал осматривать себя.