Мои вершины Часть 4

    Итак, в мои неполные двадцать два года я женился, перейдя на третий курс института.
Конечно, комнату мне никто не дал, а снять жильё в те времена об этом никто даже и не думал. Я жил в своей комнате, жена жила в своей в общежитии. То, что мы успели с ней сотворить во время медового месяца в Алма-Ате, явилось тем, что на своём четвёртом курсе она оказалась беременной.

Нужно было понимать, что это далеко не радостное известие. Но, когда моя мама сказала: «Дети, смотрите не предохраняйтесь, это вредно, будет ребёночек, вырастим». Мы, конечно, развесили уши, гормоны бурлили, и понеслись во все тяжкие. Я – хоть что-то понимал в медицине, жена – ничего. Но гормоны оказались сильнее всяких понятий. Кто-то извне снял с нас запрет, а, ведь, мы собирались предохраняться. Но слова мамы и мысль, что ещё жива была моя бабушка и подрастала сестра семиклассница, этот запрет напрочь сняли!

Нужно всегда помнить, что молодожёнами в медовый месяц и ещё много позже движет вовсе не любовь, ими движут только гормоны и ПРИРОДА. Кто откажется от того, когда перед тобой прелестное молодое существо – твоя законная жена, обнимающая тебя в постели и желающая всего этого и в этот момент никаких других желаний у неё больше нет. Мы – одни в квартире и делали, что хотели. И не один раз в день.
Ну а результат через месяц уже в институте не заставил себя ждать. Для неё это было естественно: она стала женщиной, а для меня – ушат холодной воды на голову: я – муж, и первый раз владел женщиной сколько хотел.

А мои мальчики по комнате в общежитии брали девочек на улице и приводили их в комнату и тоже владели ими сколько хотели и с них, как с гусей вода. Все были довольны. Так длилось два года до моей свадьбы. Я мог свободно воспользоваться такими девочками. Но отлично знал, чем это может кончится. И не делал этого, хотя очень хотелось! В результате в конце второго курса все семь мальчиков уехали с венерическими заболеваниями, да ещё исключёнными из института и из комсомола. Внезапно нагрянула проверка- ректор генерал-лейтенант Муравьев (личный друг Брежнева) застал всех семерых с девочками, порвал студенческие билеты и в 24 часа- освободить общежитие и институт. Я часто ночевал у своей родной тётки и в этот раз меня не было. Так я остался цел и в институте. Урок! Урок! Урок!
Комнату закрыли, а меня перевели в другую.
                ***
Это была тоже вершина, Я эту вершину прошел! И остался цел.
Много позже уже в настоящих горах я буду часто оказываться в ситуациях, когда висишь над пропастью и надежда только на страховочные крючья и верёвки, на которых ты повис и на товарищей по команде, которые тебя вытаскивают. И гор будет много, и случаев таких будет много.
                ***
Но пословица: Ученье – свет, а неученых – тьма!» сопровождала меня всю жизнь вот с этой самой комнаты в общежитии. Но я не зарекался на всю жизнь, не зная ещё, что меня ждёт впереди через много лет.

Я падал в пропасти, я падал на скоростных спусках на горных лыжах, но товарищи по команде всегда выручали. А, вот, от настоящих жизненных ситуаций выручать уже было некому. Это уже нужно было делать самому. Я никогда не пользовался горячительными напитками и всегда любил ясность ума и даже, когда жизнь шла в пике, то я не старался залить это чем –нибудь, а брал ум в руки, терпение.

Как вчера по ТВ праздновали Юбилей великого нашего дирижёра Владимира Федосеева, и он сказал, что в жизни нужна Любовь и Терпение! И это было.

                ***

Сложностей с женой и ещё беременной было много. Она мужественно ходила на лекции и терпела все невзгоды токсикоза и прочих вещей и всегда хотела есть. Я выбегал из аудитории на три минуты раньше звонка и бежал в буфет, чтобы ждать её уже пирожками и чаем. Когда я стал работать на кафедре, то вместе со стипендией у меня уже было восемьдесят рублей в месяц, и мы могли позволить себе обедать в приличном кафе на Васильевском острове, которое тогда назвалось «Лондон». Официантки в накрахмаленных белых передниках и таких же заколках на голове всегда приветливо улыбались нам. Общежитие было в одной остановке от кафе.
Ребёнок попросился на белый свет, когда ей осталось сдать два экзамена, и ей перенесли их на осень. Это был тогда диковинный вид – беременная студентка. Я сдал сессию, и мы улетели в Алма-Ату уже втроём.
               

