Глава 1. Марианна

Марианна отложила в сторону стопку бумаг, исписанную мелким машинописным текстом, устало откинулась на подушки и погладила свой начинавший округляться живот.

Уже больше месяца она никак не может выбрать тему для своей будущей диссертации. Дима поначалу был категорически против того, чтобы она занималась наукой во время беременности, полагая, что ей нужно полностью посвятить себя малышу.
Он долго убеждал её взять в аспирантуре академический отпуск, но, видя её непреклонность, сам составил список из более чем двадцати тем. Марианна тщательно изучила степень их исследованности и отвергла одну тему за другой. Вне всякого сомнения, темы были интересные и перспективные, но Марианне хотелось чего-то иного. Ей хотелось взяться за нечто совершенно никем не исследованное, сделать открытие, внести свой личный вклад в науку. И, хотя Дима говорил, что так не бывает, что каждый учёный строит своё исследование на прочном фундаменте, Марианна не сдавалась.

Она решила посоветоваться с отцом. Да, он не был историком, но прожил такую долгую, яркую и насыщенную историческими событиями жизнь, что, возможно, мог указать ей, в каком направлении мыслить.

Она встала, быстро собралась и уже через час поднималась по крутой лестнице их старого дома. В коммунальной квартире было шумно – к их соседу поэту, по обыкновению, нагрянули гости. Марианна на цыпочках, чтобы соседи не заметили её и не позвали на бурные посиделки, прошла мимо полуоткрытой двери в комнату поэта и бесшумно отворила дверь комнаты родителей.

Мама была на работе, а отец, как всегда, сидел за письменным столом и занимался переводами. Он уже несколько лет как вышел на пенсию, но продолжал работать дома, издательство всё ещё пользовалось его услугами блестящего переводчика.

Она подошла к отцу, нежно его обняла и чмокнула в седой висок. Он обернулся и радостно, совсем по-стариковски всплеснул руками:
– Маришка, доченька! Что же ты не предупредила о своём приходе? Я бы сбегал в магазин и купил что-нибудь вкусненькое к чаю! А то у нас только сырники. Мать с утра напекла перед работой.

– Не беспокойся, папуля, – Марианна с улыбкой подняла авоську и покачала перед отцом, – всё вкусненькое у меня с собой! Я теперь без еды никуда не хожу, такой обжорой стала. Ем, как троглодит!
Она весело рассмеялась.

– Ну и хорошо, ну и правильно, – засуетился отец, – тебе сейчас за двоих есть нужно! Сейчас чайку заварю. А ты садись, а лучше приляг, отдохни с дороги, девочка моя!

Он заботливо положил на диван подушку с пледом, поцеловал дочь в лоб, взял чайник и вышел в кухню. Марианна скинула с себя лёгкое летнее пальто и развязала косынку. Повесив одежду на отцовское рабочее кресло, она с ногами забралась на диван, как всегда это делала в детстве.

Каждый раз, приходя в родительский дом, она чувствовала себя так легко, словно с плеч спадал весь груз забот, и она вновь становилась маленькой девочкой, все проблемы которой решались как по мановению волшебной палочки. Из кухни раздался свист закипающего чайника, и Марианна даже зажмурилась от удовольствия, услышав этот умиротворяющий звук, возвращающий её в счастливое детство.

Нет, она не была несчастна в своей взрослой жизни. Совсем напротив – муж носил её на руках, исполнял все капризы и потакал всем её прихотям, особенно с тех пор, как узнал о её беременности – словно с ума сошёл от радости, даже дышать на неё боялся. Но с безусловной любовью родителей не может сравниться ничто – это Марианна поняла уже в первые месяцы своего замужества и чувствовала разницу каждый раз, переступая порог так знакомо, по-домашнему пахнущей родительской комнаты.

