Призрак зверя. Глава 3

 Молодой священник Кристиан Баркли  пересек границу Гривера. На въезде его встретили военные. К нему подошел офицер с узким вытянутым лицом, на котором большие усы смотрелись неуместно, потребовал документы и попросил представиться.
 
 - Как вас зовут?

 - Кристиан Баркли,- ответил он.

 - По какому делу приехали?

 - Меня назначили быть священником в приходе святого Георгия в деревне Бейдери, округ Олибрук.

Офицер потеплел в лице. Суровая сосредоточенность исчезла с его физиономии.

 - Вы случаем не отца Томаса Муна будете заменять?

 - Да именно его, – закивал Баркли головой.

 Офицер расплылся в улыбке.

 - Я проживаю в Олибруке и посещаю приход отца Томаса Муна. Жаль, что он покидает Гривер. Прекрасный человек. Рад буду повидать вас в церкви.

 - Спасибо офицер.

 - Что-ж, с документами все в порядке,– он вернул священнику бумаги. – Можете проезжать  Удачной вам дороги.

 - Благодарю вас, сэр.

 Возничий дернул поводьями и лошади, сдвинулись с места, увлекая за собой экипаж.

 Когда они отъезжали, в глаза бросилась большая деревянная табличка, установленная на двух столбах, разукрашенная деревьями, горами, рекой и безоблачным небом. Большими крупными буквами полукругом было написано- «Добро пожаловать в Гривер». Нижняя часть букв зеленого света, а верхняя синего. Молодой священник, кое-что смысливший в символизме, сразу предположил, что зеленый свет означает деревья, а голубой воду. Прозрачный намек на природные достопримечательности, которыми славилось это карликовое государство, прекрасными лесами и рекой Конт.

 Баркли был взволнован, ведь ему впервые предстояло возглавить приход. С тех пор как он выехал из родного дома, где вырос и где прошла вся его жизнь. его не покидало беспокойство. Со вчерашнего вечера его терзали мысли вроде: как его встретят, произведет ли он должное впечатление и сумеет ли доказать, что стоит должности священника.
 
  За всю поездку Баркли не мог сомкнуть глаз. Лишь изредка он проваливался в короткий сон, находясь на границе между сном и бодрствованием,  выдергиваемый то холодом, то тревожными снами, то неровностями дороги на которых экипаж подскакивал как мячик.

  К  тому моменту, как он пересек границу Гривера, рассвело. Небо на востоке окрасилось кровавыми тонами. Тьма уступала место свету. За окном прояснялись пейзажи. Лесные массивы, сбросившие лиственный покров, перемежались с холмами поросшими травой. Встречались деревушки с домами из дерева, с соломенными  крышами  из труб которых шел дым. Рядом с ними соседствовали  фермы и убранные поля. Однажды  на глаза попалось место означенное как частная собственность. В глубь леса вела дорога, а за деревьями  угадывались очертания величественного особняка.

  В попытке отвлечься от тревожных мыслей Баркли внимательно наблюдал за местными красотами. Откровения не получилось. На его родине природа была не менее красивой и завораживающей, чем здесь. Во многом увиденное напоминало ему родные места. Возникло ощущение, что он и не пересекал границ другого государства , а по прежнему находился на родной земле. Интересно, какие здесь люди? Такие же как и на родине? Какую носят одежду? Все это и многое другое ему предстояло выяснить.

 Через два часа, как он пересек границу экипаж замедлил бег и свернул влево. Дорога шла под углом вниз. Слева сменялись деревья, а справа убранные поля. Со своего места, Баркли увидел впереди, в низине деревню. С такого расстояния и с такой высоты, она лежала как на ладони. По размерам деревня была раза в три больше, чем те, что попадались до этого. И по каменным  постройкам с черепичными крышами явствовало. что здесь живут более состоятельные граждане. Он предположил, что это и есть деревня Бейдери, где ему предстояло возглавить приход.
Деревня встретила его утренним молчанием. По краям дороги, словно стражи застыли дома, ютившиеся друг к другу и взиравшие на новоприбывшего темными глазницами пустующих окон. Изредка попадались прохожие, которые завидев карету, отступали в сторону  и провожали гостя любопытными взглядами. На дорогу выскочила собака и залаяла. Первое голословное приветствие от живых обитателей.

