Семь невест из Прохоровки-5

В НАЧАЛО http://proza.ru/2021/03/09/1508

Свою девичью Весну встретила не только Маша. Она наступила и у Моти, и у Муси. Но если Мотина Весна это тихая, спокойная влюблённость, романтика и мечты, то Весна шестнадцатилетней Муси бурная. Её словно в шторм кидало из стороны в сторону, от одного парня к другому, она легко сходилась с ними и так же легко уходила от них.  Её поведение пугало Машу и Мотю, а попытка поговорить с ней на эту тему не увенчалась успехом. Муся и слушать сестёр не стала.
- Не читайте мне морали! Это моя жизнь и я буду жить так, как нравится мне, а не вам! – заявила  Муся и попросила коменданта общежития переселить её от сестёр в другую комнату. И хорошо, что комендант поняла в чём причина и отказала в переселении до получения согласия от старших сестёр.
Мотя встретила свою первую любовь в училище. Она ещё училась на последнем курсе училища, а он был преподавателем. Уроков в её группе у него не было и впервые Мотя обратила на него внимание на тематическом вечере, посвящённом прорыву блокады Ленинграда. На этом же вечере Мотя узнала, что Константин Иванович родился в Ленинграде за три года до начала войны, пережил блокаду ребёнком , потерял старшую сестричку, а потом, получив похоронку на отца, они  вместе с матерью уже после прорыва блокады отправились в эти края, так как здесь жила бабушка,  мать его матери. 
 На вечере Мотя много узнала не только о Константине Ивановиче, но и  вообще о блокаде. Показывали фильмы, пели песни о Ленинграде и выступил Он, как переживший блокаду.
Как же красиво он говорил! А какой голос у него красивый! Мотя слушала, затаив дыхание и удивлялась, какие равнодушные лица у многих учащихся. Неужели они ничего не поняли, неужели на них не подействовали воспоминания  человека пережившего блокаду ребёнком? А Мотю тронули до слёз его воспоминания. Она представила маленького мальчика голодного и замёрзшего, часто одного в холодной квартире, представила, как ему было страшно и он плакал. 
Не меньше года она тихо страдала, боясь признаться даже себе в том, что влюблена. Ни с кем не поделилась своими переживаниями, даже маме Стеше ничего не сказала. . В этом она ей помочь не сможет. 
Константин Иванович часто заходил в учебную часть училища, где работала Мотя, но никогда ни с кем не разговаривал, Возьмёт журнал или какие-либо документы и уходит. Мотя хотела сама с ним заговорить, что-либо спросить, но не могла придумать, что именно спросить? Да и куда там ей что-то спрашивать, когда она старалась запрятаться как можно дальше и не показывать своё вдруг покрасневшее лицо.
 А однажды во время своего обеденного перерыва Мотя, возвращаясь из столовой, зашла в библиотеку училища, так как библиотекарь Алёна сообщила ей, что поступил её любимый  журнал «Ровесник».
- Алёна, дай, пожалуйста, новый журнал, я посмотрю, пока ещё перерыв не закончился, - попросила Мотя, войдя в библиотеку.
- Ой, а не получится почитать,  его читают сейчас, - ответила Алёна и посмотрела  в сторону мужчины, сидевшего за одним из столиков читального зала. Мотя не обратила внимание на него, так как расположился он за столиком находившимся за большой раскидистой пальмой.  Ей стало интересно, кто же это опередил её сегодня? Хотела пройти, но мужчина, видно услышал их разговор с библиотекарем, сам поднялся и подошёл.
- О, Матрёна Ивановна, вы тоже любите этот журнальчик? – это был Константин Иванович, - Я правда, не часто его читаю, но слышал, что в этом номере интересная статья о Ленинграде, вот и зашёл почитать.
Для Моти это было неожиданно и её лицо мгновенно покрылось сильным румянцем. Вот уж это покраснение, всегда выдававшее её волнение! И как от него избавиться?
- - Я уступаю журнал вам, - сказал Константин Иванович, - Читайте! И посмотрите на фотографии Ленинграда.  Вам нравится Ленинград?
- Да… но я там не была.
- Удивительный город! Я считаю его лучшим городом в мире. Но  бываю там очень редко, хотя это  и моя родина.
- Я знаю, - сказала  Мотя, вспомнив тематический вечер о Ленинграде, на котором он выступал.
- Знаете? Откуда? – удивился Константин Иванович, но прозвеневший звонок на урок не дал ответить на этот вопрос, - Мне торопиться надо, но я надеюсь, что мы с вами ещё поговорим об этом городе.


