Часть 3 Глава 20

Глава XX
“История, длинною в правление Магдайла, и даже чуть дольше”

   Почти сразу она поняла, что её сны стали иными. Они стали длиннее и насыщеннее. Они рассказывали ей историю за историей, не успевая спрашивать у неё нужны ли ей эти истории, вовлекали её в тысячи странствий, в миллионы разговоров и рассуждений… Она мгновенно перестала быть Алисой. Её называли кто как хотел, она потеряла лицо, личность, она стала пешкой. Безликой пешкой на шах… И мат! Очередная игра в шахматы. Определиться в происходящем было чрезвычайно трудно, но она справилась. Она расставила сны по порядку, она смогла стать героем этих вымышленных событий, этого бреда её рассудка… Очень быстро она начала играть рискованно, что плохого может случится с тобой во сне? И если бы Нэтрикс спросил бы у неё, как она провела свою небольшую экспедицию на Вандемаре, она бы рассказала бы ему один из своих снов.

   ...Вот только это были не сны.

   Сон первый, состоящий из восьми частей.

   Так как Алисе удалось сложить все истории в хронологическом порядке, то и сны будут идти в череде событий, историй по порядку.

   Этот сон, очень длинный, длиннее всех других, Алиса видела на протяжении всего своего прибывания на Вандемаре. Восемь ночей, не связанных друг с другом, восемь отрывков истории, которые потом нужно сложить в единое целое.

   Алиса назвала бы этот сон так — Магдайл и Алисар. После него ей пришлось углубиться в историю иных, благо вандемарцы каким-то чудесным образом(шпионажем ли, или чем-то другим) смогли добыть несколько важнейших томов Каунхакерса, одного из основных историков изучавших тот период. Тогда сны внезапно стали забавным повторением истории… И Алиса, случайно, из интереса, решила действовать в них так, как не было написано в старых книгах.

   Так в чём же состояла суть сна?

   Первая его часть началась с резкого удара о какое-то дерево. Как если бы нашу Алису бросили бы с неба, и она, задевая кроны высоких деревьев, ударяясь о ветки, упала бы на землю.

- Вот так, - подумала она вслух. - Вот так бывает, когда тебя забрасывают далеко-далеко в космос!

   Она нервно огляделась, и обнаружила себя среди цветущего леса. Где-то вдали виднелась огромная каменная стена, охраняющая, скорее всего, какой-то город. Цветы, везде вокруг неё были цветы. Так много цветов белых оттенков! И маленький мальчик, из неоткуда появившийся возле деревьев.

- Шэмэр хашэот? - спросил он удивлённо.

- Я совсем не понимаю этот язык, - пробормотала Алиса. - Но, вряд ли обычный ребёнок сможет навредить мне, правда? Тем более всё это мне снится.

- Шэмэр штанэр? - мальчик сделал осторожный шаг вперёд.

- Я Алиса, - громко произнесла девушка, пытаясь встать.

- Алисар?

- Алиса.

- Алисар!

- Пусть будет так…

- Энэра Алисар, дэ раштэх ан вельморэ.

- Очень красивый язык, правда…

- Энра ли Дэйрис.

- М?

- Дэйрис.

- Тебя зовут Дэйрис?

- Лабико!

- Однако…

- Энэра Алисар, - произносил он, указывая на Алису. - Энэр Дэйрис.

- А! Значит я — Алиса, а ты — Дэ… Дэйрис?

- Лабико!

- Очаровательный ребёнок… Интересно, что скажет на этот счёт сонник.

- Поро! - мальчик встрепенулся и подбежал к Алисе. Она заметила, что у него, помимо голубых круглых глаз, светлых волос и строгого белого наряда, имеются длинные, почему-то спрятанные за прядью волос, эльфийские уши. - Мэнарта шэр фабио!

- Совсем тебя не понимаю…

- Пор… - мальчик задумался.

   Он приложил указательный палец ко рту и сделал несколько шагов, затем нагнулся, сорвал белый цветок, и протянул его Алисе.