 Выехали на центральную площадь, выложенную диким камнем. Колеса кареты и подковы лошадей, застучали по мостовой, создавая в тишине еще не проснувшегося городка, просто невообразимый шум. Баркли даже стало неловко.

 Посреди площади стоял фонтан, по каким – то причинам сухой. Вокруг него большим кольцом расположились здания местного совета, местной полиции, почта, служба такси, отделение банка, а также церковь. Именно возле нее и остановился возница.
 
 Баркли открыл дверь и вышел наружу. Возница помог ему с чемоданами, поставив их на мостовую. Расплатившись с ним и поблагодарив за приятную поездку, он взял чемоданы один тяжелее другого и направился к входу церкви.

 Церковь святого Георгия была построена в неоготическом стиле с трехчастной крышей. Камни разных оттенков выдавали в ней возраст, от которого она, тем не менее, не потеряла своего обаяния. Стрельчатые окна обрамляла искусно вырезанная рама. По краям дорожки ведущей к входу выстроились цветы и декоративные деревья.
Пройдя вперед, Баркли открыл дверь и вошел. Помещение встретило его тишиной. Попадая внутрь церкви, он всегда испытывал благоговение и трепет перед, чем–то неизмеримо вечным. Будто здесь присутствовала некая тайна, дразнившая и манившая одновременно. Тайна, которую не хотелось открыть, иначе она потеряет свою притягательную силу.

  Опустив руку в резервуар с водой, и окрестив себя крестным знаменем, он медленно пошел между рядами скамей, минуя нефы один за другим. По периметру помещения были развешаны традиционные четырнадцать картин виа долоросы, крестного пути Христа, начиная от суда у Пилата и заканчивая погребением в пещере. Впереди, у дальней стены за алтарем на возвышении стояла позолоченная дарохранительница. Над  ней, до самого потолка, мозаичные окна в лучах восходящего солнца играли всеми цветами радуги, бросая разноцветные отблески на пол.

 В помещении никого. Он ожидал встретить отца Томаса Муна. Но сей пока не соизволил явиться, потому Баркли находясь в ожидании, рассматривал зал для собраний, изучая его достопримечательности.

 Ждать долго не пришлось. Правая боковая дверь напротив алтаря открылась, и оттуда вышел Томас Мун в облачении священника. Завидев гостя, он расплылся в улыбке.

 - Дай-ка угадаю, Кристиан Баркли, да?

 -  Да, святой отец.

 Рукопожатие Томаса было довольно крепким. От семидесятилетнего старика, выглядевшего как сухая ветка, Кристиан такой силы не ожидал. Наверное, в прошлой жизни он работал на тяжелой работе и развил силу мышц. Сморщенная кожа на лице с лихвой и без лишних сантиметров выдавала его возраст. Про него нельзя было сказать– выглядит моложе своих лет. Тем не менее, его улыбка и манеры, которые он демонстрировал так естественно, без всякой напускной фальши, с лихвой компенсировали его внешнюю непривлекательность.

 - Как прошла дорога?- осведомился он.

 - Не считая нескольких небольших неприятностей, успешно.

 - Не преуменьшайте молодой человек. Будто я не знаю, каково это провести ночь в трясущейся карете. «Да будет слово ваше «да, да», «нет, нет», а что сверх того, то от лукавого». Говори как есть. Или во мне говорит возраст? Нынче мои кости не переносят длинные поездки. А где ваши вещи?

 - На проходе.

 - Давайте, несите их сюда, покажу вам комнаты.

 В течении следующего часа, отец Томас водил гостя по церкви, показывая комнаты и различные ритуальные и неритуальные вещи. Попутно он приправлял скучную болтовню смешными историями, имевшими место быть и анекдотами. Один анекдот показался Баркли пошлым и не заслуживающим того, чтобы исходить из уст священника. Но, похоже, тот нисколько не смущался.

