Шмяк с полки бряк

Манюня

  Кошка, в девичестве Машка, с годами превратилась в Манюню. Она появилась на свет от страстной любви простой дворовой кошки и дальнего родственника какого-то отпрыска сиамских кровей.  Это была грациозная красавица светло-дымчатого окраса с тёмными ушками и хвостом, такого же цвета тоненькой полоской вдоль всего хреб-та, где дымка сгущалась, чулочками на  лапках, огромными выразительными глазами, где симметрию нарушал полукруг вокруг правого глаза, похожий на запятую, уходящую к уху. Но со временем живот от частых окотов обвис. Вместо мяуканья она то ли скричигала, то ли каркала. Выражение мордашки было постоянно  хмурым, недовольным жизнью, обиженным, как у какой-нибудь нюни. Вот и прилипла к ней с подачи внуков кличка – Манюня.
  Но, надо сказать, что нрав и привычки этой кошки с годами не менялись, несмотря на все воспитательные меры, в том числе и наказания, применяемые с нашей стороны, чтобы хоть как-то приучить её к порядку. Она не признавала ни одного места для отдыха, которые мы для неё обустраивали – укладывалась там, где хотелось ей. Часто приходилось обходить эту важную персону, развалившуюся посреди ковра. Даже ластясь, она  не прятала когтей, самозабвенно поцарапывая ими наши ноги и руки, точила их не только о косяки дверей, но драла ими мебель, ковровые дорожки, обои.  Вот только наказать этого монстра получалось редко, она ловко ускользала от летящего в неё тапка или другого карающего предмета.

Шмяк под капельницей

  Однажды по весне, проходя под полкой над дверью, я вздрогнула от испуга, когда на меня сверху шмякнулся какой-то странный живой комочек. Я вначале подумала – крысёнок. И отскочила с визгом в сторону. Но, придя в себя, разглядела на полу ново-рождённого котёнка. Следом за ним спрыгнула мать. Наша старушка Манюня окоти-лась в очередной раз, принеся всего одного котёнка, который оказался котиком.   Ма-нюне уже пришла пора выращивать помощника и замену, поэтому решили его оста-вить, подумав, что с котиком будет меньше на одну проблему – не придётся ломать голову, куда девать маленьких котят. Я, на правах крёстной матери, так как котёнок шмякнулся сверху на меня, предложила назвать его Шмяком.
  Когда в первую  же ночь новорождённый своим писком не дал нам выспаться, мы с досадой подумали, какой же капризный котёнок народился.  Но утром Манюня выбежала ко мне на кухню и начала крутиться вокруг моих ног, жалобно мяукая. В это время сынок её, надрываясь, пищал в коробке. Я глянула на мать и увидела большущие глаза, полные тревоги, страха, боли и поняла, что она просит о помощи. Пошла к коробке. Вытащила слепой рыжий комочек оттуда. Стала его осматривать. «О, да я даже догадываюсь, кто твой папка,» - пробормотала  я, вспомнив, как не единожды выгоняла с огорода юного красавца - рыжего поклонника Манюни. Только после этого обнаруживала, что кто-то исправно гадил в мои галоши, стоящие у крыльца. Подозревала, конечно, что это делал в отместку мне рыжий влюблённый, но, как говорится, не пойманный – не вор.
   По поведению мамочки поняла, что всё делаю правильно. Она не фырчала, не воз-мущалась, а только продолжала крутиться вокруг меня и умоляюще мяукала. Я поду-мала, котёнок, как ребёнок. Плачет, если мокрый, голодный или что-то болит. Этот был сухой. Ну, болит или нет, тут мне не разобраться, а вот у старушки-мамочки впол-не не могло быть молока. Вскипятила молочка и попробовала закапать тёпленького пипеткой в рот новорождённому. Он проглотил несколько капель и умолк. Значит, решила я, был голодный. Манюня запрыгнула к нему в коробку, по-матерински нежно что-то намурлыкивая, наверное, кошачью колыбельную. Вскоре в доме всё утихло, но немного погодя новоиспеченный Шмяк снова запищал. Пришлось вставать и снова разогревать молочко. «Ну, что, брат, голод не тётка?» - ворчливо приговаривала я, налаживая молочную капельницу,  рыжик согласно запричмокивал. И так мне пришлось своего крестника вскармливать искусственно, постепенно увеличивая объём «капельницы». И только когда он, наконец, подбежал к кормушке вместе с матерью, я с облегчением вздохнула.