Константин Иванович всё чаще и чаще стал заходить в учебную часть и когда там никого кроме Моти не было, они разговаривали.  Вместе с Мотей в учебной части работали два методиста, женщины преклонного возраста, которые часто отсутствовали,  так как вели уроки в группах.
Возможность поговорить наедине у молодых людей была  часто.
С первых же дней знакомства, Мотя рассказала Константину о своей сокровенной мечте стать учительницей  и посетовала, что мечта эта не осуществится, так как в школе она закончила лишь семь классов.
- Ну это не может быть препятствием, - сказал Константин и предложил поступить в 8-й класс вечерней школы, - Во многих вечерних школах идёт серьёзное обучение и сильных учеников много, пожалуй, больше, чем в обычной школе. Это потому, что при поступлении в институт лица, имеющие двухлетних трудовой стаж зачисляются вне конкурса. Поэтому, чтобы не терять время, сильные и серьёзные учащиеся после 7-го класса идут работать и продолжают учиться в ШРМ (школа рабочей молодёжи).
Оказалось, что сам Константин преподаёт физику и математику не только в училище, но и в ШРМ .  Он пообещал позаниматься с Мотей и подготовить её к учёбе.
А однажды Константин пригласил её в свою ШРМ.
- У меня там в кабинете есть кинопроектор и я хочу показать тебе Ленинград. Сегодня у меня  лишь один урок, я его проведу и буду свободен.
Конечно, Мотя была согласна. Она бы согласилась даже, если бы он пригласил не в школу, а хоть на край света.
В кабинете Константина Моте было интересно. Они смотрели фильм о Ленинграде, потом альбом с видами этого города. Разговаривали о многом и  не заметили, как вечер плавно перешёл в ночь. Это был самый лучший вечер в жизни Моти, хотя и был он без признания в любви и без поцелуев, но всё было и так ясно.  Мотя  надеялась, что таких вечеров у них с Константином будет много.
Они спохватились слишком  поздно,  побежали к выходу. Но дверь была закрыта. Обычно сторож закрывался и спал в сторожке, которая находилась под лестницей на второй этаж. Но сейчас там никого не было и пройдясь по школе, Константин понял, что никого в школе, кроме их двоих не было. Ключа тоже не было.
Такая ситуация даже обрадовала Мотю, ей совсем не хотелось  уходить, хотелось побыть с Константином как можно дольше. Они вернулись в кабинет физики и стали ждать, когда кто-либо придёт и откроет дверь. Сторож пришёл на рассвете, было видно, что он испугался того, что его «застукали», покидать объект не положено.  Расстались, договорившись о том, что никто не узнает об отсутствии сторожа и о том, что учитель физики был здесь ночью с девушкой.
А весна уже полностью вступила в свои права, солнышко сразу с восхода ярко светило и прогревало землю. Солнечно было и на душе Моти. Ещё бы! Столько времени она была с любимым Костей! Вот только… что она скажет сёстрам, как объяснит то, что вернулась домой лишь утром? И это она, старшая, которая должна быть примером младшим.
Она всё объяснит сёстрам, они её поймут. Ведь это такое счастье – любить! А она любит! Потому и солнечно на душе. В такой день   может случиться только хорошее.
Но… плохое случается и в солнечные дни.

- Тётя Клава, извините, так получилось у меня…, - сказала Мотя, проходя мимо  дежурившей в это утро вахтёрши.
- Да что там… Только ты, Мотя, не беги, остановись. Ключик от комнаты возьми.
- А разве моих сестёр нет дома? – удивилась Мотя.
- Нет их. В больнице…
- Что случилось? Что с ними?
- Та не знаю и что сказать.  Я и сама не всё поняла. Скорая забрала Мусю, а Маша следом побежала. Ты лучше у воспитательницы расспроси.  Валентина Николаевна и скорую вызывала и сама с Мусей на скорой в больницу ездила. Только спит она, наверное. Не задолго до тебя из больницы вернулась, но мне ничего не сказала. И не знаю, жива ли девчонка? Говорят, много крови потеряла.
Мотя бегом поднялась на второй этаж к комнате воспитателя. Та, видимо, только уснула. Но разве могла Мотя ждать?
 