Вернулся отец, неся на маленьком подносе два стакана в серебряных подстаканниках – семейной реликвии, бережно хранимой Дарьей Алексеевной и вазочку с малиновым вареньем. От стаканов исходил приятный аромат крепко заваренного чёрного чая со смородиновым листом. Эдуард Казимирович поставил поднос на журнальный столик и пододвинул его ближе к дивану, на котором сидела Марианна. Она, в свою очередь выложила из авоськи пирожные, которые купила по дороге. Отец бережно передал дочери стакан, а сам устроился напротив на деревянном табурете.

– Ты просто так заглянула, дочь? – спросил он, подув на горячий чай, – по старику соскучилась или что-то случилось?

– Я хочу с тобой посоветоваться по одному вопросу, пап – ответила Марианна.

– С мужем проблемы? Или, не приведи Господь, с ребёнком? – обеспокоился отец.

– Нет, нет, не волнуйся, всё в полном порядке. Это касается моей аспирантуры. Никак не могу подобрать тему для исследования. Уже столько информации перерыла, но всё не то…

– Так чем же я тут тебе могу помочь? – удивился Эдуард Казимирович. – Я ведь не историк. В этой области Дима гораздо больший авторитет, чем я. Почему к нему не обратишься?

– Да обращалась я, – досадливо нахмурилась Марианна и отхлебнула душистого чая, – он мне, конечно, предложил много тем, но говорю же – всё не то! Обо всём этом уже писали, всё это не ново, да как-то и не очень мне интересно… Мне хочется чего-нибудь такого, о чём ещё никто не писал, и что бы могло меня зацепить, что бы я приняла близко к сердцу, что-нибудь такое, почти личное, понимаешь? Даже не знаю, как объяснить… Я просто чувствую, что это должно быть, но никак не могу найти…

– Личное говоришь? – Эдуард Казимирович поставил стакан на стол и задумался. – Слушай, Маришка, а почему бы тебе не исследовать историю нашего рода? Он очень древний, с ним связано много самых разных легенд. К примеру, ты можешь написать о так называемом «проклятии рода Йоневских». Конечно, легенда связывает это проклятие со злыми чарами, некогда наложенными на одну из наших пра-пра-пра-прабабушек за то, что она продала душу тёмным силам. Но ты ведь можешь рассмотреть эту легенду как историк, найти, так сказать объективные причины, приведшие к её возникновению. Не знаю, правда, пропустит ли подобную тему твой институт, тут уж советуйся со своим научным руководителем.

– Что за проклятие, пап? – заинтересованно спросила Марианна, – ты никогда о нём не рассказывал!

– Не рассказывал, потому что не верю в подобные вещи. Хотя…, – он задумчиво глотнул чаю, – семья моего отца, как говорят, тоже пала жертвой этого проклятия.
Тут Эдуард Казимирович покрутил головой и рассмеялся:
– Но я всегда считал это не более, чем совпадением. Ты ведь знаешь, я не склонен верить во всякую мистику.

– Так что за проклятие, пап? Расскажи, не томи!

– В нашем роду из поколения в поколение передаётся легенда о родовом проклятии. Она гласит, что когда-то очень давно одна из женщин, принадлежавшая к дому Йоневских, точнее, тогда ещё Йоневску, продала душу дьяволу в обмен на исполнение какого-то её заветного желания. Но тёмным силам было недостаточно только её души, поэтому она дала нерушимую клятву, что отныне все старшие дочери рода будут принадлежать злу. Считается, что это проклятие передаётся только по женской линии, то есть, когда у женщины из рода Йоневских рождается дочь, то женщину сразу забирают силы тьмы. Если у её дочери тоже родится дочь, то и она станет жертвой проклятия. И так из рода в род. Поэтому женщины нашего рода всегда мечтали о сыновьях и до смерти боялись рожать дочерей. Причём, «до смерти» в буквальном смысле. Легенда гласит, что почти сразу после рождения в семье девочки, её родители пропадали без вести. Говорили, что силы тьмы забирают в услужение женщину и убивают её супруга, хотя тел ни разу не находили. Но, Маришка, ты ведь понимаешь, какие раньше были времена… Люди постоянно становились жертвами разбойников, диких зверей, да мало ли что могло случиться! Люди частенько пропадали, а потом всё это обрастало слухами и легендами.

