Северные ленты или Метель в сочельник Ч. 1, гл. 3

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
СЕВЕРНЫЕ ЛЕНТЫ
 
Глава третья

 Актовый зал к 16.30 уже был забит народом. Алексею, как назло пришлось задержаться у начальника, и, когда он пришёл, свободных мест оставалось уже очень мало. С трудом найдя себе одинокий стул подальше от сцены, и усевшись, не привлекая к себе внимания, опоздавший позволил себе немного осмотреться, заметив впереди себя Толмачёву, что-то бойко обсуждающую в обществе своих подруг. «А Юлька-то ничего,- подумал Ольгин,- у Петьки-то губа не дура!»

Между тем, всё самое интересное происходило на сцене. Там, в президиуме сидело шесть человек – членов комитета комсомола, Кондратьева среди них не было. Его место занимал райкомовский инструктор – Андрей Голубев, молодой человек с ярко выраженной славянской внешностью, и не по годам жёсткими чертами лица. Его хорошо знали на заводе, немного побаивались и называли – Товарищем Андреем. У него была репутация комсомольского работника с очень твёрдым характером,  ходили слухи, что он является по совместительству сотрудником КГБ и в ближайшее время займёт кресло первого секретаря райкома, так как нынешний хозяин скоро должен освободить его по возрасту. Ольгин, конечно тоже много слышал об Андрее, но знаком с ним не был, лишь сделал для себя вывод, что произошло что-то очень серьёзное, раз такой человек решил посетить это собрание. Так же оставалось некое разочарование от того, что Кондратьев отсутствовал. В нём теплилась надежда увидеть, как Пётр выступит с отчётным докладом о своей деятельности, как будет поднят вопрос о его аморальном поведении, как этот самонадеянный любитель женского пола начнёт оправдываться, однако ничего этого не случилось.

В глубине души Алексей уже начал жалеть, что пришёл сюда, надо было тихо уйти домой, тем более никаких репрессий в отношении него не последовало бы. Он уже хотел было встать и покинуть зал, но тот же внутренний голос, уже знакомый ему по недавним событиям резко сказал: «Останься, не пожалеешь!».  Ольгин остался и стал ждать.

Наконец, наступила тишина, один из членов комитета вышел микрофону:
- Общее собрание комсомольской организации Саратовского Завода Энергетического Машиностроения объявляется открытым! Слово предоставляется инструктору Районного Комитета Комсомола – Андрею Голубеву! Андрей, прошу!
- Спасибо! – Товарищ Андрей откашлялся и начал говорить.

В начале своей речи он коснулся непростой международной обстановки, затем затронул вопрос о начале подготовки к XXVII Съезду КПСС и о той роли, которая отводится в этом предстоящем событии центральным органам ВЛКСМ, и комсомольским организациям на местах. Не забыв упомянуть, что с данным предприятием его связывает давняя дружба, Андрей наконец-то заговорил о том, ради чего здесь все собрались:

- Итак, на повестке дня у нас один вопрос,  -  выборы вашего нового руководителя!
- А что случилось с Кондратьевым? – донеслось из задних рядов.
- Где Пётр, почему ему не дали слова? – посыпались вопросы.
- Тихо, товарищи, тихо! – Голубев поднял руку.

Зал умолк. Представитель райкома выдержал минутную паузу. Он умел выступать перед аудиторией, ему всегда удавалось в нужный момент сконцентрировать всё внимание на себе, и сейчас наслаждался этим своим умением.  На  лице инструктора появилась еле заметная улыбка.

- Пётр Кондратьев два дня тому назад написал заявление о своём выходе из рядов ВЛКСМ, нам очень жаль, но удерживать его насильно мы не можем, - пояснил Голубев, - В связи с этим вашей ячейке необходим новый лидер, который по своим качествам отвечал бы всем требованиям сегодняшнего дня. Мы в райкоме посовещались, и пришли к выводу, что такой человек у вас есть. Я предлагаю избрать секретарём комсомольского комитета вашей первичной организации – Алексея Ольгина!

Услышав свою фамилию, её обладатель чуть не упал со стула. Он ожидал всего, чего угодно, но не этого. В зале воцарилась гробовая тишина. Ольгин не был активным комсомольцем, никогда особого рвения нигде не проявлял и вдруг – на тебе! А Товарищ Андрей, продолжал:

- Кто хочет высказаться по поводу Алексея? Ребята, проявляем активность! Девушка, Вы хотите что-то сказать? Будьте любезны, выходите к нам!
Алексей посмотрел в сторону, куда обращался инструктор и увидел Толмачёву. Она встала со своего места и прошла на сцену. Голубев подвинул ей микрофон, а сам отошёл.

