Северные ленты или Метель в сочельник Ч. 1, гл. 4

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
СЕВЕРНЫЕ ЛЕНТЫ
 
Глава четвёртая

Ольгин - старший к известию о том, что его сын стал комсомольским вожаком завода, отнёсся совершенно равнодушно.

- С чём тебя и поздравляю, - лишь буркнул он, и снова уткнулся в свою газету.

«Всё это потому, что я не стал освобождённым секретарём, – рассуждал Алексей про себя, - однако, ничего. Перетерплю годик-другой, а там место Голубева в райкоме освободится, он даст мне рекомендацию, и я забуду этот проклятый завод с его шумом и грязью как кошмарный сон! Главное сейчас – не наделать глупостей и обеспечить стопроцентное поступление членских взносов!»

С этими мыслями новоизбранный руководитель лёг спать. Первое, что  он сделал на следующий день утром – обошёл весь завод, подошёл к каждому комсомольцу, благо, список членов организации был на руках, со всеми постарался поговорить, найти общий язык, и, в целом, это ему удалось. Немного дольше, чем с остальными пообщался с Толмачёвой, поблагодарил её за вчерашнее выступление, она же в свою очередь, сказала, что будет рада и в будущем помогать, если это потребуется.

 - А ты не звонил вчера вечером Пете? – вдруг спросила она в самом конце разговора, - Интересно, как он воспринял твоё избрание?
 - У меня нет номера его телефона, - с деланной в голосе грустью отвечал Алексей, -  но я знаю, кому он точно должен быть известен, Товарищу Андрею. Обязательно спрошу, когда с ним снова встречусь.

На самом деле, он, конечно же, звонить Кондратьеву не собирался.

«Надо сделать так, что бы о нём все забыли, как можно быстрее!»- подумал Алексей, возвращаясь в свою конторку, где его ждали обязанности мастера цеха.

Тем не менее, никаких шагов в этом направлении  предпринимать ему не пришлось, через пару дней на дверях комсомольского кабинета сменили табличку, теперь там красовалась его фамилия. После этого  разговоры о бывшем любимце заводских девушек прекратились сами собой.

А у Ольгина началась деятельность в  новом качестве. Всё складывалась для него благополучно. Ситуация с членскими взносами была вполне терпимой. Злостных неплательщиков оказалось всего двое из 154 человек. Они были предупреждены о том, что если не рассчитаются  в недельный срок, будет поднят вопрос об их исключении из комсомола, и  буквально на следующий день Алексей получил от них всё, что они обязаны были выплатить, а ещё через пару недель он был представлен Голубевым Первому секретарю райкома. Аудиенция длилась минут десять, Ольгин узнал, что Первый сам когда-то работал на его родном предприятии, был знаком со многими руководителями, высокий комсомольский чин просил всем  передавать от него приветы.

 - Ты произвёл на него впечатление! – шепнул Товарищ Андрей ему на ухо, когда они уже шли обратно длинными райкомовскими коридорами.

Ноябрьская демонстрация прошла как нельзя лучше, никого зазывать  не потребовалось. Колонна Завода Энергетического машиностроения благодаря комсомольцам Алексея оказалась одной из самых многочисленных, что было положительно отмечено высшим партийным руководством города. Ближе к Новому году Ольгин  предполагал провести итоговое комсомольское собрание, и пригласить туда своего инструктора, однако тот отговорил его:

- А какой во всём этом смысл?! – сказал он, - Взносы платятся исправно, никаких ЧП на предприятии, слава Богу, нет, седьмое ноября у вас прошло просто великолепно. И, самое главное, у нас обоих  хватает своих личных дел, ведь так? Поэтому выбрось всё это из головы до Нового 1985 года! Лучше отдохни, как следует в праздники. Кстати, ты ведь разведённый, а это не есть хорошо. Для успешного продвижения по комсомольской, и в будущем по партийной линии, тебе необходимо жениться. Вот, та деваха, которая за тебя агитировала, очень даже интересная. Так что не упускай момент!

Ольгин и без него уже давно засматривался на Толмачёву, и даже несколько раз порывался её куда-нибудь пригласить, но всякий раз какая-то неведомая сила удерживала его от этого шага. Лишь в последний день уходящего года, когда на работе была укороченная смена, он подошёл к ней, поздравил, пожелал всего наилучшего и подарил плитку шоколада производства ГДР, которая входила в продуктовый набор, полученный им в райкомовском столе заказов.