- Мэнарта шэр фабио, - сурово произнёс он, хмурясь.

- Пусть будет так, - кивнула Алиса, принимая цветок.

   Гнев сменился на милость. Мальчик очаровательно улыбнулся.

- Био рон фан, - сказал он. - Дэрэро поро.

   Алиса ещё раз кивнула, хотя совершенно не поняла мальчика. Он тоже кивнул, и сразу же стал нечётким.

   Сон прервался.

   В тот день Алисе пришлось присутствовать на встрече Сары, Хелен и того самого Ламэра. Они говорили о чём-то несвязанным ни с Землёй, ни с наукой, ни даже с ней. Поэтому ей было трудно понять, в чём была суть разговора. Правда, после него, американки окружили Алису, чтобы теперь, после долгого невнятного общения с принцем, поговорить и с ней.

- Знаешь, я — полностью состоявшаяся в жизни женщина, кто бы что не говорил, - начала Сара издалека.

- Я знала одну такую, - сказала Алиса, немного хмурясь. - Ничего хорошего ей это убеждение не принесло.

- Что говоришь? Да, знаешь, уверенность — важная часть нашей жизни. Так, если ты не веришь ни во что, то как дальше жить? - Джонс видимо не услышала её слов, и продолжила свой монолог. - Вот, например, тот же музыкант, родом из девяностых, как его звали… У него фамилия ещё на твою похожа?

- Ты опять за своё, да? - уныло протянула Хелен. - Да, Лис, нам придётся нелегко…

- О чём вы обе?

- Уильям Старфилд — кумир, и не только, - шепнула Киприс Алисе. - Ты же в курсе?

- Да, он мой отец.

- Твой кто?

- Приёмный или родной, там всё так сложно… В этих тонкостях прошлого.

- Нда! Погоди-ка, Сара же должна быть в курсах, эй, Сара! Сара прекрати разговаривать сама с собой!

   Сара, не разу не остановившая свой монолог, встрепенулась. Что-то в её мимике отдалённо напомнило Алисе о мальчике из сна.

- Что такое? - пробормотала американка. - Я где-то успела оскорбить кого-то? Опять?

- Нет, милочка, - улыбнулась Хелен. - Впрочем, подруга, у тебя это получается лучше всего. Посмотри на нашу новую знакомую. Имя её — Алиса Стардаст.

- Конечно, мы ведь сами у неё его спросили.

- Да.

- Да!

- Ага…

- Ага? Ты к чему кло… Погодите-ка! Элис!

- Да? - Алиса хотела как можно быстрее отстраниться от происходящего и, быть может, уснуть. Или заняться чем-то, что не будет иметь отношения к другим живым и очень болтливым существам.

- Ты же дочка Старфилда!

- Ох, неужели ты это заметила, Сара!

- Хелен, не надо так томно вздыхать, всё я заметила! Причём давно!

- Да неужели!

   Шумный разговор в сознании Алисы здесь обрывался. Далее следовал момент, когда она ложилась спать. Странный, далеко не клиповый монтаж событий в её голове, вызывал утомлённость. Разве нельзя от этого избавиться?

   Вторая часть сна настигала её, и тут ей начало казаться, что она путешествует во времени. Как один сон, продолжающийся на протяжении всего её прибывании на Вандемаре, может так складно преследовать её? Может так удобно продолжаться, даже если прошло несколько дней между этим моментом и предыдущим? Безумие, болезнь или усталость — что создавало такой эффект? Это было неясно.

   Благо, было ясно, что если завтра Алиса проснётся двумя днями ранее, значит она действительно путешествует во времени. Или же сознание её настолько больно, что не способно вспоминать события в верном ключе.

   В чём наша героиня была права, так это в том, что ей было суждено стать, не только с исторической точки зрения, но и с практической — путешественницей во времени. Но путешествия эти были не так просты, как ей казалось. Воронка событий, преследовавшая её на вандемарской земле, крутилась с каждым днём всё сильнее и сильнее. А значит, быстрее. А значит, перемешивала все события с такой невиданной скоростью… Что даже космический корабль Голиаф, потерянный Вандемаром, не сравниться с ней. Но об этом чуть позже.