– Какая мрачная история, – заворожённо прошептала Марианна, на которую рассказ отца почему-то произвёл сильное впечатление, вплоть до мурашек на коже.

Она помолчала, задумавшись, и вдруг встрепенулась:
– Пап, ты сказал, что семья дедушки тоже пострадала от родового проклятия! Что произошло, ты помнишь?

– Да, мой отец был старшим сыном в семье. Они с сестрёнкой остались круглыми сиротами в раннем возрасте после того, как их родители пропали без вести. Их взяли к себе на воспитание дядя и тётя по отцовской линии. У сестры отца после пяти сыновей в довольно зрелом возрасте вдруг родилась дочь. И через полгода и она, и её супруг внезапно исчезли, оставив детей сиротами. Но так как старший сын был уже взрослым и женатым, он взял на себя воспитание братьев и сестры. Сейчас моих двоюродных братьев уже нет в живых, а сестру ты хорошо знаешь – это тётя Элеонора, она раньше часто у нас бывала, да и мы у неё тоже. Она так и не вышла замуж, всю жизнь проработала в библиотеке, сейчас на пенсии. Кстати, давненько вы с ней не общались, навестила бы ты её как-нибудь, дочка. Старушка будет очень рада.

– Непременно навещу, – рассеянно кивнула Марианна, думая о чём-то своём, – значит, родовое проклятие всё же существует! Как ты можешь это отрицать, если при невыясненных обстоятельствах пропали твои бабушка с дедушкой и тётя с дядей? Четыре близких человека из одной семьи! Это просто не может быть совпадением!

– Да всё может быть, Мариша, – вздохнул отец, – говорю ведь, времена тогда были очень смутные. Это сейчас сложно себе представить, чтобы кто-то пропал, и его не могли найти. Да даже и сейчас люди пропадают, только не афишируется это…

– Пап, а тётя Элеонора может что-то знать об этом проклятии? Ведь у неё родители пропали! И, если верить легенде, её мать была во власти тёмных сил после её рождения. Вдруг она что-то знает, чего не знаешь ты?

– Да вряд ли она сможет тебе рассказать больше меня. Она была крошкой, когда случилась беда с её отцом и матерью, она их и не помнит.

– Но зато её братья уже были взрослыми. Может, они ей что-нибудь рассказывали о матери? Может, она уже до исчезновения была одержима злыми чарами, и это как-нибудь проявлялось?

– Во всяком случае, я ничего подобного от её братьев не слышал. Знаю только, что она была замечательной красавицей и нежной любящей матерью. У Эли есть портрет родителей. Если тебе интересно, попроси показать.

Эдуард Казимирович допил чай и спросил:
– Заварить ещё чайку, Мариша?

– Нет, спасибо, пап! – Марианна встала и поцеловала его в щёку. – Спасибо за идею, ты мне очень помог! Меня очень заинтересовала история нашего рода! Если удастся найти какие-то архивы или документы, или хотя бы косвенные упоминания, может получиться довольно интересное исследование. Я посоветуюсь с профессором. Посмотрим, что он скажет по этому поводу. Да и Дима тоже. Спасибо, пап! Я побегу, мне пора!

– Да не за что, милая! Рад был тебе хоть чем-нибудь полезен. Мне старику, теперь редко удаётся кому-то пользу приносить. Заглядывай почаще, Маришка, мы с матерью очень скучаем! В субботу вот приходите с Димой на ужин. Мать твои любимые фаршированные перчики приготовит! Ты ведь их до сих пор любишь? С томатной подливкой?

– Ну что ты, папуля, ты у меня ещё ого-го, а не старик! – протестующее воскликнула Марианна. – Придём обязательно, если получится Диму оторвать от его драгоценного НИИ. Перчики обожаю, только теперь я всё вареньем поливаю, а не подливкой!

