Навеянное. О войне и памяти

 Моё поколение, рожденных после войны от родителей, бывших в войну детьми, ту войну знает по книгам и фильмам. Наши родители о войне знали мало, а то, что знали, касалось только их личных детских впечатлений, а еще впечатлений от книг о войне. Наши бабушки о войне не говорили, а если говорили, то скупо, скрывая эмоции в коротких фразах. Наши дедушки (у меня оба деда погибли) тоже не спешили делиться пережитым в окопах, в небе или море. Так, что мы можем знать о войне?

 Мы можем знать много. Если мы будем читать не романы и повести (их время осталось в нашем детстве и отрочестве), мемуары тех, кто был на той войне. Если мы будем читать документальные повести о военачальниках и о героях. И если мы будем включать голову и воображение для того, чтобы понять и почувствовать. Нет, не войну. А наших родных, переживших (или не переживших) тот ужас, и оставшихся людьми. Людьми добрыми и открытыми, немного наивными и мудрыми.

 Моя русская бабушка с двумя детьми прошла, несколько раз пересекая линию фронта,  всю Украину, Ростовскую область и Краснодарский край, от Бендер до Адлера, и не было ни одного села или хутора, где ей и детям не дали куска хлеба и кружки молока, если была корова или коза. Моя украинская бабушка сразу после похоронки на мужа с двумя детьми вернулась из Фрунзе, где по партийному направлению до войны работал мой дед, в Ставрополь, где она жила в начале тридцатых. Там не было у нее никого из родных. И знакомых не осталось тоже. Война унесла всех. И в этом городе, не имея никаких связей, она нашла людей, кто приютил её и её детей, а потом, в разрушенном городе, городские власти нашли для неё, пусть крохотную и без удобств, но отдельную квартиру-комнатку. Наша квартирная хозяйка в Ленинграде и её соседи без всякого вознаграждения присматривали за мной, когда я болела и не ходила в садик, помогая моим работающим родителям добровольно и охотно. Наши ленинградские соседи регулярно подкармливали меня сладостями и прощали мне все мои шалости. А ключи от всех квартир хранились под дверным ковриком (зачем им были нужны эти ключи и замки?).

 Мы никогда не станем такими, как они. Наши испытания связаны не с фатальной неизбежностью вражеского нападения на мирный созидательный быт. Наши испытания связаны с избалованностью послевоенных и послеголодных детей. Нам никогда не постичь необходимости сохранить зачерствевшую корочку хлеба. Нам никогда не постичь важности вечернего чая в кругу семьи. Нет, умом мы это понимаем. Но мысли и дела в нашем случае редко совпадают. Наша личная память хранит не голод и страх, а возможность свободного бега по дворам и закоулкам родных городов. Мы были закормлены родителями и заласканы бабушками.

 Наша школа жизни началась спустя годы после школы. Наша школа жизни началась с потоков лжи, покрашенных в цвета правды. У нас была возможность в детстве не думать о проблемах. И когда мы столкнулись с проблемами, мы оказались бессильны им противостоять так, чтобы остаться людьми добрыми и мудрыми.

 Так какую память о войне мы оставим нашим детям? Вычитанную в романах лейтенантов? Увиденную в кино? Что мы знаем о том, что испытывали наши деды, вставая из окопов в бой, отправляясь в глубокую разведку в тыл врага, поднимая на дыбы своего коня в сражении, выжимая гашетку горящего танка, направляя свой катер на транспортное судно в десятки раз большее по водоизмещению, идя на таран на самолете, или с гранатой в руке на амбразуру... Мы знаем о фронтовых ста граммах и самокрутках, о письмах с фронта и на фронт, о партизанах и Дороге жизни, о дежурствах на крышах против зажигательных снарядов и о подвалах для авианалетов, имена некоторых героев и маршалов... Мы не знаем ничего.

 Мы ничего не знаем о той войне, Победа в которой сохраняла мир в Европе почти полвека. Какую память мы передадим нашим потомкам? А они уже сейчас совершенно серьезно задаются вопросом: "Были ли знакомы Сталин и Кутузов?" Потому что для наших внуков Отечественная война 1812 года была так же давно, как Великая Отечественная война. Они совершенно искренне не понимают почему эта война называется то Великая Отечественная, то просто Отечественная, то просто Великая. Для них эти три войны сливаются в одну. И все три войны никак не цепляют их воображение. Потому что в их играх на ПК войны более реальны для них. Потому что наше поколение тех, кто был обязан сохранить память о предках для потомков, было озабочено иными ценностями. Потому что в нашей памяти нет места для наших собственных прадедов и их дедов.

 И потому мы не интересны тем, кому сегодня двадцать-тридцать-сорок. Мы - динозавры.