   Вернёмся в мир снов.

   Ему было всего осьмнадцать лет, когда его отец решил вернуть былое величие эльфийской империи. Так написано в древних текстах Ауниорра и прочих. Их приводили в пример тот же Каунхакерс и другие. Но узнала об этом Алиса не из книг. Когда она очнулась, во сне пришла в себя в непонятном полу-городе, полу-порту, она услышала это. И не только это.

- Да она небось никогда не слышала об этом до этого! Что ты мучаешь девчонку своими глупыми расспросами! - бубнил полный старый моряк. - Иди, девочка, иди.

- Но я обязан! - второй, явно не моряк, находившийся поблизости, нервно кричал. - Я обязан, ведь я дал клятву!

- Проверь кого другого, чем нам навредит маленькая девочка?

- Заговорщики, в тот день в замок пытались проникнуть заговорщики!

- Выглядит так, как-будто мы знали друг-друга когда-то давно, не правда ли?

Из его болезненной бледной руки на мрамор, со звоном, упало кольцо.

- Мальчик дал ей цветы, помнишь, друг мой? Сын мой… Как мог быть ты так опрометчиво легкомысл…

- Мы шли через Эллат, нет? Мы шли через этот гнилой Форстд, этот Барнингем, Рэнтоун? Где мы остановились на ночлег у этого монаха-фанатика? Ты помнишь, Алисар?

- Алисар… Я уверен, она любит меня, и…

- Любит? Любит… Я бы согласился с тобой несколько дней, нет, часов назад, но…

- Ты уверен, что она сдастся тебе? Не смеши меня.

- А ты уверен, что на возьмёт твоё паршивое кольцо?

- И будет свадьба!

- Свадьба? Вчерашняя свадьба? Обеспокоен ли? Уже, впрочем, нет…

- Перестал бороться со мной, подлый нэрлок?

- Нет, Магдайл, я не беспокоюсь не по причине своего проигрыша. Блейзаар из Блариса не проигрывал в этой и прошлых жизнях ещё никому.

- Но всё же ты стал моим рабом.

- Временно. Тысяча лет пролетит незаметно…

- И отчего же ты спокоен?

- Она никогда не будет твоей! Не сносить тебе головы на плечах, не сносить! Я прокляну тебя, чёртов ты эльф без ушей! И не родишься ты больше нигде и никогда, разве что в теле такого же как я, змея, или вандема…

- Голиаф в полной готовности, мой император.

- Ниадэр, Элнэр и прочие лже-правители… Лишь Саирус был достоин… Он уничтожил химер. Он уничтожил химер! Он отдал винтэглау нам!

- Уничтожьте корабль.

- Мой император?

- И знаешь, вандемарец может скрыть всё, что угодно, если ему это потребуется.

- Вы уверены?

- Я Саирус, солдат, кем ещё был я и не был? Если я говорю — уничтожить, значит…

- О, Элнэр, вы уверены?

- Уничтожьте корабль.

- И я сжёг её, ради тебя я сжёг ту библиотеку, то, что искал я…

- Нет, ты сделал это не ради меня. А ради своего чувства самовлюблённости, - прорезался сквозь шум эпох голос Алисы. - Магдайл непокорённый, Магдайл обезглавленный. Ради других творят новое, а не разрушают… Либэрилл.

- Юфберия, в которой он пытался преподавать тёмные искусства, до сих пор имеет проблемы магического характера.