Марианна рассмеялась и показала на свой живот:
– Малыш постоянно сладкого требует. Свекровь говорит, это значит, что будет девочка!

И тут же охнула притворно-испуганно:
– Пап, нас с ней ведь не коснётся проклятие рода Йоневских?

– Нет, Мариша, никакого проклятия не существует, – ласково произнёс отец, – это всё глупые средневековые сказки. А ты у меня девочка умная, будущий учёный. Тебе не пристало носиться с подобными суевериями.

– Да я и не верю, – Марианна пожала плечами, – они меня интересуют именно как учёного-историка. Поэтому к тёте Элеоноре я всё-таки схожу. Вдруг она снабдит меня ценной для моего будущего исследования информацией?

– Сходи, сходи! – закивал Эдуард Казимирович, – Эля на седьмом небе будет от счастья.


Вспомнив о том, что тётя Элеонора обожает яблоки, Марианна зашла в ближайший овощной магазинчик. Любимой тётушкиной «антоновки» не оказалось, поэтому Марианна купила красные «сезонные», по клятвенному уверению продавца, «сладкие как мёд».
Августовский денёк выдался на редкость погожим и по-настоящему тёплым. Марианна сняла пальто и косынку и неспешным шагом пошла пешком, благо до дома тёти Элеоноры было всего две остановки. Солнце ласково пригревало, ветерок нежно трепал её волосы. Несмотря на тревожную тему, поднятую отцом, после беседы с ним у Марианны было на душе легко и радостно. Отцовские объятия словно соткали вокруг неё некий невидимый кокон, в котором она чувствовала себя уютно и защищёно. Погрузившись в себя, Марианна наслаждалась этим ощущением покоя и разлитой в воздухе сладкой грустью, предвестницей скорой осени.

Очнулась она, лишь дойдя до пятиэтажного серого дома с выкрашенными в кирпичный цвет деревянными дверьми парадных. На третьем этаже этого дома в крохотной однокомнатной квартирке, напоминающей колодец из-за непропорционально высоких потолков, жила тётя Элеонора.

Марианна поднялась на третий этаж и как можно громче постучала в дверь тётушкиной квартиры, зная, что она немного туговата на ухо. Послышались неспешные шаркающие шаги, и дверь отворилась на длину цепочки, образовав узкую щель.

– Кто там? – раздался громкий, на удивление звонкий и молодой для столь пожилой женщины голос и в щели показался слегка помутневший, но всё ещё живой и любопытный чёрный глаз.

– Это я, Марианна! Здравствуй, тётя Элеонора!

Старушка всплеснула руками и тут же полностью отворила дверь.
– Марианна, деточка, входи, входи, не стой на пороге! – радостно воскликнула она, впуская Марианну в крошечную прихожую. – Давно тебя не было видно! Занята, наверно? Муж, учёба, работа?

– Прости, тётя! – Марианна расцеловала пожилую женщину в обе щёки. – Действительно, столько всего сразу навалилось. Из-за этой суеты даже к родителям редко ходить стала.

– Да я понимаю, понимаю, у вас, молодых, всегда много разных дел. Проходи в кухню, чай с пирогом будем пить! Я как чувствовала, пирог сегодня испекла. Будто знала, что ты придёшь.

– Ой, чуть не забыла, я тебе яблоки купила. Правда, не «антоновку», – Марианна протянула тёте мешочек с яблоками.

Глаза тётушки залучились благодарной улыбкой:
– Помнишь, значит, милая! Не забыла! Садись, угощать тебя буду!

Марианна села за круглый деревянный стол, занимающий почти всю малюсенькую кухню. Тётя Элеонора поставила на плиту чайник и стала нарезать свой фирменный пирог с мясом и картошкой. Марианна вспомнила, что пироги у тётушки всегда были отменные на вкус и что в детстве посещение этой маленькой квартирки всегда ассоциировалось у неё с праздником именно из-за постоянно витавшего в ней вкусного аромата выпечки.

