Мой первый главврач. часть 1

Прошло семь лет. Институт и специализация по неврологии позади. Ура! Свобода от занятий и экзаменов! Но впереди меня ждал ад. Опять сложности, но другого толка.
Ни до, ни после мне не встречался подобный тому коллективу, в котором я очутилась сразу  после вручения мне  диплома. Когда я вспоминаю сотрудников, то меня посещает мысль, что кто-то решил пошутить, собрав воедино людей с потрясающе скверными  характерами. Я на себе почувствовала,  что такое дедовщина  и  беспричинная  неприязнь. Поликлиника, моё первое  место работы, не  встретила  меня  с  распростёртыми объятиями. Я  молода, энергична, с запасом современных знаний. Они, в большинстве, пятидесятилетние тётечки с уставшими лицами, недовольные и суетливые.

Видимо, эмоционально и  физически истощённые. Мой весёлый нрав  и  задор  их  раздражали. Они  сверх  меры  требовали  консультировать всех подряд. На самом деле, не  все нуждались в неврологической помощи.
Работа мне нравилась, но  только  кабинетная,  а  та, что  касалась   вызовов,  отравляла существование. Территория, обслуживаемая медицинским учреждением, являлась новым районом  с  недавно  возведенными многоэтажками.  По неписанному закону, первые год-полтора   подъёмники  в домах  в  эксплуатацию не вводились.  А терапевты  отсылали меня к пациентам, обитающих, как  правило, на верхних ярусах строений.

Визитов на день насчитывалось не менее шести. Если семейный врач отвечает за один компактный участок, то узкий специалист обслуживает все участки, закреплённые за поликлиникой. А это - пять км. в длину и четыре  км. в ширину. Здания по девять, шестнадцать и  двадцать  этажей. И  даже, если  дом не  новый, лифт частенько  не  работал.

Так что мне приходилось на  девятый, пятнадцатый,  двадцатый  этажи  добираться  на  своих  двоих,  каждый раз утешаясь думами о  покоряющих Эверест скалолазах. Последним, небось, труднее  бывало. Как  позже выяснится, походы на верхушки домов выльются в бесценный опыт, который  в  дальнейшем мне пригодится. Я узнала, что витамины группы "В" вкупе с  витамином "С" и "Алое" способны поднять на ноги и вернуть бодрость совершенно одряхлевшим старикам,  не  встающим  давно  с  постели.

А  у пациента с  инсультом  без   лечения (по причине безденежья и одиночества), но  начавшего двигаться со дня удара, подчас больше шансов  выжить  и  не  остаться  инвалидом,  нежели у получающего  комплекс медикаментозной помощи и находящегося под опекой  родных. И ещё много - много всяких премудростей.

Человек должен сквозь  всё  пройти: черное и белое, хорошее и плохое, верх и низ,  противоположности, неразрывно связанные и всегда сосуществующие вместе.

Одевалась я красиво, но  обувь и одежда быстро снашивались из-за хождений под солнцем, дождём, в снег, гололед, пургу и метель. Каждый раз, выходя  из дома в семь утра и возвращаясь не раньше восьми, считай, позднего вечера, задавалась вопросом: "А доживу ли я так до пенсии?"

Не забуду, как  одна  женщина средних  лет  устроилась  к  нам  на  работу   тоже  неврологом. Она поднялась на четырнадцатый этаж пешком по глухой неосвещённой лестнице. Когда  очутилась  в  нужной квартире, с ней случилась истерика. И пациентка оказывала  врачу помощь - успокаивала, поила травяным чаем. Доктор через несколько дней уволилась.

А главврач учреждения - это особый случай!

Проработала под его началом долгих пять лет. Откуда берутся такие  кадры? Интересно, как назначаются на должность руководителя? Какими достоинствами должен обладать  стоящий  во  главе  коллектива?

Собрания и пятиминутки  начинались с громкого крика, продолжающегося в течение всего мероприятия. По-другому  он, будто,  не умел  говорить. Рёвом  будоражил  и  выводил  из  состояния  равновесия  сотрудников.  Ко мне он   почему-то  относился  крайне  недоброжелательно.  И этого даже не скрывал. Смотрел исподлобья  чуть ли не с презрением. Ну, как бык смотрит на красную тряпку. Я  не могла  найти этому  объяснения.
Как-то  врывается  в  мой  кабинет, взъерошенный,  и  гневно спрашивает:

- Ты  зачем  выдала  больничный  лист  Соренко?