Новый Год по давно уже сложившейся традиции, вся семья Ольгиных встречала у себя дома. В тот момент, когда праздник был в самом разгаре и по телевизору транслировался  Голубой Огонёк, в их квартире вдруг зазвонил телефон. Алексей снял трубку и произнёс своё обычное в таких случаях:

- Алло, я вас слушаю!

На другом конце провода воцарилось молчание. В нём было что-то мрачное и зловещее.

- Что вы хотите сказать, говорите! - Алексей неожиданно для себя сорвался на крик.

В ответ послышались лишь короткие гудки.

- Не нервничай, - говорила ему мать, - это просто ошиблись номером, успокойся, давай я тебе ещё холодца положу!

Увы, успокоиться Ольгин-младший так и не сумел, не досмотрев передачу,  встал из–за стола, и ушёл спать, сославшись на недомогание. Весь следующий день, первого января, он был рассеян и подавлен, слушал в своей комнате Аркадия Северного, но даже это не восстановило его душевного спокойствия. Ближе к вечеру опять раздался телефонный звонок.

- Я сам подойду! – закричал Алексей, бросившись к аппарату.

В трубке снова была тишина.

- Видно, кого-то очень смущает твой голос, - постарался всё свести к шутке отец, - больше к телефону не подходи, говорить буду я.

1985 год завод Энергетического машиностроения начал с выполнения срочных правительственных заказов для нефтяников. Алексей весь погрузился в работу. Звонки больше не повторялись, и он вскоре совсем забыл о них. Так прошёл январь, февраль, наступил месяц март.

Восьмого марта  он, наконец, решился пригласить Толмачёву в парк Липки, где как раз в это время проходили праздничные мероприятия. Телефона у Юлии не было и Ольгин решил нанести визит ей лично, тем более, что проживала она совсем недалеко. Увы, его ждало разочарование. Пожилая соседка по коммунальной квартире, та самая, что была из тех, кто знает всё про всех, сообщила ему, что этой девушки нет дома, ушла она часа три тому назад, и что за ней приходил молодой человек, очень прилично одетый в пиджаке и при галстуке. Нечего делать, пришлось извиниться и пойти гулять в одиночестве.

Немного подышав свежим  воздухом, поглазев на детишек, которые весело игрались в снежки, неудачливый ухажёр вернулся домой. «Ничего страшного, на Юльке свет клином не сошёлся!» - решил он, и усевшись в любимое кресло, открыв томик Жоржа Сименона, принялся увлечённо читать о приключениях комиссара Мегрэ. Выходные пролетели быстро и незаметно.

В ночь с воскресенья на понедельник ему плохо спалось. Не дожидаясь звонка будильника, Алексей встал, умылся, вышел на кухню, выглянул в окно. На улице не было ни души, уличные фонари тускло освещали начинавший уже слегка подтаивать во дворе снег. Времени было достаточно, но задерживаться не было смысла. Его рабочий день начинался в семь утра, и потому приходилось выходить из дома самым первым. Проверив, не забыт ли пропуск, герой нашего повествования закрыл за собой дверь квартиры и стал спускаться вниз. На лестнице не горел свет, и было так темно, что передвигаться  представлялось возможным, только держась за лестничные перила. Внезапно за спиной раздались чьи-то быстрые шаги.

- Эй, кто там? – не оборачиваясь, спросил он и тут же получил удар тяжёлым металлическим предметом по голове.

Искры брызнули из глаз. Алексей издал сдавленный стон, ноги  подкосились, и его тело скатилось по ступенькам  до следующей лестничной площадки. Нападавший моментально подбежал к нему и нанёс ещё несколько ударов ногами. Ольгин чувствовал, на своём лице чужое дыхание, как чужие руки шарят в  карманах, забирают кошелёк, снимают часы, но сам уже не мог ни открыть рта, чтобы позвать на помощь, ни просто пошевелится.

 «Как всё же это глупо!» – мелькнула у него мысль.

Закончив своё дело, грабитель бросился вниз, на улицу, громко  хлопнула за ним входная дверь парадного подъезда.  Загорелся свет, вышли из своих квартир заспанные, разбуженные шумом соседи, кто-то вскрикнул от ужаса,  кто-то побежал к телефонной будке, а Алексей продолжал лежать  на холодном бетоне. Чьи-то руки заботливо положили под голову подушку. Громко голосила мать. Подоспевшие санитары бережно перенесли пострадавшего в карету «Скорой помощи». Там он на какое-то время отключился.

