Я же мать 8

                8

     После столкновения с Рябым, Бориса больше никто не беспокоил, да и Рябой вскоре ушел на взрослую зону и жизнь более - менее шла спокойно. После школы перешел в училище, профессия газосварщика ему пришлась по душе. Мастер, женщина с мужским характером, Наталья Ивановна хорошо знала свое дело и учила навыкам мастерства профессионально, без женских истерик и капризов.  Раньше он считал, что это легкая профессия, подставил электрод и веди его прямо, а оказываются есть разные виды швов и существует разный металл.
  Учеба давалась легко, только спецпредметы и практика. Через год окончил училище с красным дипломом и четвертым квалификационным разрядом.

  Борис достиг совершеннолетия и его могли перевести на взрослую зону, но могли и оставить, так как до окончания срока оставалось не много. По ходатайству Тимофея Ивановича перед администрацией, его и друга Ивана Лаптева оставили в колонии до конца срока. Они радовались, что их не раскидали по разным лагерям и срок досиживать будут вместе.
 Нет, Борис не боялся попасть во взрослую зону, после того через, что он прошел, тем более там нет такого беспредела. Просто здесь он уже привык и не хотелось заново проходить тяжелую дорогу этапирования и знакомство с новыми людьми.

  Не одну сибирскую зиму пришлось пережить Борису, но привыкнуть к суровым морозам так и не удалось. От холода парализовало всякое желание, что-то делать, хотелось только одного - тепло укутаться и залечь в спячку, как медведь. В этот момент Боря вспоминал свой город, где погода мягкая, весна ранняя, лето жаркое и длинное, переходящее в бархатный сезон, а зима не долгая и не снежная. Конечно бывали и штормовые периоды, тогда люди старались быстро добраться до работы и вернуться обратно домой. Но эти дни быстро проходили и снова наступал штиль. И люди у них более добрей и приветливее, чем в Сибири. Суровый климат – суровые люди.
  Часто по ночам снится дом, не просто квартира, в это понятие все входит: мама, город, друзья, школа, знакомые. Давно уже нет вестей от матери. Что случилось с ней? Он все эти годы в неведении. Кроме матери у него не осталось никого из родственников, не считая бабушку с дедушкой, которые не хотят его знать.

  Скоро домой, эта мысль греет душу, вот зима закончится, а там весна, еще полтора месяца и свобода. Как он пережил эти годы? Бог его знает? Привык уже. Теперь его больше страшило возвращение домой и презрение людей. Друзья отвернуться или нет? За все время никто из них ни разу не написал ни одного письма, не поинтересовался как у него дела. Все его забыли. Может у него и не было друзей никогда, он сам их придумал, просто вместе росли и учились.

  - Ну, что Бешенный, скоро откинешься? - с сожалением спросил худощавый, светловолосый парень.
  - Точно, но ты не переживай Лапоть, тебе тоже не долго осталось, - похлопал по плечу друга.
  Давно уже ребята перестали выглядеть подростками, за этот период возмужали, подросли и стоят во главе строя. Превратились в молодых мужчин. Дружба выдержала все перемены. В начале весны Борису исполнится девятнадцать лет. Бесформенная черная роба не могла скрыть стройность фигуры. На голове все та же прическа, под ежика, лицо гладко выбрито. Каждое утро приходится уделять время на бритье, такова мужская участь. Неряшливый и неопрятный вид не приветствуется. Уважающий себя уголовник содержит себя в чистоте.
  - Оно конечно и радует, но грустно всегда расставаться.
  - Я тебе напишу, а потом куплю телефон и пришлю номер, будем созваниваться. Может и свидимся еще.
  - Обязательно, но только не здесь, - улыбнулся Ваня. – У меня столько планов на будущее, родители помогут устроиться на работу, а дальше буду в институт поступать. Потом встречу красивую девушку, женюсь и нарожаем детей, двоих или троих. А ты?
Ваня из щуплого мальчика превратился в красивого высокого парня, он конечно покорит не одно девичье сердце.
  - А у меня все не понятно, попробую устроится на завод, если возьмут с судимостью. А если нет, то не знаю куда идти.
  - А ты приезжай ко мне, родители и тебя устроят.
  - Спасибо, но нет. Я из своего города больше никуда не уеду. Это самый лучший город на земле, и я жду, не дождусь, когда вернусь туда. Ты обязательно будешь приезжать в гости с женой и детьми, - засмеялся Борис, представив семейство друга.