Шмяк обживает квартиру

  Шмяк постепенно обживал квартиру. Когда он впервые попал в прихожую, надолго замер перед шкафом-купе, увидев там своё изображение. Потом лёг на брюшко и на-чал подкрадываться к зеркалу. Замер на минутку перед своим вторым «я», угрожаю-ще фыркнул и кинулся на «незнакомца. Ударившись о зеркало, непонимающе отсту-пил, потом, осторожно подняв переднюю лапку, попытался царапнуть своё отраже-ние, подключил вторую лапку, встав на дыбы. Попрыгал ещё немного перед зеркалом, и, потеряв, наконец, к этому занятию всякий интерес, отправился на поиски новых открытий и приключений, тем более, что в зале его ждала снова встреча с «двойником» - отражением на полированной поверхности стенки. Тут  можно было поноситься с напарником наперегонки – места для этого хватало.
  Убегая от своего безмолвного друга, Шмяк запрыгнул на полочку, где хранилась всякая мелочь, и смёл её своим прыжком на пол. Его это не насторожило и не испугало, наоборот, спрыгнув обратно вниз, он начал играть с упавшими бутылочками, баночками, катая их по ковровым дорожкам. Одна из бутылочек открылась, оставив за собой зелёный ручеёк. Он с затаённым любопытством дотронулся до этого ручейка лапкой.
  Застав его за этим занятием, я сердито прикрикнула на расшалившегося пакостника, топнула ногой, и он пулей исчез из поля видимости, хотя по зелёным пятнышкам от замаранной лапки, можно было догадаться, что он схоронился за шторой. Я ещё не-много потопала ногами, поругалась и решила, что пока  этой порции достаточно для понимания, что так делать нельзя. Проказник показался из схрона минут через пять или десять. «Недолго же тебя мучили угрызения совести, бесстыдник», - попеняла я ему. Он покаянно побрёл в другую комнату.
  Однажды я уже села за стол, чтобы перекусить, только потянулась за колбаской с сыром для бутерброда, как в соседней комнате зазвонил стационарный телефон. Переговорив с позвонившим, возвращаюсь на кухню и что там вижу? Шмяк на столе лакомится колбаской. « Ах, ты, воришка! Что ты творишь!? Нельзя лазить по столам! У тебя своя кормушка, не лезь в мою! Сейчас получишь у меня!» - взорвалась я, устремляясь к столу. Но у проказника только хвостик мелькнул.
   Поев, начала уже мыть посуду, когда эта рыжая хитрюга виновато, бочком-бочком  подкралась ко мне.
- Ну, что, извиняться идёшь? – бросила я с нотками иронии.
- Мяу –мяу,- ластясь ко мне, мурлыкал провинившийся.
А мне вдруг на минуту показалось, что он мурчит «мА-ма, мА-ма». И в душе вдруг во-рохнулось что-то щемяще-счастливое и разлилось тёплотой, как бывало, когда ещё один внук народился.
  В общем, с котятами, как и с ребятами. Им тоже нужны ласка, теплота, внимание, по-нимание и, конечно, в меру строгость. Приходится повозиться, прежде чем добьёшься желаемого, чтобы они, наконец, поняли, что можно делать, а чего нельзя. Шмяк, на удивление, рос понятливым и послушным.

Гроза мышей

  Как-то раз Шмяк не на шутку расшумелся, и я совсем  уж собралась его приструнить как следует, но заметила, что играет он не с игрушками, а с живым мышонком и во-время остановилась. Знаю по опыту, что если кошка гоняется за мышкой, лучше в этот процесс не встревать. Только собьёшь ловца с толку и он может упустить жертву. Так у меня уже было однажды, когда я, испугавшись, что кошка вот-вот потеряет мышь, ре-шила ей помочь, схватив в руки кочергу, но та то ли обидевшись на моё вмешательст-во, то ли посчитав, что я сама хочу поразвлечься, а может, кочерги испугалась, развернулась и убежала, ну, а жертва только этого и ждала, пока я размахнулась, она уже успела скрыться там, где никакой кочергой не достать.
  Долго рыжик носился по комнатам то отпуская, то догоняя мышку. Сколько раз я ус-пела подумать: «Ну, вот, раззява, упустил». Но не тут-то было. Наконец, он приволок свою добычу  к моим ногам, как будто отчитаться, мол, смотри, какой я молодец, не зря хлеб ем. Я погладила довольного Шмяка по шёрстке и похвалила: « Ага, в доме появилась гроза мышей, надеюсь, и крыс». Победитель просто расплылся от похвалы и неги на моих коленях, развалился, подняв лапки вверх, игриво ловил мою руку, гла-дившую его беленький животик.