- И я вернусь из гибели своей от сих минут и доколе не разверзнется мёрзлая земля Азапургенд, я вернусь, чумой и всеми теми, кто служил мне правдой и неправдой. Блейзаар придёт вслед за мной, Бларис его будет разрушен, ибо не сдержал он клятв своих, но будем мы тогда вместе. Вновь и навек вдвоём. Придёт со мной третий, дитя Вальдемана, правитель, чьё имя звучит как… Эхелемн… Втроём мы будем, как один, и приручит нас одна единственная кровь. Я буду раб ей, Блейзаар есть и был ей раб, и Эхелемн им есть и будет. Она же нас и погубит. И войдём вы втроём в чумной город тёмных, и свергнем того, кто рушит мир той крови, что рабами нас сделала. И сыграем мы пир на его костях. Лишь кровь нас остановит. Лишь она проклятье наше. Она предаст нас и погубит. Но не в этот раз. Иль в этот раз я буду… Иль не будет меня отныне и навеки… И если не свершит она, то разрушится сие обещание моё. Древнее обещание моего возврата.

- Так должна выглядеть Страна Чудес, Алиса? - спрашивает у Алисы Блейзаар, великий и ужасный бог нерлоков, красивый, холодный, с длинным чёрным хвостом, но верхней частью тела он иной. - Как должна выглядеть твоя Страна Чудес?

- А твой Бларис?

- Мой Бларис…

   И горит дворец Магдайла, и горит Вандемар, и червь прорывается сквозь пустыню, им же созданным, и тают детали частей снов, и тает жизнь, и тает Алиса, потерянная среди пустоты и шума, шума, шума, шума…

   И семнадцать снов. Семнадцать снов! Гибнут, гибнут и становятся лишь частью жизни. Вспомни их, расскажи Алистеру!

   Не можешь?

   Но ты же помнила их ещё мгновение назад!

   Каждое слово, каждую фразу, что вот-вот произнесут уже в реальности.

   Ты видела его расцвет и падение!

   Но кто поверит тебе?

   Это лишь сон, не так ведь?

   Но реальность отзовётся ему.

   Реальность станет сном? Отнюдь.

   Ты ею станешь.

   Я оберну событий круг, я всё стереть буду готов, я факты изложу тебе… Но кто я? Кто я? Кто я?

   А кто ты, смотрящий на это с высока?

   А кто мы, жертвы слёз и грёз?

   Лоскутного веретена…

   Я есть Судьба, и имя мне Нэстиандр. Дэстэни и андр. Я видел тебя до конца и начала Акадона, я видел тебя и после. Я тяну нить твоего существования, что каждый раз готовиться лопнуть прямо у меня в руках. Так заверши же круг деяний своих, так стань же хотя бы здесь счастливой.

   Ведь если правила миров включают твоё счастье, если умрёт весь мир вместе с тобой, когда ты спрыгнешь вниз, во тьму и морок холодной смерти, так быть может не ради себя, а ради других ты сможешь быть счастливой?

   Зачем тебе разум, когда есть видения? Когда ты видишь прошлое, будущее и то, что будет за ними всеми?

   Зачем тебе верить в болезнь, тебе приписываемую? Зачем верить врунам, пытающимся тебя закрыть в клетке своего бытия?

   Ты будешь жертвой страсти, любви змея, что не способен будет устоять. Ты будешь признана нелепой, неспособной к обучению магией. Ты будешь изгнана оттуда, где Мангер собирает теперь осколки своей души, в школе, тебе не нужной. Ты будешь пленником в Тёмном Квратале, будешь куклой Даркшейда, который будет искать в тебе невесту. Свою, желанную, свою, но не посмеет. Ведь статус у него другой. Он выдумал себе неудобный статус, и поплатится за это. И Грэбэлл поможет найти тебе правду, но не сразу. Сбежав из под опеки, увидев тысячу историй, всю грязь и смердь их мира, ты проснёшься от долгого сна… И скажешь сама себе:

- Неужели всё это правда?

   И эта боль — правда, Алиса. И этот страх — правда, Алиса. И твои ноги, свисающие с балкона, желающие спрыгнуть — это всё правда, Алиса. И враньё, враньё со всех сторон. И смерть Старфилда, и не его ребёнок, записанный на истинного отца, на Пола Рида, всё это правда, всё это чушь мира, Алиса… Проснись же, освобождённая от тяжести этой истории. Проснись, дыши, открой глаза… И действуй же. Действуй!