Не раздумывая, Мотя постучала в дверь комнаты  воспитателя Валентины Николаевны. Ни по  какому бы  другое поводу, она не посмела бы никого будить, а тем более, воспитателя, но речь идёт о сёстрах.
- Ничего, ничего. Проходи, Мотя. И не волнуйся так. Всё страшное миновало, я ушла из больницы, когда угрозы для жизни не было. Но… Муся всё ещё в тяжёлом состоянии и находится в реанимации, - сказала Валентина Николаевна и добавила, - Как я не старалась, но забрать с собой Машу из больницы не смогла. И помочь она Мусе не может, даже побыть рядом не может, а не уходит, сидит на стульчике возле реанимации. Плачет. Себя винит, что не смогла повлиять на сестру.
- А что с Мусей?
- Знаешь, Мотя, всё это просто не скажешь. Я собиралась чай сейчас попить, давай вместе попьём и я расскажу свои соображения в отношении Муси, - предложила Валентина Николаевна, - у меня чаёк с мятой, это полезно сейчас и мне и тебе.
Валентина Николаевна достала чашки, принесла чайник и они сели за стол. Мотя не могла сделать и глотка, но Валентина Николаевна настояла.
- Надо, девочка моя, надо. Не можешь по глоточку, пей по половинке глоточка, но пей. Это поможет.
- Вот  я, Мотя, смотрю на Мусю и отчётливо вспоминаю себя в её возрасте.  Я тоже приехала из дальней деревни и мне также хотелось не показывать свою деревенщину, хотелось быстрее в городскую превратиться. Смотрела на городских девчонок, делала всё, что делали они. Только смотрела не на тех, на которых бы надо было смотреть, а на тех, кто выходил за рамки приличия своим поведением. Хотелось быть смелой, раскованной, производить впечатление. Юность это опасная пора и мало кому удаётся её пройти не наделав ошибок.  Мне не удалось. Вот и твоей сестре Мусе тоже не удалось. Но сказать, что она вот такая-сякая и такой и останется, нельзя. Это серьёзный жизненный урок и чаще всего наступает момент, когда задумываешься: что же я творю и зачем? Я уверена, что и у Муси тоже такой момент настанет и нам надо вместе, сообща помочь ей в этом. 
- Так что же с ней? Почему она в реанимации? – Мотя не могла слушать предисловие воспитательницы, она хотела узнать о сестре?
- Ты знаешь, Мотя, что сестра твоя имела связь с мужчинами, а в таких случаях случается беременность. Сейчас аборты не запрещены и она могла бы обратиться в больницу, но она решила скрыть это от всех и кто-то её надоумил, что можно прервать беременность самостоятельно. Вот она и затеяла это дело в помывочной, в душевой кабинке. Хорошо, что упала на дверь кабинки и она открылась, её и обнаружили в луже крови и без сознания.  Тут же позвали меня, ну а я сразу в скорую.  Вот думаю, а что было бы, если бы дверь кабинки не открылась? Ох, девчонки…
- Я поеду сейчас к Мусе, - сказала Мотя.
- Не торопись. Я еду туда к 8:00, в это время доктор выйдет и расскажет, что там с ней. Вот и поедем  вместе. Сейчас переоденусь и отправимся.
В больнице встретили Машу, которая по прежнему сидела на стульчике  перед реанимацией.
- Как Муся? – спросила Мотя.
- Не знаю, доктора мне ничего не говорят, мол разговаривать с несовершеннолетней не положено, а то, что я родная сестра, не берут во внимание.
- Сейчас всё узнаем. Скоро выйдет доктор на беседу с родственниками, - сказала Валентина Николаевна.
Доктор сообщила, что Муся чувствует себя лучше, но по прежнему плохо. В обычную палату сегодня её переводить не будут, необходимое переливание крови сделают в реанимации. Посоветовали не сидеть тут, а ехать домой, всё равно в реанимацию не пропустят.
- А завтра вы сможете навестить её в палате. Я распоряжусь, чтобы вас пропустили, - сказала доктор.
Вот так тяжело и грустно закончился солнечный счастливый Мотин день.
Но это оказалась не единственная беда в этот день.  Вернулись в общежитие и узнали, что их разыскивали из детской комнаты милиции и велели подойти сразу же.

Продолжение http://proza.ru/2022/12/06/11