                ***
Она оставалась у моих родителей до ноября месяца, чтобы максимально выкормить ребёнка грудью. Я же с первого сентября ходил на её лекции и лабораторные работы. А свои лекции переписывал у наших ребят. Через месяц меня уже знал весь её факультет и в суматохе лабораторных работ преподаватели по практике не замечали в чью зачетку они ставят зачет. Своё я тоже не пропускал. И, когда она приехала, то у неё были все лекции и лабораторные работы, успешно сдала два экзамена и продолжала учиться как ни в чем н бывало.

                ***

Начался мой четвертый курс, а её пятый.

Однажды ко мне подошёл парень из нашей группы. Мы звали его Алик или Альберт. Он был намного старше нас.
Он тогда сказал мне: «Валера, я плавал на атомном ледоколе «Ленин», я был радиометристом и весь облучён радиоактивностью. Мне осталось жить лет пять и у меня белокровие. Давай уговорим декана, что окончим за год два курса сразу. Мне жалко этих лет, но я хочу умереть со специальностью».
Это было странно для меня, но в то же время я мог догнать бы жену, ведь она была на курс старше меня. Идея была заманчивая. На другой день мы записались к декану на приём. Но он принял нас сразу. После нашего сообщения он долго молчал, но потом сказал: «Идёт, но при условии – одни пятёрки». Мы согласились.

Началась безжалостная штурмовка наук. Методички мы получили в деканате. К зиме мы уже сдавали за четвёртый курс. Сессии ещё не было, и преподаватели охотно шли на экзамен у нас. Лабораторные работы и курсовые проекты делали быстро, что было не ясно, спрашивали у преподавателей. Экзамены были сданы на отлично и в зачётках у обоих стояла запись: «Переведён на пятый курс». Таким образом, повторив то же самое в следующую половину года, мы сдавали летнюю сессию уже в другой группе и были переведены на шестой курс.  Это были группы поступления в институт на год раньше нас.

 Дипломный проект писали летом, и к началу зимы вместе с двумя поляками и тремя венграми мы защитили дипломные проекты и окончили институт. Поляки тогда уезжали в аспирантуру в США, а у нас о таком даже слышно не было.

Я устроился на работу временно на радиостанцию. Она была за городом и была секретной. Но ещё сто двадцать рублей мне не помешали. За это время послал семнадцать писем в разные города центральной части России (или СССР), что мы два инженера и у нас будет двое детей. Пришло пятнадцать отказов, а из Волгограда пришла телеграмма: «Предоставим два места в Волгоградском управлении связи, квартиру предоставим через полгода».

А жену уже на пятом курсе распределили в Белгород. Но деканат её перераспределил и нам выдали красный талон. Это означало предоставление квартиры. Диплом она защищала, будучи ещё раз беременной, а старший ребёнок жил у моих родителей.
Я очень благодарен Альберту за то, что мы с ним взяли эту вершину. Больше я о нём ничего не слышал.

В яваре 1965 года мы с женой вышли из поезда на перрон Волгограда. Был сильный мороз и ветер. Из управления связи нас отвезли в гостиницу «Интурист». Жильё обещали через полгода. А пока нашли нам частную квартиру.
Начиналась другая жизнь. И это было эквивалентно штурму одной из вершин, хотя бы в СССР. Только через десять лет наши некоторые однокурсники её и мои получили первые квартиры, а мы этим же летом получили двухкомнатную квартиру, куда я привёз из роддома новорождённую дочь, а старшего нам привезли ещё в феврале этого года и все эти месяцы до переезда в квартиру он назвал нас дядя и тётя. Такие издержки были.

Только через несколько лет я снова окажусь в горах.

Я не поехал на Тянь –Шань, а 15 июля 1973 года в ущелье Малой Алмаатинки обрушился гигантский сель, где была наша горная турбаза. Новые туристы прощались с только что вернувшимися из похода старыми туристами. Все они погибли.

 Эта катастрофа остаётся одной из самых тёмных катастроф в истории Алма-Аты. Но плотина уже была построена и только благодаря находке инженеров этой плотине не дали переполнится водой и новый сель остановился у самого верхнего края её и не рухнул на город. Как это было уже трижды в разные годы.

6 августа 2021 год.
На фото моренное озеро из которого сорвался сель 15 июля 1873 года. Подробно о причинах в следующей главе.

Продолжение следует