 По окончании экскурсии по церкви они вышли на задний дворик из декоративных деревьев, фигурных кустов, шипастых сбросивших свои лепестки роз и беседки.  Томас Мун предложил гостю присесть в беседке, чему Баркли не очень обрадовался. При довольно холодной погоде он предпочел бы, продолжить беседу в церкви. Но воспитание и манеры не позволили ему высказать протест. Что касается отца Томаса, то он чувствовал себя вполне комфортно и не испытывал видимых неудобств. Хотя насколько знал Баркли, люди его возраста должны жаловаться на вездесущий холод в костях.

  - Может у тебя есть вопросы, которые бы ты хотел прояснить для себя?

 У Баркли в голове вертелась уйма вопросов, которые он хотел задать. Из всех их он выбрал тот, который он считал наиболее важным.

 - Святой отец, расскажите мне о прихожанах. Что вы можете сказать о них?

 - Разумный вопрос, молодой человек, – похвалил он.

 - Благодарю, святой отец.

 - Давай без этих манер. Со мной можешь разговаривать как с другом.

 - Как скажите свя…- Баркли вовремя осекся.

 Томас Мун рассмеялся.

 - Привычка сильная вещь, – сказал он. – К слову о прихожанах. Они здесь разных мастей, как и в любой другой церкви. Есть те, кто считает своим долгом просто прийти и ему или ей этого достаточно. Есть и те, кто более ответственно относится к Богу, соблюдет посты, праздники, заповеди и т.д. В меньшинстве группа тех, чья религиозность граничит с безумием. Что я не одобряю. Они видят грехи там, где их нет. Среди них особняком стоит мисс Тереза Палмер. Она каждый Божий день приходит исповедоваться. Бывает даже несколько раз на дню, что весьма утомляет. Как – то раз утром она пришла исповедаться за огорчение. Мисс случайно задела локтем вазу и разбила ее. Свою любимую бабушкину вазу. А само огорчение сочла грехом. Я ей битых полчаса объяснял, что никакого греха не было. В общем, как  и в любой церкви, прихожане всех мастей и толков.

 - Вы считаете сильную религиозность излишней? – заинтересовался Баркли этим моментом.

 - Да. Зачастую такая религиозность основана на страхе. А страх, как известно, мешает человеку мыслить рационально. Потому я противник такой формы религиозности. Она причиняет вред, как самому верующему, так и окружающим его людям. Я считаю, что религия должна строиться на любви, а не на страхе. Согласен?

 - Да, вы очень мудро сказали.

 - И есть еще одна каста прихожан. С ними нужно быть очень обходительным. Про себя я называю эту касту: «прихожане высших кровей».

 Баркли напрягся. Он терпеть не мог богатеев с их заморочками.

 - И кто они?

 - Пока ты ехал сюда, ты должен был заметить несколько особняков.

 - Да припоминаю. Я видел чью – то частную собственность.
 
 - Так вот, – продолжал священник. –Совсем рядом с деревней находится собственность, которая принадлежит Уильяму Линделоффу. Местный предприниматель. Его еще называют северным королем.

 - Ничего себе титул.

 - Не на пустом месте. Как тебе должно быть известно, Гривер состоит из десяти округов. Пять северных округов неофициально принадлежат Линделоффу. Тут располагаются его фабрики и заводы. Сторонние предприниматели, торговцы и прочие не могут открыть свое дело на его территории, если не получат на то благословение самого Линделоффа. Без его разрешения здесь никто своей ноги не двинет. Есть и южный король, Пол Андерсон. Также предприниматель. Ему принадлежат три южных округа.

 - Значит силы неравны?

