Моя дочь проводит отпуск в Мозамбике

 
Вы где отдыхаете в этом году? Мы с женой, привитые, сидим в московской квартире. А наша дочь Светлана Файн, доцент одного из вузов Москвы, была в Африке, в Мозамбике. Скажете: «Нашла, где отдыхать!». А она там и не отдыхала. Ежегодно в это время она летает туда как волонтёр – помогает выживать бедным. Собирает в Москве деньги и детские вещи и везёт их в Мозамбик. Для тех, у кого нет вообще ничего.

Волонтёр она не только в Мозамбике, основная её волонтёрская деятельность – в Москве.

Что это за место такое, куда моя дочь Светлана уже 14 лет ежегодно летает за свой счёт? Пропустила только 2020-й, когда самолёты не летали. Понятие «далеко» великий и образный русский язык определяет, например, так: «куда Макар телят не гонял». Однако будем справедливы: телята пешим ходом очень далеко уйти не в состоянии, даже под предводительством Макара. А Мозамбик «очень далеко» – это где? Например, «за тридевять земель» или «у чёрта на рогах». Так вот Светлана бывала ещё дальше – в местах, которые даже на подробной карте Мозамбика не обозначены. В Мангунде, например. Четырьмя самолётами по маршруту: Москва, Домодедово – Дубай – Йоханнесбург (ЮАР) – Мапуту (столица Мозамбика) – Бейра. А дальше на машине 5-6 часов дороги в один конец.
Мозамбик – одно из самых древних государств. На карте Африки располагается в юго-восточной части материка и имеет выход к одноимённому проливу Индийского океана, за которым – остров Мадагаскар. Светлана вместе с другими волонтёрами из международной Общины святого Эгидия помогает беднякам и публикует в Фейсбуке ежедневные репортажи с фотографиями. С некоторыми репортажами я и хочу вас ознакомить.



25 июля 2021 г. ·
  Вернулась из Мангунде. Это место надо было бы назвать деревней, но у меня не получается. Это скорее отдельно стоящие домики или очень небольшие группы домиков, разбросанные на очень широкой территории. Там есть наша община, которая навещает стариков и занимается с детьми. Я там уже несколько раз была в прошлые приезды. Раньше мы 5 часов ехали в один конец, сейчас дорога стала хуже, и мы добирались больше шести часов. Но дело не в этом, а в том, что бедность там гораздо пронзительнее, чем в Бейре. Особенно бедность стариков, которых я навещала сегодня утром.
Решила написать о жизни в Мангунде, чтобы было понятно, как люди живут. На отдалении, довольно большом, от других – несколько глинобитных домиков с соломенной крышей. Это одна семья. Когда проезжали, видели, как продаются на обочине дороги кучи камней и комьев глины – это стройматериалы. В одном домике (или в двух, где семья большая) все спят, в другом едят, третий –"жалейра". Вообще "жалейра" – это холодильник, но здесь нет никаких холодильников, а жалейрой называют кладовку. 
Вот семья. Папа, двое детей – девочка Марта и парень с именем Лавман. Мама погибла: пошла за водой на реку Бузи, и на неё напал крокодил. Река – главный источник воды, и эти истории про крокодилов – повседневная реальность. Папа женился снова, появился ещё малыш. Хорошая новость – что  они взяли, наконец, к себе бабушку. Сара жила в соседнем домике, метрах в 100 от них, одна, но ей становилось всё тяжелее и тяжелее. Сначала договорились, что она будет у них есть, а теперь она перебралась окончательно. Это прекрасно, потому что жизнь одиноких стариков здесь совсем нереально тяжёлая, и наша община им старается помочь.

Земля здесь неплодородная, на ней, конечно, пытаются что-то выращивать, но то засуха, то наводнение, и героическим усилиям не всегда соответствуют результаты. У многих есть курицы. Стало больше коз. Электричества никакого нет, если вечером ехать, видишь повсюду костры. Но у некоторых домов появляются солнечные панели – так в дома приходит свет. Видела даже фонарик на солнечной батарейке, мне его показали, чтобы спросить, есть ли такие у нас.
И слишком часто посреди этой бедности случаются ещё какие-то несчастья. У Альберто два дня назад сгорел дом, там остались все вещи, вся еда. Слава Богу, вся семья жива. Но Альберто пошёл со мной навещать стариков, ведь им тоже нужна поддержка.

 29 июля 2021 г.
Сегодня мы были в лагерях беженцев Мутуа и Саване. Там живут люди, потерявшие всё в циклоне Идай больше двух лет назад, а в Саване – ещё 43 семьи из Кабо Дельгадо, где продолжаются нападения на деревни и люди бегут. Не буду сейчас о лагерях, не могу. Они заслуживают рассказа, потому что мы должны об этом знать.
Я пока о хорошем. Вся Община святого Эгидия в Мозамбике собирала одеяла и другие полезности для беженцев из этой северной провинции страны. И вот одеяла, собранные общиной в столице Мапуту приехали в Бейру, а мы поехали их раздавать беженцам в Саване и ещё немного просто самым нуждающимся в лагерях. Одеяла очень нужны, "чтобы убить холод", как здесь говорят. Потому что здесь сейчас зима и если спать на голой, или почти на голой земле, ночью реально холодно, особенно пожилым. Одно одеяло на одну палатку – одну семью. Семьи большие, всем не хватит, но хоть тем, кто больше всего замёрз. Понимаете, на нашей маленькой планете в 21 веке есть люди, которым холодно, а одеяла нет. И ничего нет. Одеяло – это большая радость, тепло физическое и тепло сердец, знак, что ты не один, не брошен, есть те, кому не всё равно.