Положив перед Марианной блюдце с аппетитным кусочком пирога и разлив по чашкам чай из пузатого фарфорового чайника, тётя Элеонора села за стол и, упёршись подбородком в маленькие кулачки, внимательно посмотрела на Марианну своими блестящими глазами.

Марианна, откусила кусочек тающего во рту пирога и, мельком взглянув на тётю, в который раз подивилась, как красиво она стареет. Несмотря на возраст, она была стройная и грациозная, с горделивой осанкой молодой девушки; тронутые сединой некогда иссиня-чёрные волосы, собранные на затылке в пучок, до сих пор были густыми и блестящими; в чёрных глазах светился острый ум; кожа, хоть и покрытая мелкой сеткой морщин, была белоснежной и бархатистой.

В доме родителей есть фотография, на которой изображена юная тётя Элеонора в окружении своих старших братьев. В детстве Марианна восхищённо любовалась её красотой и гордилась, когда окружающие говорили, как сильно она похожа на тётю Элеонору. Став же взрослее, она удивлялась тому, почему такая поразительная красавица всю жизнь провела в одиночестве, так и не заведя ни семьи, ни детей.

Она как-то спросила об этом у мамы, на что Дарья Алексеевна лишь пожала плечами в ответ и сказала, что семейное счастье не зависит от красоты, что это дар Божий и далеко не каждый человек встречает в жизни любовь и находит свою половинку. Задать этот вопрос самой тёте Элеоноре Марианна так и не решилась.

– Ты ешь, ешь, – улыбнулась тётушка и кивнула на живот Марианны, – Эдик сказал, что скоро дедом станет?

– Да, – Марианна нежно положила на живот руку, – в январе ждём.

– Твой-то счастлив, наверно? О сыне, небось, мечтает?

– Очень счастлив! – Марианна рассмеялась, – ног под собой не чует. Так радуется, что мне даже совестно, кажется, что он рад даже больше, чем я. Ему всё равно, мальчик или девочка. Впрочем, как и мне. Лишь бы здоровенький родился! Только вот меня всё больше на сладкое тянет. Говорят, что так бывает на девочку.

– На девочку? – тётушка вздрогнула еле заметно, но это не ускользнуло от взгляда Марианны. Она разом вспомнила разговор с отцом о родовом проклятии, и ей почему-то стало не по себе. Она пытливо взглянула на тётю Элеонору, но та уже снова ласково улыбалась.

– Девочка тоже хорошо, – произнесла она, слегка кивая, – Кого Бог пошлёт, тот и родится. Ты, главное, питайся хорошо и отдыхай побольше, набирайся сил.

Но Марианна вспомнила, что, к своему стыду, пришла к тёте не просто так, хотя, подумала она с раскаянием, ей уже давно следовало навестить одинокую старушку.

Чтобы скрыть своё замешательство, она откусила ещё один кусок пирога и, жуя, пыталась придумать, как же начать с тётушкой непростой разговор о проклятии рода Йоневских. Она запоздало поняла, что для тёти Элеоноры этот разговор может оказаться гораздо более болезненным, чем для её отца. Ведь тётя в младенчестве потеряла родителей и росла сиротой. Кто знает, может именно оттого не сложилась и её личная судьба…

Подняв глаза, Марианна поймала на себе пытливый тётушкин взгляд.

– О чём задумалась, деточка?

– Да так… Я сегодня была у папы. Мы говорили о моей диссертации. Понимаешь, я никак не могла подобрать тему… И папа посоветовал мне заняться исследованием легенд, связанных с историей нашей семьи. И рассказал мне о проклятии рода Йоневских.

Произнеся это, Марианна пристально посмотрела на тётю.

Лицо женщины на миг омрачилось, но она тут же овладела собой и спокойно произнесла:
– Да, я знаю эту легенду. В нашей семье все её знают. В том или ином виде.

– А правда, что твоя семья пострадала от этого проклятия? – решилась Марианна.

