Чимкент. Копейка. Насильник. 1953

Воспоминания Петряковой/ Умаребековой Галины Александровны 1929 г.р.
Глава 54

   На работе Кадыров вызвал меня в кабинет:"Галина Александровна, подходит январь, на составление годового отчета нам очень мало времени выделяет Областное Управление. На Ваше место контролера я могу найти замену, а вот в "последующем контроле" большое отставание, туда нужен серьезный работник; Вы бы не согласились поработать там с двумя девочками бухгалтерами месяца два, не более. Один месяц уйдет на составление годового отчета, а другой на обучение работников правильной и быстрой разработке вкладных документов." Я согласилась помочь. Две девочки, Надя и Мария, обрадовались:"Наконец то Кадырову дошло. Количество вкладчиков растет, а нас как было двое бухгалтеров три года назад, так и до сих пор не дает третьего работника." Мы взялись дружно за работу, и уже через неделю отставания как не было. Девочки радовались, но я просила их не сбавлять темпов в работе: "Если ЦСК в целом выполнит план по вкладам и 3% му займу, а мы вовремя не сдадим годовой отчет, то премию мы не получим." Мы подбили итоги всех сберкасс и у нас баланс не сходился на 1 копейку. Всего на одну копейку. Главный бухгалтер объявил:" Всем работать каждый день до 23.00 часов, пока не найдем 1 копейку." Дурацкое начальство (в Москве) не могли придумать, чтобы допускать такое расхождение, ведь из-за одной копейки мучаются столько людей ночами; многие ночевали в сберкассе на столах, на стульях, даже на полу. За мной приходил Яша и я спала дома. В 23.00 Яша тут как тут. Наконец, в последний день перед сдачей годового отчета, нашлась копейка! Что тут было! Все с криком "Урррра!" обнимали и целовали дрг друга. Некоторые даже плакали от радости. И только через двадцать пять лет Главное Управление Гострудсберкасс в Москве разрешило не искать копейки, а только рубли. Сколько лет люди мучились зря. Сколько горя приносили эти годовые отчеты. Это горе коснулось и меня.
   Когда от радости все работники ушли домой, было часов около 21.00, а Яша должен прийти к 23.00 ночи. Я подумала, зачем ждать Яшу, ведь я через пол часа могу быть дома. Ляжем спать пораньше, наконец то я высплюсь... Я оделась, сказала главбуху, что не буду ждать мужа и пойду домой одна. Через кладбище я побоялась одна идти; думаю, по центральной улице не так страшно, люди могут гулять; еще не поздно, пять кварталов пройду, через реку пройду, еще метров сто и поверну на ул. Токарную; по левой стороне пройду четыре дома, а 5й, последний, номер 10, и я дома. Так рассуждая, я дошла до чайханы. В приоткрытую дверь я увидела чайханщика, разносившего чай мужчинам, сидевшим прямо на кошме (ковер из бараньей шерсти). Они шумно разговаривали и мне совсем не было страшно. Я подходила уже к реке Кочкар Ата, которая текла с гор, через весь город и шумела. Из-за этого шума я не слышала топота мужских сапог или скрипа снега под ногами. Когда я перешла мост, то шум реки приутих и я явственно услышала мужские шаги, точно как Яша, но я то знала, что Яша в это время должен быть дома. Оглянуться назад я побоялась. Думаю, может он мимо меня пройдет, а если это злоумышленник, то он ускорит шаги. Как проверить? Для этого надо самой мне ускорить ходьбу. Я сделала несколько быстрых шагов и услышала за собой бег. Мелькнула мысль, что я убегу от него, я же быстро бегала с самого детства и только повернула на Токарную, боже мой, снегу намело с метр высотой. Я проваливалась, вытаскивала ноги и опять проваливалась. А он, по моим следам, в два, три прыжка и около меня. Ночь была не только снежная, но и лунная,  всё было видно. "Что Вам нужно?"  не своим голосом завопила я, — "Берите платок (а сама уже снимаю), берите сумку, снять пальто?.. Но он  схватил мою руку, чтоб я не снимала платок, и зло выругавшись, каркнул по—русски, хотя я определила сразу, что он узбек:"Ты чтоооо, маленькая что ли, не понимаешь, что мне нужно?" И в моих глазах блеснул нож. Я упала. Пронеслась мысль:"Умру, но не дамся!" и другая мысль:"Он меня убил и я умираю." Вдруг так стало тихо... И никого нет. Услышала русский напев  "а м м ы...". Открыла глаза, смотрю, надо мной нагнулся Сережа Юрченко — сосед, студент:"Галя, что с Вами? Кто Вас обидел, у Вас кровь на платке..." — тревожно спросил Сережа. Ко мне вернулись силы, он поднял меня за руки из сугроба и я, показывая в сторону кладбища рукой, крикнула:"Вон он, вон он побежал, Сережа, бегом, скажи Якубу, пусть он его догонит..." Сережа в несколько прыжков был в нашем дворе и кричал:"Якуб, Якууууб, выходи скорей, Галю ограбили!" Я была уже рядом и Яша увидел, что я одета и сумка дамская в руках, но не заметил кровь на платке. Они вдвоем догоняли его, я видела, как они стремились перерезать насильнику путь и перепрыгивали через могилки. Я, что было у меня мочи орала:"Яшаа, Яшенькааа, отрежь ему ухо, обязательно, отрежь ухо, чтобы все знали, почему у него нет уха!..." Я даже успела услышать, как он на бегу мне ответил:"Успокойся, Галя, я за тебя еще не то сделаю ему, я его обязательно поймаю, зайди домой!"
   Во дворе переполох:"Калин, Якуб сам знает, что делать, зайди в дом, сними платок, надо кровь отстирать; дождемся Якуба, а ты грейся у нас, а то в вашем доме не топлено, надо дрова экономить." Хатира постирала платок и повесила около печки сушить.  Через час пришел Юрченко Сережа и передал Яшин наказ, чтоб все ложились спать, не волновались; что насильник пойман и взят под стражу. Завтра будет подано заявление в прокуратуру. Яша прийдет позже. Надо оформить задержание за попытку изнасилования, фамилия его Раджибаев. Я поблагодарила Сережу, он сказал:"Не за что — я давно мечтал  поймать хоть бы одного гада, а Якуб — молодец!" И он ушел. Якуб пришел, когда мы крепко спали, мать запретила ему трогать меня, и он пошел спать к отцу и брату.