- Представьтесь, пожалуйста! – произнёс он.
- Юлия Толмачёва, Заготовительный комплекс, - отвечала она, - Алексея Ольгина я знаю давно. Работаю под его началом. Алексей служил в Вооружённых силах, грамотный специалист с высшим образованием, внимателен к своим коллегам по работе, всегда приходит на помощь в случае необходимости. К тому же о нём очень хорошо отзывался Петя Кондратьев, к которому у всех нас самое доброе отношение, несмотря на то, что он выбыл из состава нашей организации. Считаю кандидатуру Алексея Ольгина -  самой подходящей для этого поста. Уверена, в том, что под его руководством мы добьёмся ещё больших успехов!
- Большое спасибо! Очень хорошие слова, – Голубев вновь сменил её у микрофона, - есть ещё желающие выступить? Я так понимаю, что нет. Что же, счётная комиссия готова?
- Готова! – послышался голос из-за стола рядом со сценой.
- Прекрасно! Ставлю вопрос на голосование! Кто за то, чтобы избрать Алексея Ольгина, мастера цеха Заготовительного Комплекса на должность секретаря комитета первичной комсомольской организации Завода энергетического машиностроения, прошу поднять руки!  Кто против? Воздержавшиеся?
- Избран единогласно! – сообщил председатель счётной комиссии.
- Алексей Ольгин, пожалуйста, пройдите к нам! - подвёл итог Голубев.

Избранный встал со стула. Ему не верилось, что всё это сейчас происходит с ним. Уже на сцене ведущий собрание крепко пожал ему руку и предложил сказать несколько слов.

- Я оправдаю оказанное мне доверие, сделаю всё, для того, чтобы нами гордились не только на родном заводе, но и во всём Саратове! - произнёс Ольгин с волнением в голосе, - Вместе мы преодолеем любые трудности!
Раздались продолжительные аплодисменты. Да, сегодня, несомненно, был один из лучших дней в его жизни.
- Поздравляю с первой удачной речью! – сказал ему Товарищ Андрей вполголоса.

Алексей смотрел и смотрел в зал, задержался на Юльке Толмачёвой, их взгляды встретились. Он поймал себя на мысли, что в последнее время часто думает о ней, но вдруг, среди присутствующих увидел того самого черноглазого мужика, с которым  разговаривал у пивного ларька. Мужик теперь был одет по-другому. На нём был синий свитер и модные джинсы. Черноглазый с хитрецой взирал на новоизбранного комсомольского вожака, а Ольгин снял свои запотевшие очки, протёр их платком, и снова одел. Незнакомца на старом месте уже не оказалось. Место, на котором он только что сидел, пустовало. «Какая-то чертовщина,- подумал Ольгин, - наверно это у меня от волнения!»

Ход его мыслей прервал голос Голубева:

- На этом повестка дня нашего собрания исчерпана. Всех благодарю за внимание. Алексей, прошу остаться, нам с Вами необходимо ещё о многом переговорить.

Когда актовый зал опустел, Товарищ Андрей накинул на плечи непромокаемую куртку, взял в руки большой чёрный кожаный портфель и, довольным тоном, сказал  Ольгину:

- Пойдём, введу тебя в курс твоих новых дел!

Они отправились в комсомольский кабинет, который ранее принадлежал Кондратьеву.  По дороге оба хранили молчание. Алексей не знал, что сказать, а райкомовский работник, видя это, не спешил с разговорами. Подойдя к заветной двери, он, несколько замешкавшись, всё же открыл её ключом, зажёг свет и уселся в кресло Петра, указав при этом Алексею на второе,  точно такое же рядом. Какое-то время оба они смотрели друг на друга, первым заговорил старший по должности:

- Возьми ключ, теперь ты хозяин этого помещения, - сказал он.
- Почему я?- сорвалось с губ Ольгина.
- Почему ты?! Поверь, мне это неизвестно, - Андрей достал из кармана пачку «Мальборо», закурил сигарету, и подвинул ближе к центру стола массивную пепельницу, где ещё лежало несколько окурков, оставленных Кондратьевым, - ты ведь куришь? Бери, угощайся!

Ольгин взял сигарету, и щёлкнул зажигалкой. Голубев внимательно следил за каждым его движением.

