Опыты ритмической прозы

ОПЫТЫ РИТМИЧЕСКОЙ ПРОЗЫ – 3


ХВАСТУН


Скажу себе не в похвалу — хвалиться не умею, но ту, которую хочу, я — как хочу — имею. Я всё могу, когда хочу, а хочется мне часто. Я знамя водрузить могу, коль улыбнётся счастье. Смогу на жёрдочке, смогу на потолке чердачном, смогу и через не могу, и в настроенье мрач-ном. Смогу во сне и наяву, смогу прилюдно даже... Лишь одного я не смогу: суметь всё это дважды.


ПОДПОЛЬНАЯ СТРАСТЬ


Всего, что высмотрел у дамы, перо моё не передаст. Не для щекочущей забавы приковывал я к щёлке глаз. Меня манила страсть поэта, художника влекущий клич. Я жил для этого момента, с надеждой праздной входя в клинч. И не причина в том, что даме мешали гордость, стыд и честь, а потому, что в каждой драме герой и побеждённый есть.


БЕЗ ЦЕНЫ


Ей Богу, в этом что-то есть. Но что, понять я не сумела. Вокруг твердят: «Девичья честь»! — Я отвечаю, не робея: «А что мне делать с честью той... Продать? Никто не даст и гроша. Таскать с собою, не с руки: уж слишком неподъемна ноша». И в ожидании пока найдётся некто, кто оценит... Все видят странника вдали? Честь взял, не поглядев на ценник.


ДВОЕ


Выхожу один я на дорогу. Вижу, рядом топчется одна. Говорю ей: «Кто ты, недотрога»? Мне — в ответ — молчанием полна. Так и бродим, не спросясь друг друга, спим в лесу иль около пруда. Иногда беру её я сходу — иногда схожу по ней с ума. Иногда мне с ней не по дороге, но — бывает — ей не по пути. И тогда весь день брожу в тревоге: цель такую, где ещё найти?


СЕКСИ


Ничего не понимая, отдаю себе отчёт, что содружница иная, любит задом наперёд. Очевидно, выбор дамы ограничен и зависит не от вкуса и приличий, а в условиях, когда похотью опалена, уступает поневоле домоганьям высшей воли.


САМОКРИТИК


Её зовут Лютиция — она красива очень. Ей бы в мужья патриция, а не меня...  в любовники. Но, признавая этот факт, однако не спешу, отдать патрицию жену, пока с ней сам грешу.



САДОВНИК


«Распутник» – говорят о нём. А он, бедняга, редкий скромник. Но в нём безумствует садовник в роскошном цветнике своём. Не отвергая ночных Роз, обхаживал дневные Лилии, в душе предпочитал порок, таящийся в бесстрастье Пинии. Он взращивал «цветочки зла», по доброте, а не со зла.


ВЫХОДИ

/мистическое /


Нам так мало осталось, почти ничего: два свидания, может быть, три... Кто-то кончиком пальцев ударил в окно и негромко сказал: «Выходи»!


Вот и всё! Май упал весь в цветах на груди, разбросав свои руки-лучи. И неслышимый кто-то прошёл мимо нас и негромко сказал: «Выходи»!


И последний аккорд в нашей странной судьбе, так не схожей с другими ни в чём: я и ты, ты и я в бесконечном НИГДЕ, прошептавшем своё: «Выходи»!


НИЧТО НЕ ОБЕЩАЛО ЛЕТА


Ничто не обещало лета: ни долгий снег и ни поэта сентиментальные стихи, ни мирт в оконной амбразуре, ни продавец макулатуры на дальней палубе баржи.


Река была быстра и шумна, и тётя Даша, повар умный, борщ поперчив, звала к столу. Ничто не обещало лета... Лишь два волшебных сюр-дуплета, что звали к солнцу и вину.


СМЕШАННЫЙ СЕКС


Забыла разве, как всё было? Сперва любовью одарила, потом ушла, не замечая, «адьё» сказавши на прощанье.


«Адьё, месье»! Я горд был страшно: французка, что ни говори. И целый день терзал напрасно страницы словаря любви. Искал законы и приёмы... Закономерен был итог: я был повержен, как влюблённый, и опозорен, как знаток.


Не понимая по-французски, решил, что способ этот узкий — мне неизвестный, но такой, что позволяет секс по-русски поднять до планки мировой.

Борис Иоселевич