- Он болел.

- Чем?

- Нейродермитом.

- Говоришь нейро -дермитом?  Так  дермит  лечит дер - ма - то -лог!

- Нет разницы! Это не очень  сложное заболевание, и оно под  силу  и терапевтам, и неврологам,  и  дерматологам.

- А почему ты его не послала  к  дер-ма-то-ло-гу?

- Во-первых, дерматолога нет, так как он на курсах повышения квалификации,  и вам это известно! Во-вторых, я сама прекрасно справилась.

- Ты  обязана пациентов  с  дермитами   отсылать  в  кожвендиспансер.

- В том случае, если  диагноз вызывает сомнения. Но вы же знаете, там всегда много народа,  зачем  создавать  больному проблемы? Я выписала супрастин, хлористый кальций, жидкость Костеллани, и процесс регрессировал.

- Мне звонил его директор и сказал, что он (Соренко) ничем не болел, а просто отлынивал от работы.

- Пусть докажет, что не болел.

- Это ты должна убедить меня, что он являлся нетрудоспособным. И, вообще, он бабник  и со всеми спит!

- Меня данная  информация не касается. Это его личное дело.

- А теперь объясни, как этот Соренко попал к тебе?

- Из регистратуры направили.

- Молодых и красивых исключительно к тебе, а старых и кривых к другим?

- Не замечала такого.

- Признайся, у тебя были с ним отношения?

Разговор явно выходил за рамки устава. Мне этот "концерт" надоел, потому как, чем "дальше в лес, тем больше дров".

- Пациент более  десяти  минут на приёме не задерживается. Какие могут быть отношения?

- Запомни,  с  сегодняшнего дня больничный лист ни одному мужчине без моего ведома ты не выпишешь!

Ха - ха - ха! Он  бы поинтересовался, кому, в основном, невролог выдает больничный лист. Это: рабочие заводов: слесари, токари, сварщики, водители самосвалов. Художники, музыканты, журналисты "застревают" у терапевтов, а пьянчужки,  раздалбаи  охотно "спихиваются" другим  специалистам. Но начальнику виднее, он  приказал - я исполняю.

С утра следующего дня я всех занемогших мужичков отсылала к заведующему поликлиникой.

Они, небритые,  в  рабочей амуниции, заполнили приёмную в ожидании разрешения на выдачу больничного листа. На третий день, не увидев среди них ни одного, похожего на Ален Делона, шеф  взмолился:

"Хватит надо мной издеваться! Они не дают мне работать! Сама разбирайся!"
Он по специальности инфекционист и неврологию не знал. Так и не поняла, каким образом он хотел контролировать выдачу больничных листов.
Спустя недели три,  он опять, аки разъярённый лев, вторгается в мой кабинет.

- Полюбуйся! Ты думала усыпить мою бдительность? Ан нет! Я  не  так  прост! Следил  за тобой! И выявил твоих ухажеров! Причём, всех!

На стол передо мной он кладёт листок с перечнем автомобилей и указанием цвета, марки и номера.

-  Сегодня  же отдам  список  гаишнику, а  он  мне  выдаст, кому принадлежат машины.

-  И  к  чему  вам  это?

-  Понимаю, если бы он был один!  Но каждый день менять! Я самолично вижу, как после окончания приёма ты выходишь и садишься то в зелёную, то в белую, то в красную машину! Что это за поведение? Объясни!

Ёжкина  мать! Какой блюститель нравственности! Ладно, с дураком спорить не мудро. Я открываю журнал посещений на дому.

- Взгляните, - предлагаю ему. - Накануне  я  консультировала  больного,  проживающего на  Агрономической. Так?  Как  мне  к  нему  добраться?  Общественного транспорта нет. А это километра  два топать пешком. Оттуда  мне  надо попасть на  улицу  Роз.  Ещё не меньше двух километров. Опять - ни троллейбуса, ни автобуса. Далее идёт улица Тимошенко. С полкилометра. Бульвар Троян - ещё полкилометра. Улица  Бельского - в километре, и последний вызов на проспекте Мира в районе Аэропорта, туда надо  ехать на автобусе. Я попросила одного пациента меня подвезти.

- Какого он возраста?

- Пенсионного. 65 лет.

- Ну, а другие кто?