 Пришла самая долгожданная весна. Солнечные дни стали длиннее, потекли ручьи образуя лужи и грязь под ногами. Борис подставил лицо солнцу и сощурил глаза. Как же это здорово, радоваться солнцу. Как правильно продумала природа, чередую времена года. 
  - Пошли, Иваныч зовет, - это Иван тронул друга за плечо.
  - Пошли.
  За пять лет ничего не изменилось в цеху, все те же станки, тот же запах свежей стружки. Только Тимофей Иванович, постарел и чуть-чуть согнулся.
  - Вот выпущу вас и пойду на покой, со спокойной душой, - не раз повторял он.
В бытовке собрались ребята, накрыли стол для чаепития. В центре красовался торт, и пацаны не сводили с него жадный взгляд.
  - С Днем Рождения! – хором прокричали они.
  - Спасибо, - смущено сказал Борис. – Где вы торт взяли?
  - Вот держи еще. Не знаю понравится тебе или нет, - Иван протянул пакет.
  - Что это?
Борис заглянул в пакет, там лежали джинсы и кроссовки.
  - Откуда?
  - Тимофей Иваныча попросили купить в городе, тебе на дембель пригодится.
  - Еще как, - крепко пожал руку ребятам и обнял мастера. 
  - Да, пришлось уговорить на проходной, - скромничал Иваныч. Все прекрасно знали, как строго всех досматривают.
  Как же приятно, что о тебе кто-то помнит. Улыбка не сходила с лица счастливого именинника. Пили чай с настоящим тортом, смаковали каждый кусочек и вдыхали аромат ванилина, напоминающий о доме.

    …Комбат-батяня, батяня-комбат, за нами Россия, Москва и Арбат.
    Огонь, батарея, огонь, батальон…Комбат, ё, командует он.
    Огонь, батарея! Огонь, батальон! Огонь, батарея! Огонь, батальон!
    Огонь, батарея! Огонь, батальон! Огонь, батарея!
    Огонь! Огонь! Огонь! Агония…

  Долго он еще не сможет забыть эту песню. Пять лет отмаршировал, от звонка до звонка. Долго еще эти годы будут сниться ему в кошмарных снах. Почти четверть жизни он прожил за колючей проволокой с отпетыми мошенниками, но сумел выжить и найти друга и наставника, который заменил ему заботливого дедушку.

  «Ну, вот я и дома», - подумал Борис, присел на скамеечку, у подъезда пятиэтажного дома. В этом доме он прожил всю жизнь. Из роддома его принесли в двухкомнатную квартиру на третьем этаже, оттуда же и забрали. Одну комнату родители отдали ему, а вторая большая служила гостиной и спальней родителей.

  Тепло. Хороший солнечный день будет. Из подъезда вышла женщина. Внимательно посмотрела на худощавого молодого человека с короткой стрижкой темных волос, одетого в простую темную футболку и джинсы.
  - Боря!? Ты что ли? –  Удивленно посмотрела на раннего посетителя.
  - Да, - подтвердил он, вглядываясь в лицо женщины. – Тетя Нина? – узнал соседку.
  - Точно! Узнал? – обрадовалась женщина.
  - Конечно, - улыбнулся парень. – Вы совсем не изменились.
  - Да, ладно, - кокетничала соседка. – А ты вот вырос, повзрослел, возмужал. На Галю стал похож. Ты, что давно с матерью общался? – спохватилась она.
  - Давно, - не вдаваясь в подробности ответил Борис.
Женщина тяжело вздохнула, подумала…
  - Уехала она. Год назад продала квартиру и уехала с хахалем, - закатила глаза, что- то вспоминая. – Куда- то в Сибирь, по-моему.
Парень молчал. Он был растерян и шокирован. 
  - Ты не знал?
  - Нет.
  - Куда же ты теперь?
  - Пока не знаю.
  Новость была ошеломляющей и неожиданной. Требуется время осмыслить все.
  - Ну, ладно, Боря, побежала я в магазин. Ты заходи, - засобиралась тетя Нина.
Оглянулась на ходу, парня как в воду канули. Во дела!

 Идти ему некуда. Борис сидел и обдумывал услышанное от соседки. Предательства от собственной матери он не ожидал – это удар под дых. После этого можно идти и утопиться, раз самый родной человек тебя предает. Он собрал все силы и выдохнул. Успокойся! Главное ты на воле! Что-нибудь придумаешь.
 Прикидывал все возможные варианты. Бабушка с дедушкой, которые ни за что не будут ему помогать. Друзья детства - остались в детстве. Вот и все, кого он вспомнил.

  Он встал и пошел в центр города, бродил бесцельно, пока не проголодался. Зашел на городской рынок, там всегда можно было перекусить свежей выпечкой. Пошел на умопомрачительный запах. Чебуречная армянина дяди Жоры осталась на старом месте, только выглядела более по-европейски культурно. Работали там молодые люди, парень поваром, а девушка официантом – наверно его дети, а может и внуки. Жив ли сам дядя Жора? В городе его знал и уважал каждый. К нему приходили не только за свежими, хрустящими чебуреками, но и поболтать про жизнь, узнать новости. Он и сам давно стал достоянием города.
  Борис взял пару горячих чебуреков и одноразовый стаканчик чая, пристроился за столиком на улице. Втянул носом пряный запах чебурека, а затем смачно надкусил по середине, по подбородку потек сок, с шумом его втянул и только потом утерся салфеткой. Вкус и запах детства. Хотелось вести себя как в детстве.
 