Сознание вернулось к нему в приёмных покоях районной больницы. С трудом повернув голову по сторонам, Ольгин узнал эти стены, эти лампы дневного света и медицинскую каталку, на которой  сейчас находился. Когда-то давно, в детстве, ему уже приходилось здесь быть с приступом аппендицита.

- Надо же, ничего не изменилось! – прошептали его губы.
- Вы что-то сказали? – над ним наклонился молодой широкоплечий санитар, - Вам не надо сейчас разговаривать!

Алексей попытался перевернуться со спины на бок, но был остановлен медицинским работником.

- Прошу вас, ни в коем случае не двигайтесь,  травмы, которые вы получили -  очень серьёзные, - сказал он с волнением в голосе, - сейчас придёт наш врач – хирург Михаил Петрович  и решит, что с вами делать. А вот и он…

 - Ты мудак! – послышался приближающийся голос врача, подобный раскатам грома, который был обращён к санитару, - какого х..я ты тут пиз..шь с больным?!  В операционную его вези, быстро!

Каталка тронулась, проехала совсем небольшое расстояние и оказалась в просторном, ярко освещённом помещении. Там, в самом центре стоял массивный операционный стол, а чуть в стороне – четыре человека в белых халатах с марлевыми повязками на лице. С помощью санитара они переложили его с каталки на этот стол,  прикрутив к нему руки и ноги кожаными ремнями.

- Сильно ремни, не перетягивайте, засранцы, - снова послышался голос хирурга,  - а то отправите парня к Деве Марии!

Неожиданно  Ольгин увидел себя со стороны. Медики склонились над ним, санитар стоял рядом с входной дверью, а хирург матерился, как сапожник.

- ****ь, вы что натворили, я же говорил, не перетягивать ремни! Залупы вы тухлые! А ну все отошли от него, поганые долбоёбы!

Это были ещё самые мягкие выражения, которыми врач награждал своих подчинённых, а пострадавший тем временем смотрел ему в спину, ничего не понимая.

- Я жив, всё в порядке, - громко сказал Алексей, но ответа не последовало.

Он приблизился к доктору, тот никак не отреагировал на это, метнулся к ассистентам, но и они его не заметили.

Ольгин вдруг понял, что не стоит, а парит в воздухе. Никакой боли больше не ощущалось. Более того, ему стало очень легко и умиротворённо. Подался в сторону и совершенно неожиданно прошёл сквозь стену. Это оказалось очень просто. В больничном коридоре обнаружил своих родителей. Мать плакала, отец пытался её успокоить. Ему стало, очень жаль их, однако что-то подсказывало, что задерживаться здесь больше нельзя. Рядом появилось некое существо, которое поприветствовало его. Весь контакт с ним осуществлялся на каком-то мысленно-телепатическом уровне, этим существом он был увлечён наверх. Беспрепятственно пройдя потолки всех этажей, и миновав крышу больницы, они вдвоём стали подниматься всё выше и выше. Дух захватывало от открывшегося вида неба и звёзд. Впереди был огромный чёрный тоннель, вместе со своим новым спутником Алексей направлялся прямиком туда. К тому тоннелю двигалось огромное множество подобных ему, сопровождаемых такими же странными сущностями. С кем-то было по одному такому, а с кем-то – по двое и даже по трое. В конце тоннеля был виден яркий свет, и все стремились туда, к нему.

- Не бойся, - мысленно сказал его провожатый, - я буду рядом и не дам тебя никому в обиду!

Они понеслись по тоннелю, словно пассажиры в вагоне метро. Скорость всё увеличивалась, а свет приближался, от него исходило тепло и спокойствие, где-то впереди играла очень красивая музыка. Ольгину захотелось скорее достигнуть конечной точки своего путешествия, но его желанию не суждено было осуществиться. Дорогу им преградил другой неизвестный, однако, если тот, кто был рядом, обладал добродушным нравом и, даже каким-то чувством юмора, то этот – второй был более резкий и грубоватый. Он в чём-то упрекал сопровождающего Алексея, а тот в свою очередь возражал. Постепенно их разговор перешёл на повышенные тона.

Этот спор прервал некто третий, более могущественный, от которого исходил яркий свет, подобный тому, который был впереди. Он поднял руку, и спорящие тут же прекратили перепалку.

В следующий миг Алексей остался один. Какая-то сила повлекла его назад, к выходу, предпринятая им попытка сопротивления оказалась бесполезной. 

- Мы ещё увидимся! – летело ему вдогонку мысленное послание.

Он с огромной скоростью летел вниз, снова увидел под собой родной Саратов, крышу больницы, операционную. Потом всё прекратилось, вокруг была лишь кромешная тьма.