- Все наши  больные. И, в  основном, уже неработающие. Они каждый день ходят на процедуры  и всегда рады помочь.

- Так  просто?

- Вообще-то, да. Но у них у всех одна проблема - спина и ноги. Как заболит, прибегают, я им блокады делаю. У нас все доктора просят больных подвозить их.

- Меня  другие не интересуют! Как не понимаешь - ты молодая, у всех на виду. Надо же вести себя прилично!

- А что вы усмотрели в моём поведении неприличного?

- Ну, мне не нравится, что ты  пользуешься автомобилями.

- Безусловно, меня  бы устроила телега с лошадью, но в городе только машины.

***

Почему-то  этого  Соренко  главврач   частенько  на  собраниях  упоминал,  возмущаясь  лечением   больных  не  своего  профиля  и  выдачей  листков  нетрудоспособности   всяким  Донжуанам,  видимо,  полагая,  что  заболевают  лишь высоконравственные,  а  сердцееды  не  хворают.  "Засел"  тот  у него в  голове.

А  последний  инцидент  меня  и   вовсе   поразил.  Кишинёв  и  Пловдив - города - побратимы.  Некая  поликлиника   болгарского  города  пригласила  работников нашего  учреждения  в  гости  на  две  недели.

По  данному  поводу  начальник   собрал  всех  в  актовом  зале  и  ознакомил  с  посланием,  заодно  предложив  желающим  отметиться  у  секретаря. При этом неожиданно заявил: "Светлана  не  едет!" Все недоуменно повернули головы в мою сторону. На  этот  раз  он  пребывал  в  благодушном  настроении  и  говорил,  не  повышая  голос.

К  удивлению  многих,  я  спокойно  отнеслась  к  обидной   реплике,  будто  она  адресовалась  не  мне.  Даже, если  бы  он  не  наложил  вето  на  поездку, я  все равно бы не смогла воспользоваться  приглашением  заграничных  коллег. В  это время  я  дожидалась  выдачи  разрешения  из  ОВиР  на  турпоездку  в  ГДР, а  в  течение года  советский  гражданин   не  мог  выезжать  за  рубеж  более  одного  раза. Так что  недружественный  выпад  начальника  меня  не  коснулся. Тем  более,  раньше  я  гостила  в  Софии.   

А вскоре  пришла  радостная  весть.  Он, мой  недоброжелатель,  идёт  на  повышение - руководить огромной  больницей,  т.е.  уходит  из  поликлиники. Как я ликовала! Замечательно! Только жалко тех, кому придётся с ним работать. Казалось, солнце ярче засветило, дышать легче стало.

***

Наверное, минул год. Сижу на приёме. Открывается дверь, и входит бывший заведующий. Я никогда  его  не  вспоминала.  Эту  личность   я  предала  забвению. Он ничего значительного  в  моей  душе  не  оставил. Да  и  я   не  из тех, кто мурыжит в памяти  обиду.  Ведь столько всего прекрасного вокруг  и  тратить эмоции и чувства на случайно повстречавшихся - неразумно.  Пусть живут себе  и  получают удовольствие  от  своей  ядовитой  натуры. Кто знает, может, в  детстве  их нещадно  тиранили,  и   нынче  сами  вымещают обиды на других?

Все дальнейшее походило на сон. Он  вручает  принесенное  с  собой: тёмно-красные  гладиолусы  и  пакет с  копченой рыбиной.

- Мне с Волги привезли.

Думаю, появление инопланетян не возымело бы такого действия, какое оказал на меня его приход.

- Вот решил зайти к тебе. Не ожидала?

Я не могла подобрать слова.

- А пришёл  с хорошим предложением.

Я оглохла. Всё, что происходило, будто не со мной.

- Хочешь  ко  мне на  работу? Специально для тебя введу штатную единицу. Больница нуждается в своём неврологе. Пока вызываем консультанта. Но это не дело.

- Спасибо, - еле слышно выдавила из себя. - Я привыкла к этому месту. Нет.

- Обижена на меня. Но ты пойми. Я  порядочный человек. Семьянин. Коммунист. Поверь, никогда не смотрел налево. И как тебя увидел, всё перевернулось во мне. Помнишь, когда ты пришла устраиваться на работу? Ты - юная, нежная, чистая. Я всё хотел объясниться. С  другой стороны, чтобы это дало? Чувства меня раздирали.

