Преров Гл. 19. Морская прогулка

                Красота поступка состоит прежде всего в том,
                что его совершают легко и как бы безо всякого
                напряжения.
               
                Иммануил Кант


                Привычные поступки становятся прекрасными
                благодаря любви.

                Шелли, Перси Биши

 
19. Морская прогулка

Я не бывал в море и с энтузиазмом воспринял известие о морской прогулке. Новость сообщили вожатые. 
 
Одно дело валяться на пляже и барахтаться в воде у берега и совсем другое – выйти в открытое море! 
 
Недавно прочитав книгу Тура Хейердала «Путешествие на «Кон-Тики»», я не забыл ощущений от погружения в романтический мир опасности и морских приключений, с которыми отважная команда пересекала океан на плоту, построенном ими по древним перуанским рисункам.

И мало кто из молодежи не завидовал мореплавателям, которых знал весь мир!
 
Прогулочные катера регулярно отправлялись от заурядного причала в одном из тихих морских заливов, которые пересекали полуостров. Узкие, как рукав, и длинные – до десятка километров, с опреснившейся морской водой, они казались спокойной речкой, поросшей по берегам камышом, ивняком и густым кустарником.
 
Катер по такому заливу-рукаву выходил в открытое море, за умеренную плату принимая на борт шесть-семь пассажиров. После выхода в море их доставляли в разные пункты на берегу, или же возвращались с ними обратно. 
 
Нас задумали доставить катером в некий посёлок на берегу моря. В нём, как утверждалось, построены декорации для съемки ковбойских фильмов. Если повезёт, то увидеть и сами съёмки. А возвращение в лагерь – уже на автобусе.

Я сразу побежал к Тане, чтобы поделиться новостью и записаться в поездку.

– Ой, Витя, как здорово! – обрадовалась она. – Мой дядя – капитан, а я и не бывала в море.

Мы подошли к Марине, та задумчиво пожевала губами, но, молча, записала нас.

Уже не обращали внимания, что мы с Таней – вместе: привыкли! Необычного приключения ожидали с нетерпением.

После завтрака обе наши группы подошли к причалу.

На первый катер попали Гена, Артём, Длинный, Ферзь, Пешка и другие. В списке второго катера, кроме нас, оказались Марина, Танин брат Олег, Пирог и две девочки из Таниного отряда.

Пустив синий дымок, завелся двигатель. Артём, растянув рот в улыбке до ушей, обернулся и брутально поднял вверх сжатый кулак. Первый катер медленно отчалил от пристани и, прибавив ход, пошёл по рукаву, придерживаясь середины фарватера.

При посадке в наш катер мы с Таней заняли места рядом. Экипаж катера состоял из двух человек, по виду – пенсионного возраста.

Загорелый до черноты худощавый моторист в тельняшке и старых джинсах. Крючковатый нос, длинные седые волосы и морщинистое лицо придавали ему схожесть со старым индейцем из фильмов про Дикий Запад.

– Кэп! – важно представился другой мужик – капитан.

Выглядел капитан колоритно: донельзя рыжий, с малиновой от солнца пухлой физиономией и со «шкиперской» бородкой. Мятая морская фуражка с крабом и белым верхом лихо сидела на голове. Довершала капитанский облик короткая изогнутая трубка, которой он то и дело попыхивал, не выпуская её изо рта.

– Присмотрись, это же вылитый Карлсон, – сказал я Тане.

– Точно! – засмеялась она.

– А выглядит кэп настоящим морским волком, – добавил Пирог.

Всем своим видом капитан показывал значимость своей миссии. Тоже в тельняшке, в шортах и куртке с капюшоном, выпятив круглый живот, кэп осанисто стоял за штурвалом.

Катер был оснащен парусом, увязанным и свернутым в куль, который крепился вертикально к мачте. Видимо им не часто пользовались. На мачте ветерок развевал флаг ГДР. Штурвал находился в носовой части, где имелись места – для капитана и моториста, за ними ещё два места.  Во втором отсеке сиденья располагались вдоль бортов. Отсеки разделяла невысокая переборка с дверкой.

Марина пристроилась за мотористом, куда Карлсон пригласил её, по-джентльменски подав руку.

А мы с Таней присели у борта, сразу за Мариной. Нас с ней разделяла перегородка. Напротив нас сели Пирог с Олегом, дальше к корме – девочки, которых я ранее видел в лагере, но не был с ними знаком.

При посадке катер покачивало на стоячей воде. Приходилось балансировать. Катер словно предупреждал – земная твердь закончилась. На бортах в ряд висели старые автомобильные покрышки и спасательные круги красно-белого цвета. Катер назывался… «Mowe» – «Чайка»!

– Мы прям как в песне про «Чайку», – сказал я Тане.

