Памяти дедов...

Мой дед по маминой линии, Звонов Иван Иванович, родился 27 февраля  1903 года в селе Красное Куребинской волости Венёвского Уезда Тульской губернии.
Сейчас - это Серебряно-Прудский район на юго-востоке Московской области.

Его отец, Иван Павлович,  каждый год  уезжал из села на сезонные заработки в Москву (тогда это называлось “отхожий промысел»), пока жена  Аксинья Демидовна растила детей, которых, как тогда было заведено, было много. Ведь по другому не выживешь.
У деда было четыре брата -  Петр, Павел, Сергей и Василий, и две сестры - Мария и Анна.

Все они постепенно  перебрались в Москву, а в 1935 году забрали  к себе и родителей. Петр работал на заводе «Серп и молот», Павел - слесарем на автозаводе им. Сталина, Сергей - слесарем-лекальщиком на 2 часовом заводе, а Василий  - шлифовальщиком  на 1-м шарикоподшипниковом заводе им. Кагановича. Там же работала и  Анна. Вероятно,  сейчас в Москве проживают их потомки - мои троюродные братья и сестры, а также их дети и внуки. Но я о них ничего не знаю.

Дед попал в Москву в 13-летнем возрасте и, как сам писал  в анкете, поступил  «мальчиком» (чернорабочим) на текстильную фабрику Августа Шрадера. Однако с 1917 по 1921, в период   гражданской войны, он выживал в родном  селе.
А потом - снова Москва, где ему пришлось поработать  милиционером при Павелецком вокзале, сцепщиком вагонов и весовщиком на ж/д станции «Бойня», которая была названа так, поскольку обслуживала    городскую бойню (теперь это - Микояновский мясокомбинат).
С 1925 по 1928 годы дед служил в Красной армии - помощником начальника заставы в городе Каменецк-Подольский, том самом, про который я будучи мальчишкой взахлеб читал в трилогии Владимира Беляева «Старая крепость».
Откуда там погранзастава - спросите вы. Потому что после  Гражданской войны вплоть до 1939 года Каменец-Подольский являлся приграничным городом.
В 1928 году деда  демобилизовали и по здоровью (у него обнаружили порок сердца) сняли  с воинского учета.
Сперва он вернулся на станцию «Бойня», где тогда работал и отец его будущей жены Нади - Николай Прокофьевич Аксюшин. Он был тоже из крестьян и в свое время приехал в Москву из села Рубецкое Касимовского уезда Рязанской губернии. Да, знаю, что родовая фамилия у него была Петухов (а его супруги Дарьи Давыдовны - вот же забавно - Кочеткова), но когда ему выправляли документы, писчик написал «Аксюшин», имея в виду, что он Аксюшин сын - маму звали Аксиньей, и всех ее детей в селе привычно называли именно так. Еще я знаю, что он служил в царской армии в Варшаве. И еще одну семейную легенду, передаваемую из поколения в поколения. Местный барин, участник кавказской войны, привез с собой в Рубецкое черкешонка, который затем вырос и женился на моей, получается, прапрапрабабке. Впрочем, это уже другая история.
 В 30-м  году деда направили  на ж/д станцию «Петушки»( ту самую, которую воспел  Веня Ерофеев в своей знаменитой поэме),  где он заведовал клубом.
Чудом сохранись две фотографии того времени, где дед участвует в какой-то революционной постановке.
И вот же мистика - мы столько раз приезжали за продуктами в Петушки с Наташкой с дачи, расположенной всего-то  километрах в 5 от этого городка.

Из Петушков деда направили на учебу в Москву в областную профсоюзную железнодорожную школу, после чего он также отучился  в высшей школе профдвижения, и несколько месяцев - в Институте красной профессуры на философском отделении. Институт, впрочем, прямо тогда и прикрыли.

Затем была работа в ВЦСПС и на автозаводе им. Сталина.  В 1938 году его назначили инструктором управления кадров  Аппарат ЦК. И здесь тоже мистика - ведь мой отец в самом начале 70-х тоже был инструктором отдела Загранкадров аппарата ЦК.
И еще одно  совпадение. Деда в 40-м году перевели в Народный комиссариат иностранных дел на должность помощники заведующего отделом кадров.
А мой папа много позже проработал в МИДе более 40 лет.
Деда планировали отправить на работу в Берлин в советское Посольство. Но он не успел уехать. Началась война.
Вот думаю, а если бы успел. Впрочем, наших дипломатов, хоть и со скрипом,  фашисты всё-таки пропустили в Турцию в обмен на то, что Советский Союз  позволил уехать из страны немецким...
А  дед пошел в первые дни войны добровольцем в ополчение, хотя был освобожден от  военной службы по здоровью. И бронь у него была. Но значит, он по другому не мог поступить. И  8 августа 1941 г. во время тяжелых боев под Ельней пал смертью храбрых.

Про папиного отца, Шведова Ивана Васильевича, моего второго деда, у меня гораздо меньше информации. Он 1908 года рождения, из подмосковного села Черкизово.
Прошел финскую кампанию. Был кавалеристом. Перед войной работал в местном совхозе.
Вновь был призван в армию первого июля 1941 года. И в том же августе был убит в боях за  нашу родину...

Так же на фронте в 1941 году погиб мой двоюродный дед Михаил Аксюшин, а
 в феврале 1943 - Павел Звонов...

Был май.
               Вблизи Садового кольца
в колонне  без начала и конца
я нес портрет погибшего отца,
отставив дачу.
А рядом шли такие же, как я,
ИХ возвращая из небытия,
и мне казалось, будто мы семья,
идём  и плачем.
 
Вдруг грянул ливень.  Всё равно идём
своим давно намеченным путём,
плотней, ещё плотней,  к плечу плечом.
Промокли кеды.
А иностранцы смотрят-не поймут,
Зачем нам и портреты, и маршрут?
Но мы дойдём – и гитлеру капут
в наш  День Победы!
 
Потом, уже на даче, у крыльца,
дождался я вопроса от юнца:
что толку мне в портрете мертвеца?
 
Мой милый мальчик,
пойми простую вещь ты, наконец,
пока его несу – он не мертвец.
Он Родины солдат. Он мой отец.
И не иначе...