Полыхнувшая мирами

Иногда музыка
так невежливо и навязчиво
вручает тебе прошлое,
обязывая оценивать все, что утратил.
И тогда будущее,
не успев приблизиться к настоящему,
уже такое изношенное,
вдруг становится памятью.

Музыка – полыхнувшая сокровенными мирами, отдавшаяся эхом священных древностей, провозгласившая неотвратимо свое царствие.

Она развертывается передо мной – я проваливаюсь в нее, вероломно подвергнутый агрессии звуков.

Я получаю разом всю мудрость, минуя опыт.

Я вновь постигаю знание, что жил когда-то, что когда-то уже умирал и что меня еще не было за мгновение до этого ее прихода – а теперь я рождаюсь и уношу с собой невесомое бремя прошлых жизней.

Я изучаю подаренные мне связи с тем, чего, мне казалось, раньше никогда не существовало.

Я трогаю взявшиеся ниоткуда нетленные смыслы и не знаю, что с ними делать, как применить.

Я оказываюсь владельцем непонятных переходов и направлений и не могу выстоять против них.

Я опрокидываюсь в освоенную гармонию непонимания.

Музыка – заунывное, тревожное, стремительное блаженство – преображает душу в небо, открытый купол, цветущую неохватность.

Только она умеет так преподнести чудо жизни, сделать ее пронзительной, торжествующей, навсегда доказанной, насытить неутомимыми, беспокойно теснящимися атомами смысла и счастья.

Когда музыка прекращается, я перестаю знать окружающий мир.

В музыке я не просто его участник, я – его единственное свидетельство.

В ней даже вечность, которая сильнее времени, признает мое бытие, отражает мои движения.

Музыка – последний шанс к воскрешению индивидуальности.

Она находит и шевелит давно забытые ключи, поднимает потерявшиеся закладки.

И я с удивлением отыскиваю, узнаю, удостоверяю себя: вот то, что есть и всегда будет только у меня; это и есть я, это моя жизнь, это мои ценности; и именно отсюда, когда приходит пора, рождаются мои лучшие мысли, отсюда – по восходящей – они несут в сохранности частицы пространства; музыка определяет мою стоимость и величину.

Музыка думает мною, я – способ ее отношения, ее путь к какой-то далекой цели – может быть, путь ложный, а цели – несуществующей.