Знакомство с Мухой

  Однажды солнечным утром выскочил Шмяк за мной на крыльцо. И вдруг, выгнув дугой спину, зафыркал, издавая устращающе дикие звуки. Вытянутый столбиком вверх хвостик ритмично, по-боевому вздрагивал. Я даже расхохоталась от этой его бойцовской позы, когда поняла, что так он отреагировал на встречу с Мухой, небольшой по размерам собачкой, проживающей во дворе. Она выглядывала из конуры. Мне пришлось срочно вмешаться и выполнять роль миротворца, чтобы не случилось драки. Взяла Шмяка на руки, поглаживая, стала его успокаивать, медленно продвигаясь к Мухе, которая уже вылезла из своего жилища. «Это Муха, хорошая собачка, а это Шмяк, славный котик. Нельзя драться, надо дружить,» -  ворковала я, поднося котёнка почти к самому носу собаки. Та вежливо уворачивалась, понимающе повиливая хвостиком. А Шмяк  вырывался из моих рук. Сердечко его билось часто, часто, скорей всего от страха, хотя, кто его знает, передними лапками он пытался, как мне показалось, не защититься, а первым царапнуть мордочку новой знакомой. Но я продолжала, строго приговаривая «нельзя, нельзя!», возвращать на место воинственные лапки. « Свои, свои. Нельзя обижать,» - твердила я, поглаживая и Муху. Потом выпустила котика. Он снова выгнул дугу, но оставался на месте. Муха миролюбиво скрылась в конуре. Я похвалила её и, нащупав в кармане кстати завалявшуюся печенюшку, угостила и ещё раз погладила. Отошла в сторону, Шмяк потянулся за мной. « Ну, вот и молодцы. Познакомились и живите дружно,» - подытожила я и отправилась по своим делам.
  Правда, отношения их ещё какое-то время оставались насторожёнными, но вскоре Шмяк настолько освоился на улице, что когда я при нём выносила Мухе корм, подбе-гал к её кормушке и, не церемонясь, первым снимал пробу. Та, вежливо переминаясь, ждала в сторонке, когда он, насытившись, отойдёт. А позднее и вообще стали напару дружно накушивать из одной миски.
  Муха жила вольной собачьей жизнью, не на цепи. Бегала, где захочет, отдыхала в своём домике, конуре. Любила ходить с нами в лес, разрывая там чьи-то норки. Обя-зательно и везде сопровождала меня по селу. Знакомые даже шутили, что по Мухе можно было вычислить, где её хозяйка: в магазине, на почте или в больнице. И вдруг Муха куда-то пропала. День – нет Мухи, второй, третий, неделю… Искали мы её везде, у всех спрашивали – никто не видел нашей собачки. Такого ещё  не бывало. И мы уже начали думать, что никогда её больше не увидим.
  Где-то в конце второй недели выхожу на улицу, а у крыльца стоит наша пропажа. Я охнула от увиденного. Весь левый бок у неё был ободран до кожи, если можно было так назвать то, что превратилось в сплошную запёкшуюся бордовую корку. Мне вна-чале показалось, что там сквозная рана. Я наклонилась, чтобы лучше разглядеть, что с ней, и, увидев в её глазах слёзы, заплакала сама. «Мушенька, родненькая, да кто же тебя так изуродовал?» - запричитала я. Муха, тихонько и как будто жалуясь на кого-то, поскуливала, виляя хвостом.
  Что с ней случилось, мы так и не смогли выяснить: то ли собаки потрепали, то ли злые люди поиздевались. И всё то время, пока мы её искали, она, где-то надёжно спрятавшись, зализывала  раны, ведь собаки – сами себе лекари. Некоторые люди даже дают им свои незаживающие раны зализать – помогает. Проверено жизненным опытом. Всё это случилось под осень, и я боялась одного, что до холодов у неё не успеет отрасти шерсть, если вообще эта шерсть появится. А в доме она жить не привыкла.
   Но шёрстка потихоньку, помаленьку стала проклёвываться и вскоре надёжно закры-ла всю рану. А вот Муха начала покусывать приходящих к нам гостей и тех, кто шёл мимо дома по дороге. Люди, конечно, жаловались, так что виделся только один вы-ход – садить на цепь. Это стало настоящей трагедией для вольной собаки. Она три дня пролежала молча на  одном и том же месте, где я ловким обманом надела на неё цепь. Не притрагивалась ни к какой пище, отказываясь со мной общаться. А я выгова-ривала ей, что сама виновата, зачем кусалась, что мне перед людьми надоело за неё оправдываться,  выбор был невелик, либо на цепь посадить, либо вообще её убирать. Из двух зол выбрали меньшее. А рядом со своей подружкой лежал и Шмяк, видимо, в знак солидарности примостился в первый же день забастовки. Правда, о еде он не забывал, но поев, возвращался опять к Мухе.
  Мне было тошно на всё это смотреть и пленницу жалко, и мелькала мысль, что не зря она стала кусаться, обозлилась на людей, видимо, всё-таки кто-то из них так над ней поиздевался. Решила на ночку отпустить её с цепи, а утром снова посадить. Так и сделала. Только утром на цепи я не обнаружила ошейника. Муха со Шмяком выгля-дывали из собачьего домика. Ошейник нашёлся за конурой, только оказался он боль-ше не пригоден к использованию, так как был напрочь изгрызен.  Глянула на доволь-ные мордочки друзей и мне показалось, что они  невинно улыбались мне в ответ. «Напару постарались?» - обратилась я к ним. Оба виновато отвели взгляд.

