Протекция

Медиумический рассказ, записанный при помощи "яснослышания".


  - Письма получили? – вопрос был адресован молодому, неопытному сотруднику ведомства.
  - Все здесь, - чуть застенчиво ответил Виталий, ему приходилось перебирать гору писем и выделять из них самые главные, - как понять, какие главные из запечатанных конвертов, когда опыта нет?
  - Не учили? – голос был строг, но бездушия не было.
  - Сказали: это сюда, это... – он перекладывал стопку писем, показывая всю "хитрость" науки, которой был "обучен".
  - Хорошо, ко мне... – назвал несколько фамилий, - быстро, - сказано было спокойным голосом, но этого боялись, - что я скажу вам – слушайте меня внимательно: этот мальчик, что стоит у меня в коридоре, сейчас читает корреспонденцию – да, только адреса, кто и сколько пишет. Думаете, он не сообразит, какого рода перекладывает бумагу? Из какого ведомства приходит? Допуск есть у юнца? Я вас спрашиваю, - голос постепенно набирал силу и вдруг "потух", - идите, ко мне... – ещё две фамилии и решение вопроса о занимаемой должности.
  - У нас всегда так, - примиряющим голосом сказал клерк, звали его Афанасием Львовичем, человек унылый или больной – нельзя было понять, - не волнуйтесь, определим, - это было сказано Виталию, - тому было не до смеха, неудобства прибавилось, как только узнал о своём снятии с должности.
  - Виталий Синевич, к Бошкарёву – быстро! – голос прозвучал требовательно, Виталий вскочил с места, рассыпал стопку писем, но поднимать не стал – бегом побежал.
  - О, - кивнув на разбросанные по полу письма, заметил Афанасий Львович.
  - Надо бы убрать, - третий клерк, занятый своей работой, предложил кому-нибудь сделать это.
  - Сам уберёт, - лениво заметил второй.
Но убирать он не пришёл, а трое клерков отправились на "ковёр" за "безобразие" на полу. Убирать пришлось всем, одно письмо затерялось: залетело за ножку стола, его не заметили. Письмо было важное: на этом столе все письма важные, но это особенное с сургучной печатью, его ждал Анатолий Николаевич – глава департамента, до вечера не нашли. Письмо зарегистрировано, но подано не было. Спросили всех, кто мимо проходил, Виталия спросили – он на другую "бумажную" работу переведён был. Пожал плечами, мол, там всё и, не переставая штамповать отправляемые письма, указал на дверь.
  - Обижен, - сказал первый клерк.
  - Сняли ни за что, - посочувствовал второй.
  - Всё, за работу, надо успеть до конца дня.
Афанасий Львович хитро сощурился.
  - Секретное, говорите? А там что же? Все письма так и идут, по этим адресам.
Клерки переглянулись.
  - Надо доложить.
  - Кто пойдёт?
  - Я, кто ещё? – первый клерк не снимал с себя ответственности и отправился прямиком к Бошкарёву – непосредственному начальнику всего отдела.
Доложил: так, мол, и так – не положено. Виталия Синевича за один день перевели во второй раз. Но там "секретности хоть отбавляй" – был отправлен... об этом клерки не знали, догадывались – "к выходу", но Виталий "переводился" от стола к столу ещё несколько раз за оставшееся время. Свои вещи (немудрящие) Виталий оставил в столе на первой работе, пришёл забрать, нагнулся...
  - А это что? Письмо? Надо, - оглянулся, клерки "работали", - отнести, тут главному.
  - Отнеси, заодно... – хотел сказать "попрощаешься", но передумал: Виталий был расстроен.

  - Синевич? Заходите. Как устроились на месте?
Виталий пожал плечами.
"Выправки нет, - отметил про себя Анатолий Николаевич, глава департамента, - ничего научится".
  - Письмо? – он заметил в руках служащего письмо. – Ну-ка, дайте, нашлось, наконец, - дальше он бормотал про себя, вскрывая конверт, адресованный ему лично.
  – Кто-кто? – окинул взглядом Синевича. – Ваш дед?
Синевич подошёл ближе, взглянул на письмо, кивнул:
  - Мой.
  - Что же молчал? – он притянул к себе Виталия ближе. – Вот ты какой? Мы с твоим дедом воевали, - Виталий зарделся, - здесь он пишет... так вот оно что? – Анатолий Николаевич засмеялся. Сквозь смех: – Так мы тебя?.. Ну, с крестинами что ли.

Виталий был восстановлен на службе. Потом рассказывал, как он по протекции был уволен восемь раз за день. "А как восстановили..." – и дальше смех.