Хромология событий

  На фоне безвозвратной потери памяти моя эмигрантская сильно хромает.
  Но кое-что в ней смутно вырисовывается, вызывая нездоровое любопытство у аборигенов и местных янки.
  Как матёрый хищник я, родившийся в високоКОКОСный год раскинувшихся пальм, выбирал в свою златогривую осень самых слабых в бесчисленном женском стаде, пользуясь искусной подделкой показушных эмоций.
  Так уж сызмальства повелось, что я, погрязший в долгах, бесстыдно изменял своей сожительнице с недоразвитыми сиськами и чувством юмора Амелии Гутенберг - мулатке с бриллиантовым кольцом в носу, представлявшей собой редкую аномалию среди сверстниц.
  А ведь раньше я успешно втирался к ней в доверие, распихивая конкурентов псориазными локтями.
  Но в этот раз что-то её кровно обидело.
  Идиосинкразия по отношению ко мне взяла верх.
  Я принёс ей искренние извинения на своём ломаанм суржиковом английском.
  Амелия даже не взглянула на них, сказав, что я беспробудно пьян и чтобы немедленно валил из резиденции, утопающей в благоухании душистой резеды.
  Естественно, я, привыкший к комфорту, воспротивился.
  Тогда она в профилактических целях позвонила в Нижний Гарлем подружкам амазонкам, на поверку оказавшимся накаченными трансгендерами.
  Те, зубчато улыбаясь, как это присуще большинству цветных, с расовой радостью пошли Амелии навстречу.
  Один из них особенно усердствовал.
  Но его можно было понять - за ним тянулась вереница неудачных браков на Каролинах (сначала на Северной, потом на Южной).
  Смирившаяся с выносом моего проспиртованного тела, которое она на дух, похоже, не выносила, Амелия на прощание нравоучительно произнесла на изысканом джайве, - Всё в тебе измордовано и убито - левая рука не ведает, что делает правая, а о кривых ножках и говорить нечего.
  Прислушавшись к её в какой-то степени справедливому замечанию, я заставил пожать немытых друг друга, приведя обе пятерни к сепаратному соглашению на основе взаимных уступок.
  Наконец-то до меня дошло - поздно пускать слюни и в ход козыри с битой картой на столе с недопитой бутылкой скотча.
  Вкусить настоящую свободу можно избавившись от рабской зависимости навязываемых толстосумами кредитных карточек.
  Ни минуты не мешкая, без жалости расстался с пластиковыми с помощью примирившихся рук, спустив измельченное ножницами вторичное сырьё в мусоропровод.
  Оформление банкротства отнимет уйму времени и нервов.
  К этому я был психологически готов, но не материально.
  Необходимо в необозримом будущем срочно сменить профессию, короче, как-то перекантоваться.
  Подозревая, что рваной простынёй преступлений не прикроешь я, с остервенением копалсь в прошлом, в котором одновременно любил себя и ненавидел, памятуя, что между ними двумя один шаг.
  Когда-то я был занят перекладыванием денег из чужих карманов  в свои.
  Правда, это продолжалось недолго.
  Меня жестоко урезали в правах.
  Фемиде стыдно смотреть на меня, подумал я, поэтому у неё на глазах повязка.
  И когда адвокат по моему делу небрежно бросил в суде "Орёл или решка?!", мне выпала решётка с отсидкой в три года.   
  Начались неприятности со здоровьем.
  Тюремный врач посадил меня на стероиды, но это ни в коей мере не устраивало мой многострадальный зад.
  И я начал писать в соответствующие инстанции "Mein Kampf за свободу". 
  К великому удивлению окружающих меня стали печатать в местной газете "Узник совести", выходящей на родном языке.
  А теперь скажите, разве это не прелесть мой богатейший русский?!