Урок от Петьки

  Постепенно география уличных забегов Шмяка  расширялась. Добрался, наконец, и  до сарая, где обитали куры. Туда они собирались на ночь, засыпая на насестах, а днём сюда заглядывали в гнёзда только те курочки, которым пришла пора снести яичко, остальные же гуляли по вольеру. Заглянул Шмяк и, видимо, удачно. Курочки уже снеслись, в сарайке было пусто, только яйца, пока ещё не собранные, лежали в гнёздах. Пакостливое кошачье любопытство взяло верх. Начал котик  осторожно лапкой яйца переворачивать. Одно вылетело. Покатилось и упало на пол, разбилось. Шмяк спрыгнул, понюхал разбитое яйцо. Попробовал, понравилось. Он забрался обратно и ещё одно яйцо сбросил вниз. Накушавшись досыта, отправился на  большой огород – пугать там воробьёв в малине.
   На следующий день наш гурман снова заглянул курочкам в гнёзда. И опять удачно. А я не могла понять, кто расклёвывает яйца. Спросила у Ани, шестилетней внучки, гос-тившей у меня:
- Анюточка, может, ты нечаянно уронила яйца на пол?
Она любила кормить курочек, а ближе к вечеру собирать яйца из гнёзд в корзинку.
- Нет, бабушка, это не я. О себе я бы не промолчала, - ответила внучка.
Тогда меня даже не насторожило это «о себе», я и внимания на него не обратила. И только когда воришка был обнаружен, поняла, почему она так сказала.
 - Сороки залетают что ли или сами куры?- размышляла я.- Бывает, что несушкам не хватает витаминов, и они начинают клевать свои яйца, но это случается зимой или весной, а не летом.
Стала  добавлять витаминов в корм. Всё равно не помогало. Как вдруг однажды слышу – в курятнике переполох. Побежала туда, вижу – петух гоняет Шмяка, успевая попутно долбить клювом. А сила удара петушиного клюва мне знакома. Я испугалась, что Петька задолбит котика. Крикнула, и маленький разбойник в это время вскарабкался наверх, на крышу, где петух уже не смог бы его достать. А что произошло, я догадалась позже, потому что с этого дня никто не склёвывал больше яйца.
- Видимо, Шмяк на этот раз залез в сарай, когда куры ещё сидели на гнёздах.  Подняли переполох, а Петька поспешил расправиться с воришкой, - предположила я в разговоре с мужем. И тут неожиданно к нам присоединилась Анютка:
- Бабушка, а я давно знала, что это Шмякушка яйца съедает. Когда впервые увидела кожурки от яиц…
- Скорлупки, - поправила я её.
- Ну, да, скорлупки, не перебивай, пожалуйста! Так вот, мне стало интересно, кто же это сделал? И я решила провести расследование.
Тут мы с дедом, улыбнувшись, понимающе переглянулись. Но юного «детектива» на-ши переглядки ещё больше раззадорили.
- На следующий день взяла сарай под наблюдение. Рядом посадила Шмяка. Долго пришлось ждать. Котик задремал,  меня  тоже как-то незаметно разморило, и я засну-ла. Проснулась от того, что Шмякушка снова запрыгнул ко мне  на скамеечку, облизываясь от чего-то вкусненького. И стали дальше наблюдать. Никто в стайку не залетал и не заходил, а вечером опять два яйца были съедены. Я так расстроилась, что заснула и прозевала воришку. Назавтра снова с котиком отправились в дозор. Но, спустя часа два, после дрёмы, Шмяк спрыгнул от меня и направился в сторону сарая. Я подумала, ну, пусть погуляет, мне уже тоже надоело на одном месте сидеть. Только хотела его окликнуть, чтоб побегать напару, как вижу, что он скрылся в сарае. Я следом за ним. И что вы думаете я увидела? Это Шмяк лопает с большим аппетитом яички.
- А почему ты мне ничего не сказала?
И тут прямо на глазах наш сыщик перевоплотился в адвоката.
- Ну, во-первых, Шмяк же не чужой, он, можно сказать, член нашей семьи. И если ему нравятся сырые яйца, почему его за это надо наказывать? Я, например, тоже кушаю то, что мне нравится.  Ты постоянно спрашиваешь у меня, что лучше приготовить. А наш рыжик получает то, что мы не доели. Во-вторых, ты сама меня учила, что ябедни-чать нехорошо. А Шмякушка – мой друг. Стучать на друзей – последнее дело.
Тут дед отвернулся и, закрыв рот ладонью, издал какой-то странный звук, похожий на хрюканье.
- Тем более, - повысил свой голос адвокат в ответ на непростительную выходку деда, - что я не считаю его виноватым. Бабуль, яиц же полно, ну, что вам жалко, если котик тоже полакомится ими?
С этими словами она отправилась, наверное, на поиски Шмяка.
- А ведь в чём-то она права, - подытожил дед.
   Вечером, поливая цветы, я случайно услышала, как внучка на веранде, поглаживая котика, выговаривала ему:
- Знаешь, Шмякушка, а перед дедом с бабушкой надо всё-таки извиниться. Хоть я тебя и защищала, но ты поступил, действительно, как воришка. Вот знай, что нельзя ничего брать без спросу – это очень плохо. Мы оба виноваты. Ты не знал этого да и не мог попросить у бабушки. А я-то могла.
  Вскоре они уже стояли перед нами, прося прощения.
- Да в деревне испокон веку было заведено, что хозяева не доели, то отдавалось кош-кам да собакам, - смягчившись, пояснила я внучке.
 Но тут же было принято соглашение – пересмотреть меню Шмяка (который с тех пор обходил сарайку стороной), и включить в него сырые яйца.