Она, волнуясь, положила свою руку на мою.

Моторист запустил двигатель, и наш катер двинулся вслед за первым. Он плавно набрал ход, чуть задрав нос. Затрепетал на мачте флаг. Ощущалась дрожь корпуса от мощи работающего двигателя. Встречный ветер развевал у девчонок волосы, которые те намеренно распустили. Танины волосы щекотно касались моего лица, и мы, то и дело, улыбались друг другу.

По водной глади распускались упругие усы-волны, которые ударялись о стену близкого прибрежного камыша, заставляя его с шелестом раскачиваться по обе стороны узкого залива.

Вскоре мы почти нагнали первый катер и достигли места, где залив неожиданно расширился до величины небольшого озера, и тут наш капитан, чуть обернувшись, небрежно что-то сказал.

– Он сказал держаться крепче! – прокричала нам Марина, – идём на обгон!

Двигатель заметно прибавил оборотов, дрожь корпуса резко усилилась. Катер, ещё выше задрав нос, с наклоном на борт заложил крутой вираж и под визг Марины и девчонок стремительно, почти впритирку, обошёл первый катер.

Тот намеренно сбавил ход и пропустил нас вперёд во вновь сузившийся извилистый фарватер. Мы туда просто влетели!

Показалось, что катер вот-вот врежется в гущу камышей. Но он вписывался в повороты, почти не снижая скорости. Карлсон с невозмутимой физиономией лишь чаще попыхивал дымком из трубки.

– Ух, ты-ы! – закричали мы, крепко держась за борта.

Марина обернулась к нам. У неё были круглые глаза:

– Вот это – да! – вырвалось у неё.

За первым оказалось второе такое же «озерцо». Теперь уже первый катер так же обошёл нас, ребята на нём торжествовали и весело корчили нам рожи. И мы с некоторым облегчением поняли, что гонки эти – не опасная импровизация безбашенных капитанов, а привычный и заранее ими предусмотренный элемент морской прогулки – для придания пущего адреналина пассажирам, ищущим приключений.

В восторженном стрессе незаметно летело время, и вскоре кэп бросил Марине фразу:

– Aufmerksamkeit! Das offene Meer!

– Внимание, выходим в открытое море, – с волнением продублировала Марина.

И вот камыши разом остались позади, берега раздались в стороны, будто они и не сжимали нас недавно в тесноте фарватера. 

Мы вырвались на морской простор, катера держали курс в открытое море, уверенно разрезая зеленоватые прозрачные волны, качелями переваливаясь с носа на корму и обратно. Мы вжались в сиденья и крепко держались за борта, обмирая от галопирования суденышка, уже не казавшегося среди тяжелых волн таким надежным, как в сонном заливе. 

Ровно работал двигатель. За кормой катера стелился мощный белый бурун. Берег удалялся, его размытая линия постепенно сужалась и утрачивала различимые детали. Вскоре он скрылся из виду, вокруг – морская пустыня и мы!

Над головами, купаясь в солнечных лучах, плыли из-за горизонта ослепительные навалы облаков. Лица плотно овевал морской бриз, неся запахи рыбы и водорослей.

По бортам звучно шлёпали волны, вздымая солёные брызги, которые долетали до нас. С боязливым восторгом мы ощущали скорость катера и морскую глубину под собой.

Пирог с Олегом перегнулись через борт и опускали руки в упруго струящуюся мимо воду. Их смех и восторженный блеск глаз говорили сами за себя.

Я же рядом с Таней ощущал всю полноту жизни, мы громко и беспечно болтали ни о чём и смеялись, улавливая в глазах искорки безмятежного счастья.

Морская неспокойная равнина раздвигалась всё шире, поражая грозным величием,  вызывая в подсознании  генетическое уважение, истоки которого, возможно, надо искать в древних временах. Незащищенность человека перед бескрайней стихией морей и океанов очевидна и в наши дни, невзирая на технический прогресс.

Ветер вдруг посвежел, возникла боковая качка, а на гребнях волн появилась белая пена. Её клочья ветер иногда проносил мимо нас. Несколько чаек рядом с нами с криками носились над волнами. Как внезапно может меняться погода! Кожа рук покрылась пупырышками.

Карлсон слегка нахмурился, крепче сжимая свою трубку в зубах. Другой катер сбросил обороты, видимо, из-за усиливающегося волнения. Его капитан при этом что-то прокричал нашему, но, что именно, из-за шума двигателя разобрать было сложно.

– Das Wetter fliesst auf, komm zuruck! – обернувшись, громко проговорил Карлсон Марине.

– Он сказал, что мы возвращаемся, потому что портится погода, – в свою очередь громко оповестила нас Марина, сложив руки рупором, чтобы мы расслышали.