 30 июля 2021 г.
Про лагеря беженцев – часть вторая, самая трагическая. Но молчать я не могу, потому что у нас в стране мало кто об этом знает. На севере Мозамбика, в провинции Кабо Дельгадо, с октября 2017 года происходят нападения не очень понятных террористических групп на населённые пункты. Они убивают, разоряют, захватывают деревни. В этих нападениях уже погибли несколько человек из нашей общины. Вооружённые группы частично катализируют недовольство нищих людей, живущих без электричества, в то время как на территории их района нашли залежи газа, который экспортируется за рубеж. Население вынуждено бежать. Беженцев уже больше 800 тысяч. Они в основном сосредоточены в северных провинциях.
Но в лагере Саване есть 43 семьи из Кабо Дельгадо. Они приехали в ноябре прошлого года и ещё живут в палатках, без ничего. Слушать их – сердце разрывается. Педро рассказывает, как в их деревню ворвались нападающие, начали обезглавливать людей, стариков, детей. Они с семьёй убежали, неделю шли по лесу, ели что придётся и вышли куда-то к людям. Жоаким был со старшими детьми дома, когда напали на их деревню. Они смогли бежать. Жена с малышом в это время была на машамбе, то есть в поле, она тоже бежала, только в другую сторону. С тех пор они не виделись. Связь есть, но как воссоединиться? Она осталась в Кабо Дельгадо, он под Бейрой, это вообще далеко. Я очень надеюсь, что мы что-то сможем.

30 июля 2021 г.
А знаете, как, оказывается, учатся писать дети в странах, где тетрадь и ручка – дефицит? Сначала, после демонстрации учительницы, по очереди на доске, и аплодируют, когда получается. Потом встают и пишут руками по воздуху, потом пальцами водят по парте, потом садятся на корточки и водят пальцами по полу, как по песку. Хором повторяют объяснение, как надо писать. И только тогда доходят до тетради, если она есть.
Община проводит занятия для уличных детей, и это очень трогательно. Совсем недавно эти ребята 12-13-14 лет не умели даже спокойно сидеть за партой и держать в руке ручку. Теперь они с энтузиазмом учат буквы, учатся считать, старательно пишут контрольную и переживают о результатах. Тетради и ручки у них есть. И не только. Есть заботливые учительницы из общины, которые в своё свободное время бесплатно занимаются с ними. И главное – есть любовь общины, которая не останавливается перед трудностями и не перестает мечтать.
Из встречи с детьми улиц на вечерней раздаче еды, из общения, разговоров, понимания, как тяжело детям на улице, в агрессивной и жёсткой среде, родилось очень многое. Ежедневные обеды в центре питания. Душ, раздача одежды. Школа и ужин после неё. И мечта о доме. Напротив нашего центра питания есть участок земли, где будут построены домики для уличных детей. Они перестанут быть детьми улиц. Они уже во многом перестали. Это наши дети, в общине они нашли семью.
Мы тоже в этой семье. На часть собранных в Москве денег мы купили для них книжки и шкаф для хранения тетрадей и школьных материалов.

3 августа 2021 г.
Лагерь беженцев в Мутуа изменился до неузнаваемости. Два года назад мы с Диной Шагаловой были в этом палаточном городке, где в 80 км от города, посреди саваны, жили, вернее, выживали около 800 семей, примерно 3000 человек, потерявших дом и всё имущество в циклоне Идай. Меня потрясло тогда это место, я вообще не понимала, как там возможна жизнь. Вне пространства и времени, вне всего, место пустоты и отчаяния. Я думала, что беженцы вернутся в Бейру, но куда? возвращаться им абсолютно некуда, кому было куда – те давно вернулись.
Поэтому я поражена жителями лагеря, их силой духа и способностью строить жизнь с нуля на пустом месте. Через два года в Мутуа есть жизнь, хотя и тяжёлая до невозможности. Люди построили себе глинобитные домики, а одна организация строит 200 каменных домиков (очень маленьких, если честно, на одну семью совсем тесно, но симпатичных и прочных). На маленьких машамбах-огородах выращивают всё, что только можно. Правда, они слишком маленькие и их плодов катастрофически не хватает, чтобы прокормить семью, особенно если учесть, что уже два раза очередной циклон уничтожал урожай. Поэтому голод никуда не исчез. Но есть рынок, есть даже кинотеатр в палатке.

Община начала в лагерях беженцев Мутуа и Саване очень крутой проект. В каждом из лагерей будет построена небольшая амбулатория, куда придут работать фельдшеры, будут машины скорой помощи, потому что сейчас, если человек заболеет, врача рядом нет, а до ближайшей (на самом деле очень далёкой) поликлиники практически ни на чём не доберёшься. Проект предполагает покупку лекарств, санитарно-гигиенических наборов и даже швейных машинок (те, кто их получат, должны будут сшить по 250 масок, и их раздадут бесплатно в лагерях и окрестному населению, а потом машинка остаётся и можно на ней работать). Всё это очень сильно меняет жизнь, можно сказать, даёт жизнь лагерям, раз уж люди здесь собираются жить.
Когда мы выезжали из лагеря, я увидела девочку лет 12. Она шла в школу, в школьной форме и улыбалась такой широкой счастливой улыбкой, что я поверила, что будущее есть.
;
Конечно, будущее у Африки есть. Но построить его могут только вместе африканцы и европейцы, различные государства, ООН, неправительственные организации и волонтеры.