Шмяк с крыши бряк

  Рано, в прохладе летнего утра, вышла я на огород – с сорняками повоевать. Увяза-лась за мной и внучка, да и Шмяк не проспал этого момента. Начал носиться, прячась в бороздах между грядками, но быстро это ему надоело, потому что никто его там ис-кать и не собирался – нам было не до игр. Он ловко вскарабкался на крышу дома, ви-димо, природные инстинкты  проснулись при виде воробьёв. Но начинающему охот-нику чего-то ещё не хватало: то ли выдержки, то ли ловкости, а может, хитрости – во-робьишки успевали ускользнуть у него из-под носа. Наверное, эти неудачи его рас-строили и в то же время раззадорили.
- Смотри, бабушка, Шмяк в охотника играет,- рассмеялась Аня.
- А он и есть охотник и даже хищник, - уточнила я.
- Ну, ты, ба, загнула. Наш Шмякушка – хищник?! – недоверчиво глянула на меня внуч-ка.
- Да, гены, знаешь ли, пальцем не выковырнешь, - продолжила я.
- А гены – это такие мальчики, да? У нас в садике, в нашей группе, тоже был Гена Мальцев.
- Нет, гены – это не мальчики. Это малюсенькие составные части каждого живого ор-ганизма. Но на их плечах лежит огромная ответственность за то, как будет работать и выглядеть каждая клеточка организма в целом. Гены  определяют  наследственные признаки организмов, передающиеся от родителей потомству. Вот ты сама говоришь, что у тебя глаза, как у папы, а волосы мамины. Эти признаки передались тебе с помо-щью маленьких генов по наследству от папы и мамы, а я ещё добавлю, что от дедушки -  характер. А вот походка -  копия моя. Поняла?
-Да… Ну, от папы с мамой понятно, а вы с дедом тут причём?
- Так гены же передаются по наследству. Мы с дедом передали твоей маме, а она – тебе.
- Всё ясно. А я вырасту и передам своим деткам, да?
- Обязательно, - рассмеялась я. Так вот когда-то все животные жили в дикой природе, отдельно от людей. Но человеку стало одиноко, и он начал присматриваться к ним и подумал: «А что если попробовать приручить, например, козу или корову, чтобы в доме было постоянно свежее молочко, а не от случая к случаю, когда повезёт их отловить, связать и подоить. Сказано – сделано.
- Трудно, наверное, было приручать, - вздохнула Аня.
- Да уж, думаю, нелегко, - подтвердила я. До сих пор в некоторых возьмёт да и аукнется их далёкое дикое прошлое, особенно у первотёлок – это молодые тёлочки, которые впервые отелились, то есть, родили телёночка. Могут и хозяйку лягнуть, не смотря на то, что она их с детства растила, кормила, и ведро во время дойки опрокинуть. И приходится их по-новому приручать – привязывать и ноги спутывать. Ну, и добром, и ласковыми уговорами добьёшься, наконец, своего. Так и наши предки действовали. А так как появилось хозяйство, значит, надо было искать помощника-сторожа. Вот тут выбор пал на собаку. И с годами человек всё больше убеждался в правильности этого выбора, потому что собака стала  нам лучшим и надёжным другом. Чтобы расширить, увеличить длину своих походов, разные тяжести перевозить, землю пахать, понадобилась лошадка. А вот кто сам пришёл к человеку, хотя их никто не приглашал, так это грызуны – мыши, крысы – любители поживиться на всё готовенькое. Но человек уже заметил, что в природе на них хорошо охотятся кошки. Вот так, по милости грызунов, в доме и оказались кошки.
- Ой, бабулечка, смотри, - резво вскочила Аня с корточек, - Шмяк тонет! И понеслась к бочке с водой, где барахтался котёнок.
К этой бочке, стоявшей под потоком, слетались воробышки на водопой. Видимо, наша рыжая бестия, решила внезапно врезаться  в пьющую воробьиную толпу прямо с крыши, но что-то опять неправильно рассчитала в траектории полёта. Птахи шумно вспорхнули ввысь, а горе охотник, неудачно приземлившись, сорвался с кромки бочки в воду. И я поспешила на выручку, сорвав первую попавшую под руку тряпку с верёвки, подала её Анютке. Та начала  бережно протирать купальщика, что-то сюсюкая по ходу. Я тоже ободряюще поддакнула:
 - Крепись, котёнок, котярой будешь. Как говорят – первый блин комом.
Но не удержалась и хохотнула, глядя по очереди на котёнка и на внучку:
-  А вообще-то, подозреваю, ребята, что лишние килограммы от вкусной пищи не дали долететь до цели и потянули ко дну.
В ответ, как мне показалось, прозвучало глуповато- пристыженное «Мя».
- Да что там, на роду у тебя, видать написано, Шмяк, то с полки, то с крыши бряк. Ин-дейцы, думаю, так бы тебя и назвали – Шмяк с полки бряк. Да, брат, жизнь научит те-бя ещё многому, а сейчас обсыхай на солнышке да слушай, как воробьи над тобой потешаются, ну, прямо, ухохатываются.
Последние мои слова он дослушивал, развалившись на досках, жмурясь,  благостно купаясь в солнечном тепле.