Капитан повернул штурвал, приступая к развороту, и в этот момент катер потряс удар такой силы, словно он врезался в стену. Мы с криками повалились с сидений друг на друга. На полном ходу катер явно на что-то налетел.

Двигатель почихал и заглох. Молчавший моторист громко выругался: «Scheisse! Was ist los?!»  (Дерьмо! В чём дело?!) А Таня вдруг отчаянно закричала:

– Олег выпал! Витя, они выпали!

При ударе катер так качнуло бортами, что пацаны, которые свешивались к воде забавляясь с волнами, от мощного удара мгновенно вывалились в воду.

Мы кинулись к борту. Олег и Пирог барахтались в волнах метрах в семи от нас.

– Кидаем круги! – крикнул я.

– Олег! – кричала Таня.

– Ребята, держитесь! – закричала Марина.

– Пацаны, ловите круги, плывите сюда!

Механик, размахнувшись, кинул ребятам спасательный круг. То же сделал и я.

Обездвиженный катер раскачивало на волнах.  Ребята ухватились за круги и пытались подгрести к нам. Лица их выражали испуг, потому что приблизиться к нам им не удавалось!

Капитан, уповая на скорую подмогу, по радио запрашивал второй катер, который уже удалился на приличное расстояние.

Тем временем суденышко наше заметно накренилось на нос. В переднем отсеке ниже ватерлинии возникла пробоина от столкновения с непонятным объектом, о чем кэп сообщил Марине, которая с паническим волнением быстро переводила всё, что говорили немцы.

– Мы с чем-то столкнулись, здесь вода! – крикнула она. Отчаяние сквозило в её голосе.

Капитан что-то сказал механику, и к нам из первого отсека полетели два брезентовых ведра.

– Сейчас я открою дверку между отсеками, начинайте вычерпывать воду!

Марина щелкнула задвижкой и с трудом открыла дверь. Вода из первого отсека хлынула к нам. Девчонки завизжали. Я дал им вёдра и прикрикнул:

– Да не орите вы! Вычерпывайте воду, как можно быстрее!

Девчата, всхлипывая, судорожно принялись за работу. Зато теперь крен медленно исчезал, воды внутри становилось меньше. Вожатая вычерпывала воду из переднего отсека другим ведром.

Капитан с механиком лихорадочно резали верёвки, которыми был увязан свернутый в куль парус, нужно было чем-то заткнуть пробоину.

Наконец-то им удалось высвободить часть паруса и отрезать от него ножом приличный кусок, который механик туго свернул и, встав на колени, сразу начал заталкивать в пробоину.

Наш Карлсон, чертыхаясь, вновь схватился за гарнитуру радиостанции, другой катер почему-то не отвечал. Возможно, радио у них было выключено. Капитан ругался и без конца вызывал своего коллегу:

– Erste! Ich bin der zweite! Beantworte! (Первый, я – второй, ответь!)

Катер болтало на волнах, которые из плавных и светлых в начале прогулки, превратились в хаотичные и пугающе потемнели.

– Витя, надо что-то делать! – трясла и умоляла меня Таня, по щекам у неё текли слёзы, – у них не получается подплыть!

– Сейчас, Танюша, сейчас! – я лихорадочно связал верёвки от паруса, привязал один конец к поручню, который опоясывал борта, а другой метнул ребятам, которые держались на волнах за круги.

– Пирог! Хватайтесь, будем подтягивать!

Однако ребята, держась одной рукой за свой круг, никак не могли поймать конец. Я вытаскивал верёвку и бросал её им вновь и вновь. Я видел, как попытки поймать его быстро отнимают у них силы.

– Китай! Мы за что-то зацепились! Ноги! Помогите нам! – прохрипел вдруг Пирог, явно наглотавшийся морской воды.

– Давай сюда конец! – Таня решительно выхватила у меня конец веревки. Тут же раздался всплеск – она с борта нырнула в воду к ребятам.

– Таня, зачем? Что ты творишь! – закричал я в отчаянии. Меня самого трясло, и в глазах стояли слёзы.

Однако, что это? Таня никуда не плыла, а тело её безжизненно болталось на поверхности. «Чёрт! Что случилось?!»

– Таня! – кричал из последних сил Олег, – Таня, что с тобой?!  Китай, ноги зацепились, кажется, сеть! Помоги! Скорей! Утонем! Скоре-е-е!

– Таня, – орал я, – Таня, плыви-и!

Я находился в шоке. Таня! Сашка, Олег! Что же произошло? Кому помогать первыми?! Я видел, как у Тани из рук выскользнул конец верёвки.

– Марина, нужен ещё один круг, быстро! Да, брось ты это ведро! Помогите мне вместе с механиком.

