Карфаген

 
               
18.07.2000г.                г.Дмитров
               
               
                ДУША  НЕ  УМИРАЕТ
 
                КАРФАГЕН
 
      Сегодня  очередь  моих  солдат  совершить вылазку  в  расположение  римских  войск.
  Конечно,  кто-то  не  вернётся  живым,  возможно,  я  сам.  Но  все,  кому  предстоит  эта
ночная  схватка,  спят,  чтобы  ночью  быть бодрым.  Не  сплю,  наверное,  я  один.  Стараюсь  ни  о  чём  не  думать  и  заснуть,  но  не  могу.  Вот  Александр  Македонский,
говорят,  мог заснуть  в  любой  момент,  как по  заказу.  Отчасти  из-за  этого  он  и  стал  великим  полководцем.  А  я  так  не  могу.  И  тоже  отчасти  из-за  этого  я  в  свои  тридцать  лет  командую  всего  лишь  жалким  отрядом  нумидийских   наёмников.
      Впрочем,  у  нас  в  Карфагене  всё  решает  не  столько  воинская  доблесть  и  талант
полководца,  сколько  связи  и  деньги.  Поэтому  Карфагену  и  осталось  жить  всего-то
пару – тройку  месяцев.  Римляне  нас  обложили  со  всех  сторон,  и  никакие  вылазки  нас  не  спасут.  Надо  же,  почти  восемь  веков  простоял  Карфаген,  и  вот  наступает  его  конец.  А  всё  эти  вояки  вроде  Ганнибала!
      Чего  он  добился,  этот  Ганнибал  своими  победами?  Только  перепугал  насмерть 
Римлян,  и  Рим  окончательно  понял,  что  никакой  дружбы  с  Карфагеном  быть  не  может,  а  поэтому    « Карфаген  должен  быть  уничтожен».  То  есть  Ганнибал  добился
славы  для  себя,  и  эта  слава  вот-вот  обернётся  гибелью  его  Родины.
      Конечно,  я  не  высказываю  свои  мысли  вслух.  У  нас  в  Карфагене  Ганнибал –
это  наша  великая  гордость,  наша  Слава,  наш  Бог.  Скажи  я  это  вслух,  и  обязательно
нашёлся  бы  кто-нибудь,  кто  захотел  бы  меня  убить  и  наверняка  убил  бы.
       Впрочем,  справедливости  ради,  должен  отметить  одну  вещь.  Ещё  в  детстве  я  решил  стать  великим  полководцем,  как … Ганнибал.  А  когда  стал  постарше,  начал
изучать  его  военное  искусство.  Причём,  если  другие  учились  на  его  победах,  то  я
старался  найти  в  его  победах  какие-нибудь  промахи  и  с  гораздо  большим  удовольствием,  даже    наслаждением,  изучал  его  поражения.
       Конечно,  сперва  я  делал  это  как-то  бессознательно.  Но  теперь-то,  будучи  уже в 
более   зрелом  возрасте,  я  понимаю,  в  чём  дело:  просто  я  ему  завидовал.  Вот  Александру  я  не завидовал,  я  просто  восхищался  им.  Он  был  царём  и  мог  делать,
что  ему  вздумается.  А  я  никогда  не  стану  во  главе  Карфагена,  так  что  я  не могу
завидовать  царям.  А  вот,  чтобы  стать  великим  полководцем,  таким,  как  Ганнибал,
зависит  только  от  меня.  Вообще  чувство  зависти  имеет  одну  вроде  бы  странную  особенность.  Вот  допустим,  я  очень  некрасивый  мужчина,  другими  словами  урод.
И,  разумеется,  я  не  пользуюсь  ни  малейшим  успехом  у  женщин.  И  вот,  я  встречаю
какого-нибудь  красавца,  который  идёт  по  улице  с  красивой  женщиной.  Буду  я  ему
завидовать?  Нет,  не буду.  Но вот,  если  я  встречу  в  компании  красивой  женщины  такого  же  урода,  как  я  сам,  то я  буду  ему  завидовать.  Потому  что  я  с  полным  правом  могу  думать:  а  почему  это  у  него  такая  красивая  женщина,  а  не  у  меня?
       По  этой  же  причине,  допустим,  Архимеду  будет  завидовать  только  тот,  кто  обладает  талантом  к  математике,  физике,  а  тому  же  Гомеру  только  тот,  кто  имеет поэтический  дар.

       А  вот  богатым  завидуют  все.  Потому  что  не  требуется  никакого  природного  таланта,  чтобы  стать  богатым.  Каждый  думает: «А  почему  это  он  богатый,  а  не  я?»
               
               
 
       То  есть  в  некоторой  степени  зависть – это  стремление  к  справедливости. 
 Конечно,  эта  справедливость  некоторым  образом  извращённая   болезненная справедливость,  направленная  в  основном  на  тебя  самого,  но,  тем  не  менее,  какая  ни  на  есть,   а   всё-таки  справедливость.  И  в  этом  уже  есть  что-то  хорошее.