   Взяли на рыбалку

  Любил Шмяк потереться о дедовы сапоги, когда тот возвращался с рыбалки.
- Чует запах рыбы, – улыбался дед.
И стал ему подкидывать мелких чебачков, карасиков. Шмяк, урча от удовольствия, тащил добычу в потайной уголок, даже с Мухой не хотел делиться, хотя та, кстати, на рыбалку бегала, а вот рыбу не ела. Вскоре он стал встречать деда ещё на повороте к дому. Подпрыгивал и карабкался по спине рыбака, усаживаясь на плече. Тот шутил:
- Ну, вот опять оседлал старика. Придётся рыбёшкой откупаться.
  А тут приехали старшие внуки, Сеня с Максимом, погостить и увидели эту сцену.
- Деда Витя, - крикнул Сеня, - вообще-то это твоё имя означает – победитель, но тако-
вым чувствует себя, по-моему, твой халявный пассажир. Посмотри, как важно въезжа-
ет во владения свои. Да это же настоящий  рыбачий символ. Да! У охотников на плече
 – сокол, а у рыбака – Шмяк.
Все дружно рассмеялись, а дедушка, угостив соскочившего с плеча котика рыбкой, от-
ветил:
- Важничает. Потому как ждёт и  первым меня с рыбалки встречает.
-Ого, дед, а улов у тебя сегодня удачный! – восхищённо ахнул Максим. – А давайте
 завтра все вместе на рыбалку махнём! – предложил он.
- Да, деда Витя, с ухой на берегу,- подхватил Сеня.
- И нас с бабушкой возьмите, - вклинилась Анютка в разговор.
- Ну, хорошо, если погода позволит, - кивнул согласно дед.
  На следующий день погода позволила – ясная, солнечная, с лёгким ветерком. По-
раньше управившись по дому, все засобирались на природу. Сеня с Максимом вывели
 свои застоявшиеся велосипеды, на что дед строго заметил:
- Увезёте провизию, которую бабушка с Анютой наготовили. А мы, чай, не баре, пе-
шочком дойдём. Тут до речки – рукой подать.
  Наконец, закрыв дом на замок, все отправились в путь. Шмяку  был дан наказ – оста-
ваться на хозяйстве, так как Муха всегда сопровождала деда на рыбалку, и сегодня
внуки уже освободили её от цепи. Прошли мы метров двадцать от силы, как Аня, тя-
жело вздохнув, промолвила:
- А всё-таки жаль, что Шмяка с собой не взяли.
Не успела она закончить, как тявкнула Муха. Мы оглянулись, а к нам пулей летел
 кот.
- Только вспомни чёрта, а он уж тут как тут, - рассмеялась я.
Самовольник, не останавливаясь, с ходу заскочил деду на спину, потом на плечо.
- Ах ты, неслух, - пожурил его тот. – На кого же ты дом оставил? Да, ладно, поехали, -
довольно быстро принял он сторону Шмяка, - посмотришь, как рыбка ловится.
  На берегу внуки уже успели отвязать лодку. Первой в неё по привычке запрыгнула
Муха и заняла своё место на корме. Не успели ребята оглянуться, а за ней уже после-
довал Шмяк, как будто для него это было делом привычным.
- Наш пострел везде поспел, - хохотнул Сеня.
Они с Максом пропустили деда, опустившегося на среднюю беседку, а сами уселись
за вёсла и поплыли проверять сети.
  Мы с Аней облюбовали удобное место на берегу возле большой коряги, на которой
можно было всем свободно разместиться. Раскинули скатерть-самобранку, выложили
на неё огурчики, помидорчики, зелёный лучок, укроп – всё с грядки, варёные яйца,
пирожки с картошкой, с мясом и повидлом, блинчики и шанежки с творогом, булочки,