– Так говорят…

– Тётя, расскажи мне, пожалуйста, всё, что ты знаешь! – умоляюще протянула к ней руки Марианна.

– Зачем тебе это, девочка? Неужели ты всерьёз решила заняться исследованием этой темы?

– Дело не только в этом, – призналась Марианна, – рассказ папы не выходит у меня из головы… Почему-то мне кажется, что это не просто легенда. У меня такое чувство, что во всём этом есть что-то большее, какая-то тайна… Ты что-нибудь знаешь об этом, тётя?

Тётушка Элеонора глубоко задумалась,затем встала, словно решившись на что-то, молча ушла в комнату и вернулась, держа в руках небольшой портрет, написанный масляными красками и толстый альбом в инкрустрированной полудрагоценными камнями обложке из мягкой коричневой кожи.

Она поставила портрет перед Марианной. На нём были изображены мужчина и женщина в характерной для начала XX века одежде. Женщина сидела на позолоченном стуле с высокой спинкой, мужчина стоял чуть позади, положив руку ей на плечо.

Мужчина был статный и высокий, в военной форме. У него были светлые волосы и такие же светлые, слегка закрученные кверху усы. Было видно, что мужчина старше женщины, но выглядел он браво и солидно.

Женщина, одетая в тёмное длинное платье с высоким воротом, была чудо как хороша. Чёрные кудри, забранные в высокую причёску, оттеняли очень белое лицо, на котором горели каким-то нездешним пламенем огромные чёрные глаза. Женщина была точной копией тёти Элеоноры с памятной Марианне фотографии. Точнее, конечно же, наоборот – это тётушка была копией этой женщины.

– Тётя, это твоя мама? Как же вы похожи!- изумилась Марианна.
 
– Мы все похожи…, – с какой-то, как показалось Марианне, грустью, произнесла тётя. Ты похожа на своего отца и на меня, я похожа на свою мать, моя мать была похожа на твою бабушку и так далее. Мы все словно заклеймены этой красотой… И мы все похожи на неё…

– На кого? – с некоторым испугом спросила Марианна.

– На Мирелу.

– Кто такая Мирела, тётя?

– Не знаю, правильно ли я поступлю, если поведаю тебе эту историю, – глухим голосом сказала тётушка Элеонора. – Тем более, сейчас, когда ты ожидаешь ребёнка. Возможно, дочь. Но я думаю, что тебе нужно об этом знать, милая. К тому же, тебя это не должно коснуться. Проклятие передаётся по женской линии, а ты – дочь Эдуарда. И всё же ты – женщина рода Йоневских и имеешь полное право знать правду о преступлении Мирелы и о бесславной горькой участи многих твоих предков.

Она печально посмотрела на портрет своих родителей и вручила Марианне альбом. Альбом был тяжёлый и очень красивый. Марианна знала, что раньше у многих барышень были такие альбомы для девичьих секретов и милых сердцу глупостей. Обычно поклонники вписывали в них любовные стихи и шутливые эпиграммы.

Марианна открыла альбом. Он был весь исписан мелким и изящным женским почерком. На оборотной стороне обложки Марианна прочла дарственную надпись: "Крошке Элеоноре на совершеннолетие" и приписанный ниже постскриптум: "Милая моя девочка, я вынуждена покинуть тебя в таком раннем возрасте. Я не увижу твоей первой улыбки и не услышу первого слова, и это больно терзает моё сердце. Но поверь мне, дитя, у меня нет выбора. Но я хочу, чтобы у тебя он был. Поэтому оставляю тебе этот альбом, который ты должна будешь прочесть, когда станешь взрослой. Знай, что вся эта история правдива от начала до конца. И тебя также может ожидать участь многих женщин нашего рода. Принимать свою судьбу или нет - решать тебе. Знай - я всегда буду любить тебя, что бы ты ни выбрала. Если душа моя ещё будет помнить, что такое любовь... Твоя мама Миранда".

Затаив дыхание, Марианна осторожно перевернула страницу и начала читать: "Началось это очень давно, в средневековом Париже…