  Он никуда не торопился, разглядывал людей. Никто его не узнавал, и он никого не узнавал. Было все в новинку, как быстро все меняется в век прогресса. У всех современные телефоны, которые они не выпускали из рук и каждую минуту, что-то смотрели, писали – вся жизнь замкнулась на нем. Сколько много красивых, модно одетых молодых счастливых людей. Как будто прошло не пять лет, а двадцать пять. Такие резкие перемены произошли еще из-за того, что он уезжал ребенком, а вернулся взрослым парнем.

  Скоро вечер, а решения нет. Надо иди к деду с бабой – больше некуда. Ноги совершенно не хотели идти. Что сейчас будет? Баба начнет кричать и плакать, дед укоризненно молчать. Как им в глаза взглянуть?
  Вот и их трехэтажный дом, старой постройки, с причудливыми вензелями на фасаде. Квартиры с просторными комнатами и высокими потолками, не сравнить с современными малометражками, где два человека на кухне не разойдутся. Дом недавно отремонтировали и покрасили в яркий желтый цвет, смотрелся красиво и свежо. В окнах на втором этаже зажегся свет, а он все стоял и не решался войти в подъезд. Надо идти - подумал он, а то скоро по - стариковски рано лягут спать и тогда уж совсем будет не удобно беспокоить их.

 Если бы он курил, то на месте, где он топтался образовалась бы уже куча окурков. Набрал побольше воздуха в легкие, выдохнул и решительно открыл дверь в подъезд. Немного замешкался у двери, сердце бешено колотилось. Трус! Мужик ты или…? Будь, что будет! Нажал на звонок. Пили – пили, раздалась знакомая трель. Затем старческое шарканье ног и кашель деда.
  - Кто? – спросил дед.
  - Я, - осторожно ответил Борис, потом добавил. – Борис.
Тишина. Если ему не откроют дверь, он не будет настаивать, развернется и уйдет. Но послышался шум прокручивания замка и дверь широко открылась. На пороге стоял дед в простой домашней одежде, рубашка в клеточку и сатиновые штаны. Постарел, голова совсем седая стала, на лбу очки. Он тоже внимательно разглядывал высокого худощавого парня с сумкой на перевес.
  - Проходи, - сказал дед. Руки не подал, обниматься и целоваться тоже не стал.
  - Кто там? – из комнаты крикнула бабушка.
Дед молча посмотрел на внука и сказал.
  - Борис.
В коридор поспешила выйти бабушка. Она удивленно и одновременно с ужасом смотрела на Бориса, даже дар речи потеряла. Борис молчал, он был готов в любую минуту убежать. И скорее всего навсегда.
  - Как…как? Как ты посмел явиться сюда? – начала приходить в себя старая женщина. – Убийца!
  - Я пришел попросить прощения у вас, но я этого не делал, - слова застревали в горле. – Я не убийца.
  - Давай, проходи на кухню, мать собери к чаю, - распорядился дед.
  - Сейчас, разбежалась. Я еще и стол должна накрыть. 
  - Ну ладно я сам, иди в комнату и не мешай, - командовал дед. – Раскудахталась! Надо хоть раз выслушать человека. Ты не думала, как ребенку жилось с твоим сыном? – укорял жену. - Проходи Боря.

  Разговор был не легкий, что-то уже позабылось, но самое главное Борис сказал, что это был несчастный случай. Мама испугалась и попросила взять вину на себя, так как она больная и не выживет в лагере, а его не посадят из-за малолетства. Дед молчал, обдумывая услышанное. Это же в корне меняет дело.
  - Как там в лагере? – спросил дед, имея в виду, как ему там жилось.
  - Ничего дед, везде люди, - коротко ответил взрослый внук.

  Бабушка сидела на стуле за углом и все слышала, утирала слезы платочком. Поднялась, судорожно вздохнула, чтоб успокоиться, пошла на кухню. Дед с внуком сидели напротив друг друга и молчали, никто не притронулся к еде. Бабушка прижала голову внука к своей большой и мягкой груди.
  - Ой ты бедолага наш. Что же сделала с тобой собственная мать? Ну ничего, отольются ей наши слезки.
  - Перестань, мать, она еще совсем девчонкой была, в жизни ничего хорошего не видела. И если быть честными, мы тоже хороши, бросили их в самостоятельную жизнь, как котят, будто они что-то понимают. Барахтались, барахтались – вот и до барахтались.
  - А мы, что намного старше были, когда женились?
  - Время другое было. Да что там говорить, что теперь то искать виновных, - махнул рукой дед.
Бабушка обиженно молчала. Молчание затянулось. Наверно надо встать и уйти, подумал Борис.
  -Я так понимаю идти тебе некуда? – спросил дед. – Будешь жить у нас. Одни мы остались, как бобыли живем. А так хоть родная душа рядом.
Никто не возражал.