свежую сметану, квас, хлеб. А вскоре и рыбаки явились с неплохим уловом.
- Ну, вы, мать, расстарались, - восхищённо крякнул дед, взглянув на нашу скатерть-
самобранку.
- Так ведь с вашим уловом дело тёмное, ненадёжное – поймается рыбка или нет –
неясно. А если бы ничего не попало – в пустой котелок сидели да смотрели, тут же
отреагировала Аня.
  Пока мы с внучкой рыбу чистили, дед забил колышки рогатые в землю, накинул на
них прочную перекладину, на которую навесил вместительный котелок. Внуки уже та-
щили хворост для костра. С ними носились и Муха со Шмяком. Запалили костёр. Сеня
с Максимом отправились за очередной порцией хвороста, и за общими хлопотами
как-то никто и не заметил отсутствия собачки с котом. И тут вдруг они напомнили о
себе. Мы услышали жалобное мяуканье Шмяка, взывающего к помощи, и тявканье
Мухи. Все поспешили на зов и вскоре обнаружили эту парочку. Кот сидел высоко на
дереве, а собачка, видимо, подбадривала его своим лаем, будто говоря: «Ну, давай
спускайся, не бойся». Но котик, это было заметно по его несчастному виду, боялся.
Дед присоединился к Мухе:
- Что, ваше высочество, голова закружилась от успехов?
-Мя, - послышалось в ответ.
- Что? Боитесь? Как-то невнятно ответили, - подыграл Сеня.
Шмяк еле слышно «мякнул».
- Ну, совсем затух, - покачал сокрушённо головой дед.
И мы начали наперебой успокаивать трусишку и звать его вниз, но он продолжал си-
деть  на одном и том же сучке и истошно мяукать, наверное, кричал:
- Я боюсь! Помогите же мне!
- Да боится он, деда, неужели не видите »? - не вытерпела Аня. – Он на такой высоте,
поди, впервые. Это, как на колесе обозрения. Я когда первый раз на нём поднялась,
так у меня дух выскочил от страха.
- А у тебя, Шмяк, ещё не выскочил дух? – крикнул Максим.
- Мяу! – выдал уверенно котик.
- Слышь, не трусь. Сейчас полезем помогать тебе, понял? – обнадёжил его Сеня.
-Мя, - послышалось сверху.
- Понятливый, стервец, - кивнул дед.
- Можно, деда, я за ним полезу. Я лёгонькая, подо мной ни одна веточка не прогнёт-
ся, - умоляюще попросила Аня.
- Нет! Не женское это дело – по деревьям лазить, когда мужики есть, - отрезал дед.
- Конечно, полностью  согласен. Давайте я попробую,- предложил Макс.
- Нет, я! – перебил Сеня.
- А ты когда-нибудь лазил по деревьям? – уточнил дед, обращаясь к Максиму.
- Нет. Но когда-то же надо начинать.
- Ну, давай! Ты всё-таки полегче Сени. А то тут ветки-то не очень толстые. Его могут
не выдержать. А мы тебя будем снизу вести. Слушай наши подсказки.
 - Хорошо, - с этими словами Максим ухватился за ствол дерева руками, ловко оттолк-
нувшись  ногами, вскарабкался до первой ветки. Поднатужился, закрепился на ней и
потянулся за следующей веткой.
- Молодец! – похвалил дед,- вниз не смотри. Всё правильно делаешь, да, вот за эту
ветку цепляйся, она потолще. Ещё чуть-чуть подтянись. Вот так. А справа толстенький
сучок  торчит, можешь на него смело опереться ногой. Молодец! Вниз не смотреть! А
теперь слева видишь толстую ветку? Да, вот эту. Хватайся за неё. Ну, помоги ногами,
подтянись до неё. Так, обхватывай ствол крепче правой рукой.