 - Ну как сказать. Тут все не столь однозначно. Например, центральный округ Грейбрук, где находится парламент достаточно стихиен. Там часть людей за Линделоффа, а часть за Пола Андерсона. Помимо того есть округ под названием Рейнон. Данный округ обладает правом автономии. У них свой парламент, свои законы и свой наследственный монарх, Генрих Третий. Так вот, Генрих Третий состоит в родственных связях с Андерсоном. Последний выдал замуж за монарха, свою распрекрасную дочь. И вроде, как я слышал у них хорошие отношения. Так что, думаю, резонно будет предположить, что Генрих поддерживает Андерсона. Тут все не столь однозначно. Хотя могу признать, что небольшой перевес на стороне Линделоффа есть.

 - Они между собой враждуют? – Баркли начала увлекать местная политика.

 - Разумеется. Два короля не могут сосуществовать на одной территории. Но эта борьба, слава богу, носит чисто политический и экономический характер, а не военный. В парламенте три партии. Две из них основные. И догадайся, кому они принадлежат? – с улыбкой спросил священник.

 - Уильяму Линделоффу и Полу Андерсону? – предположил Баркли.

 - Эврика! Линделоффу принадлежит, Гриверская национальная партия. Именно они и составляют большинство в парламенте. Пятьдесят три процента. А Полу Андерсону принадлежит основанная им партия, Христианский демократический союз. Они занимают тридцать девять процентов в парламенте. Остальные восемь процентов принадлежат партии, Свободная нация.

 - И Линделофф посещает церковь святого Георгия?

 - Да! Но ты сильно не переживай. Он хороший человек. Правда не любит, когда шутят в его сторону. Я как то пошутил по поводу его роста. Он на меня так сурово посмотрел. будто на букашку. Его взгляд говорил: «Как ты смеешь!». После этого я не шутил в его адрес. Он высокого мнения о себе. Имей в виду. И еще наш приход навещает его дочь, Анжелика Линделофф. Прекрасное создание. По моему скромному мнению, самая красивая женщина в стране. Хотя с ней тоже все не столь просто. Она милая и обходительная, но если того потребуют обстоятельства, может проявить характер. Если заинтересуешься ей, имей это в виду.

 Баркли засмущался.

 - Да шучу я, шучу.

 - Скажите, правда, что в северных лесах около десяти лет назад свирепствовал некий зверь? Или все это миф?

На его родине об этом в свое время были наслышаны.

Вопрос явно пришелся святому отцу не по вкусу. Улыбка слетела с его лица.
 
 - Н – да… это, правда. Погибли несколько людей. Первыми жертвами стали, тринадцатилетний мальчик и его мать. Они пошли в лес собирать дрова и так и не вернулись. Он их выпотрошил. Они посещали мой приход…

 - Простите, если обидел.

 - Ничего, ничего. Ее звали Джессика, а ее сына, Иоанном. Ее муж не выдержал и спился, а через два года умер. Хорошие были люди. До сих пор помню их. И много других погибло. Те преступления будоражили тогда всю страну. И до сих пор будоражат некоторых.

 -Я слышал, что убийцу так и не удалось поймать.

 -Вообще-то поймали. Тогда много всяких версий ходило… Те преступления до сих пор окутаны мраком. Ладно, – сказал он. тяжело поднимаясь. – Хватит сидеть на улице, а то простудимся.

 Они к радости Баркли, вошли в помещение. Еще какое – то время отец Томас потчевал гостя разговорами, а затем ушел, пообещав однажды заглянуть.

 Весь день прошел без особых происшествий, если не считать визита той самой Тереза Палмер, о которой его предупреждал отец Томас. Церковь также посетила семейная пара, чтобы познакомиться с новым священником и один мужчина зашел, сел в дальнем ряду, посидел полчаса и ушел. Он запомнился густой шевелюрой, приличной бородой и шрамом на лице. Перед сном Баркли уделил время подготовке предстоящей воскресной проповеди.
 
 Ночью ему снилось, как он бежит через темный лес а, за ним гонится монстр. Он не видел его, но слышал рычание, которое словно эхо в замкнутом помещении доносилось со всех сторон.

Баркли проснулся в холодном поту в два часа ночи и сразу же уснул, на сей раз, проспав без сновидений.