Я схватил нож, которым высвобождали парус, в другую руку конец верёвки, который вновь вытянул из воды, и, набрав в лёгкие воздуху, тоже, не раздумывая, прыгнул с борта.

Под водой подплыл к ребятам и увидел, что ноги их запутались в рыбацкой сети. Огромная и тяжелая сеть не утянула их вниз только благодаря спасательным кругам, в которые вцепились ребята. «И откуда она тут взялась?!»

Сразу вынырнул и сунул конец верёвки в руки пацанам:

– Сеть! Потерпите! Сейчас освобожу! Подтягивайте себя к борту, там вам помогут.

Кинул отчаянный взгляд в сторону Тани, она безжизненно раскачивалась на поверхности.

– Китай, спаси Таню! – рыдал Олег.

Вновь набрав воздуху, я опустился к ногам ребят и яростно начал резать старую, всю в водорослях сеть. К счастью, нож оказался острым. Он хорошо рассекал гнилые путы. Но мысли о Тане взрывали мозг. Что с ней?! Надо ещё быстрее резать! Я упрямо мычал под водой, работая ножом.

С чьей-то ноги я содрал сандалету, зацепившуюся за сеть. Это было уже последнее, что держало ребят. Ухватившись мертвой хваткой за конец верёвки, они теперь быстро подтягивали себя к катеру, боясь отпустить спасательные круги, сохранившие им жизнь.

Я вынырнул, но голова моя при этом больно стукнулась обо что-то твёрдое. Это было огромное – не обхватить – скользкое, в густой тине, бревно. Топляк! Так вот оно что!

Именно на него налетел наш катер и получил пробоину. В свою очередь, бревно тащило за собой старые, сорванные где-то в море огромные рыбацкие сети. О невидимое под водой бревно, нырнув, ударилась головой Таня и потеряла сознание. Я, нырнув ещё раз, изо всех сил грёб к ней.

Вот она. «Танюша, я вот уже. Только держись, Танюша!» Подхватив её подмышки, я вынырнул и, с трудом повернув Таню на спину лицом вверх над водой, начал подгребать к катеру.

– Помогайте, ребята! – задыхался я от напряжения и усталости.

Олег с Пирогом уже на борту. Обессиленные, они тоже тянули за руки Таню.

Помогали механик с Карлсоном и Мариной. Когда Таню подняли на борт, капитан сразу перегнул её через колено животом вниз, слегка надавил, и из Тани хлынула вода.

Он что-то быстро сказал, и механик подал Марине аптечку, из которой она извлекла нашатырь и сунула Тане под нос. Таня вдруг сделала глубокий судорожный вздох и страшно закашлялась, её вывернуло – выходили остатки воды. Танино тело сотрясали крупная дрожь и судороги.

– Укрыть бы чем, да всё мокрое, – сказала Марина и потянула капитана за рукав куртки, – мол, снимай, давай.

Толстяк шустро стянул с себя куртку и протянул мне. Мы плотно укутали в неё Таню, которая часто вздрагивала всем телом. Глаза открылись и приобрели осмысленное выражение, а зубы её испуганно простучали:

– А где Олег?!

– Здесь, Таня, здесь! Всё в порядке, всё хорошо! – я крепко обнимал её, закутанную в капитанскую куртку, прижимая её голову к себе. 

Она сумела улыбнуться и выговорить сквозь нещадную дрожь:

– Вить! Мы же с тобой…

– Дружим, Танюша! Дружим, – я тебя люблю больше жизни, – проговорил я ей уже в ухо.

– Пов-то-ри! – со знакомой мне уже лукавинкой сумела прошептать она, несмотря на состояние.

– Таня, я тебя люблю! – вдруг громко сказал я и осторожно вытер пот, крупно выступивший на ясном Танином лбу. Я опять удивлял сам себя. А может это и не я вовсе?!

Марина, с аптечкой в руках сидевшая рядом, вдруг покраснела и растерянно улыбнулась. В её глазах стояли слёзы.

И Пирог, которого с Олегом тоже колотила дрожь, вдруг заулыбался. Олег же почему-то насупился. Механик, переглянувшись с капитаном, подмигнул мне. А кэп, высоко подняв рыжие брови, тут же кратко произнёс:

– О-о!
 
Девчонки, забыв в руках брезентовые вёдра, переглядывались, широко улыбаясь.

– Ну, ни фига себе прогулочка! – вздохнул Пирог, выжимая то футболку, то шорты. Сидел он в одних плавках. – Китай, спасибо, век не забуду! И куда пропал этот чертов первый катер?



  Начало здесь: http://proza.ru/2021/08/08/1525

  Продолжение следует: http://proza.ru/2021/08/10/1295

  Фото из инета, спасибо автору!