Водопад Г. Р. Державина

    Водопад и река времён  Г. Р. Державина

Во время своего путешествия по Олонецкой губернии Г.Р. Державин встретил на своём пути падун Кивач.  Эта встреча стала для него целым откровением. Созерцание водопада кардинальным образом изменило представление поэта о земной жизни, которая предстала перед ним уже не привычной рекой, бегущей по горизонтали, а ниспадающим по вертикали водопадом. Это падение захватило поэта своей красотой, силой и величием:

      Алмазна сыплется гора
      С высот четыремя скалами,
      Жемчугу бездна и сребра
      Кипит внизу, бьет вверх буграми;
      От брызгов синий холм стоит,
      Далече рев в лесу гремит.

В этом падении вод он увидел кипение человеческих страстей, блеск чести, мелькание быстролётного счастья:

     Не так ли с неба время льется,
     Кипит стремление страстей,
     Честь блещет, слава раздается,
     Мелькает счастье наших дней,
     Которых красоту и радость
     Мрачат печали, скорби, старость?

Однако это символическое падение вод  ужаснуло его своим неотвратимым концом, который открылся в жерле водопада как зев самой смерти:

     О водопад! в твоем жерле
     Всё утопает в бездне, в мгле!

     Не упадает ли в сей зев
     С престола царь и друг царев?

Так в образе водопада вся жизнь человеческая предстала перед поэтом как бы в свете памяти смертной. И в этом свете она оказалась такой стремительно короткой. Во что же тогда  превратилась у поэта река? Она стала символом исторических времён:
 
     Река времён в своём стремленьи
     Уносит все дела людей
     И топит в пропасти забвенья
     Народы, царства и царей.

Человеческие жизни в этой реке времён всего лишь отмели, омуты, бурные пороги, коварные водовороты и  водопады. Но и эту реку времён как и водопад жизни в образном мире Державина в свою очередь поджидает - жерло теперь уже самой вечности:

     А если что и остаётся
     Чрез звуки лиры и трубы,
     То вечности жерлом* пожрётся
     И общей не уйдёт судьбы.**

В образах водопада, реки времён и жерла вечности, сложившихся в единую символическую  систему, Державину удалось очень своеобразно развить тему Екклесиаста.

Что же получается, для человека нет выхода из этого всепожирающего жерла, в котором  душе так неуютно? Мы лихорадочно начинаем искать этот выход, перелистывая томик великого поэта. И вот  в оде "Бог" мы, наконец, радостно находим его:

    Твоей то правде нужно было,
    Чтоб смертну бездну*** преходило
    Мое бессмертно бытие;
    Чтоб дух мой в смертность облачился
    И чтоб чрез смерть я возвратился,
    Отец! — в бессмертие Твое.

Мы радостно видим, как  поэт  духовно  "выныривает" из этого пессимистического жерла, но уже не в этом мире, а по ту сторону этого временного бытия, отряхнув с себя его капли... Боже, как он духовно прекрасен!

И здесь мы приближаемся к пониманию  самого важного. Эти слова нельзя было сочинить, их можно было сказать только во Христе Духом Святым. Поэтому и вынырнуть из этой пропасти в жизнь вечную мы можем только во Христе, облачившись подобно Господу в смиренное принятие воли Отчей.

--------------------
* Сравните: "О водопад! в твоем  ж е р л е "   и  "То вечности  ж е р л о м   пожрётся".

** Это неоконченное стихотворение было написано Державиным на грифельной доске за три дня до его смерти.

*** Сравните: "смертну бездну" оды "Бог" с бездной водопада "Всё утопает в бездне, в мгле!"