- Этими сигаретками баловался Петька, знаю, кого-то здесь ими он угощал, кому-то продавал втридорога, но это не важно. Ему они доставались от меня. Я только недавно вернулся в Саратов, был в Польше по линии обмена молодёжными делегациями, и вот, мне рассказали о том, что произошло с Кондратьевым и что там, на самом верху, хотят видеть вместо него тебя. Что же, пусть будет так. Наверно это правильное решение.
- Но у меня ведь совсем нет опыта такой работы, - заметил Ольгин.
- Опыт – дело наживное. На самом деле, в тебе больше плюсов, чем минусов. Мастер цеха, с образованием, служил в Армии, язык у тебя  подвешен, так что не прибедняйся. И ещё, ты ведь постоянно общаешься с рядовыми рабочими завода, знаешь их настроения, чем они живут, дышат. Такой человек сможет легко находить контакт с ними. Вот, скажи, что в их среде говорят о таких, как я, например?
- Плохо говорят. Кто-то не так давно пустил слух, что всем райкомовским сотрудникам повысили оклады и их зарплаты стали в разы больше, чем у рабочих.  Ну а про ваш стол заказов по заводу уже давно ходят легенды.
- Ничтожества! – Андрей поморщился, - Не понимают, что все они - всего лишь ноги с руками, а мы – мозг, который планирует и направляет их действия. Мозгу всегда должно доставаться всё самое лучшее! Его надо кормить!  Без него погибнет весь организм! Подожди, настанет такое время,  когда все эти работяги будут пахать забесплатно, радуясь, что их вообще пускают на работу, а полки магазинов окажутся абсолютно пустыми!
- Неужели такое время действительно настанет? Трудно в это поверить.
- Да, настанет, – со значением в  голосе молвил Андрей, - и очень скоро! Теперь, вернёмся к нашим делам. Вот, я смотрю список членов твоей организации. Она достаточно большая, однако, освобождённым секретарём, каким был Пётр, ты не станешь. Тебе придётся какое-то время совмещать комсомольскую работу с должностью мастера цеха. Потом, когда всё устаканится, и ты покажешь себя с хорошей стороны,  мы тебя возьмём на постоянную идеологическую работу к нам в райком на должность инструктора. Я скоро пойду на повышение, моё место станет свободным, и ты на него идеальный кандидат. Так что вот такие дела, улавливаешь?
- Улавливаю, но совмещать руководство нашей ячейкой с должностью цехового мастера - это выше моих сил, - Ольгин покачал головой.
 - Ну почему же, твоей основной задачей станет обеспечение своевременной уплаты членских взносов, и организация предстоящей демонстрации 7 ноября. Это – самое главное, всё остальное уже второстепенно.
- Даже Ленинские зачёты?
- Зачёты… - Голубев достал из стола Кондратьева пачку заполненных бланков, - Считаем, что все зачёты уже приняты Петром. Вот, посмотри  это внимательно сам, если напротив чьей-то фамилии стоит пробел, просто поставь зачёт и свою подпись, только и всего. Потом я заберу у тебя эти документы.
- Я понял, - Ольгин облегчённо вздохнул, - а как же политинформации?
- Забудь о них пока. Мне известно, что у вас сейчас много работы и Генеральный директор эти мероприятия  не одобряет.
- Ты ведь знаешь, - продолжал Товарищ Андрей, - я начинал в гораздо более тяжёлых условиях, чем ты сейчас. Восемь часов у станка-полуавтомата, а уже потом – комсомольские дела.  Дома – жена, маленькая дочка, пустой холодильник и никаких высокопоставленных родственников. Однако же, как видишь, все трудности  были преодолены. Так что, Леха, не робей! Будет нужно – звони мне домой после восьми вечера или же в рабочее время прямо в райком, а возникнут проблемы - приглашай, приеду, проведём совместно собрание, если потребуется, и решим все вопросы. Да, и вот ещё что. У нас действительно очень хороший стол заказов. Завтра будут ананасы в жестяных банках. Я распоряжусь, чтобы один заказ оставили тебе, после работы заедешь к нам, назовёшься своим именем, скажешь, что от Андрея Голубева,  и получишь его.

Ольгин лишь кивнул в ответ.

- Ну что же, тогда на этом закругляемся, - райкомовский инструктор встал, - ты тут, обживайся, а у меня ещё куча других дел. До встречи, коллега!
- Андрей, - окликнул его Ольгин на выходе, - там, на собрании, в зале, могли оказаться посторонние?
- Исключено, - Голубев покачал головой, - мы это контролировали.
С этими словами он покинул кабинет, громко хлопнув дверью.