При  виде  тебя  меня  начинало  трусить,   будто электрический  разряд по  телу  проходит. Совладеть  не  мог  с  собой.  Такое -  впервые.  Женат много  лет  и ничего себе не позволял.

Он говорил, говорил, а  до  меня  смысл  будто  не  доходил.

- Я испытывал потребность видеть тебя каждый день, хоть мельком. Утром стоял в вестибюле и поглядывал на часы.  Все считали, что я контролирую  приход сотрудников.  А  я  ждал  твоего появления. Ты здоровалась и  шла дальше. Никогда меня ни о чём не спрашивала, тебе ничего не нужно было. А я всё ждал, что ты придёшь и будешь о чем-то просить, но этого не происходило. Я наблюдал, как ты,  закончив  работу, выходила  из  поликлиники  и садилась в машину. От ревности я готов был растерзать тебя  и  водителя. Когда я  видел, что каждый день подъезжает другой автомобиль,  не знаю, как я  тогда  это  всё  пережил и  не умер от  досады.

А  Соренко?  Ловелас!  Поддалась ты ему или нет, я так и не выяснил. Сколько я пережил из-за того пациента. Когда же все собрались в Болгарию, я перепугался не на шутку. Болгарские мужчины симпатичны. Меня охватил страх, что ты влюбишься в болгарина и останешься там.  Поэтому из моих уст вырвались те слова о запрете поездки.

Хотел, чтоб ты мучилась тоже, как я. Ты разрушала меня. Утром просыпаясь, думал о тебе. Как будто нет других забот. Мир сконцентрировался на тебе. Я  как  бы  выказывал  недовольство  тобой,  а  сам  надеялся, что ты поймешь - за этим всем маскарадом скрываются  глубокие  чувства. Я восхищался тобой, мне все в тебе нравилось - и манера  говорить, и походка, и твои волосы, но в то же время я люто тебя ненавидел, потому что ты мне не принадлежала, и  я  для тебя ничего не значил. Представлял  заболевших  работяг, которых ты осматриваешь, как твои руки прикасаются к  их телам, нащупывая болезненные места,  как  ты заглядываешь им в глаза,  пишешь  им  рецепты, подбадриваешь их... А  я  всего  этого  лишён. Сходил с ума от твоего равнодушия.

Передо  мной  сидел  далеко немолодой человек, седовласый,  наверняка, старше  моих  родителей.  Сколько  неприятных  моментов  он  доставил  мне. А если бы его дочь встретила такое чудовище на своем пути? Ведь своим тупым и жестоким отношением он  взращивал  в  сердцах  других  злость. Руководитель должен быть справедлив, беспристрастен и, по возможности, добр. В моём сознании  остался  этот субъект дьяволом. Он играл с огнём.  Ходил  по лезвию,  разделяющее  дозволенное и недозволенное.

Что  же  те, кто премировал  его  троном   руководителя,  не ознакомили с уставом, регламентирующим  те или иные действия? Он, видать, не  знал,  что  домогательства  к  подчиненным -  должностное  преступление.  А  ведь  он  шёл  по  моим  стопам, "взяв след". Придираясь  по  мелочам  последовательно,  методично,  он  практически  загонял  жертву  в  угол.  Изнурял,  как убегающего от погони зверя,  лишая сил  и  уверенности.   Таким  поведением  он  явил  отвратительную  сторону  жизни,  в   которой  прав  тот, у  кого больше прав.

Я  смотрела  на  него  с  сочувствием.  Он,  внешностью  смахивающий  на  деревенского   тракториста,   мечтал  о  любви,  о  прикосновениях  и  ласках,  о  нежных  словах, о  расставаниях и встречах. Ну, правильно, этого хотят  все: и  молодые, и  старые,  Аполлоны - Квазимоды,  здоровые - больные, стройные - горбатые. Ничего против  не  имею  - пусть  ищет  любовь, но  не на  работе  и  не  в  вверенном  ему  коллективе.

И  он,  жаждущий  мирских  утех,  не  имел  понятия  ни  об  этике,  ни  о  деонтологии. Ладно,  учреждение  сие,  наверное,  заколдовано,  потому  как  пришедшие  ему  на  смену  походили  на  того,  первого:  неумением   толково  организовать  работу  и  уважительно относиться к сотрудникам. 

Читать продолжение -
http://www.proza.ru/2018/06/16/1355