  В это время под левой ногой Макса ветка затрещала и обломилась. Мы все разом ох-
нули, Аня даже взвизгнула.
- Подтяни повыше  левую ногу, там крепенький сучок. Вот так. Молодец!
Только после этого дед сердито оглянулся на нас:
- Слабонервных прошу уйти отсюда к костру, там уже уха, наверное, кипит.
Аня захватила рот обеими ладошками, но осталась возле дерева. А Максим дважды
успел перехватить новые ветки за это время. Когда до Шмяка оставалось совсем не-
много, опять угрожающе прогнулась ветка под спасателем, но снизу слышался только
голос деда, хотя у Ани глаза наполнились слезами, но она не отрывала рук ото рта.
- Так, снимай кота и сади его на плечо, ему не привыкать там ездить. Руки у тебя долж-
ны оставаться свободными, - повёл дед Максима со Шмяком обратно на землю. И
когда до неё оставалось метра два, кот спрыгнул с плеча Макса прямо на плечи деду,
который стоял у ствола и готовился принять их на руки.
- Фу, чертяка, чуть с ног не сбил. Ну, с возвращением, трусишка, - радостно выдохнул
он.
    И все ринулись к костру, который готов был уже угаснуть, так как никто за ним не сле-
дил, что и не дало возможности ухе сбежать из котелка. Подбросив в костёр хвороста,
все уселись на корягу, заедая пережитые страхи тем, что было на скатерти- самобран-
ке. И под эти вкусности забурлило вместе с ухой в котелке оживлённое обсуждение слу-
чившегося.
- Шмяк, как ты оказался на дереве, что тебя туда загнало? – начала Аня, как будто хво-
ростинку в костёр бросила. Кот, уже накормленный ею, сыто развалился у ног девочки.
- Я думаю, что его кто-то напугал, - предположил Макс, уплетая пирожок с повидлом.
- Да, мне тоже кажется, что он кого-то в лесу спугнул, - подхватил Сеня, дожёвывая
 блинчик с творогом,- тот бросился наутёк и испугал этим Шмяка.
- А кто это мог быть? – давясь от переизбытка чувств огурцом, уточнила Аня.
- Да кто угодно. Может, птаха какая-нибудь или ёжик, - бросил в ответ Сеня.
 - А мне кажется, что котик ошалел от всех пережитых  сегодня впечатлений. Смотрите,
впервые сплавал сегодня на лодке с вами, а этого даже многие люди боятся.
- Я, например, - встряла Аня.
- Вот видите, - продолжила я, - посмотрел, как рыба ловится, попал в чащу незнакомого леса, - и вот все эти неизведанные ранее события вознесли его на верх блаженства, то бишь, на дерево, где он опомнился да как глянул вниз – и стало ему страшно. Вот  и на-чал истошно звать на помощь.
- А по мне, так его туда загнало неуёмное любопытство. Он же по деревьям никогда ещё не лазил, - высказал и дед своё мнение.
В общем, когда поспела уха, мы решили, что все наши предположения могут оказаться верными, ведь сам виновник этих обсуждений не мог сказать, что его занесло на дерево на самом деле. Но то, что он сегодня и из Максима сделал верхолаза – это единогласно было признано его заслугой.
- Макс, а страшно было? – округлила глазёнки Аня.
- Да, - чуть замешкавшись, честно признался новоиспечённый верхолаз. – Но инструктор надёжный попался.
Тут они с дедом многозначительно переглянулись, рассмеялись, хлопнув встретивши-мися ладошками под одобрительный всплеск аплодисментов всех собравшихся у кост-ра.